Sacra conversazione

 Take all you can take
 Break all you can break
 I take the pill with the pain
 You only love me this way
 You split me to pieces every time
 But never enough to say goodbye
 So if you gonna go
 Yeah, if you gonna go
 Yeah, if you gonna kill me baby
 Please don't kill me slow
 
  Slow
 
   Slow
 
    Slow

 

 Диана > Ты точно уверен? Ты рискуешь слишком многим.

 
 Фаэтон > Когда я тебя подводил?


 Диана > Да кучу раз)


 Фаэтон > Действительно. Постоянно.


 Диана > Ну не злись. Ладно. Давай попробуем. Тогда пожелай нам всем удачи)


 Фаэтон > Все будет хорошо. Я верю.


 Диана > Надеюсь)


 Фаэтон > Аминь



 12 мая 2012 г. Вашингтон, округ Колумбия. 10 a.m.


 - О боже! Мам! Ну не начинай, пожалуйста! Я НЕ БУДУ ему звонить первая! Хватит! Я не упрямлюсь. Я сказала - нет! Все, проехали! Да, да. Хорошо. Позвоню, как только смогу. Ага. Не волнуйся. Хорошо. Папе привет! Ну все, пока! Уже такси ждет. Целую. И я тебя.

 Схватив рюкзак я глянула в окно на свежевымытый недавним ливнем желтый седан. Набрав короткое сообщение отправила его, закрыла замок на два оборота и быстро спустилась вниз.

 - Здрасте! Аэропорт!

 Водитель кивнул, а я еще раз пробежалась по мысленным закоулкам. Вроде ничё не забыла. Прикрыв глаза я постаралась успокоить неровное дыхание. Легкий мандраж перед выходом в «поле» — вполне нормальная реакция. Ерунда. Волноваться не о чем. Раз собирается толпа всяких дебилов в пустыне, значит сто процентов и «дури» там, как грязи. Только какого хрена этим делом не занимается Управление по борьбе с наркотиками. Заколебали эти междуведомственные тёрки. Когда Хэмильтон сказал, что меня направили на расследование я не только разозлилась, но и обиделась. «Мудак ты, Боб. А говорил, что? Она мой лучший сотрудник. Была самой успешной студенткой на курсе», - подумала я тогда. «Но о провале в Сиэтле до сих пор помнишь». Справедливости ради, в Сиэтле я облажалась. Опять же, если бы связной не затупил, если бы тот случайный коп не схватился за ствол. Если... Если... И эта ссора с Джастином. За три года он так и не сделал мне предложение. А учитывая его саркастические замечания о семейной жизни наших общих друзей, можно вообще выбросить из головы нелепую мечту когда-нибудь шикануть в роскошном свадебном платье. Да, черт вас всех побери! Я специальный агент Федерального Бюро Расследований, но в первую очередь я все-таки девочка.

 - Фак офф! – неожиданно буркнула я вслух. Водила-мексиканец вздрогнул.

 - Извините, - стушевалась я, и стала рассматривать рекламную надпись на микроавтобусе, обгоняющего нас по соседней полосе. «Соберись! Харэ сопливить!» - приказала я себе. Подъехав к зданию аэропорта расплатилась с таксистом и взвалив на плечо рюкзак направилась к стойке регистрации. Забрав посадочный и полюбовавшись витриной бутика «Swarovski» я снова отправила сообщение, поменяла симку и выключила телефон. Все. Работаем.

 ...Темно-синий пикап резко тронулся с места, с громким шуршанием выбросив гравий из-под задних колес. Я быстро окинула взглядом мужчину за рулем. Около тридцати. Белый. Судя по диалекту уроженец Нью-Йорка. Среднего телосложения. Руки ухоженные, а на запястье дорогие швейцарские часы. Мужчина был в рубашке навыпуск, но характерной для кобуры выпуклости я не заметила.

 - Как долетела? – спросил он после непродолжительного молчания. Я уже напялила на себя маску наивной дурочки и прощебетала.

 - Ой, не люблю самолеты. Не, в принципе летать я люблю. Но досмотры, пересадки. Не мой кап оф ти, кароч.

 - Сара. Не хочу показаться бестактным. У тебя есть с собой телефон?

 - Конечно!

 - Выключи его и положи, пожалуйста, в бардачок.

 Я попробовала вяло возмутиться.

