Старообрядцы глава 11

                Переселенцы
                1928 год
     После знакомства с Иваном – «Тройной благодатью» Малафей переписывался с ним. Вынашивая веру в исцеление, после свадьбы Тимофея получил паспорт и отправился смотреть края обетованные. Побродил с ружьишком по тайге богатой ягодами, орехами, грибами, пушниной и строевым лесом. Размялся на рыбалке с полными неводами. А когда от кедрового масла, которого заготавливали вдоволь, да от сладких харюзков ослабла хвороба, решился на переезд. Но человек предполагает, Господь располагает. Переезд – сродни пожару. Всё с нуля надо начинать, а тут  Федосейка народился, решили повременить. Каждый год Матрена на сносях, но детки долго не жили, может виной болезнь Малафея, может военное  лихолетье. Так и пролетели года. Из тринадцати народившихся, остались в живых четверо.
     Выдержали семьи Ивановых «военный коммунизм», не особо поверили в политику НЭПа, но съезд коллективизации 1927- 1928 г. бабы встретили воплями, а мужики насупленными бровями - живы в памяти никоновские реформы и скитания предков по лесам.
     Уговорил Малафей жёну оформить документы на переселение, и отправился с Анисьей по "чугунке" до Красноярска. Матрёну оставил на стариков, потому что на руках четверо детей с младенцем Феофаном. В управе Красноярска получили документы на жительство, казённый переселенческий кошт – 400 рублей серебром, берданы, провиант, семена на посевы и пароходом прибыл в Хакасию.
      Лучше, чем Иосифа в Египте, укрыл Господь благочестивое семейство Ивана Ивановича Иванова на земле Хакасии. Обошли её стороной революции,  войны и лихая белогвардейская партизанщина. Если и пришлось земле испить кровушки, содрогнуться от стонов, то в древние времена, когда заселяли её добродушные хакасы-шаманисты, которых разоряли кочевые татары.
        Зверь ходит непуганый, рыбы вдоволь, к осени, как рубиновой росой, покрывался мох брусникой - совками гребли. Над брусникой кустики лакомой черники. Снег сойдёт, а детворе лакомство щедро рассыпано: на скалах дикий сладковатый лук и монетки заячьей капусты; на склонах гор - сочные стебли примул и медуницы, кисловатая хвоя лиственниц и её смолистые слёзы – сера, которую жевали круглый год. Зубы от неё как жемчуга – крепкие, да белые. Летом в свой черёд: костяника, земляника, клубника, малина, три сорта смородины, черёмуха, облепиха, грибы, черемша, щавель, разные вершки, корешки. Всего не перечтёшь.
       Земля мужиком сильна, мужик всё могёт - дай ему волю. Заселяли село Означенное в основном ссыльные староверы, попавшие под раскулачивание, но были и переселенцы. Пожили Малафей с Анисьей у однофамильцев, осмотрелись и подались в места малолюдные.
      Возле Богословки купили на заимке домик. Кобылка с лошаком обошлась в полста рублей, корова – в двадцать пять, пахотный инвентарь прикупили по сходной цене. Время бурливой рекой течёт, уж последышку два годка, а Матрёна не решается пускаться в неизвестность, хоть оформлены документы на переселение. Тогда Малафей отправил Анисью  за остальным семейством с наказом для Матрёны: «Если не приедет - женюсь».
       Домой попала Анисья в злополучный день, когда пришли их раскулачивать. От разорения у Анисьи осталось золотое кольцо, подаренное Тимофеем, успела обвязать палец лоскутом, словно там была рана. После ухода активистов нашла серебряную серёжку, у которой на дужке выгравировано "Анисья". После смерти сохранила серёжку внучка Матрёны. Повыли бабы - терять нечего – начали сундуки собирать. А множко ли в них соберёшь? Одних икон, книг духовных, старинных, в деревянных переплётах, с застёжками, схороненных от безбожной власти – огромный сундук.
        Официально семьи Лариона и Клементия не отправили в ссылку, потому что на руках были документы на переселение. Оплакали разорённое гнездо, и тронулись по "железке" для нового созидания.
        Малафею соседи помогли заготовить лес под строительство и сделать запасы продовольствия - вместе бортничали, охотились, рыбачили. Когда собралось многочисленное семейство со стариками и детьми, поставили пятистенок, амбар, кошару, баньку, загон для скота.
       Сначала жили вместе, со стариками, братьями, сёстрами, детьми. Когда женили парней, гуртом помогали им строить дома. Девчата выходили замуж, обзаводились детьми – снова строительство. Так и растянулось на 10 километров вдоль берега Енисея Означенное.
       Сначала корчевали деляны под овощи. Потом заколосились в полях рожь, пшеница, овес. Появилась администрация, выстроили конюшню, МТС, школу, магазин, приступили к строительству оросительной системы.
       В праздники на горе Крестик массовые гуляния на широку ногу – все певцы, плясуны, гармонисты, балагуры-шутники. Как росли плечом к плечу, так и ушли на поля великой брани. Распалось, рассыпалось по свету ожерелье добрых нравов, расплющилось колёсами бесконечных составов, идущих на восток.
       После войны вернулся Феофан, с женой и трёхлетней дочкой, к сношкам в Бедарёвку – небольшую деревеньку, слившуюся с Означенным. Отстроил в посёлке Майна дом, родились ещё сын и дочь, забрал к себе мать – Матрёну, бабушку Веру, племянника Лёньку – семья 8 человек.
      Осталась Анисья в Бедарёвке одна. Неторопко, то при лучине, то при керосиновой лампе плела кружева незатейливой жизни и тёплой молитвы за живых и усопших, за светлые праздники.
       Не обращаются на земле такие намоленные места в мерзость запустения: рождают чудеса, как русская печь долго хранят и щедро отдают тепло…