Сияние Алкалы

[Жанр: эпическая и военная повесть. Часть 1 "Он убит под Байкальском" была ранее опубликована здесь: http://proza.ru/2013/09/30/1707  ]


Часть 1. Он убит под Байкальском

***
«Пять лет, как отгремела страшная Восточная война. Мы победили. Но какой ценой.»

Мишка сидел за кухонным столом. Два часа. Кругом ночь. При выключенном свете лампы докуривал последнюю оставшуюся в пачке сигарету. Она искрилась ровным красным непрерывным огоньком, дымила и трещала, словно лучина какая первобытного, пещерного человека.

-Ан-нет! Ещё одна, с-сука, есть! –Достал из пачки «самую последнюю уже» и положил на стол напротив. Потом, о чём-то подумав, - поставил рядом рюмку. Налил водки. Через некоторое время поднёс свою – тихонько «чокнулся» с воображаемым «братишкой».

Опустошил...

«Есть во всём этом какой-то смысл, какой-то ритуал»

Потом, немного подумав, взял кусок хлеба, посолил и положил его на рюмку напротив с так и не выпитой никем водкой.

Прищуривая глаза, он смотрел куда-то вдаль, сквозь стекло, туда во внешнюю и, увы, кромешную тьму. И искал ответ на мучившие его последние пять лет вопросы. Была суббота. Всё выпитое за вечер давно уже разлилось приятным теплом по венам и артериям и теперь вот напряжённо и беспрестанно стучало в голове. Создавая Боль. Иногда просто невыносимую. И особенно в висках.

В его 28 с небольшим лет последние отчего-то покрылись красивой, ровной и белоснежной, но, увы, нелепой в его годы сединой.

Настроение было паршивым. Если не сказать более. Спать не хотелось. Щемило и ныло сердце. А собеседников не было. Вот и говорил он сам с собой. Задавая иногда нелицеприятные вопросы. Диалог звучал в его бедной голове, трещавшей от боли, где-то на уровне подсознания, но иногда, в особо напряжённые моменты отдельные слова или даже фразы, как солдаты, «с боем прорывались» наружу, сюда, к нам, во внешний мир, отдаваясь гулким эхом от стен второго этажа его небольшой дачи.

«Жена психанула. Можно понять ход её мыслей и переживаний. Но не принять!»
А всё его участившиеся запои по пятницам-субботам. Вот и сегодня, наговорив ему кучу колкостей, она схватила сынишку, сорвалась с места, как много – много раз до этого и привычно уже «уехала к маме».

...Он ловил себя на мысли, что в последнее время всё чаще и чаще обращается к будоражащим душу событиям недавнего и такого нелёгкого для всей страны времени.

«А можно ли было её избежать? Эту войну. Что мы сделали не так? Или не сделали так, как надо, чтобы этого не произошло? Наверное, такие вопросы может задавать себе только русский. Соборные мы. За всё в ответе.»

«Немец – тот всегда выполняет приказ начальства, не задумываясь о его целесообразности или смыслозначимости. Он пунктуален, и даже в том, чтобы выполнить идиотский приказ беспрекословно и, что самое важное, - в срок. 

Англичанин и американец – те не заморачиваются. Живут одним днём, мечтая о последующем за боем или войной «райским счастьем» и приятным времяпрепровождением. Заслуженным и долгожданным.»

«Китайцы вот, кажется, не думают вообще. То есть, совсем! Зомби они. Готовы выстлать своими умирающими миллионными телами дорогу императору через Татарский пролив, например. А последний, пройдёт по их остывающим трупам и окоченевшим головам, не задумываясь, словно Цезарь через триумфальную арку.»

Вереница событий. Больших и малых. Важных и не очень промелькнула в сознании сплошным световым потоком. Потом «шли» безжалостные сцены кровавых битв. Нескончаемые жертвы. Многих из убитых и погибших он хорошо знал. Как самого себя, другие - были просто приятелями, - здоровался за руку. Были и те, которых не знал вовсе. Но от этого их смерти не были более легкими.

«...Витька сгорел факелом, успев вывалиться на ходу из горящей самоходки... При этом кричал, видимо, уже теряя сознание, во всё горло: «Вот так! Вот так вам, суки!» Лицо обгорело полностью. Особенно нос и уши. Невозможно было узнать. И этот страшный запах зажаренного заживо человеческого мяса, копчёный и немного сладкий. Опалённые волосы и ногти. Так и отправили его в закрытом и запаянном гробу бедной матери.»

«...Костику оторвало снарядом руку и полголовы, окровавленные куски костей черепа болтались у него на каких-то кожных связках... вперемежку с волосами, а он каким-то чудом продолжал бороться за свою жизнь ещё несколько секунд, крепко сжимая оставшейся рукой автомат и даже пытаясь из него стрелять... Потом, когда окончился бой, поздно вечером, пришлось ломать его окоченевшие пальцы, чтобы освободить несчастное оружие от мертвой хватки убитого бойца.»

