Я не участвую в войне - она участвует во мне

    Я никогда не видела войны. Послевоенное детство моё — это волшебное ощущение счастья просто оттого, что мы живём и что мир, живы родители, в семье есть отец. Но эхо войны звучало во всём: в рассказах бабушки с дедушкой, в фотографиях в альбомах, в воспоминаниях. И стихи: как раз строками Юрия Левитанского я назвала свой очерк.

                Пятеро бойцов
 
    Мой отец, глава семьи, Иван Тихонович Послухаев, родом из села Богородицкое. Младший, пятый, сын у своих родителей. Когда началась война, Ивану было всего тринадцать. Он тогда учился в седьмом классе в соседнем селе Панино. Четверо: отец, мой дед Тихон Захарович, и старшие братья - Григорий, Михаил и Алексей — призваны на фронт. А  Иван стал работать с матерью, Анной Матвеевной, в колхозе „Заря новой жизни“. Пахал поля, бороновал. Работать приходилось на волах, так как всех лошадей тоже отправили на фронт.
Иван работал, как взрослый: возил на подводах зерно, даже в Чаплыгин за семенами на волах ездил. Кормов не хватало, сами недоедали и скотину кормили впроголодь. Старались вырастить и отправить хлеб на фронт, для бойцов. Так мой будущий отец заслужил свою первую награду — медаль „За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.“ (только вручили отцу эту медаль через много-много лет после окончания войны — в 1996 году).
В 1944 году призвали в армию и семнадцатилетнего Ивана. Направили на Черноморский флот. Победу он встретил в Крыму, в Севастополе, здесь ему была вручена медаль „За победу в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.“. Потом перевели на Балтийский флот. Участвовал в приёме немецких трофейных кораблей с английской зоны оккупации в порту на реке Одер, служил в Балтийске Калининградской области на трофейном тральщике „Десна“ комендором (палубный артиллерист). В запас уволен только в 1951 году.

    Его брата, Михаила, призвали в армию ещё до войны - в тридцать девятом году двадцатого века.  Проходил кадровую службу в Кривом Роге Черниговской области. Сообщил, что отправлен артиллеристом на фронт, и до сих пор о нём ничего не известно. Мой отец после войны делал запросы в военкомат, но безуспешно: сведений нет, числится без вести пропавшим. У отца остались детские воспоминания, как брат ещё подростком задолго до службы красиво бил в колокола церкви Успения Божией Матери в родном  Богородицком.

     Григорий, которому было 27 лет, погиб в битве под Москвой. Много трудностей выпало его вдове Варваре и сыновьям Ивану и Николаю.

     Ещё один брат отца, Алексей, после окончания Великой Отечественной войны воевал с японцами до завершения Второй мировой войны. 06.11.1985 Министром обороны СССР представлен к награде Орденом Отечественной войны II степени.

.    Их отец Тихон Захарович, то есть мой дед,  прошёл Первую мировую, Гражданскую и Великую Отечественную войну, а умер в 1955 году на второй день Святой Троицы от сердечного приступа, ожидая своей очереди на приём к кардиологу в Добровской поликлинике.
    Как вспоминают родители,  мы приезжали в Богородицкое в гости. Мне тогда исполнилось полтора года. Дед держал меня на руках, я играла с его бородой. Мама говорит, что я заплакала, поняв, что дед остаётся, не едет с нами, и долго кричала: „Ди–да! Ди-да!“.  После его похорон отец забрал больную мать к себе.

     В нашей семье было восемь человек: мой отец и мать, я с братом, бабушка Аня  (папина мать), младшая сестра мамы — Лилия и их отец и мать, переехавшие к нам из Смоленской области. Сначала жили на частной квартире у земляков отца, потом купили небольшой домик. Дедушка Ваня утеплил сенцы, пристроил крылечко. Жили дружно, все старались во всём помогать друг другу.