 - А как я буду без телефона?

 Мужчина улыбнулся.

- Сара. Есть правила. И ты обязана их соблюдать.

 Обиженно надув губы я подчинилась.

 - Я его после перелета вообще не включала. Долго ехать?

 Он ничего не ответил и включил радио. Понятно. Изысканной беседой здесь и не пахнет. Ну что ж, хозяин-барин. Солнечный диск, обжигая лаковое покрытие встречных машин, торчал над тоскливо-монотонным аризонским пейзажем. «Не, ну нафиг. Здесь бы жить я точно не хотела», - скривилась я в отвращении, заметив валяющуюся неподалеку от дороги, полуразложившуюся тушу коровы.

 - Омерзительная эстетика смерти, - нарушил молчание мужчина. - Но разве в этом нет иронии, когда восхищаясь полотнами великих мастеров, мы забываем, что перед нами портреты людей, которые уже давно истлели в своих фамильных склепах. Поклонение мертвецам. Написанных мертвецами.

 «Нихера себе чувак выдал», - обалдело уставилась я на него и уже было открыла рот, лихорадочно подыскивая, что ему ответить, но запнулась. Нельзя выходить из образа. Он продолжил:

 - В принципе я не должен с тобой это обсуждать, но раз ты первый раз на Явлении, то хочу предупредить. Самое главное, чтобы не случилось, не бойся. Просто следуй за голосом сердца. Не сопротивляйся.

 - Что ты имеешь в виду?

 - Ты поймешь. Явление навсегда меняет людей. Настолько, что некоторые потом сходят с ума и кончают жизнь самоубийством.

 Я напряглась.

 - И много ты знал тех, кто суициднулся?

 Он снова замолчал и сбавив скорость уверенно съехал с дороги на белесую полосу грунтовки. Автомобиль мгновенно окутали клубы пыли. Водитель закрыл вентиляционные отверстия, протянул мне платок и напялил на себя тканевую маску. Спустя минут двадцать мы выскочили на пологий берег узенькой речушки, возле которой скелетом деревянных балок возвышался старый железнодорожный мост.

 - Просто следуй за голосом сердца, - повторил мужчина и вылез из машины. Чуть помедлив я последовала его примеру. Несколько пикапов и белый фургон припарковались за большой армейской палаткой, напротив которой был натянут походный тент. Две молодых девушки хихикая суетились возле газовой плитки. Из палатки вышла женщина, и мельком покосившись на меня подошла к девчонкам. Я достала из кузова запыленный рюкзак и направилась к ним.

 - Всем привет! Я Сара.

 - Привееет! – радостно загалдели девчонки. – Я Бетси! Я Карен!

 Заметив, что я повела носом принюхиваясь к аппетитным запахам, девочки фыркнули от смеха, а Бетси, что-то прошептала Карен на ухо.

 - Здравствуй, Сара! – с легкой улыбкой сказала женщина. – Меня зовут Джил. Дети, оставьте нас одних, мне нужно поговорить с новенькой.

 Девушки в притворном возмущении закатили глаза, но послушались. Джил ловко перевернула жарящееся на плитке, нарезанное тонкими ломтиками, мясо.

 - Значит Сара?

 - Да, мэм, - ответила я. Это я умела. В смысле соврать, и глазом не моргнуть. Агенты Бюро уделяют достаточно времени тренировкам по психологической устойчивости.

 - Хорошо. Ты подруга Стэнли?

 - Бывшая подруга! – уточнила я. – Мы расстались два месяца назад. Он говорил, что у него есть какие-то дела в Сан-Франциско. А потом пропал. Я писала ему и звонила, а он как сквозь землю провалился (вернее провалился он в одиночную камеру в строго охраняемом блоке тюрьмы Сан-Диего за контрабанду марихуаны. Там, начав сотрудничать со следствием, он и вывел Хэмильтона на эту компашку).

 Женщина пожала плечами.

 - После Явления — это вполне нормально. Семья? Дети есть?

 - Отец нас бросил, когда я была совсем маленькой. А мама недавно в Детройт укатила, к очередному хахалю. Детей нет. Да я, если честно, пока еще и не думала о детях. Хочу пожить для себя.

 Она задумчиво дотронулась до крупного серебряного кулона на груди.