«...Никитка вместе со всем своим разведвзодом... тот однажды «просто» не вернулся из спецоперации. «Просто»? Нет. Никто не знает, чего это ему стоило. И никто его больше с тех пор не видел. Балагур был, весёлый парнишка. «Живы будем – не помрём!» - Часто прощался он именно так, как и в свой последний раз. Помер пацан, видать, всё ж. Так жаль.»

«Оттого, как человек встречает свою смерть, можно многое сказать о нём, и даже о том, как он прожил свою жизнь.»

 - Вспомнилось фраза одного Мишкиного боевого товарища... «Есть маска смерти, понимаешь! Посмотри на неё. Там – всё! Не нужно разгадывать. Всё на ладони.»

-Федька! Ты где? – Ночную тишину разрезал неожиданный возглас Мишки.
Ответом была тишина, заключающая в себе бесконечность всего Мироздания, его смыслов и всевозможных ответов. Какой из них истинный? Какой? Кто знает...

-Иногда лучше вообще не отвечать... И не выбирать. Отказ от выбора – это ведь тоже выбор! Причём, что интересно: о нём можно заявить громогласно. Он - самый главный! Потому что единственный.

Их связи были давно потеряны. Может быть, причиной тому была вот эта последняя фраза, сказанная вслух Мишкой только что. Они не встречались очень давно, почти вечность, с тех самых пор, как его перевели в другую часть. Вскоре закончилась эта скоротечная, но чудовищная по абсурдности, потерям и жестокости война. Счастье возвращения домой живым, встречи с родными и близкими, - затопили собой всё. И не оставили в сознании никакого места этому важному, животрепещущему последнему вопросу:

«Федька! Ты где?»

Вдруг в дверь постучали. Робко так. Но уверенно. «Или показалось?!» Мишка встрепенулся, очнулся от своих тяжёлых мыслей и прислушался. Постучали ещё раз. Более уверенно и громко. Стало ясно, - кто-то пришёл. «Но кто? Два часа! Уже третий!»

Дача стояла на отшибе, на самом краю деревни у большого тихого и тёмного лесного озера километров четыре в поперечнике. Третий стук уже походил на беспрестанную барабанную дробь.

«Может жена... вернулась. Что случилось?» - думал Мишка, спускаясь неуверенно по скрипучей лестнице, держась за перила, чтобы не рухнуть вниз. Выпитый алкоголь всё ещё давал о себе знать.

Щелкнул замок, дверь распахнулась... В тусклом свете единственной у входа лампочки возник неясный силуэт, словно тень.. «Что с глазами у меня... туман... не пойму...»

-Вам кого? – тихий голос Мишки взорвал неудобную и затянувшуюся паузу.

-Э! Ты чё, парень, не узнаёшь боевого друга?! Забыл, что ли?! А я-то думал... Эх.

Знакомый голос резанул по ушам и запал в самую глубь, опять защемило сердце, в самую душу, вгрызаясь в неё, воссоздавая сцены «гаревых, давно минувших дней».

-Федька! Ты что ли?! Но как... – Голова мгновенно протрезвела, глаза широко раскрылись и, наконец, уловили знакомые, почти родные черты лица.

-Я! Не ждал?! – Знакомая улыбка в уголке рта, «он совсем не изменился»!
Крепко обнялись. Всё тот же камуфляж, армейский плащ.

-Откуда? Как? И это что?

-Это? Экипировка. Не узнал?

Специально для тебя надел, чтобы удивить. Я ведь долго готовился к этой встрече. Не отпускали всё. Работа, да работа. И вот, наконец, плюнув на начальство – вырвался к тебе. Даже не представляю – чего мне это будет стоить!

-Так ты – военный?

-Ну, в какой-то мере... Можно и так сказать. А самое главное – дел – уйма! Больших и малых. Важных и не очень. Просто не передохнуть. Всё некогда. Так ты пригласишь меня в дом или как?

-Спрашиваешь! Конечно! Залетай давай уже!

-А я не летаю... Крыльев пока нет. Не «выдали» ещё! – Полушутя полусерьёзно ответил Федька.
. . .
Устроились всё там же, на кухне. Федька сел напротив. При «дневном» свете лампы, он выглядел немного бледным, но совсем не изменившимся. Долго, чуть с грустью, смотрел на кусок хлеба, всё ещё лежащий на рюмке с водкой. Мишка не хотел прерывать ход его мыслей и молчал вместе с ним, время от времени тяжело вздыхая.

-Это мне? – То ли спросил, то ли констатировал он. И, не дождавшись ответа от друга, выпил всё одним махом, закусив куском чрезмерно просоленного чёрного хлеба.

Потом взял рядом лежащую сигарету, закурил... Его лицо порозовело и наполнилось живой энергией. «Наверное замёрз он, вот и отогревается...» - подумал про себя Мишка.

-Так ты меня ждал?! – Внезапно спросил ночной гость.

