Николай Гумилев

К 135-летию (1886) со дня рождения

Николай Гумилев - поэт, переводчик и художественный критик, автор этнографических заметок о жизни народов Африки.  Вошел  в  литературу как основатель акмеизма -   литературного течения, созданного в противовес  символизму в Серебряном веке российской поэзии.   Для акмеизма характерно возвращение  к первичному значению слова, к ясности и точности слова.  Акмеистом был и сам  Николай Гумилев, и Анна Ахматова, и Осип Мандельштам...
Жизнь Николая Гумилева (1886 – 1921) к сожалению,  трагически  оборвалась  в 1921 году.

В 135-летний юбилей поэта мне хотелось бы вспомнить стихотворения поэта,  которые  он включил в свой   последний  сборник  «Огненный столп» (1921).  Одной  из вершин его творчества является  стихотворение «Заблудившийся трамвай» (1920). 
Это  одно из самых загадочных стихотворений поэта:  петроградский  трамвай заблудился, как может заблудиться человек.  «Он заблyдился в бездне вpемён…» Фантастика, фантасмогория.

Необычный трамвай, созданный воображением поэта,  мчится   по России, Европе, Африке, Индия — Нева, Сена, Нил… Петроградский  трамвай совершает  кругосветное «путешествие, вознося поэта к вершинам поэзии.  Литературные аллюзии, скажем, с о стихотворением  «Пьяный корабль» Артюра Рембо, как полагал наш вузовский преподаватель Ф.П.Федоров (1939-2020).

Внутреннему взору поэта видится нищий старик, «что умер в Бейруте год назад», потом «дощатый забор» в переулке и дом в три окна, в котором когда-то жила Анна Ахматова; вспоминается невеста Машенька, ткавшая жениху ковёр…  Автобиографическое время сменяется историческим, и мы переносимся в восемнадцатое столетие и вместе с героем отправляемся на аудиенцию к императрице.

Это стихотворение весьма современно – некое пророчество. Поэт-пророк. Состояние души. Что в ней?  Весь мир и тревога за все  происходящее.
Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог,
И в Евангельи от Иоанна
Сказано, что слово это Бог.
Из стихотворения  «Слово» из последнего сборника Н. Гумилёва  «Огненный столп» (1921).
 
— И если что еще меня роднит
С былым, мерцающим в планетном хоре,
То это горе, мой надежный щит,
Холодное презрительное горе.

— Но я за всё, что взяло и хочу,
За все печали, радости и бредни,
Как подобает мужу, заплачу
Непоправимой гибелью последней.

«Душа и тело». Предполагал, предчувствовал ли поэт свою печальную участь  послереволюционный России? Можно предположить, предчувствовал.