Я, она и они. Набросок к курортному роману 2

Приняла я на свою грудь — грудь, без ложной скромности, достаточного для однозначной гендерной дифференциации размера — ещё до того, как подкатила на вонючем пассажирском составе к перрону Геленджика. Одна часть моего женского сознания хотела поскорее помыться и, чтобы сбросить невротическое напряжение, немножко потеребонькать под душем сами знаете что и где. Другая, 32-летняя моя ипостась с историей дурацких интрижек с мимозами и полная всяких тупорогих постельных сирож, жаждала догнаться более солидным алкоголем в приличной тошниловке.

В таком несколько нервическом состоянии я и выпрыгнула вся на нервах из вагона. А на перроне стояла не только она, но и какой-то сука гусь-хрустальный микроцефальный дальнобойщик, всем своим посконным габитусом давая понять всему перрону, что отхватил себе нежнейшую и умнейшую рыженькую девочку непонятно почему и ему за это ни капельки не стыдно.

Сама она — назову её уже наконец как-нибудь, пусть будет Женей — явила мне себя в реале какой-то маленькой, затюканной рыжеватой мышкой. Пока мы ехали на такси до её квартиры, я всё пыталась примирить этот образ с той искристой кометой, что пронзила моё воображение на страницах стихов.ру...

Мой Сирожа и Женин колхозник — назову его я Ермолай — сразу нашли общий язык на почве идиотских шуток про ****ы и дешёвого пойла, которое постсоветский охлос называет пивом. Когда они за этим жидким говном наконец убежали, я сипло прошептала Женечке, что желаю срочно помыться. И многозначительно посмотрела в её слегка испуганные глаза...