-Я? Ну, как сказать, в какой-то мере... все эти пять лет... – Начал оправдываться Мишка.

-Мог бы и позвонить... – Сказал с грустью, опустив взор куда-то вниз..

-Так куда? С тех пор, как тебя перевели, - ты как в воду канул! Я пытался вначале, звонил, искал. Всё – без толку!

-Э! Да ладно тебе, забей! – Федька улыбался, как и прежде, сверкая такими знакомыми ещё с армейской службы ослепительно белыми безупречными рядами зубов.

-Эн-нет!!! Ты от меня сейчас так просто не уйдёшь! Давай номер уже! Быстро! Записываю!

Некоторое время Федька лукаво улыбался всего лишь краешком своего рта, потом вдруг сделался серьёзным:

-Ты и в самом деле хочешь его узнать? – Посмотрел испытующе.

-В самом! А это что, тайна? Ты всё ещё с Наташкой?

-Угу... – грустно промычал Федька и опять, побледнев, вперил свой взгляд прямо в пол.
-Ну, давай уже! Устал ручку держать...
. . .
Прошло часа два.
Разговоры-воспоминания лились непрерывным потоком. Минуты радости и хохота сменялись серьёзным анализом боевых операций, паузами, посвящёнными павшим бойцам.

Особенно обсуждали политическую ситуацию накануне Восточной войны. Споры накалялись, им помогал выпитый алкоголь, казалось, что иногда собеседники могли пойти в рукопашную друг против друга, но ради Истины!

-Понимаешь, смерть «товарища Чжоу», над бескрайними просторами «матушки Сибири» – это всего лишь повод, как и в Первую Мировую. Причина же – в другом, наши ресурсы.. – Настаивал Мишка..

-Да-да, может быть, но бикфордов шнур взрывает всю бомбу. Без него – никак! А с помощью фитиля разжигают свечу...

-Искра зажигает пламя. Но свеча горит лишь столько, насколько ей хватает фитиля...

-А потом – взрывается, если это не свеча, а запал! – Многозначно произнёс Федька и опять опустил свой взор куда-то вниз.

-Листья с деревьев опадают раз в году. Но деревья - высокие и крепкие... Ведь выстояли же, все эти жертвы были неизбежны...

-Ты хоть понял, что сказал сейчас? – Федька посмотрел исподлобья – Чем провинились Витька, Костик, Никита и... – запнулся на полуслове – потом вообще раздумал продолжать.

-Пламя свечи освещает не только твой собственный Путь... В нём нуждаются люди! Они будут блуждать во Тьме и погибнут в неведении, если ты не придёшь к ним на помощь. – Продолжал философствовать и настаивать на своём Мишка.

-И это ты говоришь МНЕ?! – Полушёпотом. – А что ТЫ знаешь об ЭТОМ?

Лицо Федьки сделалось бледным, опавшим, - сильно изменилось, почти до неузнаваемости.

-Так всё! Хватит! Стоп! Закончить разговоры! Пошли кататься на лодке, она тут, рядом, а то так мы раздерёмся ещё! Вот будет смехота-то. Одному 28 – другому тридцать стукнуло! – Мишка вскочил и стал поднимать Федьку. Тот встал молча, не сопротивляясь, потом улыбнулся:

-Ладно! По рукам! Так где же твой «пароход»?!
. . .
В безупречно-чёрной озерной ночной глади отражались звёзды и луна. Плеск воды от вёсел эхом отзывался в ближнем берёзовом пролеске... Где-то кричал филин. Мишкина дача с одинокой маленькой лампочкой у входа превратилась почти в точку - осталась далеко позади.

-А куда мы плывём? – Нарушил тишину «пассажир».

-Тут на острове есть домик, летом пасут скот – луга кругом высокие и сочные.

-А как же гонят табун через озеро?

-Да здесь мелко и есть перекаты вон с того, противоположного берега.

После продолжительного молчания Федька вдруг ни с того, ни с сего произнес полушёпотом одну необычную фразу. Которая навсегда врезалась в сознание друга, - как бы, подводя итог всей их ночной беседе, иногда переходившей на крик и высокие тона, - но утверждая Истину. И не только для самого себя:

-Нельзя уйти из Мира, - не оставаясь в нём, - во имя людей, которых ты любишь.

-А вот это точно ты сказал сейчас ... в самую суть.
. . .
...Холодная ночь. Треск пылающего огня. Тёплое дыхание лучшего друга. Самого родного человека на Земле. Разделившего с тобой когда-то радость побед и горечь поражений. Смерть близких и неугасимую Надежду на лучшее будущее. Звёздное Небо над хижиной. Где судьба определила им «Место быть». Млечный Путь, прочерченный на заре веков... «Небесным Лосем» с Востока на Запад родной Вселенной. Звёзды как родимые пятна Судьбы. Биение сердец, - пульсации гигантского Мироздания, - где в маленьких паузах заключена вся Жизнь и, может быть, весь смысл всей этой Жизни. Иногда яркой, но нелепой и скоротечной. Иногда – бездонной, чёрной и почти зловещёй.
. . .
-Слушай, Миш, если «инструмент» сломан – музыка будет никудышней!

