Восьмидесятивосьмилетие

    
     Вообще-то, забравшись с утра в кресло перед компутером, я не понимал, с какой целью?... поначалу просто побродил пальцами по клавиатуре, ну и…
     Хотелось понять, почему, наткнувшись месяц назад на аудиоверсию «Конармии» Бабеля, начитанную Стояновым, я поразился тому, в какую глубину влечёт артист слушателя в человеческую и – главное! – политическую суть событий, к пониманию которых великий писатель пытался подвести знание и сознание читателя (за что, кстати, и был властью репрессирован и – расстрелян!)... Попутно я вспомнил и добрым словом помянул исчезнувший навсегда «Городок» - союз Олейникова со Стояновым! - и в который раз поразился, насколько талантлив был этот дуэт!...
     А на саму «Конармию», изданную вновь в середине пятидесятых малым тиражом - после запрета и долгого забвения! - я наткнулся в груде книг, вываленных на грязный пол одного из «пульмановыских» товарных вагонов поезда: тридцать восемь вагонов, целиком  набитых отрядами рабочей молодёжи, отправлялись в августе пятьдесят восьмого в Кустанайскую область на уборку второго (или - третьего?) «целинного» урожая. Возможно, в других вагонах поезда тоже были подобюные вывалы книг, но в целом эти груды макулатуры, смешанной с бесценными творениями духа и разума, являлись лодарком «целинникам» от комсомольцев Ленинграда!...
     Кроме «Конармии» мною были обнаружены «Бегущая по волнам» Грина и «В окопах Сталинграда» Некрасова. Грешен, но… все три книги я не только вытащил на свет, но и присвоил, отпустив себе грех намерением передать краденое после прочтения, как бы,  «по указанному  адресу»: кому-нибудь из целинников! Но… Восьмая заповедь, всё-таки, была нарушена.  и все три до сих пор стоят у меня на одной из полок…  Так вот…         
     Наткнулся я на эту аудиоверсию «Конармии» (молодец Стоянов!) и… вспомнил про студию «художественного слова» Выборгского Дворца культуры Ленинграда, в которой – когдаа-то! - занимался временами этим самым «художественным словом», попутно выступая в зале Дворца в различных концертах, читая со сцены стихи… Это не было стремлением  «обрести имя» и – попутно - лёгкую славу; финансовый интерес (как следствие!) тоже отсутствовал… Вспомнил я и про своё «лауреатство» на каком-то из «конкурсов худ. слова»… Зачем мне было нужно «всё это»? То есть - бросать (в прямом смысле) – «слова на ветер» и тратить попусту время?... Об этом у меня давно и подробно написано в новелле «Выбор»… Так вот…
      Полистав свои опусы и стихи, опубликованные, в основном, здесь, на Прозе ру, поиграв немного с микрофонами – и с компутерным, и с выносным - я эадался вопросом:  «а почему бы и мне не попробовать «само-аудио-публиковываться?»…
     В самом деле! Я неоднократно получал приглашения проучаствовать в разных, там, конкурсах либо альманахах, и многие коллеги на нашем сайте – уверен! – тоже получали подобные предложения! Но… участие это всегда требует финансовых вложений!... Издание своих книжек также возможно, но и небольшой тираж потребует больших вложений… Можно, конечно, перенаправить «денежные потоки»… Мысль здравая!...
     В самом деле: моя «блокадная» пенсия плюс пенсия жены (неблокадная), рядовая – за  сорок заработанных лет трудового стажа… Небедно живём! Не бедствуем… В случае чего, сыновья помогут…
     Однако, есть выход, позволяющий всё сделать собственными силами! Древние латиняне (римляне) утверждали «Quod licet Yovy non licet вovi» (это переводится, как «что дозволено Юпитеру, не положено быку»)…
     Стоп! Разговорился… Чувствую,подошло время распушить пёрья – хотя бы немного!
