Поворот туда

       С нарастающей тревогой Она смотрела под передний бампер машины, пытаясь понять, что делать? Доставать камни из под колёс  или наоборот подкладывать? Начавшийся больше часа назад, сперва слегка моросящий дождь, с каждой минутой становился всё сильнее и сильнее. Влажные облака ложились на склон горы, на хвойный лес, который источал невероятные запахи. Впрочем Ей было совершенно не до этого, но как же хотелось, замереть, не двигаться, закрыть глаза и просто вдыхать этот свежий мокрый воздух полной грудью. Любоваться  на стекающие капли с огромных сосновых иголок. Взгляд соскользнул и вернулся на дорогу. Правда это было сложно назвать нормальной дорогой. Узкая насыпь из камней разного диаметра по краю горы. Некоторые из них доходили до тридцати-сорока сантиметров, отдалённо напоминая “подрастающие” валуны. Как потом выяснится, это была закрытая дорога, предназначенная для технических служб, которые поддерживали в надлежащем состоянии пешеходные и альпинистские маршруты. Альпы открывались для неё опасной стороной. “А может просто надо меньше смотреть фильмов ужасов?” - думала Она.
        Как же их угораздило сюда попасть? Нет, это не было для Неё вопросом. Ведь Она сама выбрала эту дорогу через горы. Самую витиеватую и высокогорную из трёх предложенных навигатором по пути из Милана в Пинью, где у них был забронирован на эту ночь номер. Она испытывала странную слабость к горным серпантинам, вдоволь наездившись такими маршрутами на своей машине по Норвежским фьордам. Подобные дороги странным образом Её манили и пугали одновременно. Но сейчас, сейчас то Ей вроде бы нечего бояться? Она не одна. Но эта дорога...
        Стоит отметить, что и машина, которую они взяли в прокат в аэропорту Милана, вызвала у Неё улыбку и удивление. Мажорный  низенький седан, пусть и  Мерседес. Такой, на который при возможности выбора Она вряд ли бы села осознанно. Это не значит, что Он ей не понравился. Просто Она в принципе не любила седаны, предпочитая машины повыше. Ну да, такой слегка детский подход. Ну не успела Она ещё за свои сорок лет жизни распробовать эту автомобильную эстетику. В этот раз Его выбор машины Её удивил. Хотя было бы легче рассказать в каких сферах жизни он Её не удивлял. Этой способностью он пользовался мастерски. Было понятно, что дорожный просвет в десять сантиметров, может она мысленно и преувеличивала, вернее преуменьшала этот показатель, и коробка автомат, были не лучшим сочетанием для поездки в горы. Но, как мы все знаем, горы горам рознь. И горный серпантин, как в фильмах, где фоном море и солнце - это манящая шаблонная картинка. И совершенно другое, когда заканчивается асфальт. Ты на перевале на высоте двух с половиной километров, через полтора часа сядет солнце, и усиливающийся дождь размывает угрожающе дорогу и склоны, с которых вместе с землёй сползают сосны с критически подмытыми корнями.
        Она смотрела на серые, мокрые скользкие камни, из под которых широкими потоками  в сторону склона стекала вода, создавая промоины на дороге, и всё чаще возвращалась к мысли, а что же делать, если они застрянут окончательно? Камни на дороге станут крупнее или её совсем размоет, или ещё хуже, какая нибудь подмытая сосна упадёт и перекроет им путь? Ночевать тут, в горах под дождём, в машине? Давно подступивший голод, не давал ей сосредоточиться. Мысли расплывались, заставляя её чувствовать себя беспомощной. В такие минуты она ругалась на эту особенность своего организма, когда она ощущала себя не человеком разумным, а сосудом с химическими реакциями. И если вовремя не добавить тот или иной ингредиент в этот сосуд, реакции становятся сложно управляемыми. Он тоже знал эту её особенность, но со стороны казалось, что ни она, ни все остальные перипетии заставшие их врасплох, не в силах Его потревожить.
         Наблюдать за ним было как всегда интересно, Он был невероятно красив в своём спокойствии. Высок, хорошо сложен, с благородной серебринкой в ухоженной бороде и глубоким аристократическим взглядом. Иногда Он напоминал Ей былинных героев из русских сказок, но сейчас Она  сравнила бы его с любимыми норвежскими камнями на берегу Северной Атлантики.
