Улица, фонарь, аптека

В уже ничего не соображающей голове молотком стучало,
-Дойти, дойти, только дойти...

Уворачиваясь от порывов  ветра, сжимающих голову так, что казалось еще пару минут и черепная коробка расколется, как замёрзшее на снегу яйцо, с его еле теплящейся внутри жизнью — содержимым.
Он двигался по направлению к трём вокзалам.
Там, в зимнее время стояли автобусы — накопители от центра Люблинской социальной адаптации. Они по очереди объезжали городские точки, начиная от труб теплотрассы в Капотне и заканчивая Комсомольской площадью, на которую смотрели фасады Ярославского, Ленинградского и Казанского вокзалов.
Преодолев порог автобуса он разместился в кресле с натянутой ещё утром белой "майкой-алкоголичкой". Стащил задубевшие колом кроссовки. Вытащил  мёрзлые ступни с обмороженными пальцами. Нужно растереть их...
Это было последнее, что пришло в голову.

Он проснулся от запаха резко ударившего в нос и тошнотворного  дыхания соседа по креслу, голова которого упала на его плечо.
Видимо голова оттаяла и начала отчаянно смердеть.
Он сбросил ее со своего плеча и оглядываясь  по сторонам прошептал, — Ненавижу...
В этом автобусе он казался себе мальчиком, попавшим в страну жутких диких снов со старыми лешими, пиратами, фриками по неволе.
Он не мог назвать их недолюдьми, сейчас он был одним из них.
Делил с ними их образ жизни, еду, а иногда и кров.
— Ненавижу, — прошипел вновь, сквозь зубы.
— Ничего, пообвыкнешься...
— Небось, недавно примкнул? Смотрю кроссовки твои по размерчику тебе, не истоптал ты их ещё.
Бомж уже не спал, то-есть он и вовсе не спал, а просто дремал. И по всей видимости, положил ему свою голову на плечо не случайно уснувши.

Он  вдруг вспомнил, как щенки его маленькой дворняжки Чуньки жались в миске к друг другу в надежде получить тепло от родственных тел, оставшись сиротами.
Когда его отец, в очередном хмельном угаре, на его глазах поддал Чуньке ногой под живот. Чунька сделала в воздухе петлю, ударилась об ванную, обмякла и застыла с открытыми глазами. 
Смекнув, что отец не остановится, он схватил тазик с недельными щенками и бросился в открытый подвал хрущёвки.
Молоко давали соседки. Щенки  были блохасты, но сыты. Им повезло у них был он, и к тому же на дворе стояло лето...

— Пережить бы эту зиму...
Вчера, в этом же автобусе он узнал новость, которая потрясла его так-же, как когда-то звучащий приговор. 
— А однодумец то твой, поэт тот, Борька, ласты то склеил.
Похоронили его вчера на Донском.
— Не может быть. Баркас?
— Он самый, — ответила смердящая голова.

Борю Баркаса, он лично не знал, да и не был его фанатом, но знал его по слухам Люблинских старожил, да и по текстам  его песен..
" Арлекино" — перевод Баркасом стихотворения болгарского поэта, на обычном листке бумаги, с добавлением своей поэтической интерпретации ярко выраженного трагизма был выигрышно принят Аллой Пугачёвой на репетиции к конкурсу "Золотой Орфей" и безупречно сыгран на нём, вознеся молодую певицу на звёздный  Олимп.
Так-же, он был знаком ему по стихам, звучавшим в песнях Валерия Леонтьева, «Машины времени», «Рок ателье".
Из-за отсутствия собственного жилья,  Баркас долгое время жил в Центре социальной адаптации «Люблино», для лиц без определенного места жительства и работы, не располагая средствами к существованию. У него не было документов. Он фактически находился в положении бомжа.
И вот такая новость...
Он уехал из центра 12 дней назад .
Алла Пугачёва купила ему двухкомнатную квартиру.
Последние кто видел его рассказывали, что он был потрясён, окрылён, его  многолетние скитания закончились. Он собирался начать всё с начала. Но сердце такой благоприятной перемены не выдержало, да и спиртного было за последние годы было выпито не мало.
Он умер у себя в двухкомнатной квартире от сердечной недостаточности в возрасте пятидесяти четырёх лет. Не прожив в ней и двух недель.
Всё это, он узнал сегодня и это ужаснуло его. Ему вдвое меньше...

