Мак Маг. Монки Портер. Письма. 18, гл. 1, 2

1

Доброе время суток, уважаемый Мак Маг, я сбился со счета отсылки вам писем. Благодарю за последний ответ и ваше воодушевление по поводу моих записок.
Как я вам уже сообщал: я без ума от специфики вашей деятельности, но, увы, пока безуспешно, на мой взгляд, пытаюсь подражать ей.
Однако, благодаря вашей моральной, психологической поддержке я продолжаю данную работу в данном направлении, в свободное от прямых трудовых обязанностей время.
Преимуществом моего  пока хобби является посещение различных мест: городов, сел, деревень, природных плато с признаками мистификации, за которыми чаще всего скрываются преступления разного рода.
Ведь какой бы фантастической история не казалась, всегда найдётся начало и конец ее, всегда найдётся логическое объяснение тех или иных акций, поступков людей, участвующих в ней.
На этот раз, позвольте мне передать мою новую работу, в которой мне понадобится ваша помощь.
Жду и надеюсь получить жест внимания в ближайшее время.
По моим сведениям, вы должны быть где-то в средиземноморском бассейне. Очень хотелось познакомиться с новыми приключениями экстрасенса такого уровня, как вы, увидеть публикации новых историй. Жду, ждём.
 С большим уважением, Монки Портер.
 
