Эсфирь Моисеевна моя хоровая мама. Хор это судьба

1-й бас, в хоре с 1969 года, член Правления хора в 1972-1979 гг.:
Министр по делам просвещения, Архивариус

Из тех, кто знал Эсфирь Моисеевну – нашу «тетю Фиру». Совсем немногие поют сегодня в нашем мужском хоре. А ведь когда-то для многих и многих хористов она стала одним из самых близких людей – настоящей второй мамой. Об этом написал в своих воспоминаниях Юра Древс, часто вспоминают Эсфирь Моисеевну и многие другие старые хористы. Да, она была мамой, а мы были ее мальчиками. И вот я – один из них… И об этом пишу сейчас, понимая с грустью, что нет больше рядом этого человека.

Вспоминая! И понимая, как мне повезло… Что в Москве, где я оказался волей судьбы, был такой человек – тетя Фира! Который стал моей второй мамой!

И, что хор – это судьба…

Хор – это судьба!

Почему я оказался в мужском хоре? И на долгие… годы стал хористом? Ответ на этот вопрос не вызывает долгих раздумий. Это – судьба! А с судьбой не слишком-то поспоришь. Конечно, то, что я попал в МИФИ – тоже судьба. Но об этом отдельный разговор в моих мемуарах ворчуна-хориста.

Кто из хормейстеров мужского хора МИФИ слушал традиционную «Катюшу» у меня на поголовном прослушивании студентов-первокурсников в сентябре 1969 года, и, как я пел – не помню. Но в хор меня не пригласили. Я пришел на первую репетицию сам! Что толкнуло меня на этот поступок, я тоже не могу вспомнить. Почему отвращение к хоровому пению привитое еще в школе не сыграло своей роли мне сейчас невозможно понять!

Вспоминаю школьный спортзал. Тогда в школе учитель пения младших классов решила на основе нас, старшеклассников, создать школьный хор. Покинуть репетицию этого хора в спортзале было можно, лишь предъявив тексты собственноручно записанных песен. Иначе, сиди и пиши! Но мой 9 «Б» был свободолюбив, и не терпел насилия. В одну дверь спортзала мы выходим, а в щель под другой дверью, на противоположном конце спортзала, мы подсовываем бумажку с «собственноручно» записанными песнями. Впрочем, нам – детям военных, в конце-концов приходится исполнить приказ! И довольно удачно спеть концерт для наших родителей в Доме культуры офицеров местного гарнизона…

Помню и понимаю другое. Послушав, как я пою, тетя Фира по-матерински сказала:
– Да у вас хороший слух. Вы можете присоединиться к партии 1-х басов. Это моя партия. Я научу Вас петь.

Вот тогда мне и стало понятно – а попал в надежные, крепкие и добрые руки. И это – было судьбой!

Итак, первая репетиции. Аудитория заполнена битком. Больше сотни «приглашенных» в мужской хор первокурсников-мифистов разучивают «Хор охотников» и «Ноченьку». Это – традиция. А ходить на репетиции нужно по понедельникам и четвергам. Регулярно! И заниматься с тетей Фирой. Сначала в партии, а потом и на спевке. Чтобы научиться петь вместе…

Очевидно, что для кого-то из хористов хор был чем-то вроде интересного хобби или способом времяпровождения. Может быть, кого-то привлекала возможность стройного хорового пения. Других привлекали хоровые студенческие льготы (например, традиционная почти бесплатная поездка в дом-отдыха «Ершово», что под Звенигородом) или возможность выпить пивка и попеть под гитару в хорошей компании своих музыкальных друзей-хористов…

Что касается меня, то все это тоже, конечно, присутствовало в той или иной мере. Гораздо важнее было другое. В моей жизни сначала «зеленого» первокурсника, а потом и ветерана мужского хора МИФИ, появился очень близкий человек, которого я не могу назвать иначе, как своей второй мамой…

Кто совершенно искренне интересовался всем происходящим в твоей жизни? Кто помогал советом или собственным примером отношения к людям и делу? К кому было можно прийти даже с «сердечной» проблемой? Кто бесконечно любил своих мальчиков… Конечно, тетя Фира! Конечно, именно к ней было можно прийти или позвонить. И поговорить! И получить доброе материнское наставление! И добрый совет.

Невозможно оценить того, что она сделала для нас хористов. И особенно, тех, кто оказался вдали от родительского тепла и дома. Кто жил где-то в чужой квартире или в общежитии МИФИ. Обаяние и авторитет нашей тети Фиры для нас хористов был непререкаемым. Она отдавала нам хористам, своим мальчикам, все в жизни, что только можно было отдать! И я полагаю, что даже более того!

