Холодная Балка

«Холодная Балка»
2014
Марк Межебицкий «Холодная Балка».
Печатается в авторской редакции
© Марк Межебицкий, 2014
Особая благодарность всем тем, кто сыграл большую роль в организации моей жизни: Донецким журналистам Дмитрию Носову, Владимиру Балюку.
Искренняя благодарность: Анатолию Деревянко, Федору Мильченко, Айне Даниловой, Елизавете Хаплановой - моим добрым землякам.
Запрещено копирование, публикация, а также распространение книги без письменного разрешения автора.
Все права сохраняются за автором. All rights reserved. ;; ;;;;;;; ;;;;;;
По вопросу приобретения книги обращаться по телефонам: 054-8051543 08-8658584
ISBN 978-965-559-038-8 Издательство «MEDIAL», Израиль Ришон ле-Цион, ул. Сахаров 11, тел. 03-9415111
«холодная балка»
5
70-й годовщине Победы над фашистами в великой отечественной войне Посвящаю
марк межебицкий
6
день Победы
Музыка Д.Тухманова Слова В.Харитонова
День Победы, как он был от нас далек, Как в костре потухшем таял уголек. Были версты, обгорелые в пыли, Этот день мы приближали, как могли. Припев: Этот День Победы Порохом пропах, Это праздник С сединою на висках. Это радость Со слезами на глазах. День Победы! День Победы! День Победы!
Дни и ночи у мартеновских печей Не смыкала наша Родина очей. Дни и ночи битву трудную вели, Этот день мы приближали, как могли. Припев.
«холодная балка»
7
Здравствуй, мама, возвратились мы не все... Босиком бы пробежаться по росе!.. Пол-Европы прошагали, полземли, Этот день мы приближали, как могли.
Припев. Этот День Победы Порохом пропах, Это праздник С сединою на висках. Это радость Со слезами на глазах. день Победы!        день Победы!                день Победы!
марк межебицкий
8
...Евреи, таки да, воевали... Эту красивую книгу посвящаю моему отцу Исааку Межебицкому, Гвардии казаку, ветерану 5-го Гвардейского Донского казачьего кавалерийского Краснознаменного Будапештского корпуса.
«холодная балка»
9
...казаки, казаки... пол-Европы прошагали...       это Югославия... до Берлина осталось всего ничего.
марк межебицкий
10
...это далеко до того, как была Советская Армия, где я был ракетчиком, «Холодная Балка», где посчастливилось работать крепильщиком, и Израиль, где я пока никем не стал.
«холодная балка»
11
Об этом надо знать
Макеевский герой Виктор Правоторов первый, на неделю раньше, чем это сделали Егоров и Кантария, водрузил флаг над рейхстагом.
марк межебицкий
12
Знаменитый памятник «Молодогвардейцам» в Краснодоне. Все они не лизали фашистам сапоги. Погибли. Их земляки и сейчас обязательно победят и никогда не станут на колени. Слава Героям Донбасса!
«холодная балка»
13
Наш Николай Анциферов
Родился Николай Анциферов в 1930 году в потомственной шахтерской семье. Едва стукнуло десять – на «Софию» пришли фашисты. Через много лет Николай покажет мне пожелтевший снимок, сделанный немецким фельдфебелем в назидание «русским свиньям». За то, что голодный парнишка хотел стянуть на немецкой кухне шинель, чтобы обменять ее на ячмень, предстояло суровое наказание. Фашисты сделали званый обед: накрыли стол на две «персоны», одной из которой был голодный двенадцатилетний Колька, а другой – немецкая овчарка... В полностью биографическом цикле об оккупации нет ни слова вымысла, были в действительности и званый обед, и расстрелы, и акация – чуть ли не единственное «блюдо» детворы военных лет. В 1943 году освобождена была Макеевка, и ватага шахтарчат пошла в горнопромышленное училище. С ними – и будущий поэт. В ремеслухе для Николая были две интересные вещи. Первая – библиотека, которую он прочитал всю. Вторая – игра в «слова», придуманная невесть кем и когда. Вот правила игры: один называет слово, а другой должен немедленно вслух прочитать его наоборот, справа налево. Проверку делали карандашом или мелом – что под руку попадется. Откровенно говоря, игра шла «под интерес». Проигравший рассчитывался хлебом, сахаром, леденцами,
марк межебицкий
14
спичками, махоркой. И в этой игре Николай ходил в лидерах. Позже в редакции мы как-то открыли это уменье Анциферова, сначала экзаменовали его, придумывая слова подлинней и позаковыристей. Но даже такие, как «индустриализация» или «Донниигипрошахт», он мгновенно и всегда безошибочно называл с «первой попытки». Я уверен, что эта «ремесленная» забава сыграла немалую роль в технике стихосложения Николая Анциферова. Любое слово он сначала «рисовал на зрачке», он без карандаша видел все его составные и обращался со словом свободно, уверенно. Он и стихи сочинял «на зрачке», а записывал на бумагу только то, что было окончательно отработано. Редкий дар! После училища Николай – подземный электрослесарь на той же «Софии».