 - Ну хорошо. Иди переоденься и осмотрись пока. Твоя помощь нам не понадобится. Ты новенькая на Явлении, а значит гость. И да, Сара. Чтобы не случилось, следуй голосу своего сердца.

 - Окей, - растерянно ответила я, вспомнив слова водителя. В палатке было душно. Выхлебав почти всю литровую бутылку воды я открыла рюкзак, и достав упаковку влажных салфеток обтерла ими все тело. Помедлила, думая, что на себя напялить. Пистолет пока не нужен. Если начнется непредвиденная заваруха, я сумею до него добраться. Я предпочитала «ЗИГ Зауэр P288». «Глок» и «Беретта» тоже хороши, но к своему я уже привыкла и менять пока не собиралась. «Немец» лежал в потайном кармане рюкзака, а пластик удостоверения был надежно вшит в левую стельку моих потасканных Конверсов. Присев на раскладушку, я достала сигарету из пачки, но, передумав, щелчком отправила ее обратно. Так. Пока инфы маловато для анализа. Но уже можно сделать кой-какие выводы. В палатке, кроме моей, одиннадцать занятых раскладушек. Значит где-то бродят еще семь человек. Водила, Джил, девчонки – белые англосаксы. На бродячих хиппи непохожи. Слишком уверенный вид и недешевая работа дантистов, заметная, когда они разговаривают. Скорее успешный средний класс. Джил... За пятьдесят. Седину не прячет. В хорошей физической форме. Трицепсы рельефно выделились, когда она переставляла явно тяжелую коробку. Девчонки, возможно, студентки. Судя по акценту одна южанка, вторая Бостон или где-то рядом. Блин. Мало вводных. Прислушиваясь к звукам снаружи, я быстро обшарила лежавшие на раскладушках сумки и рюкзаки. Вроде ничего криминального. Стандартный туристический мусор людей, не уходивших в лес больше чем на сутки. Ладно. Пойдем познакомимся с тусой поближе.

 Народу прибавилось. Карен, Бетси и еще две девушки хлопотали на кухне. Мужчины, отчаянно жестикулируя, сгрудились возле фургона и чертыхаясь пытались достать из него перетянутый стальной лентой контейнер. Я побрела к мосту, но на полдороги остановилась. «Любопытно», - подумала я опускаясь на корточки. Прямо на земле лежала черная гранитная плита, в центре которой был вырезан круг. Я аккуратно дотронулась до нее. Сзади послышались шаги. Ко мне, засунув руки в карманы джинсовых шортиков, приближалась худенькая, курносая девчушка.

 - Привет. Я Эшли.

 - Привет. Сара.

 Эшли присела рядом со мной, и с нежностью погладила гранит ладошкой.

 - А я не смогла, - с печалью в голосе сказала она. – Струсила.

 - Что не смогла?

 Она не ответила.

 - Что не смогла?

 Девушка вздохнула и пошла обратно. «Обдолбыши гребаные», - сплюнула я с легкой злостью. Воздух наполнился зябкой свежестью. Солнце, вежливо спрятавшись за холмами, уступило место размытой пелене сумерек. Приглушенно затарахтел генератор, и в нашем импровизированном лагере зажегся свет. Я закурила и тут же затушила сигарету о песок. «Началось», - промелькнула мысль, и легкая дрожь от хлынувшего в кровь адреналина согласилась с ней. Джил несла в руке массивную керамическую чашу. Эшли с Карен, взявшись за боковые ручки, тащили сосуд похожий на кувшин, а Бетси, оживленно переговариваясь с парнями, держала в руках блюдо с потемневшей горкой жареного мяса и порезанного хлеба. «Пять парней и шесть девчонок», - сосчитала я на автомате. «Все сходится». Симпатичный брюнет в черной майке и светло-голубых джинсах сноровисто разложил вокруг плиты соломенные циновки. Джил перейдя на беглый испанский тихо сделала ему какое-то замечание, а затем обратилась ко мне:

 - Сара, твое почетное место гостьи. Присаживайся. Не волнуйся, я тебе подскажу, что делать.

 Все неспешно устроились на циновках. Я старалась не выдавать своего недоумения. «Блин, что за ритуалы тупые». Джил протянула ладонь.

 - Возьми руку Бетси.

