Алмаз Браев

© Алмаз Браев, 2018

ISBN 978-5-4493-7680-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

(книга для любого традиционного народа)

 
Главы.
1. Восток без солнца
2. Сила в убогости традиции
3.А судьи кто?
4.Когда оппозиционеры хуже собаки
5 Ты – личность! Скорее лох
6. У каждого ребенка есть отец
7. Народ шукур
8. Шукур и автократ
9. Народ против демократии
10. Один вождь, один быт
11. Что такое благородство
12. За рулем
13. Нет острову Пасхи
14. Хотите победить коррупцию? Я не хочу
15. Нужно ли трогать муравейник
16. Автократия Ислама Каримова
17. Война – основное занятие родов
18. Род и свобода
19. Зачем нужна идеология
20. Долги.
21 Орда должна двигаться
22. Разные демократии
23. Либерализм как расовый проект
24. Ослы и змеи
25. Апокалипсис для народов традиции
26. Голодомор реальный
27. Казахи и украинцы
28. Нет оппозиции и не будет
29. Я самая обаятельная…
30. Наследнику Ельбасы I
 
Введение
Патернализм.

Существует прямая зависимость умножения населения от сущности правителя. Традиционные народы растут в числе при сильном правителе. Точно также, как если бы в семье был строгий отец. Степь плодоносила именно при диктаторах, при демократах она разваливалась на междоусобные распри и переставала размножаться. Традиционные люди ждут жесткую строгую руку, как дети ждут авторитетного отца

Мы – традиционный народ. Нам нужны гарантии порядка. Нам нужен авторитетный вождь.

Если твой народ не готов к демократии, то поддерживай существующий порядок

В РК должна быть жесткая исполнительная власть.

Сегодня даже коррупционная власть выполняет эту задачу. Здесь вопрос, а что на востоке есть не коррупция? И что для востока есть хорошо, а что для запада есть плохо? Замена восточных коррупционеров на других восточных «не коррупционеров» ничего не даст. Потому все республики СНГ после 1991 года получили традиционалистов во власти, даже если эти традиционалисты все время говорят о приверженности к демократическим ценностям и открытом обществе в перспективе. Все эти люди все равно родились на востоке. Для традиционалистов, что рождаются на востоке, в первую очередь важен их личный статус и… конечно достаток. Если народ на 90% состоит из традиционалистов, даже в той или иной степени грамотных и образованных, каждый очередной традиционалист во власти неизбежно будет думать о своем статусе и достатке. Таким образом, замена скромных коррупционеров на крикливых патриотов также ничего не даст. В РК должна быть сильная исполнительная власть. Даже так называемая нечестная исполнительная власть лучше майдана. Хотя в исключительном варианте лучше конечно честная. Но такую нужно заслужить. «Ask not what your country can do for you, ask what you can do foryour country».

Глава I
Восток без солнца
«Восток – это восток, а запад – это запад и вместе им не сойтись»

Р. Киплинг


Степная Евразия никогда не будет либеральной. Потому что основное занятие кочевников – это кочевье и борьба (война) за новые кочевья. Но никак не торговля. Так во всяком случае продолжалось веками. Это культура. Та европейская модель, что привлекает нашу молодую буржуазию через мягкую силу и влияние Европы, формировалась как минимум два прошлых века очень далеко от степных просторов. То есть через 8 поколений, самый минимум 4—5 поколений европейцев европейцы стали нынешними европейцами.

Оттого может быть наша буржуазия злая, алчная, ненасытная, самодовольная, тщеславная, дикая и показушная? Потому что она – первого поколения? Это касается всех без исключения, сверху донизу от олигархов до торгашей лоточников. Почти что тотально. Даже правила приличия привиты не европейскими, а советскими институтами культуры и образования. Оттого и не понятно, кто торгует и чем торгует, и зачем торгует. Ясно ведь, зачем. Остальное – показуха и подражание, подражание и показуха, прочие обезьяньи ужимки про демократию на самой высокой и на самой низкой ветке системы – больше показывают наши комплексы, чем самоуважение. А что надо в первую очередь, если не самоуважение? (Только не говорите, что самоуважения можно достичь одним переодеванием во фраки или, наоборот, в фольклорные халаты по праздникам, или даже пересаживанием с жигули на мерседесы).

