Коньяк и деторождение

      Как это было? Сорок два назад я, не желая этого, совершила подвиг, никем не замеченный и веками повторяемый: родила девочку, не желанную ни кем-то из окружающих, ни моим естеством...
       Страшно признать, но до очередного убийства невинной души было так близко! Хотя имелись в наличии «законные» (в том плане, что прошедшие через ЗАГС) отец и мать. Супруг мой и я. Он-то - ладно: так и не ставший родным мужчина, случайно подвернувшийся моей, сплошь из «изюма» слепленной, натуре. Но я...   
       А ведь и "сволочью последней"  не числилась: жила просто; только потому, что жила; делала то, чему "положено" быть. Попытки суицида уже остались в прошлом. Они не убили, но похоронили какой бы то ни было интерес к жизни. Лишь малыш-первенец пробуждал от этого странного небытия на Земле, вызывал настоящие эмоции - даже веселье. К мужу - «ходоку», умудрявшемуся даже вещественные доказательства своих измен притаскивать в совместное жилище, ненависти не было - жалость (поэтому и не развелась - от этого зависела «карьера» будущего юриста) и брезгливость (поскольку некоторые «доказательства» в определённый момент ползали и по мне!). Понятно, что ни под каким видом не собиралась я выпустить в свет ещё одно подобие того существа, которое значилось моим «сюпругом». Гордыня, конечно. Но! В вере мы были безграмотны. Лишь лет двадцать назад уразумела я, что душа ребёнка живёт с момента зачатия, а никак не позднее (типа - когда плод шевельнулся). В семейном быту дальновидность тоже отсутствовала. Я «приказывала» не прикасаться ко мне. Но аристократизм в интимной жизни и в более галантных временах не всегда присутствовал. А уж у «строителей коммунизма»...
         Два молодых разнополых существа рядом! Словом, два-три малыша, точно, были загублены до того, как смогли бы порадовать или огорчить родителей своим поведением. Не должна была появиться на свет и  дочь, названная позднее мною в честь матери, в одиночку «поднявшей на ноги» нас с сестрой. Но её приход в этот мир был необходим. Кому?! А вы бы об этом догадались? Я сейчас понимаю. Тогда - нет. Поэтому действовала по отработанной , к сожалению, схеме - «по блату». Дама - мой куратор на радио, где я подрабатывала репортажами, была в курсе того, что мне надо было освободиться от нежеланной «кровиночки» в срочном порядке, то есть «туда-обратно», безо всяких отлёживаний. И подсуетилась:
       - Лена! Приходи. Всё сделают. Приноси коньяк.
       А вы знаете, что такое  коньяк сорок с лишним лет назад? Вы хоть понимаете, что тогда в такое время ( после 22-х вечера) найти это пойло (даже липовое, как сейчас) было невозможно?! Хорошо, что я, не помню, почему, но насчитала в своём кошельке аж двадцать рублей. На такую сумму можно было две бутылки купить...
       Время поджимало... Совсем недавно узнала, что Ангела Меркель - та самая тётка, которая теперь Германией правит, в своё время, получила фамилию нынешнею, которую и прославила, лишь от того, что ребятишкам в "восточной" части неметчины давали отдельное жилье в связи с официальным брака. Нет, не умерла от ужаса. Просто грустно стало очень. Ну, очень. Не за себя. У меня-то всё могло быть достаточно «кучеряво» по тем временам: в моём распоряжении были две комнаты в коммуналке метров сорок общей площадью. У мужа совсем роскошь - двухкомнатная квартира, в которую он, дай ему Бог здоровья и долгих лет жизни (чтобы хоть к ста годам что-то понял), ни тогда, ни сейчас не пустил (даже в гости!) ни одного из своих детей (сына и дочь) и внуков (внука и двух внучек). Уж про правнука не говорю. Всё-таки  я умела выбирать «оригиналов»!