       МОЯ МАМА СО СМОЛЕНЩИНЫ

До войны жила в деревне Козино (ударение на первом слоге), что в 20 километрах от Смоленска. Дед мой, Иван Иванович Лавренов, был плотником. Потом, обучившись самостоятельно по детекторному приёмнику на бухгалтера в Смоленске (были такие курсы по радио), стал работать секретарём в сельсовете.
Вот так воскресным утром 22 июня услышал голос диктора Юрия Левитана о том, что в четыре часа утра немцы бомбили западные рубежи СССР. Сразу был призван на фронт. Для семьи это стало огромным горем. До этого во время службы в Армии в 1939 году он был участником "Польских событий". Поэтому надеялся, что совсем ненадолго оставляет семью. Жена его, Дарья Семёновна,  работала в колхозе имени Молотова. Надо было и дома управляться одной с пятью детишками (младшей было всего два месяца).
Десятилетняя дочь Зина, моя будущая мама, старшая, стала главной помощницей матери. Она уже умела и хлеб печь в русской печи, и коз пасти, и даже роды принимала у матери в апреле 1941 года: все были в поле и помочь оказалось некому. И справилась: когда из соседнего села прибежала повитуха, маленькая Лиля уже лежала в пелёнках.

    Вскоре деревня оказалась оккупирована немцами. Столько техники здесь никогда никто не видел: мотоциклы, машины, крытые тентами. Шум, стрельба, крики, немецкая речь: „Wo ist das Casino hier? Dieses Dorf ist das Casino?“. Так они восприняли название села на указателе: искали, где здесь казино, чтобы развлекаться.
Поселились в лучших домах, а жителям пришлось уйти в землянки, вырытые на склонах оврага нашими бойцами, которые тут стояли раньше.
Бои шли совсем рядом. В соседнем селе Ламейково, на родине Дарьи Семёновны, немцев не было, но рядом находилась Соловьёва переправа, которую они часто бомбили. Дети боялись, плакали. Маленькую Лилю Дарья выносила из землянки наверх в надежде, что, увидев младенца, немцы бомбить не будут.
Село то и дело переходило из рук в руки — то наши войска выбивали фашистов, то снова отступали. В соседних лесах были партизаны. Немцы боялись, что дети могут быть связными и передавать сведения, поэтому заставили принести лыжи, сложили их в большую кучу в центре деревни и подожгли, а сами стреляли в воздух.
    Однажды во время окота во двор своего дома с криками прибежала коза. Немецкий офицер выстрелил в неё всю обойму на глазах перепуганных детей, спешивших следом, а солдаты хохотали. Впечатления десятилетнего ребёнка настолько ярки, что время не властно над ними. Мама часто вспоминает, как они бегали между бомбёжками собирать на полях выбитую из земли мёрзлую картошку, дома тёрли её, смешивали с лебедой, крапивой, добавляли муки и пекли лепёшки -„тошнотики“.  Больше есть было нечего. Умер Женя, потом Боря. А тут пришла похоронка на отца. Но Дарья не верила в смерть мужа, всё ждала его, искала, ездила к партизанам, жила в отряде, варила бойцам еду, помогала, ждала новостей.
    23 сентября 1943 г. наши войска освободили деревню Козино, а 25-го — город Смоленск! Снова в село вернули колхозных лошадей, коров. Их пасли все по очереди, мальчишки ходили в ночное. А так как в их семье мужчин не было, в ночное ходила старшая дочь — Зина. Она научилась скакать на лошадях, полюбила их, мечтала даже стать наездницей в цирке.
     Началась жизнь, полная надежд: восстановили школу, Зина окончила семилетку на „отлично“, её портрет — на Доске почёта. Дальше учиться поехала в Калужскую область. На каникулах в поезде Смоленск — Мичуринск Зинаида встретилась с Иваном Послухаевым, который ехал в отпуск в село Богородицкое. Шесть лет длился их эпистолярный роман, и только в 1953 году они поженились.