Либерализм быстро прошел, но только как экономическая схема, когда нужно было оприходовать наследство и достояния СССР. Всю инфраструктуру и ресурсы приватизировать, взять, что называется, в свои руки. Здесь рынок конечно помог это сделать. Дальше подражать нечему. Только, разве что, демагогией и отрядами правозащитников. Как только стало не хватать ресурсов раздачи, сразу возникли конфликты на самом верху (или возникнут неизбежно – А.Б.). Там избавились от опальных олигархов. Все оппозиционеры – бывшие крупные чиновники. Сейчас фонды раздачи и либерализма (значит и свободы) еще более сжались. Раздавать больше нечего. Оттого везде и всюду на пространстве бывшего СССР появились уже крикуны оппозиционеры мелкого пошиба.

Следовательно, следующая станция – это отбор у «коррупционеров» и передача своим «оппозиционерам», а по другому значит майдан?

Здесь снова восток возьмет свое и появятся другие кланы не менее, а может и более жадных паразитов. Ни один восточный человек в либеральном тренде не будет гражданином, кроме статуса самого первого паразита. Это надо запомнить. Так во всяком случае будут говорить о нем эти «оппозиционеры». Таково наше не просто воспитание, а культура, а кто не успел, тот значит сразу – оппозиционер, просто аллергия на свободу у всех восточных людей – проявляется так. Чем больше говорят в степи про свободу, тем шире и толще аркан на шее всех остальных несвободных. Вот оттого, что мы не способные на демократию вот так вот сразу, ревкон предлагает готовиться хотя бы к ограниченной модели договора. Ревкон будет готовить людей к договору на основе восточных интересов. Ревкон будет готовить лидера, которому будут подражать, все, в том числе и зараженные легкими деньгами люди из первого потока (буржуазии). Если нет долгой урбанизации в условиях торговли, значит население будет подражать только лидеру – кумиру. Настоящему природному лидеру. Давайте же нарисуем вместе этого желаемого лидера.

Глава II
В чем наша сила
Наша сила в нашей же якобы убогости?

Часть 1. Внешние признаки консерватизма

Почему в пост традиционном обществе нет демократии. Почему нельзя построить демократию.

Потому что в традиционном обществе живут традиционные люди. Идет:

1. Борьба за место.

Потому что в традиционном обществе главная задача выбиться в люди, занять почетное место и продержаться на почетном месте как можно дольше.

Косвенные признаки такого поведения.

Ни один начальник и уважаемое лицо никак не хочет освободить место. Со стороны это видно хорошо до удивления. До такой степени, что в таком обществе общество старится вместе с определенной группой элиты. Если это вождь, то время определяется эпохой данного вождя. Вместе с вождем долго и упорно старятся и не желают уходить в отставку одни и те же политики, (которых вождь назначил «политиками»). Одни и те же публичные фигуры маячат в эфире и не отключаются от публики. Одни и те же писателей пишут книги о вожде и его политиках. Одни и те же дикторы сообщают, что политики делали на сегодня, в радужных как правило тонах. Или что то там пишут еще придворные поэты, какие марши музицируют придворные композиторы, какую часть неземного происхождения нашли на теле философы. Оппозиционеры говорят о культе, певцы поют оды всем сразу и себе конечно. Даже попсовые певцы не хотят исчезать из эфира. Тоже поют на патриотические темы в перерывах попсовых концертов. Ощущение, что в традиционном обществе буквально все выходят вперед ногами – подражают первому лицу?

Вперед ногами выходит все население.

Традиция выхода вперед ногами везде тотальная. Если же кто из кумиров общества не продержится, его скинут, снимут с работы, подсидят конкуренты или сам уйдет, то он знает и все знают, что он никому не нужен с того момента. На самом деле, отныне он уже никто – не начальник, не мудрец, не философ, не певец никакой. Его все забывают и проходят мимо, даже очень хорошие знакомые перестают здороваться. Это подстегивает сидеть до конца и начальников, и политиков (никчемных), и певцов (бездарных) даже. Пока на самом деле буквально не вынесут вперед ногами.

2. Поиск крыши.

Люди, которые не попадают в категорию уважаемых, звезд, авторитетов все время находятся в поиске таких авторитетов, чтобы спрятаться под их авторитетом. И сказать, что он – мой родственник, мой знакомый, он мой кумир и я его очень люблю и уважаю. Люблю на всю жизнь. Хотя любовь это конечно искусственная. В конкурентной среде фанатиков без прямого родства единственное средство выделиться – это признаться в безграничной любви. Отсюда потенциальное накопление культа каждого первого авторитета. Я уже не говорю про власть, про людей власти, про вождя не говорю даже -даже. Это видно всем. Этот всем понятно всем. Вождь просто обречен на всенародную любовь и обожание. Всех.