–Полушёпотом во Тьму, немного с юмором, но как и всегда - в самую суть... тех самых пауз Мироздания.

-Истина в том, что не музыка играет музыкантом... – Также чуть с иронией.

-...а музыкант, даже на самом плохом инструменте...

-...даже в самой кромешной Тьме... может рождать небесные звуки и мелодии. Иногда одним только голосом.

- Также переходя на чуть слышный шёпот.

-...от которого безвинно убиенные воскресают, а их палачи падают замертво... – Закончил Фёдор уже почти совсем серьёзно.
. . .
Яркий лучик восходящего светила проник в хижину. Теплый и ласковый «солнечный зайчик» остановился на щеке Мишки, ему стало щекотно и он открыл глаза. «Сколько прошло времени? Печка, наверное, давно потухла!» Почувствовал холодное дуновение справа, там, где должен был быть его друг.

-Федька! А ты где?

Тишина. Звенящая и, как всегда, многозначная.

Вскочил, накинул одежду, выбежал наружу, громко хлопнув дверью. «Лодка на месте. Значит, где-то всё ещё здесь!» Вернулся назад. Потом снова выбежал. Проверил весь остров, осталась армейская сноровка, - никого.

-Как в воду канул! –Сказал, сам не поняв смысл сказанного. И только потом спохватился, прыгнул в лодку и проплыл на ней вдоль всей береговой линии острова.

«Никого!»

Даже пытался проверить веслом все береговые кустарники у самой воды. Всё без толку. 

Наконец, терпение лопнуло, - Может, он переплыл через озеро вплавь, один, но зачем? – В душе возникла слабая Надежда, но беспокойство почему-то нарастало.

Вернувшись к дому, переплыв озеро, бросив лодку, он вбежал-влетел, будто на крыльях, на крыльце продолжала гореть всё та же маленькая незамысловатая лампочка.

Никого.

Кухня. На столе пустые бутылки, закуска, окурки, много их, часть в пепельнице - часть, бОльшая, - в консервных банках.

Напротив - рюмка водки с бережно положенным на неё куском чёрного хлеба.

Сердце Мишки ёкнуло, до сознания стала доходить Истина, точнее, - обрывки её, потом сердце... почти остановилось... от ужаса. Холодная дрожь пробежала по спине.

Тут он увидел обрывок бумаги, испещрённой какими-то цифрами.

-Это же его телефон, что я успел записать вчера! – Опять проблески Надежды. Обрамлённые в Хаосе ужаса и Боли.

Непослушные, дрожащие от холода пальцы набирают заветные числа.

Длинный гудок.

Долго.

Потом отвечают.

Женский голос.

-Наташ, это ты?

-Да, а Вы кто? – приглушённо, с тоской.

-Я... Мммихаил... А Фёдор уже дома... я его армейский друг, понимаете... мы тут...? – «Брякнул», сам не зная что... а главное «зачем»...

Пауза.
. . .
-ОН ПОГИБ...
                    ...ПОД БАЙКАЛЬСКОМ... ровно пять лет назад... извините...

***

Часть 2. Алкала

***
"Пять лет и один год, много это или мало?!"

"...А вообще, Шесть - странная цифра. Есть в ней что-то таинственное, мистическое, какой-то переход, что ли.

И в тоже время, она - двойственная, симетричная, даже зеркальная.
Зеркальная? Или зазеркальная?

И куда переход-то? Вверх? Вниз?
Это с какой стороны, опять же смотреть...

Шесть - наверное, где-то всё-таки "Шест" и чуть-чуть "Жесть"..."
...
Мишка сидел за столом на втором этаже своей старенькой дачи. За окном была непроглядная темень. Собственно говоря, он сейчас здесь и жил постоянно.

После того случая, когда всю ночь проговорил с погибшим пять лет назад на войне лучшим другом Федькой, жена ушла окончательно.

Видимо, решила, что у него едет крыша и начинается белая горячка. Связи были потеряны, и даже с сыном она не давала теперь встречаться.

-Ссука! - Мишка стукнул со всей силой по столу, вспомнив её последние слова:

"Алкаш ты! Крышей уже съехал, чтоб ты сдох, сгорел здесь, убила бы тебя вот этой рукой!"

-Ссука! - Вилка и ложка полетели вниз. Тарелка подпрыгнула и встала на своё место.

"Ну, почему так несправедливо устроен мир! - думал он с отчаянием - С мужиками ведь так просто, обо всем можем договориться, а жить мы обязаны с бааабами, которые всегда чем-то недовольны и любят они только самих себя..."

Заметил: рюмка тоже завалилась на бок от внезапного удара по столу, упала навзничь словно убитый кем-то воин.

Красное вино пропитало скатерть и тонкой струйкой тёмной крови полилось вниз, на пол.

Кап... кап... кап...