И снова вспоминаю...

Общага

Поступив в МИФИ без общежития, я скитался по разным квартирам. Однажды старушка, с которой я жил в ее маленькой однокомнатной квартирке, безоговорочно заявила:
– Валерий, ты слишком поздно приходишь с репетиций. Выбирай: либо бросаешь свой хор и остаешься у меня. Либо продолжаешь петь в хоре, но тогда – ищи новую квартиру! Я больше не буду отпирать поздно вечером тебе дверь.

Хоровые репетиции заканчивались официально в десять часов вечера. Но многие хористы задерживались до одиннадцати и даже до полуночи. Особенно члены правления хора. А в 1971 году меня, третьекурсника, как раз избрали хоровым министром по делам просвещения.

К этому времени я уже давно подал заявление в деканат о предоставлении мне места в общежитии МИФИ. И ждал, наверное, уже не меньше года деканатской милости. Но деканат не сдавался. И места в общежитии не давал.

Мой разговор с тетей Фирой по этой проблеме был краток.
– Понимаю твою старушку. А как ты сейчас учишься? Как сдал последнюю сессию? – спросила Фира. Она знала, что у меня учеба шла не слишком просто. Я получал пятерки на первом-втором курсе лишь по общественным наукам, а остальные оценки – тройки, завоеванные упорным трудом школьника из «средней» школы далекого военного гарнизона. Но, она не знала в тот момент, что уже к четвертому семестру я имел лишь одну четверку, остальное – отлично! Поэтому я ответил тете Фире:
– Почти отличник…

Через пару дней после разговора с тетей Фирой меня вызвали в родной деканат «А», где у меня состоялся разговор с зам. декана. который был краток:
– Вам действительно нужно место в общежитии?
– Нужно, – ответил я.
– Звонил ректор. Интересовался, почему хорошо успевающим студентам, и к тому же хористам отказывают в общежитии? Короче! Приказ уже готов. Вы можете оформляться в общежитие.

И уже через неделю я уже имел свою койку в «четвертом» корпусе студгородка МИФИ. И не имел никаких проблем с посещением хоровых репетиций. Да и с деньгами стало существенно легче, что для студента вроде меня немаловажно!

Тетя Фира никогда не оставалась в стороне от проблем своих мальчиков!

Случай в СОЛ МИФИ "Волга"

Любовь Эсфирь Моисеевны к нам, хористам-мифистам, просто не имела предела. Любила она и просто мифистов. Вообще, я полагаю, что она просто и по-человечески душевно относилась ко всем окружающим ее людям.

Не могу не вспомнить такой эпизод из своей жизни. Как-то так получилось, что мы вместе с тетей Фирой оказались в одной смене в нашем мифическом спортлагере «Волга». Как обычно по льготным путевкам в спортлагере отдыхали и наши хоровые руководители. Хора в спортлагере тогда не было. Не было и репетиций.

Хорошие отношения с месткомом позволили и мне, научному сотруднику одного из НИИ в Подмосковье, «по старой» дружбе получить такую льготную путевку. Я надеялся встретить в лагере свою любимую и неприступную девушку, партнершу по бальным танцам. К сожалению, девушки там не оказалось.

Итак, в спортлагере не было хористов. Поэтому я «приткнулся» к студенческой компании сборной МИФИ по спортивной гимнастике. Мне нравилось вместе с ними по утрам бегать кроссы и делать зарядку, пытаться не уступать настоящим спортсменам в тренировках. Конечно, уставшему от диссертационных дел и проблем бывшему аспиранту было трудно тягаться на равных с молодыми студентами. Но я пытался. Фира меня в этом только поддерживала! До сих пор помню ее комплименты мне, молодому 30-летнему мужчине со спортивными наклонностями…

В последствии еще несколько лет я поддерживал отношения с ребятами сборной МИФИ по гимнастике. А один из них даже стал организатором моего свадебного путешествия в Молдавию, когда крепость неуступчивости любимой девушки длительной осадой все-таки была взята...

Так вот среди гимнастов был студент Игорь Старыш. Вспыльчивый и симпатичный по натуре молдаванин, несмотря на «строгий» спортивный режим не только в сборной по гимнастике, но в спортлагере, все же любил побаловаться сухим винцом. Ведь у себя в Молдавии он привык выпивать стаканчик хорошего виноградного вина по любому поводу. Когда Игорь был «пойман» начальником спортлагеря с поличным и успел вспылить в ответ на нравоучения этого начальника, встал вопрос о его отчислении из лагеря. И даже было принято такое решение, чреватое не слишком приятными последствиями для него и в МИФИ тоже. Вплоть до исключения из института. Таковы были реалии тех «строгих» времен.