 Взявшись за руки, мы образовали живое кольцо вокруг плиты. Джил закрыла глаза и начала тихонько напевать. Я довольно прилично болтаю на русском, испанском и владею базовым японским, но язык не узнала. Не итальянский точно. Может один из восточноевропейских? Она пела все громче и громче. Ее слова подхватили все остальные. Голоса практически перешли на крик. Песня оборвалась. Девушки подняли кувшин и стараясь не пролить содержимое налили в чашу жидкость бордового цвета. Джил мягко коснулась моего плеча.

 - Сара, съешь кусочек мяса и заешь его хлебом. Выпей вина из чаши, и передай ее мне. Потом блюдо.

 - А вдруг я вегетарианка? - пошутила я.

 Непроницаемые лица моих коллег по хипповскому обряду не выдавили из себя ни смешинки.

 - Извините, - промямлила я и взяла еду с любезно протянутого мне блюда. Мяско оказалось довольно перченым, а хлеб обычным. Пожевав, я сделала вид, что выпила. Черт знает, каких психотропов туда могли насовать. Джил с улыбкой следила за мной. Я дала ей чашу, и чуть замешкавшись блюдо со снедью. Она шепотом помолилась, и повторила мои действия. Наконец, блюдо с чашей вина обогнули плиту и вернулись к заметно возбужденной Бетси. С удивлением я обратила внимание, что ее нехило колотит.

 - Чего ты...

 Она сердито шикнула на меня.

 - Тише!

 Стемнело. Приглушенный свет из лагеря почти не достигал плиты, но сидящие в гробовом молчании силуэты граждан подозреваемых в наркоторговле можно было с трудом, но рассмотреть. Я усмехнулась и тут до меня дошло, что вокруг стало немного светлей. «Что, блин, за...», - судорожно озираясь по сторонам я рефлекторно дернулась рукой к пистолету на поясе (которого, разумеется, там не было), потому что все вскочили со своих мест задрав головы к небу. Я растерянно проследила за их напряженными взглядами и сердце рвануло галопом. Поднявшись на ноги я чуть попятилась назад. «Стоять, ****ь! Стоять!» - заорала я про себя. «Не паникуй! Стоять!» На угольном полотне звездного неба, отчетливо выделялся медленно летящий к нам, подчеркнутый ярким сиянием, объект треугольной формы. Я ошеломленно, вдыхая через нос и выдыхая через узкое отверстие между сжатыми губами, следила за ним. «*****... *****... Этого не может быть», - истошно надрывался внутренний голос закоренелого скептика. «Этого просто не может быть. Это, наверное, какое-нибудь секретное пентагоновское дерьмо». Объект плавно уплыл за мост и замер. Я схватила Джил за руку.

 - Что это?!

 - Не бойся! Главное - ничего не бойся! – она выглядела чересчур спокойной. Будто сталкивалась с неопознанными летающими объектами каждый день. А затем на мосту появилось Оно. Безликая, антропоморфная фигура искристо-ртутного цвета. «Метра три ростом», - прикинув расстояние до моста оценила я пожалев, что оставила телефон в бардачке пикапа. Джил с ребятами начали громко петь и ритмично хлопать в ладоши. И внезапно грянула музыка. Казалось, источник звука находится повсюду. Дикая смесь какого-то подобия волынок с барабанами и струнными. Я крутила головой туда-сюда, пытаясь найти хоть малейшее объяснение происходящему. А вся честнАя компания пустилась в пляс. Покусывая нижнюю губу я наблюдала за гребаной вакханалией. Музыка, радостные вопли девчонок, а главное – Нечто на мосту вызывали лишь желание дать стрекача от улюлюкающей гурьбы, но моя врожденная склонность к анализу пересилила страх. А еще через мгновение, я поняла, что непроизвольно киваю головой в такт мелодии. «Да и хер с ним», — хлопая в ладоши я присоединилась к своим новым знакомым.

 Раздался протяжный гудок и голем (так я назвала фигуру инопланетянина про себя) начал танцевать. Завороженная отточенностью его хлестких движений, я ощутила еле уловимое, но кардинально новое для себя чувство. Словно плотина рационализма в моей душе, сдерживающая эмоции последних лет, дала крохотную течь. Сюрреализм окружающего безумия пугал лишь отчасти. Так, заранее повизгивая, боятся маленькие дети, входя в «комнату ужасов» передвижного луна-парка. Нахер Хэмильтона! Нахер Джастина! Нахер ФБР! С давно утраченным азартом вечной любительницы попроказничать в школе, я рывком подняла кувшин, расплескивая вино наполнила чашу и сделала несколько жадных глотков.