       Но тогда моей задачей было пройти несколько сот метров до больницы и обратно. Жила на Волжской набережной, и нужное учреждение находилось там же. Словом, с преодолением пути проблем не было. Но дальше...
       «Старый» (тогда для меня это было от 45 лет и свыше) мужчина воровато оценил взглядом мои руки, не обременённые нужным «продуктом». Только тут я поняла, что требование, переданное приятельницей, носило не формальный характер. И стала оправдываться:
- Простите, спиртного мне негде сейчас...
       Он сухо оборвал:
- Проходите.
       Я, к сожалению, знала, куда идти и что делать. Честное слово, не помню, взял ли он деньги. В любом случае, в памяти застыли лишь его слова, произнесённые так же сухо и безоговорочно:
- Вы не беременны.
       Здесь я не могла беспрекословно воспринимать «приговор»:
- Но, доктор, у меня не первая беременность, по симптомам...
       Он не дал договорить снова:
- Вы - врач или я?
- Конечно, …
- Так я Вам со всей ответственностью заявляю - нет у Вас беременности!
       Было очень поздно, на набережной никого. Я - трусиха. Но в ту ночь ничто не могло испортить мне настроения! Какой-то нескончаемой песней звучало в мозгу: «Не беременна! Не беременна!»
       Я не гипнабельна. Но, вероятно, лишь тогда, когда сама не хочу обмануться. В той ситуации, конечно, хотела...
       Поэтому и первые признаки токсикоза приписывала  случайности. Какого-то порядка в расписании «женских радостей» у меня никогда не было. Задержки в недели и месяцы не напрягали. Позднее - перед появлением третьего ребёнка три года не задумывалась я о прокладках интимного свойства. Думаю, это были издержки моей нервной системы.
        И лишь когда  живот вздрогнул, потом - ещё и ещё, поняла: «Попалась!» И возненавидела зарождавшуюся во мне жизнь. Страшно подумать, но, понимая, что абортировать что-то, зашевелившееся во мне, нельзя,
я мысленно (пусть на секунду, но...) проиграла вариант убийства новорождённого гестаповцем, который продемонстрировал радистке Кэт из «Семнадцати мгновений...» открытую форточку... Жутко? Стыдно? Ещё как. Но - было.
       Впрочем, были и вполне обычные мысли. Обращаясь к Тому, о Ком тогда не особо задумывалась (юношеские мечты о монастыре заблудились в суете мирской), я просила: «Пусть это будет девочка с синими глазами и чёрными волосами.» Получилось в итоге. Жаль, забыла нежность, доброту и терпение для неё попросить...
       Но законному отцу будущей малышки мстила как могла. Изводила его загадочными намёками: «Если ребёнок родится с карими глазами, значит - в твою маму.» Он был ещё неграмотнее меня: считал, что все дети (мечтал о четырёх при патологической жадности!) могут быть похожи только на него. А мои намёки, к сожалению, имели под собой реальные основания. Не умея прощать, я сделала его «рогоносцем», и мой молодой (даже - слишком) любовник имел выразительные карие глаза. Но его нравственные качества оставляли желать лучшего, поэтому в своих просьбах я «настаивала» на синеглазом ребёнке женского пола.
       Внешне я мало изменилась, поэтому даже на девятом месяце беременности мне не уступали место в общественном транспорте. На такси денег не было. Правда, иногда на автобус - тоже, но выручала мама. Моя.
       К ней я и ехала в тот декабрьский день (а точнее - 18 декабря 1977 года), чтобы оставить у неё сына - четырёхлетнего малыша, являвшегося на тот момент смыслом моего существования на Земле. Просто так уехать не могла: Завожские «Карпаты» привлекали детей со всего города, и раз уж мы жили в непосредственной близости от них...
       Никогда не допускала я того, чтобы ребёнок оставался один на один с санками. Перенянчила? Возможно. Но с собой никогда в этом направлении не спорила. Когда мы поднялись после очередного спуска на горку раз десятый, как-то одновременно и подскользнулась, и закружилась голова. Упала на спину.
