Чарли, ответь, ты убьёшь Мишу?

Этот странный вопрос, заданный ангельским голоском, прозвучал рядом со мной. Желая уразуметь, кому и зачем он задаётся, я в изумлении обернулся и увидел четырёх девочек, напряженно вглядывавшихся во что-то лежащее на столе и скрытое от меня их спинами...

Впрочем, надо рассказывать всё по порядку.

В один из первых дней декабря, когда выпавший утром снег почти сразу начал таять, я приехал в одну из школ Гатчинского района, где выполняю функцию педагога дополнительного образования.

Была перемена, дети носились по рекреации, радуясь тому, что наконец-то можно отдохнуть от гранита науки и учителей, заставляющих его грызть. Воздух был насыщен визгом, криками, топотом и смехом, откуда-то доносились чьи-то всхлипывания. В одном тихом уголке, куда я, ожидая времени своего урока малодушно спрятался от эмоционально раскалённой атмосферы, спинами ко мне, тихо, стояли четыре второклассницы. А потом прозвучал тот самый вопрос, вынесенный в заглавие.
 
Дети почти всегда чувствуют внимание взрослых, так случилось и в этот раз: с наивным детским лукавством, не зная, что сказать, смотрели на меня в лёгком замешательстве четыре малышки. Не желая их вспугнуть, я нарочито-равнодушно сказал:

– Я не подслушиваю, и никаких ваших тайн не знаю.

Одна из них взглянула на меня, хитро-хитро улыбнулась, и сказала:
– А мы тут в одну игру играем. Хотите посмотреть?

– Как называется игра?

– Мы вызываем духа, его зовут Чарли, – ответила она просто, как будто речь шла о чём-то будничном.
– Да-а? – удивился я.
– Да! – восторженно вскрикнула вторая девочка, и взяв меня за руку, торопливо подвела к столику, на котором лежал тетрадный листок в клетку и два карандаша, образующие крест, разделивший лист на четыре равные части. Верхний карандаш соприкасался с нижним только в самой середине, а его верхняя и нижняя часть нависали над бумагой: было достаточно лёгкого дуновения, чтобы отклонить его вправо или влево. В правом бумажном четырёхугольнике было написано «нет», а в левом – «да».

Та девочка, которая подвела меня к столику, склонилась над ним и, словно вглядываясь в какое-то одной ей, ведомое пространство, вновь обратилась к духу Чарли, как к давнему знакомому:

– Чарли, Чарли, ответь: ты убьёшь Дениса? – Этот жуткий вопрос был задан повелительным тоном. Казалось, она склоняла духа ответить утвердительно. На лице её было выражение нетерпеливого ожидания.

Сам не веря в то, что вижу, я молча наблюдал. Было в голосе девочки, вызывающей дух некоего Чарли что-то потустороннее, очевидно, она верила в реальность загадочного мира духов, и по-настоящему хотела до него достучаться. В отличие от неё, другие три девочки воспринимали это просто как игру, не вкладывая в неё сакраментального смысла.

По спине пробежал лёгкий холодок. Однозначно, игра мне совсем не нравилась. Что было делать? Конечно, можно было принять позу авторитетного взрослого и запретить игру. Но был ли в этом смысл? Да, сейчас они перестанут, притворятся послушными, так как привыкли подчиняться старшим. Но втайне, эта игра станет им ещё милее, ибо общеизвестно – запретный плод сладок.

Видя, что я наблюдаю за ними, все четверо повернулись ко мне, и пытливо рассматривая, пытались узнать моё мнение об их игре.

– А вы знаете – сказал я, – что это очень опасная игра?
– Знаем, знаем – сверкая улыбками, ответили они.

– Я бы на вашем месте побоялся в неё играть – медленно и со значением произнёс я, желая убедить их бросить эту затею.

– А мы не боимся!

– Откуда вы узнали об этой игре?

– Мы знаем, давно знаем, – перебивая друг друга, затараторили они с видом превосходства над отсталым взрослым.

– Мне друг сказал – сказала одна из них.

– Я прочитала в телефоне – поделилась другая.

– Мы знаем, знаем! – восторженно повторили они хором.

Я им наскучил, и они снова подошли к «спиритическому» столу, где вновь принялись вызывать Чарли. Вопрос они формулировали однотипным образом, но каждый каждый раз озвучивали имя другого мальчика.

Пока они «колдовали» над карандашами, в ожидании, что верхний из них, как стрелка, сдвинется вправо или влево, я задумался над тем, за что они так невзлюбили мальчиков. Может быть, те их притесняли, а они, чувствуя себя физически слабее, решили отыграться таким необычным способом? Наконец, прокричав «ура!», все четверо позвали  меня посмотреть на ответ духа. Я увидел, что остро заточенный грифель карандаша повис над словом «да».

– Вот видите, он ответил! Чарли убьёт Дениса! – подпрыгнув три раза, воскликнула одна из них, а глаза её светились восторгом, как и у подружек.

– Мне не нравится ваша игра, она нехорошая, – холодно ответил я, хотя видя их увлечённость, понимал, что сейчас не сумею убедить их в этом.

Находясь позади них, я стал наблюдать за движениями карандаша, пытаясь понять, вправду ли он отклоняется по необъяснимым причинам, или, всё-таки, кто-то из них незаметно его подвигает. Один раз мне показалось, что он двигался сам, но… К тому моменту к столу подбежали два мальчика и удивившись «заговору» девочек против них, стали шумно возмущаться. Уследить за суетливыми действиями всех близ стоящих детей было уже невозможно, поэтому так я и не понял, почему двигался карандаш. Но вот, закончилась перемена, а с нею и недобрая девчачья забава, занозой вонзившаяся в мою память.

Что такое детский «спиритизм»: невинная детская шалость, или реальная попытка выйти на контакт с чуждым миром? В христианстве, например, любое заигрывание с духами (бесами) считается грехом, за который человек будет вынужден жестоко расплачиваться. Но и с позиции закоренелого материализма, при котором человек не верит ни в Бога, ни в чёрта, но всё-таки признаёт необходимость воспитания детей, а значит руководствуется определённой системой ценностей, эта игра дурна. Мне скажут: «дети всегда любили страшилки, эта — одна из них». Но если говорить о классических страшных сказках, мультфильмах и играх, то они всегда были направлены на создание правильных морально-нравственных установок,  воспитывали. Здесь же, всё наоборот: желая зла себе подобным, дети в игровой форме занимаются, по сути, типичной «чёрной магией».

О спиритизме вообще сказано и написано немало, достоверно сказать можно одно: дело это тёмное. Верите ли вы в существование духов, или нет, но даже скептик вынужден будет признать: утверждать не предвзято, строго научно о том, что контакт с духами невозможен, или, что их нет вообще — нельзя. Если же предположить, что духи существуют и даже могут контактировать с нами, то без сомнения, им это для чего-то нужно. Просто так ничего в жизни не бывает. Но нужно ли это вашему ребёнку? Большой вопрос!