Самый большой культ в потенциале у вождя.

Все будут признаваться в любви, а другие боятся, что не признаваться – это преступление. Если вождь заметит или ему нашепчут недруги. Вместе с рынком любовь к авторитетам также будет усиленно нарастать, нарастать будет и культ. Поле авторитетов сужается до кучки людей и одной фигуры вождя во имя конкретных целей каждого «любящего» без оглядки человека. Таким образом, смыслом работы становится не сама работа, не профессия и не профессионализм, а выражение любви и преданности. Преданность становится обязательной работой. За преданность прощаются даже коррупционные уголовные преступления. Категория вне избранного круга да и сам круг избранных находится в вечном поиске прикрытия – крыши по современному. Самой большой защитой населения становится неизбежно отец народов.

 
Глава III
А судьи кто?
Когда варвары взяли Рим, они могли только грабить и убивать. Грабители и убийцы не отвечали и не могли ответить за свои преступления. А судьи кто? Сакральное нововведение времен кровавой монархии Романовых здесь получает новые краски. Судьи – только потомки, а судья – история. Для современников, если они римляне, то горе побежденным сразу же, если же они варвары, то варварам положено грабить и приносить добычу в семью. Семья варвара не осудит, а поддержит. Потому варвар все несет в дом.

Идеологи либерализма утверждают, что если всех зерефов (традиционных людей) наделить собственностью, то они автоматически станут ответственными. Настолько ответственными, что со временем потребуют демократического правление и изведут коррупцию на корню. Так ли это?

Но что видим мы.

Мы видим, что зерефы обогащаются и не хотят отвечать ни за что. Наоборот, они несут все в семью и возводят для семьи большие дома (почти замки). Что происходит на улице, – коррупция и деспотия любая, хоть какая, главное, чтобы семье было хорошо, их не интересует. Наоборот, любой начальник и коррупционер вызывает у традиционных людей понимание: чиновник, деспот и как бы даже «самодур» на своем рабочем месте делает все во имя семьи. На самом деле любой зереф на его месте делал бы точно также. И до бесконечности. Почему же, кто то еще удивляются, что большим коррупционерам ничего не будет, их не осудят, а амнистируют? Ответ. Они все несут в семью. Какие могут быть вопросы, что никто не осуждает как прямо, так и косвенно? С позиции традиции и глубины веков – это все нормально. Кто больше всех принесет в грот, тот и самый, самый…

Кто же осуждает косвенно?

Кто, может быть забыл, о своей семье? Или может сопоставляет чужую семью и чужую судьбу? Я подозреваю, что сравнение имеет вид простой жадности, иначе в традиции нет других мотивов. Косвенный обличитель коррупционера – это слабый воин и не больше. Он слаб и он завидует. Ничего в грот не принес.

А вот теперь примеры.

Когда варвары пограбили Рим и римляне разбежались, после грабежа Вечный город как бы исчез. То есть он был, когда то, совсем недавно, но его сразу не стало. То, что раньше называли Римом, превратилось в какое то готское село с таким же готским названием. Как и чем было можно объединить готских пастухов, которые до захвата Рима и его грабежа пасли скот с аборигенами, которые до захвата готами уже знали закон? Одни закон знали, другие не знали.

А какой закон у варваров?

Варвар обязан знать, что каждый его поступок будет оценен его кланом, оттого варвар щедр и отзывчив, но не к чужим, а только к людям своего клана, (то есть к своим родственникам). Самый авторитетный лидер это тот, кто раздаривает, делает подарки народу. (В Саудовской Аравии шейхи до сих пор так делают – раздают подарки, как это делали древние шейхи 1000 лет назад)

Откуда в средневековье появились замки. Раньше их не было.

Если так случилось, что варвары (не только готы, но вандалы, аланы, гунны) разбрелись по свободной земле, откуда сбежали бывшие хозяева. Что им туту делать? Перед кем держать ответ? Ведь римлян на месте нет. Значит варвар не будет отвечать ни перед кем, он сам себе господин, а все награбленное добро сложит в одном месте. Чтобы защититься от других, точно таких же как и он варваров: построит неприступную крепость, окопает ее рвом и пустит в ров реку, – вот вам и средневековый замок- крепость. (Вы замечали такие замки теперь? Я вижу. Хотя на дворе XXI век – А.Б.)