Как бы их не ласкал своими нежными волнами, как бы их  ни испытывал на прочность всей своей мощью океан, эти камни остаются олицетворением величественного векового спокойствия. Они не бездушны, как может показаться на первый взгляд. Поросшие мхом с некоторых сторон, с хрупкими северными цветами у подножия, они выглядят живыми исполинами, сохраняющими и отдающими тепло, которое впитывается ими  от солнца, раскрашиваясь в эти редкие моменты разными красками. Приложи к ним ладонь, доверь своё сердце, и они расскажут тебе о всех песнях моря и ветра, что слышались ими за многое многое время. Так и Она знала, что за этим Его спокойствием, где кажется что Он и бровью не повёл, скрывается очень чуткое и ранимое сердце. Но в данный момент, Он с невозмутимым видом отруливал выбоины, вымоины, выступающие камни, метр за метром ювелирно проползая вперёд.
          Непроницаемый! Это определение “приклеется” к нему неделей позже, в экипаже парусной яхты. Они вместе будут участвовать в престижной регате, где собираются очень разные яхтсмены-спортсмены. Люди разной гендерной принадлежности, профессий, политических и религиозных взглядов, объединённые общей любовью к ветру и парусу. И это тема, конечно уже другой истории. Но именно финал той, другой и неописанной, ярко и неопровержимо характеризует Его . Шёл кажется пятый или шестой день регаты, заканчивалась основная и самая длинная гонка длиной в двести сорок миль. Вся команда отлично постаралась, и они уверенно шли впереди основного флота, поймав и удержав неплохой ветер, в то время как большая часть лодок растянулась позади на разном удалении, попав в небольшое безветрие. Но ветер единица переменчивая, как и фортуна. В то время, когда вся команда уже видела финишную линию у берегов Генуи, до которой оставалось не более семи миль, в небесной канцелярии решили  полностью выключить ветер. Штиль в такой момент -  это самое неподходящее, что можно себе представить. Более того, у всех тех лодок, что до этого стояли позади, ветра наоборот прибавилось и они медленно, но верно стали догонять всех, кто в этот момент стоял без движения впереди. Это был незабываемый накал страстей. На том курсе, которым они шли, стоял большой  лёгкий парус на слабый ветер, которым Шкипер и Он пытались поймать хоть какой-то слабый ветерок. Вся команда, напряжённо наблюдала за этой борьбой. Шкипер был за штурвалом, Он на шкоте этого паруса, заигрывая и зазывая ветер, сливаясь в единый организм и  дыша в унисон. Порой казалось, что именно своим дыханием они генерируют подобие ветра и лодка  медленно, очень медленно но верно, продвигается вперёд. Потом, они со Шкипером поменялись ролями. Он был за штурвалом, а Шкипер колдовал с парусом. Так они боролись четыре часа, наблюдая финишную линию, судейскую лодку и прибрежные кафешки, из которых, как порой казалось, доносился ароматный запах кофе. И вот настал вымученный момент долгожданного финиша. Все члены команды радостно поздравляли друг друга, эмоционально вспоминая разные произошедшие моменты. Ведь эта борьба их со Шкипером вдвоём за ветер, была неповторимой и образцом того опыта, который хотел бы увидеть и перенять каждый яхтсмен. Шкипер поблагодарил каждого члена команды, и Его особенно, с крепким словцом, отметив что: “ А этот, собака, Непроницаемый, хоть бы глазом моргнул”, - имея ввиду внешнюю безэмоциональность своего напарника.  Вот так  в шутку и всерьёз, Она стала величать его в разные моменты Непроницаемым.
          Но в тот момент, на той дороге, Она ещё не знала об этом определении Его и поглядывала то на него, пытаясь перенять хоть капельку Его спокойствия, то на камни, которые Она то вынимала из под переднего бампера, или  наоборот подкладывала, для того что бы Он мог проехать ещё хоть полметра. Сколько прошло времени  на этом отрезке пути Она не помнит. Но кожей ощущала уходящее к горизонту солнце, которое и так не было видно за облаками. Медленно, но верно надвигались сумерки.
