Проспект Мира

    Они целовались до боли, до синяков, всё, что они делали потом, превратилось в какое-то безумие, бесконечную сладкую карусель. Такое могло случиться только с ними, они очень нравились друг другу - два умных, тонких, взрослых, состоявшихся человека. Когда они встречались, их пробивало искрой, молнией, они боялись сразу прикоснуться друг к другу, потому что могли обжечься, а потом, они знали, очень тяжело будет оторваться, разделиться хоть на миг, хоть на минуту, минута казалась бездной, ледяной пропастью, и эту бездну никак нельзя допустить.
   - Такое бывает? - она садилась к нему на колени, утыкалась в плечо, перебирала его лохматую жёсткую и черную, как вороново крыло, шевелюру, болтала ногами как ребенок. В этот момент ей ни о чём не хотелось думать, все мысли сами улетали из головы и хотелось сидеть так, слушая, как бьётся его сердце, бесконечно.
    - Раз мы здесь, значит, бывает, - он гладил её по голове, по тонким, мягким как лебединый пух, волосам, целовал в ушко, ласкал любимое место - бугорок в нижней части спины, нежную, словно шкурка персика, кожу. Он не мог в эти минуты дышать, он вообще задыхался, когда видел её, не мог совладать с собой и нёс какую-то околесицу.
     Они снова ложились в постель и улетали в таинственные города и страны, в неведомые миры, на берега бесконечных тёплых морей, в другие нескончаемые вселенные, куда их затягивала неведомая сила, и препятствовать ей было невозможно. Где-то, наверное, продолжалась жизнь, шёл дождь или светило солнце, кто-то плакал или смеялся, но им было всё равно. Они были друг с другом, представляли одно целое, и оторваться друг от друга не могли и не хотели.
     Они сидели и смотрели в окно, вниз, на Проспект Мира, где бурлила жизнь и ездили автомобили, сновали туда-сюда прохожие, где что-то всегда происходило и менялось. А они не менялись, им было так хорошо друг с другом, что можно было так, плечом к плечу, смотреть на проходящую заоконную жизнь, и не жалеть ни о чём, даже о том, что они не встретились раньше.
     - Почему мы не встретились раньше? - она держала его ладони в своих, заглядывала в синие, как море, глаза, и раскачивалась из стороны в сторону, как будто танцевала древний таинственный танец, доступный только посвящённым.
     - Я виноват, надо было проявить инициативу раньше, но я не решался, - он целовал ее нежный живот, поднимался к плечам, не спеша перебирал волосы, ласкал шею, затем спускался вниз. Можно было ни о чем не спрашивать, да это и было лишним, просто постоянно нырять в сладкую бездну, без дна, без границ, взлетая и взлетая к небесам.
      Они пили чай из маленьких китайских фарфоровых чашек, медленно, растягивая удовольствие, из окна лился мягкий тёплый свет, озаряя их счастливые и безмятежные лица. Они шли в душ, плескались там, потом одевали друг друга с такой нежностью, словно одевали маленьких детей.
      Когда звонил будильник в телефоне, она неизменно напоминала, что им нужно не забыть надеть кольца, а он шептал, что не знает, как доживёт до следующей встречи.
      Из отеля они выходили по одному. Проспект Мира заглатывал их целиком, она бежала к автобусной остановке, он шёл к метро, и через минуту их было не найти в людской толпе.

21.02.2020