Вернулись в квартиру нашей мамы и бабушки.
       Возвращалась одна. И впервые стало обидно, что никто не уступил места. Ощущала какой-то дискомфорт и беспокойство.
       Заснула быстро. Спала недолго. Отошедшие воды говорили о необходимости «сдаваться» в медучреждение. Женскую консультацию я не посещала
с того момента, как ушла в декретный отпуск. Не хотела повторения сценария с первенцем, когда из-за повышенного давления меня досрочно «упекли» в роддом, и, как я считала, буквально выдавили из меня малыша. Супруг, что было вполне привычным, не ночевал дома. Позвонила ему: «Сволочь, я пошла рожать. Пока меня не будет, покрась полы в моих комнатах.» Да-да. Когда рядом не было сынишки, мой лексикон в адрес его отца не отличался изысканностью.
Правда, обычно я демонстрировала лишь сухость формулировок. В тот день был «особый случай».
Позвонила и «девчонкам» в школу, где преподавала: «Девочки, пошла рожать.» Они, сами матери, встрепенулись: «Как - пошла!» Ближайшая из подруг заверила: «Сейчас прибегу, вместе пойдём.» Школа стояла у меня во дворе. Но я была упрямее: «Нет-нет. Два шага сама дойду.» Вспоминая первые роды, я считала, что схватки растянутся на двое суток, как тогда. Ошиблась...
       Нестерпимая боль резанула почти сразу, как вышла к Волге. Ветер бросал в лицо колючки снега. На набережной - никого. Почему-то вспомнила Акакия Акакиевича. Не хватало только грабителей, которые позарились бы на мою верхнюю одежду. Правда, муж меня не баловал - завидовать тому пальто было проблематично. Но мысль слегка развеселила. А боль нарастала с пугающей быстротой. Я уже не могла продвигаться, не держась за стены старинных и старых домов, выходящих своим фасадом на великую реку. Дотянула. Вот он - вожделенный звонок.
- Мы передачи не принимаем!
       Дама в белом халате захлопнула передо мной дверь  надежды на спасение, не дав и рта раскрыть в ответ. На второй звонок открыла с явным раздражением на лице. От отчаяния теперь я лишила её возможности говорить.
- Я - рожать!
       Она удивлённо охнула, глядя на мою фигуру, и выдернула меня с улицы, спасая от снежных вихрей.
Всё закрутилось, как во сне. Не помню, как оказалась в одной рубашке на кресле в обществе одной (!) акушерки. Она отвернулась, что-то перебирая на металлическом столике, а я поняла, что тот, чьего появления так не хотела, больше не намерен оставаться внутри меня. Он (ребёнок) катапультируется, не собираясь ожидать нашей готовности №1. И, видя спокойную спину «медицинской» дамы, я закричала не от боли - от страха, понимая, что младенец вылетит в никуда, а значит - погибнет. Она обернулась в последний момент, успев всё-таки подставить руки,
на которые и упал плод моей нелюбви к мужу. Акушерка так испугалась, что поочерёдно бледнела и краснела, закричав в итоге на меня. Похоже, не могла простить мне её же оплошности:
- Вот - разорвалась вся! Теперь без наркоза зашивать  буду!
       Меня уже ничем нельзя было напугать. Я лишь спросила:
- Кто там?
       Она спохватилась, что переборщила с угрозами,
и, вяло улыбаясь, поднесла ко мне живой комочек с синими глазами и тёмным ёршиком волос:
- Девочка у Вас.
        Дальше я ничего не помню.
       Ночью меня растормошила нянечка, передав четыре больших шоколадины, и прошептала:
- Там ждут. Записочку напишите.
- Кто ждёт?
- Женщина приятная и два мужчины.