Мишка подставил руку - она тут же окрасилась в красный цвет. Поднял верх - изумился...

-Федька, сегодня особый день, я ждал его целый год, слышишь?! - выдавил из себя Мишка и не узнал свой собственный голос, посмотрел вверх, наверное, в Небо.

Тёмное такое, гнетущее, непроглядное... за окном.

Одинокая, скупая и солёная... она предательски вытекла из правого глаза, скатилась по щеке и упала вниз, на пол.

-Видишь: и время уже подошло, брат! - голос подавленный, грустный, - шмыгнул носом.

Достал из пачки «самую последнюю уже» сигарету, положил на стол напротив, как и год назад.

Потом, о чём-то подумав, - поставил рядом рюмку. Налил. Через некоторое время поднёс свою – тихонько «чокнулся» с воображаемым «братишкой».

- Ритуал это. Он обязательно сработает... и в этот год... уверен... - прищурил глаз.
Опустошил...

Затем взял кусок хлеба и положил его на рюмку напротив с так и не выпитым никем красным "зельем".

Прикрывая веки глаз, как бы приглядываясь, Мишка смотрел куда-то вдаль, сквозь стекло, туда во внешнюю и, увы, кромешную тьму.

В памяти всплывали многозначные и будоражившие душу федькины слова годичной давности:

"-А я не летаю... Крыльев пока нет. Не «выдали» ещё!"

Усмехнулся. Самым уголком рта. Беззвучно так.

Или:
"...бикфордов шнур взрывает всю бомбу. Без него – никак! А с помощью фитиля разжигают свечу..."

Лицо Мишки стало серьёзным, напряжённым. Наверное, от воспоминаний.

И ещё самое загадочное и мистическое...

"Нельзя уйти из Мира, - не оставаясь в нём, - во имя людей, которых ты любишь."

Прикрыл веки. Вдруг на ум пришла выученная в раннем детстве молитва:
Начал. Полушепотом...

"Царю Небесный... Утешителю... Душе истины... Иже везде сый и вся исполняй.... Сокровище благих и жизни Подателю... прииди и вселися в ны... и очисти ны от всякия скверны... и спаси, Блаже, души наша."
...
- Здесь самое главное, Миш, - "сокровище благих"...

Мишка отчётливо услышал тихий голос Федьки, открыл глаза - перед ним сидел он, его лучший друг.

- Блаженны алчущие правды... ибо... они...

Мишка вскочил со своего места, подбежал к Федьке, обнял его крепко за плечи, сжал, что было силы от переполнявшей радости.

Это был он. Он!

Живой, из плоти и крови - Федька! - Ничуть не постаревший за этот год!
- Я знал, что ты придёшь...
...
Мишка вернулся, успокоился, сел напротив любимого и единственного у него самого преданного друга.

-Мне много тебя о чём нужно распросить... Слышишь! Только не исчезай внезапно, как тогда на острове!

-А что есть Правда, Миш? - вполголоса, загадочно перебил его Федька.

Потом посмотрел на рюмку, взял и тихо выпил её, закусив кусочком маринованной рыбы из салата, стоящего рядом в простом стеклянном блюдце на столе.

Мишка оживился:

-Я думаю, Правда у нас, воевавших, была одна: "Сам погибай, а братишку - выручай!" Ведь Правда - это Справедливость, духовно понятая. А в чём Справедливость-то? Да в том, что остаться в живых здесь, на Земле нашей должны самые светлые, лучшие из нас. Думаю так. И задача их сохранить для этой Жизни во что бы то ни стало...

- Вот именно: здесь. А ещё мы остаёмся теми, кто мы есть, пока помним подвиги своих героев... - Поддержал Федька.

Помолчав, продолжил:

- Что есть Правда? В чём состоит неискажённая безуспешными попытками врагов Русская Правда?

Уверен - в силе нашего Духа! Русского характера что ли.

Федька замолчал ненадолго, а потом завершил мысль:

- Помнишь? "Много перебил я нечисти. Сейчас умру. ...отгадал я третью загадку... Больше отца с матерью, больше света белого любить надо Родную землю!"

Мишка вдруг озарился изнутри каким-то внутренним светом, было видно он долго думал над этим, поэтому поддержал товарища и продолжил быстро-быстро так, повышая голос, будто боясь не успеть... Озвучить что-то очень важное в своей безутешной и кромешной жизни, скороговоркой, как бы свыше:

- Или Правда в ЭТОМ?

 "...Русь непобедима и не будет побеждена! - Сколько нас ни вешайте, всех не перевешаете, нас 170 миллионов. Но за меня вам наши товарищи отомстят". 

Федька молча кивнул, опять что-то вспомнил, на его переносице возникли морщинки.

-Или: "...это вам за пацанов!"...
...
- Как тебе там, в Раю-то, Федька живётся? - Вдруг внезапно спросил Мишка после долгой-долгой паузы. - Аллилуйю, наверное, поёте без умолку, - ухмыльнулся самым уголком рта, - и манну небесную жрёте пригоршнями, запивая сладким нектаром бессмертия из прохладного озерца невдалеке...

