Сказ 13 Земноводный

Как лягухи с неба посыпались и в людей оборачивались…

Под вечер, когда уже непонятно было в сумерках, кто по двору пробегает — кот, хорь или лисёнок заблудился и к людям вышел, Тимофей Ипатович закончил раскладывать под навесом свежескошенную траву — сушить на сено. Травы вяли и отдавали свой аромат в летний воздух, а небо начало зажигаться звёздами и запели цикадки.
- Глянь, как небо разгорелось, не иначе рептильцы скоро к нам пожалуют, - вдруг проговорил дед Тимофей. - Воздух такой прозрачный становится, когда они летять — то ли электричество какое, то ли ионизация от них исходит. А может от рептилоидов искрит, те тоже любять озон вырабатывать своими крылами, и где только такие сущности родятся? Баб у них нету, множиться они не могуть, вот Агафон однажды и Олёну соблазнил, чтоб попытать человечий способ, а рептилоиды заинтересовались — что есть у их конкурентов, чего у них самих нету. И завертелось…
Поняв, что сейчас последует следующий сказ, я быстренько схватила карандаш и блокнот, присев у крыльца, где тускло светила лампочка из сеней.
- Как-то роизошёл случай диковинный, - начал дед Тимофей, опершись на вилы, которыми скидывал травы. - Однажды в начале лета в хуторе такой ливень грянул, что вода стеной с неба шла, люди в хаты попрятались, а вода рекой по лугу, по тропинкам неслась. Много чего и на огороде смыло, а под конец небо потемнело так, как будто ночь наступила, громыхнуло, а молнии нету... И глядь - откуда-то лягухи посыпались, здоровые такие, кто в окна смотрел - видели, остолбенели! И супруга деда Игната, Матрёна Фёдоровна, тогда тоже выглядывала — интересно ребятёнку-то, что там творится в такой-то дождище, и заметила как сыпанулись те лягухи, в лужах кувыркаются, на лапы-то встают и попрыгали к ближнему леску, а прыгают и вроде как потом кажется, что как люди на четвереньках ползут, но так споро, что и не успеваешь разглядеть вправду или чудится издаля. Испужалась она, и к матери — а та перекрестилась, сказала, чтобы никому не рассказывала, чтобы лиха не накликать. Ну многие хуторяне тоже видели, да тоже помалкивали, боялись беды. Но так время и прошло, особо ничего не случилось в Дальнем Каменцово. А потом огороды поправили и забылось всё. Но вскоре с тем колодцем случай вышел.
Пошла одна девчушка хуторская по воду, лет двенадцать ей было, Стеша звали, к колодцу и как-то вроде и не нагнулась чтобы сильно, а вдруг туда и упала, только подол и мелькнул, как затянул её кто! Дети соседские невдалеке увидали, крик подняли, люди сбежались — да поздно уже, не видать в колодце и платочка, только вода колышется, да рядом на земле два ведра с коромыслом остались... Ну погоревали, погоревали родственники, а семья её была немаленькая, братьёв да сестёр человек восемь, и позабыли, но к колодцу тому люди ходить перестали и закрыли его от греха. Про это ещё тоже в тетрадке той, деда моего, написано.

Из тетради Игната Мокиевича.

«Нельзя сказать, что Дормидонт завидовал Бересню либо Агафону. Рептилоиды, как  всякие разумные полурептилии, вообще были лишены и зависти, и раздражения, и чувства горечи, обид, мщения. Но у них так же отсутствовали и чувства привязанности и сострадания, любовного влечения. Их расе было присуще стремление совершенствовать и расширять свои галактики, обладать как можно большим пространством, совершенствовать его, что занимало все их помыслы и всё их время. Но и рептильцы, так же как и их конкуренты-сородичи, были лишены эмоций и чувств, и главным для них было стремление гармонизировать их галактики, привнося на планеты те жизни, которые они считали наиболее подходящими, собирая всё, что им приглянулось, всюду, где они только могли побывать. И всё собранное и те, и другие тащили к своим планетам, как скряги в свои сундуки. Однажды, узнав от своего верного подручного лягиуха о том, что рептилец Агафон каким-то образом сошёлся с хуторской девушкой Олёной и в результате их отношений появилось потомство — новые, непонятные для космоса, жизни, Дормидонт ощутил не зависть и не раздражение от того, что рептильцы где-то преуспели больше, чем они — рептилоиды, а что-то похожее на любопытство. Разумные космические полурептилии и раньше в разные периоды времени сходились с людьми и другими разумными жителями разных планет, но без влечения, желания и страсти. Эти действия они применяли крайне редко - для достижения власти над местным населением, они носили ритуальный характер и были предназначены для создания систем управления цивилизациями и планетами.
Но Дормидонт, после определённых раздумий, решил провести подобный эксперимент  уже со своими дополнениями и дал определённое задание своему подручному лягиуху Макрестию.
 
Вот так Макрестий, выпав вместе с другими лягиухами с ливнем к назначенному месту добычи полезных ископаемых — залежам глин, расположенным под хутором Дальнее Каменцово, пробрался в хуторской колодец в низине и нырнув в него, проник через родник в самый низ водоносных слоёв, где и затаился до нужного момента.
 Тем временем,  Дормидонт смотрел, ожидая, на языки пламени, горящие в огромной каменной печи в его гроте, огонь отражался в неподвижных тёмных немигающих глазах рептилоида, в ручейках самородного золота, застывших в кварце, на его крыльях, отливавших жемчужно-серым обертоном. Первому управляющему галактикой Чёрный глаз стал крайне интересен опыт Агафона, но несколько изменённый. Лишенный чувств привязанности, влечения, сочувствия, Дормидонт любил делать сложные схемы во Вселенной и разгадывать тайны своих конкурентов-сородичей рептильцев. И в итоге он решил воспитать человеческого ребёнка в окружении рептилоидов и постепенно внедрять в эту особь свои ДНК. Поскольку изначально не существовало женских полурептилий, решено было взять для эксперимента именно девочку и попробовать создать из неё существо, хотя бы частично обладающее природой рептилоидов. Возможно, думал Дормидонт, что так же у такого гибрида могли проявиться и какие-то новые качества, и это так же было интересно для его исследовательских наклонностей.
Главный управляющий галактикой Чёрный глаз изредка бросал в огонь кусочки берёзовой коры и наслаждался её ароматным дымом, обдумывая все необходимые условия для проведения эксперимента.
- Принёс, что должен был? - не оборачиваясь, спросил он, поняв, что появился его подчинённый.
- Да, - коротко ответил лягиух Макрестий. Вообще лягиухи всегда старались изъясняться немногословно, как можно короче, не стремясь к рассуждениям. Их природа была больше земноводной, хотя и они также были разумными космическими существами. Раскрыв тёмные плащевидные крылья и сложив ноги, Макрестий сел на пол. В таком виде он стал похож на шалаш.
- Где? - задал следующий вопрос Дормидонт.
- В далёком зале, на претреции, - сказал лягиух.
- Обследовать и доложить, - приказал Дормидонт. Лягиух молча встав, свернул крылья плащом вокруг овального тулова и склонил голову, тускло сверкнув гребнем на голове, спускавшемся по хребту. Затем вполоборота шагнул в сумрак грота и бесшумно исчез».
Продолжение следует…
 Фото pixabay.com