       С женщиной всё было понятно. Конечно, Людмила Васильевна. Соседка по коммуналке, актриса «Волковского». Только она могла так обаять младший обслуживающий персонал больницы, чтобы не только уговорить принять ночью передачку, так ещё и ответ от пациентки принести. Конечно, без «взятки» в виде дефицитного тогда шоколада тоже не обошлось.  С щедростью у этой дамы всё было в порядке. Хватило и мне и санитарочке. Одним из мужчин, конечно, был друг соседки, пришедший к ней на день рождения. Да, моя дочь родилась в тот же день, что и Людмила Васильевна. А вот - второй мужчина? Им могли быть двое: законный муж и любовник. Обоих Людмила Васильевна знала, и, по-моему, к «незаконному» мужчине относилась лучше, чем к отцу моих (двух теперь) детей. К кому обращаться мне в записке? Обошлась без личностей и подробностей. Мой ответ гласил: «Спасибо за шоколад. Родила нормально. Разорвалась, но чувствую себя хорошо.» Сейчас я стандартно  (и мужчинам, и женщинам) заканчиваю письменные послания так: «Люблю. Целую. Лена.» Тогда не было во мне этого чувства ко всем. Если и было к кому - не обнаруживала его явно.         
Меняюсь.
        Позднее узнала, что третьим «фигурантом» был всё-таки муж. Когда малышку привезли домой, он долго вглядывался в её глаза, а потом ходил, довольно хмыкая.
       Позвонил и участник моего «мщения» супругу. Разговор был коротким:
- Кто у нас родился?
- У тебя - никто. У меня - дочь. Больше не звони и не появляйся.
       Причина такой короткой и суровой отповеди с моей стороны была проста. Я запретила, в своё время, этому товарищу как-либо афишировать наши отношения перед знакомыми моего мужа, тем более - перед ним самим. Но любовник-весельчак собирался, вероятно, находиться в непосредственной близости от меня и «своего» ребёнка в качестве друга моего «благоверного». С этой целью он, зная любимые «места обитания» последнего, познакомился с ним в ресторане и навязался в помощники при покраске тех самых полов, о которых я говорила мужу перед походом в роддом.
       Соседки потом рассказывали, как в ужасе попрятались по комнатам, когда увидели такой дуэт  «маляров», каждый из которых в отдельности был им знаком. Но о чём можно было говорить с ними вместе, никто не представлял и не хотел экспериментировать. Я презирала мужа, но превращать свою жизнь в водевиль по воле наглого юнца не собиралась. И он исчез из моей жизни. Надолго. Когда дочь была подростком, мы встретились с ним в автобусе. Он тихо прошептал: «Так у меня есть дочь?» Я жестом показала ему на молодую девушку, при взгляде на которую никого (кроме его «собрата» по малярным работам) нельзя было представить. Он опустил голову и вышел на следующей остановке. Возможно, раньше той, до которой ехал. Слышала что (при его многочисленных романах!) он остался бездетным. Значит, грешил больше меня... 
       Да, девочка получилась копией своего отца. И не только внешне. Хорошо, что акушерка успела её тогда поймать. С таким характером инвалиду с детства было бы совсем плохо жить. Я уж не говорю об окружающих...
       А я любила её с момента рождения. Ещё тогда подумала, обращаясь к себе: «Как ты могла из-за какого-то «брюкатого» паршивца пытаться освободиться от этой невинной крохи?!» И не могла себе ответить, и не могла себя простить...
       Ведь двое из троих моих внуков и правнук не появились бы на свет, если бы мои злые мысли тогда воплотились в жизнь.
       Спасибо безнравственности доктора, прогнавшего меня с кресла для абортируемых. Как я потом слышала, он практиковал употребление спиртного перед этим убийством, чтобы склонить пришедшую на операцию женщину к половой близости, а уж потом приступить к уничтожению не им зачатой жизни.
       О таких маньяках я в современности не слышала. Но для меня встреча именно с ним, да ещё дефицит советских времён сыграли исключительно положительную роль. Бывает. «...несчастье помогло».
19.12.2019.