Пламя

Веселье было в разгаре. Аромат шашлыка щекотал ноздри, водка летела "пташечками", вечерний воздух остужал разгоряченные тела.
—Оп-оп ...топ , топ, — ритмично стучали ноги. Любимый певец вещал на всю дачную округу:
 " Мечта сбывается...
и не сбывается "...
В компании преобладали дамы. Но хозяин всех веселил, все успевал, за всеми ухаживал.
Тосты были разные. Шутливые: за сбытие мечт. Искренние, подернутые нетрезвой слезинкой: за дружбу. За женскую дружбу, про которую врут, что её нет.
 Хозяйка Ирина была моложе всех— легкая, темноглазая, с  девчоночьей  челкой. Подруги— закадычные, самые любимые  и верные. Высокая интеллектуалка Лида с неизменной сигаретой в зубах и круглолицая покладистая Зоенька.
А еще был Лидушкин вечный любовник, отставной полковник Степан Васильевич, которого все за глаза (а Лида  и в глаза ) называли Степашкой. Полковник был сед, грузен, но марку держал— мог и танго сбацать, и выпить был не дурак. Одно плохо: выпив, он  начинал страшно ревновать Лидушку и смотрел на всех тяжелым бычьим взглядом.
Иринка поискала глазами мужа—Лёньчик, как истинный кавалер и хороший хозяин, успевал колдовать у мангала и ухаживать сразу за всеми женщинами. Иногда слышались шлепки и притворно- возмущенный шепот: " Лёньчик, зараза!... Убери руки...''
Ира нахмурилась. Где- то в глубине груди рождалась смутная тревога. Что- то было не так, не хорошо .
" Дети "— возникла мысль в мозгу, обручем сдавила голову. Она будто знала наверняка, точно: что-то случилось дома, где остались с бабушкой дети.
Звонок свекрови подтвердил ее предчувствия— у дочки внезапно поднялась температура и никак не сбивалась.
Ехать! Срочно.
Лёньчик  удерживать ее не стал. Обычно мягкая и уступчивая жена становилась упрямой и несговорчивой, если дело касалось детей.  До города электричкой было  полчаса, и она решилась.
— Ничего, поезжай, мы здесь все уберем,— поводили до угла подруги, и Ирина увидела в серых нетрезвых глазах Лидушки плохо скрытую радость.
Ей было все равно, потому что хотелось только одного: домой, к детям.

Свекровь не выказала удивления, что невестка вернулась одна— поступки сына не  обсуждались. Дочка протянула пылающие ладошки: " Мама... а я заболела..."
Через два часа, когда жар спал, и усталый ребенок уснул, позвонил Степашка. Заикаясь от волнения, полковник выдал:
— И-и-ирина? сегодня самый черный день... я застал их...
— Кого?
— Лиду и твоего мммужа. Я уснул, а когда проснулся...
Она молчала.
— Зоенька говорит— не ходи туда... и держала меня за руки... а я вошел ...
— Наверное, показалось  спьяну?— чужим голосом  спросила Ирина.
Пауза.
— Что ж... думай так, если тебе так легче,— Степашка положил трубку.
Она поверила  сразу— голос полковника был абсолютно трезв.
" Надо меньше пить. "—деревянным голосом проговорила Ирина, слушая в трубке короткие гудки. Воображение рисовало картину: вот она садится  в последний вагон, вот тайком пробирается к собственной даче, неслышно открывает дверь... Нет! Ни за что!..
Ведь знала, когда оставляла его одного, догадывалась, чувствовала...Знала!
Она и раньше раза два- три  подозревала, что он изменял. Но то были чужие, незнакомые женщины. Пережила.
Но— Лида?!
Лида. Лучшая подруга. Старшая подруга, которой поверяла все секреты, делилась и жаловалась иногда.
Обида клещами сжала горло. Очень хотелось плакать, но глаза горели сухим огнем, как горели дочкины щечки и ладошки.
— Мама, мама... Жарко.
Раскрывала. Протирала влажной салфеткой, уговаривала, убаюкивала.
— Мама, мама... Холодно...
Укутывала старой пуховой шалью, огромной, как плед, брала на руки, нежно прикасалась губами к пылающему лобику дочки.
Жарко. Как же жарко ей, Ирине! Как будто жестокое полуденное солнце впивается в кожу огненными щупальцами.
Это не солнце. Это костер! Вернее—мангал. Пламя разгорается все сильней и сильней, длинные хищные языки тянутся к ней, стараются оплести по рукам и ногам...
Жарко! Нечем дышать! Сонные  руки попытались оттолкнуть горячее дочкино тельце, сбросить с себя душную пуховую шаль—уффф...
Ирина очнулась с трудом, оглянулась: в комнате по- утреннему серо, девочка ровно дышит во сне, на полу сброшенная шаль. Тихо. Спокойно.
Но в памяти— последние кадры ночного кошмара: черно- золотые языки пламени и искаженное ужасом лицо Лиды.


   
Дача сгорела дотла. Только обуглившийся остов напоминал об уютном и гостеприимном доме. "Пожарки" обычно очень долго находят нужную улицу в бесконечном лабиринте дачных массивов.
А "скорая " на этот раз успела вовремя и спасла погорельцев. Зоенька пострадала меньше всех— она сильно обожгла руки, когда пыталась открыть почему- то заклинившую дверь. Лёньчик напоролся на острый сук, когда выпрыгивал из окна второго этажа. Неудачно напоролся— пахом. Хотя врачи утверждают, что жизненно важные органы не задеты. Спорный вопрос: "жизненно важно" для мужчины или не очень— напороться именно этим местом!
А вот Лидушке досталось... пламя не только не пощадило ее лица и волос, но, возможно, лучшей подругой  ее теперь будет инвалидная коляска.
Официальной причиной пожара назвали неосторожное обращение с огнем, а проще— не затушенный окурок.
Но что было истинной причиной пламени— никто так никогда и не узнал.
2015