Я рассказал с огорчением о трудной ситуации у члена сборной МИФИ по спортивной гимнастике Игоря тете Фире. Она спросила:
– Парень-то хороший? Ему можно доверять? Он способен извиниться и попросить прощение за свой поступок? Он может выполнить обещание больше не выпивать в лагере? Я хочу с ним поговорить.
– Я думаю, что можно. У гимнастов сильная компания ребят. Они на него подействуют. Я за него ручаюсь... – ответил я.
– Ладно, попробую Игорю чем-нибудь помочь.

Тетя Фира пошла к начальнику спортлагеря. Ее обаяние, авторитет сыграли свою решающую роль.
Игорь отделался лишь извинениями, на что уговорить его удалось с большим трудом, Южане не любят извиняться. После этого инцидента Игорь очень жалел, что не оказался в свое время в хоре и не имел возможности общаться с тетей Фирой. Он тоже стал ее благодарным поклонником.

Мой медовый месяц в лучшем отеле Кишинева и небольшой молдавской деревеньке, дегустация замечательных молдавских вин и мамалыги и многое другое – все это было знаком признательности гимнаста Игоря Старыша за помощь в трудной ситуации в спортлагере.

Вспоминаю медовый месяц… и тетю Фиру. Вторую маму!

Да еще… Как раз тогда, в тот сезон в день своего рождения Эсфирь Моисеевне услышала по местному громкоговорителю: «Поздравляю с днем рождения свою вторую маму…»

Вместе с тетей Фирой готовимся к «Сессии»

Хоровое Правление, «старики» – хористы или просто друзья тети Фиры частенько собирались в ее уютной квартирке, наполненной старинными вещами и духом душевности. Обсуждать и решать хоровые проблемы в домашней обстановке за чашкой чая или, бутылочкой дешевого вина, как это бывает на студенческой пирушке, там было гораздо приятнее, чем в аудиториях института.

Однажды такое собрание было занято совершенно невероятным делом: мы сочиняли слова для хорового произведения. Тетя Фира поставила такую задачу:
– Валерий Каллистратов, молодой композитор, который очень любит мужской хор МИФИ, хочет написать современную музыку для нашего хора. Нужна какая-то идея или, может быть, текст.

Начался «мозговой штурм», Тетя Фира знала, чем и как зажечь мужские сердца. Какую для этого необходимо создать обстановку.


Не помню, какие альтернативы обсуждались, но мысль о студенческом фольклоре была сразу же одобрена всеми. Мне кажется, что эту идею «подбросил» наш Президент Сафроныч. Сначала появились какие-то слова, потом и… фразы. Поскольку на этот раз дело не ограничилось лишь чаем, то одной из первых фраз, рожденных в наших разгоряченных головах, была:
–  С2Н5+Н2О!!! 

Потом – родился и полный текст студенческой песенки «Сессия». Этот текст позже был передан Каллистратову. Музыка, которая была построена на диссонансных аккордах и требовала восьми голосов, хору она понравилась. А о залах со студенческими аудиториями, где она исполнялась в концертах, говорить вообще нечего. Популярность была бешеная! «Сессия» надолго стала одним из хитов хорового репертуара. Поразительно, но эта вещь была создана в самый разгар застойных времен.

Успех «Сессии» в исполнении нашего хора, вероятно, был одной из причин того, что композитор Валерий Каллистратов написал в аналогичном духе, но совсем не на студенческие темы, еще несколько произведений, которые исполнял и наш хор. Не знаю, почему сейчас это «веселое» произведение исчезло из хорового репертуара. Наверное, мы стали слишком мало петь для студентов-мифистов.

Все больше для немцев, англичан, французов... Или наших «хоровых» подруг! Которым гораздо важнее услышать от мальчиков песни о любви…

Вот еще любопытно, что на такие встречи я иногда приходил со своим сынишкой Мишкой. А куда было его девать? И однажды, пока Правление хора решало проблемы, мой сынуля лазил по всем углам квартиры тети Фиры. И нашел закатившуюся под буфет мармеладинку. Вот было радостного визгу. С тех пор тетя Фира постоянно спрашивала:

– Как там Мишка, по-прежнему любит мармелад?
– Любит! Еще как! А еще любит пищу настоящих мужчин – кабачковую икру…

Но, это уже совсем другая история… Про тетю Фиру и мою тещу! Ну, и про кабачковую икру, конечно, тоже.