     Начиная с начала сорок девятого года прошлого столетия в четырёх школах Ленинграда «стали давать» (помимо русского и какого-нибудь из иностранных языков) ещё и латинский язык! (Об этом – в главе «Батон» в «Мальчишечьих хроник»).  В одной из этих школ - в 203-ей им. А.С.Грибоедова учился и , любимый. В общем-то, давали нам латынь кое-как и – нерегулярно. Хотя мы так и не стали свободно изъясняться по-латыни – только «со словарём» (и всё из наших голов быстро повыветрилось), «документ об образовании» (справку) получил каждый! Другое дело, что справка могла пригодиться лишь тем, кто пошёл в медицинский. Или - совсем упёртым филологам… Свою справку я храню бережно и лишь  иногда, улыбаясь, издали поблескиваю ею...
     Что же касается тех древних римлян… Были бы они по-прежнему правы в своих мудрых утверждениях сегодня? – (через две-то тысячи лет!)... У них для общения и передачи мыслей были только голос да уши (у редко встречавшихся грамотных - также стило и пергамент). А сегодня у нас - в двадцать первом-то веке!...
     Чем только мы ни оснащены! У нас - у каждого! – независимо от того, грамотен этот «каждый» или нет, есть в руках (помимо всех этих приборов, устройств и всего-прочего) разное оборудование, микрофоны… И – самое главное! – диски - будущие аудиодиски!... Записавши, зафиксировав на диске ту или иную информацию – письмо, стихи, песню, первое «агу» сына ли внука… даже просто рычание или лай любимой карельской лайки по имени Чарли, можно – действительно можно! - донести до дальнего своего потомка или потомицы часть своей души, и твой дальний потомок сможет услышать, принять и – главное! – понять, хотя бы, часть  того, что было у тебя в душе в тот или иной момент твоей жизни.
     Неужели моим внукам - тем более, правнукам! – будет неинтересным знать, о чём думал, что писал, чем дышал их предок, как звучал его голос?... Не может быть!
    Во все времена людям было свойственно одно и то же понятие, убеждение: «humani nihil a me alienum puto» - («ничто человеческое мне не чуждо»)… Во мне, например, до сих пор звучит голос Дедушки «я же не м-могу, мне не д-дойти!», произнесённые семнадцатого ноября, когда, оголодавший и обессилевший, выходя из квартиры «в поход» за двумя «рожками» соевого молока  для грудной Танюшки и повязанный крест-на-крест Бабушкиным платком поверх шапки и воротника шубы, он остановился перед выходом на площадку лестницы и, ещё глуше, снова произнёс: «Мне же не дойти…»…
     И, всё-таки, истощённый и обессилевший, он пошёл… от Витебюского и… дошёл! – до Петра Лаврова и – обратно! (а это – дважды по два километра! ). И упал на обратном пути, умер на углу Загородного и Гороховой!...  Мне не случалось совершать подобных поступков, однако, греет надежда, что в памяти потомков тоже (может быть?) кое-что останется, сохранится из рассказов моих и предков… Ведь во все времена и повсюду людям было свойственно одно и то же: «humani nihil a me alienum puto» - «ничто человеческое мне не чуждо»!…
     Вот и добрался я, наконец до того, с чего сегодня начал! Ничто человеческое никому из человеков не было чуждым! Стал я начитывать самые разные аудиофайлы, озвучивая хотя бы часть того, что опубликовано здесь, на Прозе.ру; записываю кое-что и на диски… Ибо! «В наше странное время» даже «блокадной» моей пенсии нам с женой хватает лишь на «приличную» жизнь (отнюдь не на «зажиточную»)…
     А насчёт издания книжек «за свой счёт… Слава Богу, рядом со мною, рядовым графоманом, трудятся рядом с компьютером принтер и сканер!  Ешё оставшиеся вокруг ровесники и коллеги охотно знакомятся с «публикациями». Внукам, надеюсь, (их, правда, не так, уж, и много – всего трое) достанется тоже… Итак…
     Нет, не с целью скоротать время или подштопать дырки в своей несносной памяти сидел я в кресле перед компутером столько дней… Сегодня, в день собственного восьмидесятивосьмилетия снова разрешил я пальцам пополазать, похромать по клавиатуре компутера, дабы завершили фиксацию мысль, чем-то напомнившую мальчишку, вытащего в блокадной очереди хлебную карточку у дистрофика…