Татьяна

  Да, господа… Я искренне верю, что если чего-то очень сильно захотеть – то это обязательно сбудется. Нет, я конечно не говорю о каких-то смертельных, тяжелых болезнях близким нам людей, развитие которых практически не зависит от нашего личного влияния. Я говорю о том, что зависит лично от нас, как от людей, которые поставили перед собой определенную цель и добиваются ее различными способами. Может, кто-то добивается цели с помощью интриги, воровства, убийства, измены… Я, конечно, говорю не об этом. Я говорю о внутренних побуждениях человека, которые осуществляются в течение длительного времени, а не ежеминутно. Человек постоянно думает о своей мечте, и эта мечта обязательно должна сбыться. Нет, шучу, конечно, необязательно, но вы становитесь гораздо ближе к своей мечте, с которой вы ни с кем не делитесь, но внутри вас есть эта дорожка, этот Млечный Путь, по которому вы интуитивно идете. Человек, мечтающий с детства занять определенную позицию в обществе, чаще всего добивается своей мечты, независимо от возраста, даже будучи в преклонном возрасте.
  Хочу рассказать вам о человеке, с которым я случайно встретился в одной из служебных командировок на крайнем  Севере, в городе Норильске, где жители в основном трудятся на норильском обогатительном комбинате. Люди в городе довольно-таки зажиточные, и все на старости лет мечтают уехать и жить в теплых краях, на берегу южного моря. Там, в одном из ресторанов, я встретил жизнерадостного человека пятидесяти-пятидесяти пяти лет. За рюмкой коньяку он поведал мне свою необычную историю, а может быть, и обычную.
  Все мы , наверное, помним свою первую любовь. В школе, в институте, на службе. И по истечению определенного времени нам интересна сложившаяся судьба ранее дорогих нам людей.
  Начну я рассказ от «первого лица».
  «В бытность моей молодости, когда мне было двадцать четыре года, и я был горяч, неопытен, нагл и себялюбив, в одном из ресторанов из-за симпатичной девушки я подрался с парнем. И так сильно его избил в пылу алкогольного угара, что тот попал в больницу и чуть не умер.  Был осужден на пять лет и наказание  отбывал в тюрьме города Саратова. Под воздействием своих чувств , обиды на общество, якобы несправедливо наказавшего меня,  был зол на весь окружающий мир. В тюрьме очень суровые законы. Здоровые мужики со своими сложными судьбами и злыми характерами вынуждены притираться друг к другу, к существующей иерархии в камере и в тюрьме. Вся эта группа людей, переполненных гормоном-тестостероном, жила, как волчья стая, и неприспособившихся к этим законам, часто опускали ниже плинтуса.
  Случай спас меня от ожесточения. Это было на второй год моего пребывания в «санатории». В то время, не знаю, как сейчас, нас один раз в двадцать дней всех стригли под машинку «наголо». Для этого нанимались с воли парикмахеры, которые раз в месяц обязательно нас стригли. И вот, среди них, я приметил молодую парикмахершу, наивную, симпатичную, боящуюся стричь наши загрубелые волосы, я чувствовал это по мимолетным прикосновениям ее руки к моей голове. Меня, как бритвой по сердцу, пронзило такое неимоверное чувство блаженства при прикосновении ее рук. Нет, это было не сексуальное влечение, я не видел в ней женщину для сексуальных утех, а просто под ее руками я так расслаблялся и получал удовольствие, которое никогда не испытывал . Хотя я считал себя стойким ходоком и человеком, имеющим определенный опыт в отношениях между мужчиной и женщиной. Но в руках этой женщины я увидел материнское прикосновение ко мне. Я видел в ней больше мать, чем женщину. Я блаженствовал  под ее руками на парикмахерской  табурете и старался попасть на стрижку именно к ней.
  Она была скромной и молчаливой, но в ее глазах я читал сострадание к нашему брату и думал, что больше всего, ко мне. Мне снились ее руки, глаза, походка, манера движения , чуть-чуть боязливого прикосновения  ее ко мне. И это мне помогало переносить всю злобу существования в тюремной камере. Я уединился, стал малословен, меня не раздражали конфликты в камере, я их практически не замечал, я жил одной мыслью  – встретить ее на воле. Меня не интересовало, замужем ли она, одинока ли, есть ли у нее дети. Мне только было нужно встретить ее, почувствовать ее руки, прочитать в ее глазах сочувствие и жалость ко мне. Я верил, что так оно и должно случиться.