Средневековые замки – свидетельство отсутствия идеи и какой -либо ответственности.

Нет родни и судей нет. Нет судей, значит судья -я. Хочу растопчу конем, хочу задавлю джипом. А перед кем отвечать? Перед теми, кто думает все отнести в семью? Да они такие же как и я, только у них нет коня и замка (особняка, счета, автопарка) Так традиционные люди приучаются сосуществовать в новом средневековье, которое они создают как бы нехотя. Кто хочет защиты, должен работать на хозяина, того запускают во внутрь. Кто не хочет защиты, тот будет ходить без крыши и защиты. Традиционные люди сами источники своих средневековых бед. Средневековье наступит точно и незримо, пока какие то там борцы с коррупций соорудят демократию. После падения Рима 1000 с лишнем лет не было никакой демократии. Если даже борцы и соорудят сами ли или с помощью запада демократию, то это все равно будет замок с новыми вассалами и феодалами. Так было всегда.

Глава IV
Когда оппозиционер хуже
Когда оппозиционеры хуже преданных «собак»

Дружба против крови.

Откуда диктатура идет и куда она ведет.

Традиционная элита всегда хотела и могла выделиться и отделиться от остальной толпы. Вначале под толпой понималась жители одного селения и многочисленная близкая и дальняя родня, затем все безродные и завоеванные народы. А закон рода обязывает заботиться о родной крови. Помощь родственникам была обязанностью и долгом племенной верхушки. Жить по другому они не могли и не думали. Любое подобное селение было коллективом взаимопомощи и взаимной поддержки. Эта картина одна и та же происходит до сих пор у народов традиции.

Наверное, наступает такой момент, когда подобная забота начинает напрягать верхи. Может кто то сильно поднимается над остальными, может нет возможно защищать других или кормить, это не известно. Каждый случай требует конкретного освещения. А может родня сама обленилась, не хочет идти воевать за вождя, ведь завоевания -это трофеи, а может даже не хочет работать. Кроме того, среди родни всегда есть конкуренты. Иногда даже самые единокровные братья и близкая родня становились злейшими врагами, этому тысяча примеров, особенно когда надо было делить власть и наследство. В общем, будем считать, что некая элита хочет уже отделиться от родни, чтобы всем было ясно видно, что она – элита. На словах все мы люди, может быть даже из одного аула все, может быть братья по крови, граждане одного государства, а сами непременно хотим получить больше всех.

Эти две тенденции братского лицемерия и тут же борьбы за абсолютную власть не отнять. Видно не сразу, даже не понятно, что на самом деле важнее. С одной стороны все люди с периферии показывают на пирах, что они очень близкие, незаменимые – настоящая родня, с другой нет конкуренции злее, чем конкуренция внутри этой самой родни и этого самого круга. Такая же ситуация возможна и на самом верху. С одной стороны традиционная власть нажимает на родство: мы – один народ мол, одна страна. А с другой стороны этому народу кажется, что люди со стороны, то есть чужие совершенно люди во власти были бы менее жаднее, чем свои. Получается, условному брату лучше дружить или точнее быть в союзе с чужим по крови человеком, а народу с, казалось бы, чужим на первый взгляд народом. Здесь ни при чем ни родная кровь, ни обязанность уступать более старшему в иерархии, при рынке главный девиз: ты мне, я тебе. А все остальное – это сопутствующее лицемерие. Всем ясно, что делать: ты мне услугу, я тебе услугу, ты мне союз, а я тебе союз и договор.

Почему люди одной крови, одного племени и одной культуры такие?

Более деспотичны по отношению к своим людям. Например, банкиры со своими драконовскими процентами.

Причина №1. Радикальное желание выделиться и подняться над всеми. Больше всех характерно изгоям. Первая страсть – это страсть доказать и отомстить. Если некоторые люди в поисках страшной энергии найдут ответ в гумилевской пассионарности, то они заблуждаются и сказка о субпассионариях им не поможет. Все время искать энергию в людях, потому что где то образовалась трещина в земной коре, это, по меньше мере, смешно. Только двухцветием родоплеменной души, существованием в мире резких категорий свой- чужой, хорошо – плохо, друг – враг, можно – нельзя можно найти ответ: почему если что то отрицается, то очень отчетливо, если что то отталкивается, то очень грубо. Элита значит элита. Давить так давить. Мир контрастов и давления.