          Весь драматизм ситуации  заключался в том, что совершенно было не понятно какого размера этот невероятный отрезок пути, километр или десять? Вечернее заселение на ночлег предполагалось не в гостинице и было ограничено по времени поздним вечером. Он знал её любовь к разного рода комнатам, апартаментам в старых домах, где сохранился дух того времени, когда они были построены. По коридорам, лестницам и углам ощущалось дыхание прежних жильцов, чьи жизни давно покинули этот мир, и в старинных зеркалах, вечером, в полумраке, можно посмотревшись увидеть не только своё отражение, а и их. Да, Она действительно побаивалась старых зеркал, понимая сколько людей за десятилетия, а иногда и сотню лет вкладывали своё изображение в тот зазеркальный мир. Трещинки и червоточинки в старых деревянных балках, с виду неровная небрежность камней, патина на чугунных деталях интерьера- всё это было похоже на старческие морщинки, которые лишь украшают и покоряют  своей рельефностью. Все эти щербинки, созданные временем, разжигали в Ней любопытство к деталям, заставляя цепляться взгляд  за них, складывая все эти замеченные интересности в копилку своей памяти, подобно ребёнку, хранящего свои секретные фенечки в укромном месте.
          И вот он, тот вздох облегчения, когда закончился этот сложный, практически непроходимый отрезок пути и они выехали на грунтовую дорогу. Никогда ещё грунтовка не казалась Ей такой ровной и удобной, как в тот момент. А минут через двадцать и она сменилась на асфальтовую, что казалось каким-то чудом. Казалось, что все трудности позади, и к вечеру они успеют добраться до места и наконец передохнуть, обсудив все перипетии этого небольшого путешествия за бокалом красного вина.
          Но не тут-то было! Этот день подкинул им ещё одну неожиданность. Вот, навигатор показал какие-то оставшиеся минут десять времени в пути, вдалеке виделся небольшой и очень уютный городок. А может это был не городок, а деревушка. Там, в горах, они прелестно милы в своей камерности, наполненные самобытностью и аутентичностью. На этих узких улочках, где порой не могут разойтись и  два человека, пахнет старой кладкой из камней, плесенью, цветами и свежей выпечкой. Они пробирались по витиеватым улочкам, забираясь то выше, то ниже уровнем, медленно, но верно приближаясь к заданной точке. Что бросалось  в глаза им обоим, так это полное отсутствие людей. Их не было вообще. Ухоженные придомовые территории с цветами, чаще розами разных сортов, кружевные занавески на окнах, причудливые двери радовали глаз. Ведь кто-то за всем этим ухаживал? Они припарковались, и оставив машину, пошли пешком искать нужный дом. Идти требовалось недолго, но усталость от Той дороги, сказывалась со всей полнотой, и кроме желания найти место ночёвки и просто упасть не было. Шаг зв шагом, с большим трудом они поднимались по дорожке, настойчиво ведущей вверх.  И вот он, заветный адрес! Но, дом и ставни на окнах закрыты, никого нет, вернулась тревога и непонимание того, что же не так?!
           Как выяснилось через некоторое время, в картах букинга, где они бронировали ночлег, был не правильно указан адрес того места, куда они ехали. Просто в картах прикреплен совершенно другой номер дома, да и ещё и в другом городке, который находился в дополнительных минутах сорока пути. Надо отметить, что уже стемнело и ехать ещё не понятно куда, Ей психологически было очень тяжело. Двигаясь это дополнительное время, они периодически списывались с хозяевами апартаментов, что бы найти нужный адрес и добраться до места.
