Паломничество

Я давненько решил забраться на эту гору, да всё ноги не доходили — то кого-то подменить, то у кого-то день рождения; да вы и сами знаете, как оно бывает. Гора-то никуда не уйдёт. Стоит, каждый день манит.

И сегодня я решился. Проснулся пораньше: погода хорошая, небо чистое — красота! Поцеловал спящую жену, детей, взял портфель и вышел. Взглянул на часы — времени предостаточно. Гора-то не такая и большая — за пару часов можно подняться, а спускаться всегда легче.

Вот она, стоит одинокая. Сколько здесь живу, ни разу не видел, чтоб кто-то забирался, все в трудах, аки пчёлки. Да не мне судить, сам первый раз выбрался. Ну, поехали. Просто шагаю вверх, как по ступенькам — пока легко. Раз-два, раз-два.

Смотрю на часы. Уже час пролетел. Солнце поднимается — хорошо, а то холодать стало. Смотрю вниз, и кружится голова: всё такое маленькое, будто игрушечное; сыну недавно конструктор купил, один в один как город отсюда. Должно быть, уже полпути прошёл. И совсем не устал! Не зря курить бросил.

Так, в мысли погрузившись, ещё час я прошагал. Ветер дует, снег скрипит под ногами — хоть бы туфли новые не промокли. Может, назад повернуть? Да что это я! Уже близко совсем, последний рывок...

Ого! Вот это вид, весь город, как на ладони. Дальше идти некуда — стало быть, на вершине? Повезло, что без альпинизма обошлось — это карабкался бы ещё сейчас, усталый, а не пейзажем любовался и отдыхал. Не зря я собрался сегодня, аж горд собой.

Осматриваюсь. У горы, оказывается, две вершины — я на ровной такой стою, а метрах в тридцати прямо шпиль, а на нём — человек, что ли? Или камень... да нет, человек, просто в позе лотоса и в капюшоне. И спиной сидит. Как он туда залез?

— Эй! Доброго вам утра. Тоже забраться решили?

Не отвечает — не услышал, скорее всего.

— Говорю, залезть собрался сегодня! — повышаю я голос. — Для здоровья полезно, считай, физкультура с утра! А красиво-то как! Часто тут бываете? Я в первый раз, и уже жалею, что раньше не решился.

Молчит. Не хочет разговаривать? Может, глухой просто? Надо бы дать как-то о себе знать, да только как — обойти некуда, снежок кидать — неучтиво, да и свалиться от испуга может. А если он молится? Точно: на гору забираться будет только какой-то духовно продвинутый, а я ему его ритуал сбиваю. Подожду.

Солнце уже светит во всю — надо было очки взять, с горы-то совсем ярко, даже голову не поднять. На город тоже не посмотреть, все ещё только просыпаются, да и не видно ничего отсюда. Эх... Ну поднялся я, а дальше что?

— Гражданин! У вас всё нормально? К вам обращаются, а вы молчите. Что это невежливо — дело десятое, но я же волнуюсь. Да кто бы не волновался? Любой социально ответственный гражданин не прошёл бы мимо, так сказать.

Ни слова. Реально глухой, что ли? Или заснул?..

— Ээээээй! — прикрикнул я. — Не время и не место дремать, уважаемый! На свою жизнь всё равно, так о других подумайте!

Ноль реакции. Неужто камень под одеждой? Я присматриваюсь. Вроде недвижимый, но как ветер подует, он чуть дёргается, балансируя на своей вершине.

Я как заору во всё горло — опять дёрнулся. Слышит, сволочь.

— Ну и пожалуйста. Сидите там в одиночестве. Небось и пришли сюда не потому, что захотели на красоты полюбоваться, а чтоб от людей спрятаться. Вы взрослый человек, сами знаете, что с такими, как вы, бывает. Сначала на гору залезли, потом и убить кого-то можете. Знаете что? Мне, если честно, некомфортно даже находиться с вами рядом. Невесть что у вас в голове. В любой момент готов полицию вызвать, предупреждаю.

И с места не двинулся. Во нахал!

— Ну и дурак же вы, — бурчу я себе под нос. — Знаете, как Конфуций говорил: «Дурак строит стены, а умный — мосты». От себя добавлю: «...а мудрец строит свою жизнь на взаимоуважении и хороших манерах». Так вот, в этом списке вы как раз дурак.

Вдруг во мне будто что-то закипает. Уже не сдерживая голос, я продолжаю.

— Дурак! Да, я назвал вас дураком! А что? Я абсолютно прав, подпишусь под каждым своим словом. Не побоюсь даже более резкого слова — дебил! Как ещё такого человека назвать? Я что, много прошу? Просто поздоровались бы и всё. Больше ничего не требую. Я бы, конечно, хотел обсудить и мой подъём на гору, и саму гору, и вообще город — но это уже вишенка на торте, и я бы в жизнь на этом не настаивал. Я ещё фотографию хочу хорошую, на фоне всего, не селфи — но я б даже просить не стал о таком, только бы надеялся, чтоб вы сами предложили, не заставлять же вас спускаться ко мне. У меня, в отличии от некоторых, есть какие-то рамки дозволенного.