-Дурак ты, Мишка! Мы в Вальгале работаем как рабы на галерах! Времени нет... Да там вообще нет времени в земном смысле. Мы живём и совершаем подвиги ежедневные ради Него, Единственного. Мы каждый день умираем на полях брани с Именем Его на устах и тут же возвращаемся в новых телах к новой жизни! Всё - ради Него! Единственного!

- Расскажи мне о Нём! - настойчиво спросил вдруг ставший серьёзным Мишка.

- Он строгий Отец, но светлый и справедливый! И от Него сияние исходит... А ещё рядом с ним - тепло так всегда, ведь Он - источник жизни...

- А как вы молитесь?

- Никак! Запомни, Батя наш не ищет Славы, так как он самый малый из нас, Он сам - Слава и Сила и Надежда наша на лучшее Будущее... Но в трудные минуты битвы мы призываем Его так:
"Отец наш Небесный, пусть к нам придут Сила и Слава и Царство Твоё, помоги нам не пощадить даже Души своей до самой смерти во Имя Твоё!"

- И всё? - Искренне удивился Мишка.

- Всё! "Батя" - он Великий во всём, даже в своей простоте, искренности и юморе!

Мишка слушал, раскрыв рот, впитывая в душу, в самую её суть, каждое федькино слово, каждое его откровение и движение мысли, а в его мишкином сознании в этот момент, как бы в унисон с рассказом и биениями собственного сердца, звучало Одно:

"В Начале было Слово..."

- Повторю: Он Сам не ищет Славы вовсе, ибо Он и есть - Слава и Совесть и Надежда на Будущее всех нас, всех Миров и всех Времён. - продолжал Федька, - Он - Единственный и Великий воин. Всех пространств небесных и всех народов, всех рас бесконечной и вечной Вселенной!

А ещё, скажу я тебе по секрету, Он говорит по русски! Как это вообще может быть, Мишка?! И его все понимают!!! - Федька изумлённо посмотрел на боевого друга.

- Так и должно быть, Федь.

- Он готовит нас, всех умерших здесь на Земле и других Планетах воинов, всех убитых на полях великих битв и эпических сражений, всех времён и всех народов к часу Икс. К последней и решающей битве.... Вы называете её Армагеддон. Но это неправильно! Здесь вообще на Земле всё переврано специально, чтобы запутать вас.

Но мы-то теперь всю Правду знаем. Это "Рог-на-Рог"! Понимаешь, Великая бойня, самая решающая и итоговая, светлый Рог Единственного, верю, придёт день, Он вспорет живот этому Тёмному однажды, после того как тот вознамерится захватить власть во всем Мире, чтобы поработить нашу Землю и её воинов, как это было уже и на других планетах.

А ещё Единственный часто повторяет: "Русский Дух - он самый сильный на всей Земле! И он непобедим!"

Мишка представил всё реально так и рельефно, будто кто-то "показывал в его башке фильм о Великом Будущем, о столкновении могущественного Зла с не менее могущественеыми силами Добра и Света". Он так расчувствовался, что потерял сознание и наверное, упал. Но тут же пришёл в себя, поднялся и воскликнул:

- Возьми меня с собой, а?! Пожалуйста, дорогой мой, братишка, не могу я больше здесь прозябать! Возьми меня к вам, туда, к Единственному, который не ищет Славы, ибо Сам - Слава и Сила и Царствие, наше Будущее. Возьми меня в свою Алкалу!!! А? Прошу тебя. Хочу к братишкам, к Костику, Никитке и Витьку...

- Дурак ты, Мишка... Многие из наших мечтали бы оказаться здесь, на святой Земле, пропитанной кровью славных воинов - героев Отечества сияющего Прошлого снова и снова, да не могут, пока время не вышло. И мне завидуют, когда отправляюсь сюда, только не говорят, а лишь смотрят вслед с особенной такой и пронзительной грустью. Скучают, видать, по Родине... А ведь не знают они, что меня благославил Он, Единственный, быть посредником между мирами, ибо время близко... И Будущее создаётся здесь и сейчас, на наших глазах.

Немного помолчав, Федька добавил:

- Да и не все погибшие войны попадают в Вальгалу. Это серьёзный учебный космический центр, созданный Единственным, понимаешь, и чтобы попасть туда - нужно это заслужить ещё, пройти сложнейший экзамен на твёрдость Духа.

Валькирии - это такие огненные шары, которые носятся на полях великих сражений и собирают Души славных героев-воинов, прошедших экзамен и не пожалевших не только Тела, но и Души свои до самой смерти... так вот, они забирают лишь избранных!

- Ты знаешь, а я видел эти твои Балакири, помнишь, тогда перед сражением за высоту 312? Я ещё будил тебя той ночью несколько раз. Не спалось тогда. Как раз перед нашим расставанием. Красота-то какая была. Различного цвета они были и свечения, красные и зелёные, разной такой формы и величины, словно живые, эти огненные шары выделывали разные пируэты и фигуры высшего пилотажа в ночном небе...

