Собачья жизнь. 7. Схватка

    В начале 90-х годов, после так называемой «Перестройки», в нашей новой стране под названием Содружество Независимых Государств (СНГ), творился полный беспредел и экономический бардак. Предприятия разваливались, производства «херели», проектные институты закрывались.  Кто-то, конечно, жирел, успевая зарабатывать на распродажах бывшего государственного имущества и хапать деньги, но большая часть населения была в растерянности, не зная куда податься. Правоохранительные органы позорно проиграли войну с криминалитетом и в стране установился временный бандитский беспредел. Бандиты грабили предприятия, квартиры, угоняли автомобили, кругом процветал рэкет и наркомания. На массиве, где я жил, каждую неделю грабили по несколько квартир. Даже залазили в квартиры стариков, высматривая, когда они уезжали на дачи или уходили в магазин.  Забирали всё, что можно было сбыть: аппаратуру, вещи, продукты и даже похоронную одежду.
  Не избежал этой участи и я. В четыре часа дня, за час до прихода жены с сыном, в наглую, никого не боясь, вышибли дверь в квартиру и ограбили.
  На душе было настолько тяжело, осознавая, что мы бессильны против криминального беспредела. Встал вопрос, как защитить себя, семью, ребёнка и квартиру. В это время я как раз подрабатывал тем, что помогал дрессировать собак «крутым». И вот после того, как я рассказал «серьёзному клиенту» о своей беде, он через некоторое время мне позвонил и предложил рассчитаться со мной за услуги щенком стаффордширского терьера. Так в моей семье появилась Маша. По паспорту она, конечно, имела более благородное имя - Ника фон Кларенс. А по жизни Маша-Маня. Особенно был рад мой шестилетний сын, который очень хотел собачку и после ограбления боялся один оставаться дома. Да и нам с женой стало как-то поспокойнее.
  Маня росла активная, умненькая и любвеобильная, как и все маленькие детки. Она настолько хорошо вписалась в нашу семью, что в нашей маленькой однокомнатной квартирке ей конечно нашлось место и внимание всей семьи. Особенно радовало то, что наш ребёнок постоянно был занят собакой и теперь имел обязанности по выгулу, уходу и кормлению Мани. И даже морду собаки после еды вытирал сын. Через три месяца после того, как в семье появилась собака, мы не могли нарадоваться, что у нас растёт защитница, а у сына друг или подружка. Я даже говорил сыну, что это его сестрёнка, но она другая – на четырёх лапах.
  И вот неожиданно Маня заболела одновременно энтеритом и чумой. Для собак это очень страшные болезни, которые с трудом лечатся и часто, к сожалению, приводят к летальному исходу. 
  Я, конечно, тут же стал обзванивать опытных собаководов, чтобы они посоветовали мне хорошего ветеринарного врача. И, как ни странно, врачом оказался мой давний приятель Юра Шмидт, который за годы дорос до главного врача центральной ветеринарной клиники.
  Я позвонил Юре, и он мне сказал, чтобы я немедленно, не теряя времени, ехал к нему вместе с собакой в клинику. Через час Маня лежала под капельницей на столе, а я держал внутривенную иголку и следил за лекарством. Юрка стоял тут же, и мы не могли наговориться, потому что не виделись несколько лет.
   Когда-то Юрка был моим учеником и начинающим собаководом и видно его любовь к животным переросла в хорошую и нужную профессию и вот Юрка – ветеринарный врач. Хороший врач, потому что у него от клиентов отбоя нет, и он очень востребованный специалист.
  Мы немного поговорили и Юрку позвали к другому пациенту, а мы с Машей остались в процедурном кабинете, где кроме нас находилась девочка, которая тоже следила за капельницей своей маленькой домашней собачки.
  Маня лежала спокойно, временами поскуливала и посматривала на меня. Я думаю, что она понимала, что её лечат и потому смиренно переносила процедуру.