В том голодном сорок седьмом Я, голодный, семнадцатилетний, Хлеб пошел добывать горбом.
Пошли шахтерские годы на родной шахте-кормилице. Каждый день – в клеть, в лаву. После выхода страницы мы всей редакцией настояли, чтобы Николай перешел работать в газету. Вытянуть из него согласие было нелегко. Он не понимал, как это можно бросить своих ребят, свою бригаду; боялся, что шахтеры осудят его, посчитают пижоном, который удрал на легкий хлеб. Целый год в редакции его мучили эти сомнения. И шахта взяла верх. Через год работы в редакции он вернулся в родную бригаду.
«холодная балка»
15
Я родился под шум вагонеток и клети, Потому-то без шахты я жить не смогу.
Теперь он сочетал работу с учебой в вечерней школе. И после десятого класса навсегда распрощался с шахтой: Николая приняли в Литературный институт имени Горького. Москва приняла Анциферова сразу. О талантливом певце рабочих окраин тепло отзывались Николай Асеев, Ярослав Смеляков, Александр Твардовский; крестным отцом поэта был Сергей Смирнов, которого связывала с поэтом глубокая личная дружба. Шахтерский поэт стал любимцем литературной Москвы. На литературном вечере в Колонном зале дома Союзов, представленный публике впервые, Анциферов сказал: «Вы от меня чего-то ждете, а все, что я написал, только о шахтерах, о шахтерах, о шахтерах... Этой теме он не изменил до конца жизни. Добавить можно только одно: не просто о шахтерах, а светло о шахтерах! Талант его был светлый, озорной, лучистый. Даже на пласте толщиной в 45-50 сантиметров, который, кроме проклятий, никогда ничего не рождал у горняка, поэт-жизнелюб мог придумать строки, полные юмора и превосходства над стихией: «Я работаю лежа, как вельможа, я работаю только лежа».
Анатолий Николаевич Мартынов
марк межебицкий
16
О Донбассе пишут
О Донбассе пишут в географии, Что Донбасс – край угля и металла. Верно. Но для полной биографии Это очень сухо, очень мало. Кажется, есть песня о Донбассе, Терриконы и копры воспеты. Верно, есть такие. Я согласен. Только это – внешние приметы. Ну а где же люди? Их не видно... Потому мне горько и обидно... Я хочу сказать о земляках. Может быть, получится коряво, Все-таки Горняк. О горняках, Как могу, Сказать Имею право.
В цех пришел
В цех пришел я с важным документом: «Шахтный слесарь пятого разряда».
«холодная балка»
17
Сумочку принес для инструмента: Дескать, поработаю как надо! Только думал. Да не тут-то было! (Сколько неприятностей на свете!) Мне механик вежливо ответил: – Не могу доверить вам зубило. – Так и стал подручным. На подхвате: Принеси да сбегай – и так далее. Я входил к начальству с криком: «Хватит!», Затевал скандальные баталии: С аттестатом да в чернорабочие. «Я добьюсь!» – И все такое прочее. И меня бросало часто в краску, Что ношу без надобности каску. Ведь среди рабочих настоящих Я бродил, как белая ворона: Чистый, аккуратный, некурящий. Выполнял работы полупраздные. А из шахты хлопцы шли усталые, До костей промокшие и грязные, И во всем решительные малые. И тогда я в уголке нарядной Потихоньку, чтобы не видали, Все лицо вымазывал изрядно, Гордо шел домой: «И мы пахали...»
марк межебицкий
18
Мне сейчас немного стыдновато За подделку и за гримировку. Но храню просторную когда-то, А сегодня тесную спецовку.
Перед сменой
– Прокати-ка с ветерком, Маша-рукоятчица! Пусть застрянет в горле ком, Сердце в пятки спрячется. Пусть шахтком, не чуя ног И ворча: «Обуза!» – Ищет траурный венок Члену профсоюза. Пусть, меня вовсю кляня, Братцы-кредиторы Все, что следует с меня, Требуют с конторы. Пусть с тоски невеста Не находит места. Пусть...
«холодная балка»
19
Но вежливо-тепло Маша-рукоятчица Говорит, что я трепло, Что люблю дурачиться. Что бубню, как попугай, Речь одну... И вдруг она Режет смехом: – Не пугай! И не этим пугана. – Лишь одним движеньем губ: – Заглянешь сегодня в клуб? – Я кручу на палец чуб... – В клуб? Ну что ж, могу и в клуб. – ...Разговоры позади. С быстротой ракеты – Сердце рвется из груди – Мчусь в нутро планеты.