Навязывание родства вместе с ответственностью за толпу, потом резкое отрицание создает явление феодального доминирования или отталкивания. От обратного: за- против, нет – да, брат – чужой и так далее. Этот мир двуцветен. Родственные люди на момент кризиса, а это может быть и сужения ареала по вине поражения, сужения границ хотят резко обособиться в своих домах. Верхи и феодалы все время прячутся от врагов в феодальных замках. Чиновники за законом. Ну и в замках тоже

Долой родство! Головокружение от успехов.

Но элита может сильно выделиться и от череды побед. Головокружение традиционной элиты. Они захотят огородиться от людей и оставить только дворовую и преданную челядь. Эта дворовая по собачьи преданная челядь весьма характерное сопровождение феодализма. При монархии все помещения забиты слугами. Если какая то кровнородственная группа захочет что то сказать, явится с претендентом на кресло, это будет означать войну конкурентов. Но если надо противостоять другим народам, то самый близкий круг может сыграть роль друга, хотя родня или друзья могут сыграть и за себя. В любом случае, когда -нибудь появится желание безраздельного тотального господствования у любого из союзников. Если традиционная культура остается главной в этой местности, то каждый такой вождь – феодальный лидер будет стремиться избавиться от любых конкурентов, чего бы это не стоило. (Это было, даже когда был советский народ, как явление товарищеской пролетарской солидарности в интернациональном расширении, репрессии тому пример).

Напоминания, что мы де – один народ, одна семья, одна страна будут при этом. И в это самое время народ все время будет ощущать, что то очень тяжелое придавливает сверху и давит на спину. На одну семью, один народ, одну страну, как ни странно, давит все тот же старый феодальный сапог, он же сапог лидера и его придворной челяди. Тот, кто является братом или во всяком случае считается братом и сыном все давит и давит вместе с другими народными сыновьями в прямом смысле. Эти самые сыновья буквально вышли из народа из самых его глубин и ниш. Вся придворная челядь в начищенных до блеска сапогах охраняет тайну этого происхождения.

Итак, получается, что сам род или народ, или союз племен выбирает или старается выделить из себя не самых родовитых, но самых страстных. И во во имя доказательства своего превосходства сапог новых правителей, которые считаются братьями, становится тяжелее и тяжелей. Нарастают деспотические явления. Традиционная элита окукливается в узкий и ненавистный (или хотя бы неприятный) круг братских сапог. И это не одно и не частное явление. Это система. Это культура. Я хозяин, ты – никто.

Выходит что? Надо просто дать им успокоиться.

Надо дать такой верховной родне возможность успокоиться. Дать понять, что да, мы – народ признаем их элитой, избранными лицами и уполномоченными наследниками самых голубых кровей. Что мы не претендуем на их почетные места. Пусть веселятся в шатре своем высоком. Мы не навязываемся к ним в родственники и не хотим пополнить придворную челядь. Хотя при подобной рефлексии зеремиды начальники любят преданных людей как собак. Кто хочет успехов, тот пусть и делает преданный вид. Противоречие традиционного народа можно решить очень просто. Чтобы другая «родня» не искала друга, а потом и подпорку для бунта у соседей. Оппозиционеры – нарушите братства должны быть вне закона. И вообще собаки лучше оппозиционеров.

Причина №2

Что пост родовые люди не знают, что такое дружба, но знают, что такое родство, мы уже знаем. Дружба – это мягкое явление вне родового жесткого поля и категоричности: свой – чужой, друг – враг, хорошо – плохо. Потому родовая или постродовая фикция всегда стремиться уйти от жесткого сцепления с родней, показать, кто есть я, а кто есть вы. Те, кто не знает дружбы и не знал, тот всегда желает усилить отсутствие дружбы, с родней или народом, разницы никакой. Там где появляется народ в общем так, на первое место всегда выходит дружба. Дружба или солидарность правителей и так называемых граждан. Но там, где граждан нет, просто потому что нет дружбы, а есть кровное родство или пост родство, как хотите это называйте, в общем нет людей водящих друг с другом дружбу, там будут приказы и диктат. С родней дружбу водить нельзя. Тогда они придут и не будут ничего делать. Все – бездельниками станут. Все придут, чтобы править и обогащаться вместе со своими братьями, своей родней близкой и дальней. Другие же, кто не состоит в прямом родстве, будут настаивать, что и они – один народ: «Правитель, зачем ты нас обижаешь? «А кто же будет тогда работать тогда? Самое главное, физический труд становится тут же уделом низких сословий, почти рабов. Это другой вопрос, кто работает, а кто только ест.

 
Бесплатный фрагмент закончился.