               А ТЕПЕРЬ ИСТОРИЯ ПРО ДЕДА ИВАНА

    Мамин отец Иван Иванович Лавренов в одном из боёв в Белоруссии близ деревни Фомино 22.02.1944 года был ранен при разрыве мины, контужен и засыпан землёй. В батальоне его не досчитались и включили в списки безвозвратных потерь. А следом по полю боя шла другая наша часть и подбирала оружие, одежду, обувь. Один солдат хотел взять сапог, торчащий из земли, но услышал стон. „Убитый“ пошевелился, и солдат помог ему освободиться от земли.
    Ивана Ивановича отправили сначала медсанбат, а потом в военный госпиталь в Сибири в г.Слободской. Долго длилось лечение, возвращалась память. Уже и война закончилась, а его всё нет.
    Маленькая Лиля с детства представляла папу молодым и красивым, как на фотографии, которую ей часто показывала её мама, Дарья Семёновна, так и не верившая в гибель мужа. Однажды в село прибежала соседская девочка и, запыхавшись, рассказала, что она видела Лилиного папу на железнодорожной станции Энгельгардовская, где он купил у неё маленький букетик ягод земляники (дети часто ходили в лес за грибами и ягодами, продавали  на станции, чтобы помочь семье). Лиля стала радоваться и приговаривать: „Папочка приехал! Папочка приехал!“. Мама переоделась в лучшую кофточку, послала Дину нарвать цветов, нарядила детей. Набежали соседи, кто-то позвал фотографа. Этот уникальный снимок сохранился до сих пор в мамином альбоме. А маленькая Лиля, которую отец не видел с самого рождения и схватил на руки от радости, прижавшись небритой щекой, разочарованно сказала маме: „Какой же это папа? Это — обыкновенный дядька…“.

    Подросли девочки. Зина, окончив техникум в Калужской области, получила направление в село Колыбельское Чаплыгинского района. Средняя дочь Дина, которую  отец назвал в честь героини повести Лермонтова „Кавказский пленник“, поехала учиться в Литву и там встретила своего суженого — лейтенанта Владимира Шахматова.
Когда мои родители приехали жить в Доброе, Лиля перебралась  к нам. Здесь она окончила среднюю школу, вышла замуж и переехала с семьёй в Липецк.
В Добром дедушка работал конюхом в дорожном управлении. Я даже помню его коня по кличке Мальчик.
Иван Иванович построил для себя маленький домик на улице Желябова. Всё делал сам, дом до сих пор стоит.
Бабушка держала коз, всегда угощала меня с братом парным козьим молоком. Очень мне нравилась отварная картошка половинками, подсушенная на загнетке голландской печки. После голодной военной поры на Смоленщине они умели радоваться простой мирной жизни без претензий на роскошь. Так и меня воспитали. „Мы живём не для того, чтобы есть, а едим для того, чтобы жить“, — часто говорила мне мама.
Умер дедушка Ваня в 1983 году. А недавно я узнала, что в Белоруссии, в деревне Бабиновичи Витебской области, восстановили воинское кладбище и перезахоронили на нём всех погибших на поле боя у деревни Фомино. Имя моего деда там в списках захороненных. Так что у Ивана Ивановича Лавренова — две могилы.

                ***

    Сейчас уже и бабушки Даши нет, и её младших дочерей Дины и Лилии — сказалась на здоровье война. Добрая память о них живёт во мне. Правнучку Лили назвали Дашей. Мы с Лилиной дочерью Маргаритой часто вспоминаем бабушку Дашу. Она любила жизнь, знала много народных песен, иногда сочиняла продолжение к ним, выступала на районных праздниках проводов русской зимы. Магнитофонная запись песен в исполнении моей бабушки была вмонтирована в фигуру женщины в первом музее села Доброе, основанном учителем А.А. Сметаниным. Эти песни звучали в Москве на ВДНХ, где экспозиция школьного музея удостоилась Малой серебряной медали.
    Наш долг — сохранить и передать потомкам память о людях, в чьи судьбы вмешалась война, чтобы наши внуки учились ценить мирную жизнь и были достойны светлой памяти своих предков.