Евреи в штыковую атаку ходят напролом

— Кукла Лена, Господи, что случилось!?
— Поскользнулась на скользком и попу ударила. А эти дураки смеялись. Лучше бы лед почистили. А тут я еще разгрузочный день устроила — шатает всю. Наверное поэтому.
— Иди сюда, ложись, кукла Лена. Я тебя пожалею. Потом вместе поедим пельменей.
— Ой, да знаю я твою жалость! Вечером. А сейчас лучше по магазинам прошвырнемся. Как тогда в Рузе.
— А что было в Рузе?
—  А то! Когда я вижу цель — я поднимаюсь в атаку. А свою любовь я предпочитаю дарить только за деньги. А знаешь почему?
— Разочаровалась в империалистической политике США, кукла Лена?
— Ничего подобного. Просто иначе я престану себя уважать. Причем не просто за деньги, а исключительно пожилым, надежным в финансовом плане мужчинам. И моя мама говорит: «Евреи в этом смысле, доченька — вообще идеал!». Так что у тебя есть возможность меня осчастливить, космополит ты безродный.
— Свои умозаключения ты основываешь на глубоком анализе процессов, кукла Лена. Это очень похвально. Так и передай своей маме.
— Не хами мне. Я недавно в Храме была возле рынка на Ленинградском проспекте. Сам же меня туда возил на Мерседесе (см. картинку над текстом).Что, уже забыл?
— Это когда ты сказала батюшке, что я твой водитель? Я помню, кукла Лена. А зачем ты ему еще тогда сказала, что решила восстать против гендерных традиций?
— А чтоб ты при нем меня целовать не полез, богохульник. А то я тебя не знаю. А так тебя на пару минут переклинило.
— Мудро. И тонко.
— Так вот знай, обормот, Церковь — это страшная сила. Если верить различным источникам, включая и самые авторитетные. Особенно если судить по количеству ныряющих в Новом Уренгое в прорубь на Крещение. В следующий раз я тоже окунусь.
Эта стая гиен из бухгалтерии собирается окунуться в проруби. Включая и нашу главную бухгалтершу, хотя по характеру она самка крокодила. И сплетни про меня грязные распространяет. А сама еще жалуется, что кто-то написал на двери бухгалтерии неприличное слово матом.  Дамочка, блин, вступающая в пору пышного увядания.
А я чем их худе!?
— Ты их лучше, кукла Лена, причем значительно. Посмотри на себя в зеркало. В следующий раз я тебя отвезу на Иордан. Там и ныряй до посинения. Ниже 18-ти градусов там температура воды даже зимой не опускается. А в Новом Уренгое ты меня от этого избавь пожалуйста. Мое обрезание этого не принесёт.
— Прям страсти по христопродавцу какие-то, «обрезание у него не перенесет»! С тыла значит решил зайти, мировая закулиса?
— Ну почему с тыла, кукла Лена? Евреи в штыковую атаку ходят напролом. Твою маму возьмем, твоего сына Антошку. Пацан уже в третьи класс ходит, всё понимает.
— Ой, испугалась я. От ужаса на мне даже перестали расти волосы. И поедем! А ты в Иордане окунешься?
— Нет. Я тебя буду терпеливо ждать на берегу с полотенцем в руках, любимая.
— Нехристь. Решил дать плебсу что-то вкусненькое? А может это наш гендир тебе насоветовал? Скорее всего наколка от него и прилетела. Хотя нет, этот не потянет. IQ явно не вышел.
—  Ну при чем тут наш гендир? Иисус, кукла Лена, был проворным иудеем, который никогда не намеревался основывать новую религию в лице христианства. Это у него получилось непроизвольно.
— А чего ж он так?
— Как и все наткнулся на глухую стену безразличия, но раньше многих понял, куда идет дело.  Тоже самое и у меня, кукла Лена. Все, что я делаю — я делаю из лучших побуждений. Просто у меня не всегда получается.
— А можно без этого сеанса самокастрации? Иисуса зачем-то вспомнил, свои хорошие намерения... А сам раздел меня как-то некстати за разговорами просто с пугающей скоростью. Ладно, финт засчитан. Простые женщины из деревни под Рузой — они отходчивые. Ну что ты на меня уставился, как будто я тебе денег должна? Причем, давно и много. Лыбится он.
— Так люблю я тебя, кукла Лена. Так что ложись пока, потом за покупками поедем...