Мишка внезапно остановился, живо представляя всё сказанное только что, будто вчера это было, а ведь прошло уже 6 лет! Разноцветные искорки даже появились на время в его глазах...

Потом успокоился и продолжил с вопроса:

-А как вы там каждый день умираете в учебных битвах, но тут же возрождаетесь к новой жизни в новых телах... вновь и вновь?

- Я не знаю, как это происходит, вот чётко вижу меня убивают в смертельном поединке, всё темнеет, потом тут же вспыхивает свет и у меня уже новое здоровое тело. Наверное, Единственный всё так и задумал, а оно и правильно: у великих воинов не должно быть страха смерти, только ощущение Вечности, они не должны тратить энергию на всякие пустяки.

- И первый раз там на поле ты "умер" также? - Мишка сморщил лоб...

- Да, всё так, примерно так, но я не помню перемещения внутри Валькирии.
Открываю глаза и я уже в Вальгале в новом теле! - Тебе интересно? Запомни, Миш, смерти для Великого воина Единственного просто не существует, её нет, не нужно этого бояться...

- А я и не боюсь! - загадочно произнёс Мишка и Федька тогда вдруг впервые и отчётливо увидел в своём сознании мысленную кирпичную стену вокруг головы друга, хотя до этого он прекрасно читал все его мысли.

- Забери меня в свою Алкалу, Федь, прошу тебя! - почти шопотом, неожиданно умоляюще произнёс Мишка во второй уже раз.

- Не время ещё, говорю же, у тебя здесь полно боевых задач. А может, ты и сам Рогнарог встретишь воочию...Кто знает?!

- А почему твои Балакири сейчас всё реже и реже появляются на полях битв?

- Несколько причин. Может быть, настоящие воины перевелись. А может, за местами дислокации Валькирий никто уже не следит несколько тысяч лет. Вот они и засорились, а Валькирии не могут вылететь.

- Как это, засорились? - У Мишки недоумённый вид.

- А вот так! Эти шары - такие же механизмы, хоть и высокотехнологичные. Раньше у каждой пещеры, у каждого разлома земной коры, у каждого дольмена и пирамиды-горы было святилище и постоянно жил кудесник. Он отвечал за это место Силы. Сейчас ничего этого нет. Тёмные постарались всё заблокировать. Вот и приходят в негодность агрегаты Древних. Ведь им уже миллионы лет, они существуют на Земле с тех пор как светлые боги спустились с Неба.

- Ясно. Подожди, Федька, только, не исчезай, мне нужно сходить отлить на минуту по нужде, ладно?

- Ладно... возвращайся...

Федька во второй раз отчётливо "увидел" около Мишки загадочную "кирпичную стену"...
...
Минут через пять заскрипели ступени деревянной лестницы - Мишка тяжело поднимался на второй этаж.

Он появился в дверном проёме, такой светлый, сияющий, почти прозрачный с легкой улыбкой надежды на состарившемся и осунувшемся от нелёгкой жизни коричневом лице...
В одной руке он держал ведро со странной жидкостью, а в другой - зажимал небольшой предмет.

- Федька, ну, возьми ты меня в Алкалу свою сияющую, к Единственному и друзьям нашим общим, прошу тебя, не могу я больше так жить, как собака, прошу: ВОЗЬМИ!

...Последнее, что запомнил Мишка перед тем как ослепительный свет окутал его со всех сторон... и после того как он вылил на себя ведро воспламеняющейся жидкости, а потом щелкнул зажигалкой... было перекошенное от страха за друга лицо подбегающего к нему Федьки и ещё... вытянутые вперёд его большие и могучие руки воина, будто пытался он сейчас остановить что-то ужасное, непоправимое и немыслимое...
...
Сквозь глубокий сон или абсолютную и непробудную бессознательность своего существования и смутного иррационального бытия Мишка вдруг услышал какие-то далёкие звуки... словно капли... кап-кап-кап... всё отчётливее и реальнее... потом уже оформились слова: "Вам плохо? Вы меня слышите?" И вот уже кто-то тряс его за плечи и больно бил по щекам.

Мишка открыл глаза: он лежал в траве, а на фоне догорающего дома, его старенькой дачи, была фигура пожарного мчс-ника в странной фирменной одежде, именно он сейчас бил его по щекам:

- Вы меня слышите?

- Где я? Уже в Алкале? ... - прохрипел Мишка.

- В Вальгалу, друг, отправляются души славных воинов, а ты пока живой и обычный погорелец... Вон твой дом, полыхнул так, что не смогли отстоять.

Мишка приподнялся на локтях, тело всё ещё не слушалось, будто деревянное было, наконец, он сел и увидел свою несчастную и догорающую дачу.

- А кто вам сообщил?