Приговор зачитывался пять с половиной лет назад Ржевским  городским судом  Пермской области. Его друг-напарник предложил после угона, с весёлым катанием, загнать машину в брошенные гаражи, на окраине города, в неработающий кооператив "железок", идущих под снос.
У следствия, как и у суда закралось подозрение — машину собирались разобрать на запчасти.
Лазейка в статье была. Не было, по известной причине, денег на адвоката.
И в соответствии с законом УК РФ, их групповой угон той злосчастной залётной Ауди, с целью покататься, квалифицировали, как кражу. Родители друга подали аппеляцию, тот отсидел два года.
Он отбыл от звонка до звонка в колонии строго режима пять лет.

Сегодня на дежурстве вокзальной милиции работала более сердобольная смена, можно было ныкаться и периодически заходить в переходы погреться.
Пришедший ночной поезд отправился на РЭП.Пассажиры рассосались.

Она явно кого-то ждёт, переминаясь с ноги на ногу от холода.
Нервно курит, вглядываясь в свет повторных огней фар, приближающихся к вокзальной площади, автомобилей.

Он стоит поодаль у забора в тени, справляет нужду.
В пол-оборота замечает пару подвыпивших хипстеров.
Они машут что-то кричат кривляясь, начинают хватать ее за руки.
Он успевает заправиться. Подбегает  к ним.
— Да ты чика, крутая!
— Охрана у тебя тут, как тут!
— Правда грязная какая-то.. Стиль такой, что-ли "А-ля бомж"?
Тот, что покрепче хватает за полы его жидкого пальто, пуговицы с треском отлетают. По снегу разлетаются распечатанные листки с текстом, хранящееся за пазухой. Слышен гул ботинок по расчищенному от снега асфальту, наряда милиции бежавших к ним, а потом за обидчиками убегающими в разные стороны.
 Вдвоём с девушкой они подбирают дорогие ему листки с  замерзшего  асфальта. Теперь он рад морозу.
Они  не размокнут...
Она задерживает взгляд на одном из них.
— Это твои? Зачитывает первые строки.
— Да.
— Можно взять почитать? Я верну, обязательно, дай свой номер.
Только теперь, глядя на его неопрятный вид понимает, что ляпнула что-то не то ...
У него не может быть телефона, априори .
Он, видя её смущение говорит,
— Да, да, конечно бери. Я знаю его наизусть.
Подъезжает машина.
На прощание она говорит ему,
— Спасибо, мой герой!
Ему становится  тепло от таких слов, и хочется написать что-то светлое.
Последнее, из его написанного, не много мрачновато.
Да и написано в большей степени в зоне, за исключением его детских...

Его бабушка, по линии матери, из Твери  была учительницей русского языка. Он хорошо помнил звучащее в детстве из её уст наизусть —  " Улица, фонарь, аптека".
Наверное гены, думал сейчас он.
А тогда, прятавшись от пьяного отца в шкафу он писал стихи о море, на котором никогда не был, и ещё о Гуньке.
Он никогда не приедет в тот дом, квартира уже давно не его.
Мать умерла в первый год его заключения, чуть позже отец сел за пьяную поножовщину.

Следующий день был, ещё более морозным. 
Он снова грелся в автобусе у Ленинградского.
Сидя в кресле, бережно  раскладывал листы со стихами, набранные и распечатанные в интернет клубе за деньги собранные на сдаче макулатуры, когда вошла она .
— Пойдём, кивнула головой на выход.
Рядом с автобусом стоял парень, на вид его сверстник.
— Знакомьтесь!  Это мой брат.
— Максим, - произносит тот улыбаясь.
— Константин,- впервые за долгие годы он представился полным именем..
— Дружище, удивил ты меня, удивил. Думаю сработаемся..
Давай собирайся, нужно успеть тебя привести в божеский вид .
—Успеваем?
— На все, про всё три часа, - отметил, взглянув на часы..
— Баня, парикмахерская, магазин...
— Сегодня рэперы в клубе устраивают джем-сейшен. Узнаешь, что к чему..

Открылись двери знакомой ему по ночному вокзалу машины.
Теплый ветер сплит системы приятно обдувал его лицо.
— У меня есть время! У меня, ещё много времени впереди.
— Ведь мне, всего лишь двадцать семь...

25.07.2020