Хор, мой отец и Фира

Мои родители всегда с большим трудом воспринимали мои увлечения. Почти каждое письмо от родителей или разговор заканчивались одинаково – нотацией о потере времени на хор, о том, что на зимние каникулы нужно приезжать к родителям, а летом ехать не в стройотряд «Хор МИФИ», а заниматься чем-то более полезным. Мои отказы прислушаться к мнению родителей воспринимались ими крайне болезненно. Это было невыносимо. До тех пор, пока однажды мой отец не оказался в Москве. Он посидел на репетиции. Потом с ним по душам поговорила Фира. С тех пор у тети Фиры и хора появился еще один поклонник, а нравоучения прекратились. И им стал мой отец!

Мужской хор или семья?



Наверное, многие хористы обязаны тете Фире своим хоровым «долголетием» и могут вспомнить, как она всеми силами и доступными средствами поддерживала это долголетие. Кстати, заодно с «хоровыми» проблемами решались и многие семейные проблемы, и вопросы хористов. Не секрет, что у многих хористов женами стали не «хоровые» подруги . А это означало, что рано или поздно любимая жена хориста, которая относилась к хору достаточно равнодушно и совсем неравнодушно к отсутствию мужа дома, ставила вопрос ребром:
–  Или я или хор! Или семья или хор... Нечего шататься на репетиции и концерты! Сам знаешь, что домашних забот у нас хватает... Лучше займись чем-нибудь полезным для семьи: ремонтом квартиры, починкой унитаза, стиркой пеленок, зарабатыванием денег. Поезжай, наконец, на дачу... Ты совсем не уважаешь мою маму, которая только вкалывает, между прочим, на нашу семью. И вспоминает твое отсутствие в семье!

Перечень предлагаемых для срочного выполнения домашних дел и семейных проблем бесконечен. Это известно всем хористам, которые женились. Для многих хористов-женатиков это стало непреодолимым барьером перед хором. Кому-то повезло больше – удалось гармоничное сочетание несовместимого.

Телефон, концерт, хоровой банкет – любая возможность использовалась Фирой для общения с хоровыми женами и родственниками. Сила убеждения тети Фиры была просто потрясающей. Тетя Фира «болела» за каждого хориста! Иногда – вместе с его женой!

Не избежал всего этого и я.

На моей свадьбе Эсфирь Моисеевна была самым почетным гостем. Мои родители, Алексей Егорович и Лидия Павловна, к этому времени уже попали под обаяние и влияние тети Фиры. Если и ворчали по поводу моего хорового времяпровождения, то как-то благодушно. И, главное, издалека. Они жили в Саратове, у меня семья в Москве. К тому, я уже успел им доказать, что хор совсем не мешает моей карьере и работе. Во всяком случае, к моменту женитьбы я уже успел защитить кандидатскую диссертацию.

А вот родителей моей жены (главным образом тещу), да и молодую жену тоже тете Фире еще предстояло «обрабатывать». Для любви не только к мужу, но и хору….

Что касается Николая Гавриловича, моего тестя, то здесь все было просто. Николай Гавриловича, доктор наук, интеллигентный и очень мягкий человек, по своей натуре привык, по-видимому, всю жизнь подчиняться женщинам. А вот моя теща, Лидия Ильинична, – это женщина с характером! Как «большой» начальник (а она была в те времена главным бухгалтером московского объединения швейных ателье) моя теща любила покомандовать и настоять на своем мнении. Мои хоровые увлечения ее интересовали очень мало. От музыки она была весьма далека.

Моя жена была к музыке, конечно, поближе. Под давлением своих родителей (по признанию жены) она закончила музыкальную школу, потом танцевала в Школе бального танца МИФИ, была моей партнершей по танцам. Достаточно благосклонно она относилась к моему пению под гитару. Но, почему-то, к хоровому пению она была равнодушна. Вот такой был расклад сил и мнений.


Тете Фире, пока она была жива, не уставала мне помогать. В разрешении сложных коллизий: репетиция или концерт, репетиция или дача? Или мой сынуля Мишка или хор?. Между прочим, он с удовольствием ходил вместе со мной на репетиции. Хотя он и не стал хористом, как это случилось в некоторых хоровых семейных кланах: Игнатьевых, Таратуловых…

  1) Есть надежда, что читатель догадается, что означает эта химическая формула. И какое значение она в своем физическом виде имеет для студентов.

  2) «Хоровая» подруга – это девушка, которая относится с восторгом и к мужскому хору, и к пению, и к своему молодому человеку. Естественно, хористу.