2

Моя же история началась со звонка одной особы. Имя Дана Блюз.
Голос ее был изменён из-за помех телефонной связи, рассказ сбивчив, тороплив. Толком нельзя было ничего разобрать.
В связи с вахтенным характером моей работы я владел месяцем свободного времени и потому, долго не раздумывая, решил оставить бессмысленный, одинокий образ отдыха у телевизора и Интернета, и отправиться в селение Н., куда звала меня Дана.
Но прежде, как уже я вам говорил, обладая логистикой, логическим мышлением, я напрочь, увы, лишён какого-либо интуитивизма, и в этот раз, как и в прошлые времена, мне пришлось подыскивать себе пару именно в этом смысле.
Ким Кондратович – так представился мне человек средних лет, худощавый мужчина с неравномерно расположенными плечами, где одно стояло чуть выше другого. И рука, соответственно, одна казалась короче другой.
На вид совершенно невзрачный, чудаковатый, смолянистый человечек, от вида  которого  сразу появлялось желание развернуться и уйти.
Не знаю, что меня держало даже просто начать переговоры с ним. Единственной особенностью, маркой этого человечка – глаза, неотрывно пересекающие мое лицо, вдоль и поперёк, причём, как только во мне  закрадывалась нотка сомнения в чем-либо и, например, как снежным обвалом вдруг приходило незамедлительное решение распрощаться с ним, или его формулировками, рыскание по моей внешности со стороны его изучающего взгляда становилось активнее.
Я позже понял, какой, на самом деле, гипнотической силой обладала эта индивидуальность, - Ким Кондратьевич.
- Во мне, - начал он при первой нашей встрече и формальном знакомстве по фактам жизни, - есть некоторая сила предсказательництва (именно так он сказал).  Это передалось мне от бабки по линии матери. Если я захочу, я могу все знать о самом чужом для меня человеке.
- Каким же образом? – Спросил я, зная, что экстрасенсы часто пользуются вспомогательными предметами: это  либо карты, то ли рамки, нити, маятники и прочее.
- Не знаю, - ответил мой герой, - так. И улыбнулся, демонстрируя ряд совершенно гнилых зубов.
Я поглядел в сторону, предвосхищая запах от его рта испорченных зубов. Я не мог избавиться от ровно двух визуально видимых мною векторов горячего своего желания: немедленно ретироваться, немедленно! Ничего совершенно не объясняя. И второе - выбрать себе в напарники в предстоящее дело, серьёзное дело именно этого человека.
- Ну, - произнёс Кондратьевич, смыкая губы и, кажется, наверняка зная мой ответ.
- Да, - рискнул я, - давайте попробуем.
Нельзя было не заметить, как Ким подпрыгнул от моего постановления в радости, потом полез в карманы, зачем-то ощупывать себя через них.
Я же, не раздумывая более, не зацикливаясь двинулся в своём направлении, будучи уверенным, что это чудовиско моё непременно последует за мной.
Так это и сталось.
Вместе мы прошагали мимо бетонного забора мебельного завода, и повернули в сторону автобусной остановки.
- Вы, - спросил я, - готовы, понимаю, сразу приступить к своим обязанностям?
- Без всяких «но»! – воскликнул Ким, поглядывая на меня внизу вверх.
Он на голову был ниже меня ростом.
В глазах его я видел такую преданность, которую вряд ли увидишь в человеке, - просто собачья верность!
- А зарплата, какая? – Спросил он, между шагом.
- Зарплата! – Я посмеялся, - та, которую заранее я презентовал.
- Ага, - помялся Ким, - а насколько лет вы меня берете на работу?
- На сколько лет? – Я притормозил, Ким инерциально шагнул дальше, остановился, вернулся ко мне, встал напротив. Его тщедушное тощее тело выдерживало мой сосредоточенный вид.
- На сколько лет? – Переспросил я с иронией в голосе, но различая в его лице стремительное нечто, решительное, озабоченное в его небритых обвисших щеках, глазах, отражающие антично-белые облака хмурого нынешнего дня, не решился на шутку.
- Я не знаю точно, как пойдёт. Нужно проверить, - передал я и шествовал дальше. Ким семенил следом.
- Проверить? – тараторил он, - проверить – это можно, но только зачем, если я говорю истинную правду!
- Ну! - Позволил я себе реплику.
- Вот мы сейчас придём на остановку, и вы считайте минуты, когда придёт наш транспорт. Это, - он подумал, - это будет шесть-семь минут.
- Я так и думал. Таков режим движения автобусов в сторону моего района.
- Ну, добро, ладно, - занялся Ким, - давайте я вам дам более точное определение, но мне нужно..., - помедлил мой приятель, - сейчас, сейчас, да-да! – Воскликнул он. – Через двадцать три транспортных средства, после большой жёлтой машины мы сядем в автобус, а?
- Хм. Даже интересно, - посмеялся я. – Откуда такая уверенность?  Или вы хотите… Вы желаете пройти отбор на ваше искусство интуиции прямо сейчас и здесь? Не пожалеете ли?
- Видите этот дырявый забор? – Невозмутимо продолжал Ким.
Мы проходили мимо железного сетчатого забора, ограждающего дошкольное детское учреждение.
- Вижу.
- Если вы пройдёте его и завернёте в ворота его, то не ступите больше десяти шагов внутрь двора этого, чтобы вас не послали куда подальше.
- Это как?
Я оценил лукавый вид Кима.
- И что? – Спросил я, - вы хотите, чтобы я сделал это? И почему меня кто-то должен куда-то послать?
- А здесь сегодня ночью была кража, - спокойно с незнакомым мне в голосе звонким оттенком ответил Кондратьевич.
Я поглядел на него. Лукавство стянулось с его лица. Он в знаке надёжности кивнул.
- А вы откуда знаете?
- Интуиция! – Воскликнул.
Я подумал, что если с первых минут соседствования с этим чудаком мне уже неуютно, нелепо, экзотично, то, что же будет дальше?
И снова во мне ясным контуром возникли две векторные стрелки: оставить эксцентрика Кима или взять таки с собой.
Подойдя к вышеназванным воротам детсада, я, не ожидая сам от себя, повернул и вошёл в раскрытое пространство.
 Ким остался позади.
Я проделал несколько шагов вперёд, во двор, и увидел, как огромное окно первого этажа резко распахнулось занавесками и оттуда показалось злобное огромное тёмное лицо огромного мужчины, можно было предположить, сторожа. Наверное.
Он тут же потянулся к ручкам, чтобы распахнуть рамы. Не трудно было догадаться, что Ким, очевидно, да-да, был прав и в ближайшее время мне лично ничего доброго не услышать.
Я развернулся на месте, на сто восемьдесят градусов и поплёлся назад. Старался не глядеть на Кима. Кондратьевич же довольно улыбался.
 Молча мы продолжили путь, приближаясь к автобусной остановке.
- Вы сказали, сколько транспортных средств? – Спросил я, превозмогая волнение и борясь с краснотой лица.
- Что? – Ким услужливо раскрыл крохотный рот, окаймлённый взвившейся слюной. Я брезгливо отвернулся от него и повторил:
- Вы сказали, что де наш автобус придёт через двадцать три транспортных средства, и за жёлтой машиной мы зайдём в маршрут, так?
- Наверное.
- Не пойму я, - мне пришлось обратиться к виду Кима. Он нервно потёр нос, едва не раздирая ноздри. Видно было, его состояние смешалось совершенно. Мне было не понятно.
- Вы сказали…, - начал я.
- Портер, - прервал он, - простите, но есть ещё один нюанс моей интуиции.
- Какой?
- Я не помню, что я говорил, что предсказывал. Это просто приходит и уходит. Если вам не сложно, вы записывайте то,  что я буду говорить. А так – не помню! Хоть убей! – Заявил Кондратьевич и, глядя себе под ноги, постарался свой шаг точно синхронизировать с моим ходом, совершенно отвлекаясь теперь и от только что сказанного.
«Да, - звенело в моем уме, - кажется, весело будет! Очень весело, кучеряво просто!»
На этот раз уже я чувствовал всеми жилами, сердечными артериями, что точно стал пророком сам себе.

3