Злость всё закипает и закипает, я импульсивно пинаю небольшой камень, и он скатывается вниз.

— Да тьфу на тебя! Теперь я понимаю, почему сюда никто не забирается. Никто не хочет находиться в обществе таких мерзавцев, как ты. Я даже слышал про тебя, припоминаю сейчас. «Один такой на гору ходит, да он лох последний. Учился я с ним в одном классе, все знали, что это полный отморозок». Это хорошо, что ты молчишь: твой одноклассник ещё худшего о тебе мнения, мне повезло, что мало тебя знаю. Фуууух! Пронесло-то как. Я уже знакомиться хотел, дружить, если нормально пойдёт, в гости тебя пригласить. Подумать только — мразь такую домой к себе звать! На километр (0.621371 miles - прим. автора) тебя к своим детям не подпущу, нахватаются ещё заразы. Молчишь? Правильно, молчи, тебе сказать и нечего. Не даром тебя лохом называли! Тебя потому всю жизнь и чмырили, что ответить не можешь.

Моё сердце колотится с небывалой скоростью, разгоняя адреналин по всему моему телу. Картинка в глазах смазалась, но если сосредоточусь — увижу любой объект в мельчайших деталях. Стенки носа внутри саднит от разреженного воздуха, затылок покалывает, во рту привкус крови. Чувствую себя великолепно.

— ДЕ-ГЕ-НЕ-РАТ! И точка. Отброс русского народа, б***ь! Сколько живу, а гниду такую в первый раз вижу — червь ничтожный, как ты заполз сюда, твоё место у параши! Х**ло отбойное, помойное, отборное! От Человека в тебе только четыре буквы: член! Фаллос, что в жопе гнойной ковыряется с рождения — вот что ты. И в х*и ты, видно, по уши влюблён, к х**м неравнодушен, питаешь к ним ты чувства!

Шальная мысль на секунду остановила меня. Я даже не видел лица этого человека, вдруг это девушка?

— Шлюха... — будто пробуя слово на вкус, прошептал я. Нет, что-то не то. Не чувствую.

Сомнения рассеялись, эйфория быстро возвращается в моё тело, волосы поднимаются, будто наэлектризованные.

— Х***ос. Буду звать тебя х**с*с. В честь твоего бати — на спине его бати его е**л, кстати. И его на спине того, и так по родословной, твоего супрадеда **** на панцире Великой черепахи, весь твой род — е***ны, начиная с эры правления Мономаха, а до него твоя родня — шуты пещерные, позор всего племени, твоё головожопство — феномен вне времени. Слышишь этот тихий звук? Это ты сосёшь, петух. Из жопы рождённый, первейший п***оротый, помойный прыщ на челе мироздания, говном зачатый и уродом урождённый...

Внезапное и непреодолимое желание снять одежду сперва ошеломило меня, но мгновение спустя я уже раздеваюсь. Босые ноги медленно растапливают снег под ногами, ветер царапает голую кожу, но мне совершенно не холодно, я больше, чем человек, я на вершине мира, моя мысль почти материальна, я чувствую каждого человека в городе внизу, прошлое, настоящее и будущее каждой души на этой планете — я чувствую всё, но это лишь мельчайшая доля моего фокуса.

— П***ослав Восемнадцатый, верховный лошпед, говно на блюде на балу на острове далёком в Ссанинном океане, а после — карнавал на Бали, где тебя е***и, а потом — фистинг моржовым кулаком, вы вдвоём: ты и души всех неродившихся зверей, которых ты проглотил ещё спермой, ох и ах, наверное, ты виноват в пропаже динозавров, в гордыне алчной посмел остаться на Земле последним е**озавром. Увы! Забыли тебя задолго до рождения, и унесу я тайну о тебе в могилу, пердюк е**ивый и противный взору... Куда несёшься ты? Дай ответ. Учуял ли дерьма запах, разом натянул мошонку себе на лицо, помчался ты на трапезу? Или увидел ты за**пную звезду удачи в своём мелком сраном небе, погнался вихрем ты за смутным обещанием счастья? Но это лишь мираж для истощённого диетой из соков п***ошных сознания, на деле та звезда — очко бомжа, который срать уселся на е**о твоё паскудное, впрочем, тебе на пользу лишь пойдёт такое макияжное решение сиюминутное...

Я утомился. Пот стекает с моего лица и леденеет где-то у подбородка, мышцы одеревенели, а горло першит. Но в общем чувствую себя хорошо, а настроение — лучше некуда. Последний раз был настолько счастлив, когда на десятилетие родители подарили мне щенка цвергшнауцера. Тузей назвали.

С трудом нахожу провалившиеся в снег туфли, одеваюсь, беру портфель и иду на работу. Смотрю на часы — времени ещё полно, как же всё так удачно сложилось сегодня!