 - Аааааааааа! - одобрительно заорали вокруг. Швырнув чашу на землю я нырнула в бесшабашный омут танца. Мир пульсировал звуками и вспышками разноцветных огней. Я задыхалась, выла, проклинала всех и вся, рыдала и материлась. Инопланетный корабль завис над плитой, тоннелем бирюзового света осветив вырезанный на ней круг.

 - Сара! Сара! – требовательный голос Джил вырвал меня из оргастического кокона временного помешательства. - Ступай! Не бойся! Ничего не бойся!

 - Пошла нахер, сука! Не говори мне, что делать! Я лучше тебя знаю, что мне делать! – оттолкнув женщину закричала я. И сделала шаг в бирюзовый тоннель. Свет обволок меня. Пронзил каждую клеточку тела. Нежно обнял. Согрел. Ощущение парения над землей. Я парю. Я иду к тебе. А кто ты? Кто? Ты Бог? Забери меня. Господи! Прошу! Забери меня! Я твоя! Я полностью твоя. Я верю! Я верю тебе! Ты есть свет. Ты есть любовь. Любовь... Ты есть...

 Тонированные окна здания имени Эдгара Гувера отсекали любые попытки робкого, майского солнца проникнуть внутрь.

 - Да, сэр. Я знаю. Я как раз собирался к директору с отчетом. Да. Весь отдел переживает. Пока новостей нет. Я постоянно на связи с ее родителями. Конечно. Я хотел обойтись без управления по борьбе с наркотиками, потому что ко мне поступила оперативная информация, и я... Нет. Я не могу раскрыть информатора. По крайней мере сейчас. Да. Лично буду нести ответственность. Я понял. Сразу доложу, если вскроются новые обстоятельства ее исчезновения. Да. Хорошо, сэр. Всего доброго.

 Хэмильтон положил телефонную трубку.

 «Девочка моя родная», - с нерастраченной нежностью бездетного мужчины подумал он. «Я в тебе не ошибся. Моя сильная, смелая девочка. Все будет хорошо. Ты вернешься. Очень скоро. Как когда-то исчезла и вернулась моя сестренка».

 Открыв ящик стола Хэмильтон достал фотографию в деревянной рамке. Он, лет шестнадцати, и совсем юная Джил в футболках «Кливленд Индианс» и c бумажными стаканами в руках, высунув языки дурачились перед началом бейсбольного матча.

 «Все будет хорошо», - убежденно повторил он про себя, бережно положил фото на место и сжимая в руке личное дело специального агента Федерального Бюро Расследований Лоры Купер быстрым шагом вышел из кабинета.

***************************************************

 Иуда спросил Иисуса: «Что будет с крещеными во имя Твое?»

 Иисус отвечал: «Истинно говорю [вам], что крещение […] имя мое [пропущено около девяти строк] мне. Истинно говорю тебе, Иуда, [те, кто] приносят жертву Сакласу […] Бог [пропущены три строки] все есть зло».

 «Но ты превзойдешь их всех. Ибо ты принесешь в жертву человека, чьим телом я облечен. Твое рождение уже состоялось, твой гнев нарастает, твоя звезда воссияла и твое сердце […] «Истинно […]ваш последний […] станет [пропущено примерно две с половиной строки], ибо он будет уничтожен. И тогда образ великого рода Адамова возвысится, ибо прежде небес, земли и ангелов этот род из вечных сфер существует. Итак, тебе сказали все. Подними взор свой и посмотри на облако и на свет внутри него, и на звезды, окружающие его. Звезда, что указывает путь, твоя звезда».

 Иуда поднял взор и увидел светоносное облако и вошел в него. Стоящие же на земле услышали голос из облака, возвестивший […] великое поколение […] образ […] [пропущено около пяти строк]

[ …] Высшие их священнослужители зашептали, ибо [он] прошел в комнату для гостей на молитву. Но некоторые писцы внимательно смотрели, чтобы схватить его во время молитвы, ибо они боялись людей, поскольку все они считали его пророком.

 Они подошли к Иуде и сказали ему: «Что ты делаешь здесь? Ведь ты ученик Христов».

 Иуда отвечал им по их желанию. И он получил деньги и выдал им его.

***

Евангелие Иуды