           Они приехали в нужный городок уже ближе к ночи. Благо, их терпеливо ждали хозяева апартаментов, пожилая супружеская пара, в которых они должны были остановиться. Пожилой мужчина вышел к ним на встречу, к месту припаркованной ими машины, что бы они снова не заблудились. По пути к их дому, он смущённо объяснял, что теперь знает об этой ошибке в картах,, но неприминул отметить, что благодаря этой небольшой оказии, с ними приключилось интересное путешествие. В то время, в которое они приехали, городок готовился ко сну и почти все кафе и рестораны были закрыты. Почти....один, тот что в нескольких минутах езды, ведь идти куда-то пешком у Неё уже категорически не было сил, возможно ещё работал и там можно было заказать что-то поесть на вынос. Он, как всегда, терпеливо и заботливо пытался её покормить. Такую замученную, слегка потерянную в своей усталости и практически спящую на ходу. Ресторанчик и правда был открыт. В нём сидело несколько местных жителей, и смотрели футбол, допивая пиво. Дело было в Италии, и местный темпераментный говор, искромётные взгляды и запах свежеиспечённой пиццы Её как будто бы даже оживили. Пробыв там минут двадцать, выпив кофе в ожидании приготовления пиццы, которую они забрали с собой, этот насыщенный приключениями день всё же подходил к концу. Ей оставалось лишь вскользь обратить внимание на то место, что Он пристрастно выбрал для ночлега. Это был двухэтажный дом, сложенный из старого камня, похожего на известняк. Разные квартирки, со входами расположенными на разном уровне. К каждой двери, которая сама по себе была похожа на произведение искусства, вели каменные кривоватые ступеньки, сбитые и стёртые временем. Хозяева, встречавшие  их, по всей видимости, имели несколько таких небольших апартаментов в этом доме, в одних из которых они жили сами. Отдавая ключи от отдельного входа в апартаменты, пожилой мужчина проговорил, что завтрак не подают в общей гостинной-столовой, и им принесут его утром в комнату. Разместившись и перекусив, уже заполночь, они провалились в глубокий сон, так до конца и не рассмотрев куда они прибыли.
           Утро. Неяркий солнечный свет проползал сквозь неплотно прикрытые старые деревянные ставни балкона. Они жили не на первом и не на втором этаже, а просто на каком-то среднем уровне и в их комнате был небольшой кованный балкончик. Свисающие тяжёлые шторы ягодного цвета благородно струились играя тенями складок. Стены комнаты были из такого же камня, что и весь дом, светлые и ничем особо не обработанные. На контрасте со стенами  выделялись тёмные, массивные, потрескавшиеся балки из неизвестной Ей породы дерева. Ближе к выходу на балкон стоял небольшой круглый стол с мозаичной каменной столешницей и кованным подстольем, накрытый плотной светлой хлопковой скатертью. Проснувшись довольно рано, не справившись с нарастающим любопытством, а что же там снаружи и как всё выглядит при свете дня, прогулявшись по просыпающимся улочкам, они вернулись в комнату   аккурат к накрытому для них завтраку. Этот  с любовью накрытый для них завтрак удивил её. Ничего подобного в своей жизни Она не видела, хотя была на тот момент многое повидавшим путешественником. Потрясающая сервировка стола вызывала недоумение и эстетическую благодарность. Старинные столовые приборы в сочетании с винтажным тончайшим фарфором, чашечки почти забытой формы на старинный манер, с золотой каёмочкой, такой же молочник и много всяких других приборов, которые было даже немножко страшновато брать в руки. Как же было приятно выйти вот с такой чашечкой, наполненной горячим кофе, на балкон. С этого балкона открывался вид на соседний городок, примостившийся на вершине небольшой горы. Казалось, что до этого городка рукой подать. Видны улочки, невысокие дома, шпиль колокольни собора. Но теперь Она знала, что это ощущение очень обманчиво, и до этого такого близкого поселения, можно ехать несколько часов.
          Потом, по-прошествии нескольких месяцев, а в последствии и лет, они часто вспоминали эту дорогу и этот городок под певучим названием Пинья. В следующем году они снова ехали на ту же регату, так же из Милана в Сан Ремо, и так же навигатор предложил им Эту дорогу. Но  поехав другой, и проезжая поворот на Ту - непроходимую, Они приостановились, переглянулись задержавшись взглядом будто спрашивая друг друга: “ Ты хочешь повторить то приключение?”. Но решение двигаться дальше, теперь уже другим путём, было принято почти молчаливо и единогласно. Ведь Они понимали, что есть приключения, которые не возможно повторить. Да и нужно ли, когда впереди столько возможных новых?!