- Да мужик какой-то, прохожий, сказал...

- Фёдором звать..Да?

- Ну, вроде да, а вот фамилия прозвучала неразборчиво, оператор не успела записать.

- А я уж было подумал, мне новое тело дали... - сказал раздосадованно и тихо внезапно погрустневший Мишка.

- Ну, насчёт тела не знаю, а вторую жизнь - точно! Как ты выбрался, дружище, из горящего дома на тридцать метров прочь, да в рубашке, насквозь пропитанной бензином, для нас, спецов своего дела, - вопрос вопросов! Вот видишь, трава примята, будто выволок тебя кто-то в самый последний момент. Но это просто невозможно! Ты в доме был один? Взорвался газ? Тогда почему ты бензином воняешь, как собака? А ты хоть помнишь что-то из того?

- Вот и я тоже говорю, как собака... Да никого со мной не было! Один я в доме был! Что случилось - не помню, просто яркая вспышка - и вот я здесь! А вообще, - не время мне ещё умирать, вот и правда вся! - Мишка внимательно осматривал свои руки, потом вздохнул полной грудью, с облегчением, лицо его вдруг просветлело, будто, и впрямь, возродилось оно сейчас к новой жизни... - Дел у меня здесь полно! Невпроворот!

- Да, ремонта тут много надо, пожарник показал на голые стены и догорающую крышу его дачи.

- Да пошёл ты! На хрен она мне сдалась! Это тебе мозги промыли, не мне, моё сознание ясно видит цель! Вот и тело мне новое дали, - Мишка вытянул руки, - хотя и здесь на Земле...

- Слушай, мужик, а ты нормально себя чувствуешь? Может, скорую вызвать?

- Сам себе вызывай. Ваши мозги, человеки, застилает Тьма паразитов...
...
С этими словами Мишка снял, просто сорвал с себя рубашку и джинсы, всё ещё насквозь пропитанные бензином, и пошел через лес, обнажённый, туда на сопку с лысой, каменистой вершинкой, "Огнёвка звать", на ней часто местные видели загадочные огненные шары.

- Ба-ла-ки-ри! Ба-ла-ки-ри!

Добравшись до вершины, Мишка долго сидел на корточках, пристально смотря на голые, как и он сейчас, чёрные в свете серебряной Луны камни. Что-то шептал, потом бормотал одному ему понятное... сначала его прошиб пот: грузные капли стекали со лба по впалым щекам, превращаясь в ручейки... потом потекли слёзы, эти предательские, ненужные, надоедливые и солёные, он пытался смахивать их кулаком... Изредка слышались обрывки странных фраз:

"...Батя... Сила и Слава Твоя... Царствие Твоё на Земле... Души своей до самой... во веки вечные..."

Через некоторое время что-то внутри горы стукнуло, грохнуло, полыхнуло, обвалилось, потом озарилось ярким, разноцветным светом и вот из-под камней медленно так, не торопясь, вылетели два огненных шара - красный и зелёный, наверное, с его кулак, совсем небольшие ещё, "словно дети"...

Они подлетели к изумлённому Мишке и зависли над его головой. Один справа. Другой - слева...

- Федька, привет! Спасибо тебе, что спас меня! А Единственному передай спасибо за моё новое Тело. (Правда, на нём двух любимых родинок не хватает! - улыбнулся) - Я дурак был и только что понял, что означали твои слова:

"Нельзя уйти из этого Мира, - не оставаясь в нём, - во имя людей, которых ты любишь."

Шары одобрительно запрыгали в воздухе около Мишки, будто закивали головами...

Он поднял руки и, о чудо, - они ему подчинялись: то удалялись по желанию, то приближались вновь. То взмывали высоко вверх, то быстро опускались вниз. Его лицо было радостным и счастливым сейчас, как никогда раньше...
...
Неделю Мишка провёл на этой горе в раздумье, медитации и трудах, жил в самодельном шалаше. Раздобыл где-то одежду, питался подножным кормом, а потом вычищал траву и рубил маленькие деревца на этой самой Огнёвке, - странно, наверное, выглядело со стороны, - мешающие, по его мнению, "свободно выходить энергии Земли."

Но самое главное - он научился в любое время дня и ночи вызывать к себе эти огненные шары, "Балакири", как ласково он их теперь всегда называл...

А после... Мишка записался в какое-то ЧВК, кажется, "Ханкала", старые боевые друзья помогли, немного мистики и везения. Вскоре он тайно отбыл в одну из ближневосточных стран...
Больше никто его не видел...

А на ближайших к деревне сопках местные жители всё чаще и чаще стали замечать вот те самые разноцветные и волшебные огненные шары...

Они кружили и роились над лесом и полем, озаряя своим чудесным и разноцветным свечением всю округу, взмывали высоко вверх и стремительно падали вниз.

Будто живые они были сейчас... И о чём-то хотели нам рассказать.

Наверное, о Мишке и его новых боевых друзьях.

***
Ник Иванов. 23. 02. 2021.