  Однажды мне пришла в голову мысль написать ей письмо. Я уж не помню, что я там писал о своих чувствах, выражал свои мысли, надежды и веру в нее, я боялся, что она не поверит в мою искренность. Ведь мы, урки, очень изворотливы и хитры в достижении своих коварных целей. Мне хотелось, чтобы она не испугалась моего внимания к ней, и верила, что я искренне, с уважением и интересом отношусь к ней. Нет, это была не любовь, это было что-то выше, шире этого чувства. Это было какое-то раболепие перед божеством. Я не верил, что такое возможно в жизни.
  И вот, через проходчиков, я отослал ей письмо. Как я понял в дальнейшем, письмо было перехвачено надзирателями, и мне в наказание, за неподчинение порядкам зоны, дали шесть месяцев ШИЗО. Но и там мысль о Татьяне не покидала меня, не давала духовно сломиться. Я дал обет, что как только я выйду на волю, то обязательно разыщу ее, где бы она ни была, и какая бы судьба у меня не сложилась, я ее обязательно найду.
  Позже я узнал, что она вскоре уволилась, и больше не приходила в нашу тюрьму. По окончанию срока вышел из тюрьмы, разыскал ее адрес, узнал, что она развелась с мужем и уехала в город Мичуринск, к родителям. Волею судьбы я был заброшен в город Норильск, где работал разнорабочим, потом женился, появились двое детей, два сына, стал бригадиром, уважаемым человеком. Но мысль о моей Татьяне, словно белой нитью, прошла через всю мою судьбу.
  И вот, уже в предпенсонном возрасте, на Севере рано уходят на пенсию по здоровью, ввиду сурового климата и тяжелых условий труда, я стал чаще думать о Татьяне и мечтал о том, как я встречусь с ней, узнаю о ее судьбе . Через адресный стол, тогда он еще существовал в Советском Союзе, я нашел ее адрес, и к ее пятидесятилетию отправил ей поздравительную телеграмму. Думаю, что она и не помнит, кто я, и откуда эта телеграмма, но я был так удовлетворен исполнением своего долга перед собой.
  Далее, будучи в отпуске на «Земле», приехал со своим племянником в город, где она  жила. Узнал, что она работает парикмахером, вышла замуж, у нее родилась дочь.
Однажды, в конце рабочего дня я подошел к парикмахерской и долго смотрел на нее через стекло, наблюдая за ее походкой, за ее движениями рук, за улыбкой, как она разговаривает с клиентами. Мне кажется, что она совсем не изменилась. Такой же блеск в глазах, такие же руки. Конечно, прибавилось морщин, она чуть пополнела, но все остальное природа не тронула. Я испытал такое счастье, что я наконец-таки добился своего. Подойдя к двери в парикмахерскую, она мельком взглянула на меня, и я думаю, что сразу же узнала, в ее глазах я увидел испуг. Как я мог сказать ей, что я уже другой человек, что меня нечего бояться, что тюрьма в далеком-далеком, незабываемом прошлом. После работы я пригласил ее в ресторан, и мы не могли наговориться и объясниться друг другу, но все-все понимали с полуслова. Я знал, что она искренне любит своего мужа, дочь, что она привязана к ним, что лишние проблемы ей не нужны, хотя она и питает ко мне откровенную симпатию.
  Я приехал с племянником, который ждал меня в машине у ресторана и нервно покуривал, не догадываясь о моих мыслях. Я хотел остаться в гостинице, продолжить с ней встречаться, но в ее глазах я прочитал то, что для нее это будет очень обременительно, и она не может поступиться семьей ради встречи со мной. Я рассказал, что она была моей путеводной звездой в жизни. Нет, конечно, я стремился обеспечить свою семью, своих детей, но мой мозг, точнее, несколько его клеток, никогда не забывали мою Татьяну.
  Мы с ней простились. Я уехал, она осталась с семьей. И тут я поверил в провидение, что оно существует, что если очень-очень сильно захотеть, то оно обязательно сбудется».