   Вдруг дверь в кабинет отворилась, и вошла крепкая рослая женщина с крупным бультерьером тигровой окраски.  Килограммов сорок собака, подумал я. Это был просто огромный, перекормленный бультерьер, каких я никогда не видел. Первым делом я удивился и обратил внимание, что собака без намордника и сделал замечание хозяйке.
- Ой, да он у нас такой добрый, как кошка. Он домашний, с детьми играет.
- Неважно какой, правило для всех. Зашёл в «ветеринарку», одень намордник на собаку.
  Женщина недовольно достала из сумочки жиденький сетчатый намордник, ну явно не для серьёзной собаки, каким являлся бультерьер. Она не одела, а накинула намордник сверху на голову собаки и даже не затянула ремни. Я не стал пререкаться с нею, потому что кроме меня было кому сделать ей замечание.
   Вошла медсестра со шприцом и скомандовала женщине:
- Держите крепче. Прижмите голову собаки к себе.
  Она уверенно протёрла спиртом место для укола и воткнула иглу в мышцу бультерьера. До этого спокойный, он вначале дёрнулся, потом заскулил, подался назад, упёрся лапами в хозяйку и резко крутанул телом, отшвырнув медсестру в сторону. Потом он встал на дыбы и ещё раз крутанулся вместе с хозяйкой так, что тётка упала, опрокидывая стеклянный медицинский стеллаж с инструментами.
  В какую-то секунду я увидел налитые кровью глаза бультерьера, который стоял без намордника и готов был напасть и растерзать всех, кто в комнате.
«Будет беда», - подумал я, а может и не успел подумать, потому что в ту же секунду я отпустил Маню и, прыгнув к бультерьеру, схватил его за ошейник. Благо хоть ошейник на нем был серьёзный.
  Огромный бультерьер «бился» в моих руках, испуганная хозяйка, девочка и медсестра со страхом смотрели на происходящее, не зная, что делать. Я еле удерживал сильную собаку и кричал: «Шмидт, Шмидт». Пёс настолько обезумел, что мне всё труднее и труднее было его удерживать и в какую-то секунду я запнулся и повалился на собаку, не выпуская из рук ошейник. Я лежал на бультерьере, а его огромная голова со страшными клыками находилась возле моего лица. Он ревел, цокал пастью, из которой вылетала слюна, а у меня была только одна мысль: «Лишь бы не вырвался». Не знаю, сколько времени бультерьер катал меня по полу, наверное, вечность, но влетел Юра и прижав своей коленкой тело собаки к полу, воткнул ему успокоительное лекарство. Тут же медсестра воткнула бультерьеру вторую дозу и через минуту он успокоился. По всей видимости у взрослой собаки «сорвало крышу», то ли от смены обстановки, то ли от болевого укола, но факт, что собака превратилась в неуправляемого зверя. Вот вам и добрый, как кошка.
  Юрка встал и подал мне руку, а я лежал и не мог разжать пальцы от ошейника. Видать от напряжения, или от страха мышцы «заклинило» и руки не слушались. Юрка осторожно нажал мне на вены в области кисти и разжал мои пальцы. Я поднялся с пола и почувствовал, что моя спина мокрая и холодная. Наверное, я выглядел настолько нелепо, что он меня обнял, и тут же меня обняла медсестра, со словами: «Ох, если бы не вы…».
- Да Женя опыт не пропьёшь, - пошутил Юра. - Если бы этот зверь сорвался на нас, то горя бы натворил. Никому бы мало не показалось. Хорошо, что ты рядом оказался, я бы точно с ним не справился.
  Я смотрел то на Юрку, то на бультерьера и думал: «Слава Богу, что обошлось». Напряжение никак не спадало и мои руки тряслись мелкой дрожью. Юрка принёс пару мензурок со спиртом, и мы выпили за спасение, а может и за встречу. Главное, что через две недели Маня пошла на поправку и все были рады.