марк межебицкий
20
Крещение
Вдруг моторы из строя выбыли. Я впервые в забое, хоть плачь! Но, согнувшийся в три погибели, Над комбайном колдую, как врач. Бригадир – лошадиная сила, Черный, потный, на слово крут – Говорит: – Изведу на силос, Пошевеливайся, болтокрут! – Я гляжу: очень даже может Он исполнить желанье свое... Пробегают мурашки по коже, Проклинаю житье-бытье. Бригадир, повернувшись боком, Улыбается этак хитро: – Сбегай, что ли, с ведром за током. – Падает из-под смазки ведро. Я на «вы» к нему, По фамилии Обращаюсь: – Ток – не вода... Он в ответ меня, братцы милые, Посылает...
«холодная балка»
21
Известно куда. «Ах ты, думаю, дюжий идол!» И смеюсь, закусив губу: – Я сегодня во сне вас видел В белых тапочках и в гробу. – Бригадир только стиснул зубы, Рубанул еще парой фраз... Ну а вечером возле клуба Увидали в обнимку нас. Он втолковывал неторопливо: – В шахте всяко бывает... Лады? – И поскольку не было пива, Хватанули фруктовой воды. Кто б с тех пор ни пытался обидеть, Будь герой семи пядей во лбу, Я смеюсь, закусив губу: «Я во сне вас могу увидеть В белых тапочках и в гробу».
марк межебицкий
22
Получка
Сергею Смирнову
Хоть не устанавливал рекорда, Но до дому возвращаюсь гордо. Шепчутся соседи: – Симкин малый. Без году неделя, как в забое, А земли не видит под собою. Ишь какая птица! Ты подумай! А всему, товарищи, виною Первая полученная сумма, В шахте, заработанная мною. Упрекают зря меня в зазнайстве. Я не из такого вовсе рода. Просто размечтался о хозяйстве, На ходу планируя расходы: Я куплю себе получше брюки, Матери – косынку подороже... В угле и мазуте мои руки И на золотые не похожи.
«холодная балка»
23
Вельможа
Я работаю, как вельможа, Я работаю только лежа. Не найти работенки краше, Не для каждого эта честь. Это – только в забое нашем: Только лежа – ни встать, ни сесть. На спине я лежу, как барин. Друг мой – рядом, упрямый парень. «Поднажмем!» – И в руках лопата Все быстрее и веселей. Только уголь совсем не вата: Малость крепче и тяжелей.
Эх, и угольная перина! Не расскажешь о ней в стихах. Извиваешься, как балерина, Но лопата играет в руках.
Отдохнуть бы минуту, две бы! Отдыхаешь, когда простой. Семьянин говорит о хлебе, О любви говорит холостой.
марк межебицкий
24
Но промчится пара минут – И напарник мой тут как тут. Шепчет: «Коля, давай, давай! Вместе взялись, не отставай!»
На спине снова пляшет кожа. Я дружку отвечаю: «Есть!» Я работаю, как вельможа, Не для каждого эта честь.
Рабочий номер
Номер... Без него – ничто аптека, Дом, Троллейбус, Банковский билет. И меня, живого человека, Пронумеровали – и привет. Не смолой на лбу нарисовали. Не железом выжгли на спине, С дырочкой кругляшку из дюрали: «Раб» и цифры – прицепили мне. Все-таки «рабом» я возмущен: Не рабочим назван я законно,
«холодная балка»
25
А в «рабы» жестянкой превращен. Раб-то раб (рабочий сокращенно), Номер, прибулавленный к груди. Должен быть повсюду впереди: В списках на зарплату и в отчетах, И под фото на доске Почета. Я его, немого и железного, Исказнил бы вольтовой дугой. Но попытка эта бесполезна – Сумму вычтут, выдадут другой. Ладно, коль я «раб», то кто мой господин? То-то я в упряжке без него. Один! Доведись в пыли госпожью морду Под землей увидеть хоть бы раз – Сделал бы в секунду Квазимоду И на ухо натянул бы глаз. Чтоб не смела над рабочим классом Изгаляться этакая слизь. Если что – поможет Юрий Власов, Мы в одном роддоме родились. Нет рабов на шахте, есть рабочие, Ну а уголь – это тот же фронт, Тут насчет гарантии не очень, Все-таки не Сочи. Не курорт. Так что номерок мой – правомочен.
марк межебицкий
26
Он, подчас в свидетелях один... С номерком в забое – я рабочий – Сам себе я раб и господин.
Тормозок
Объясню, хотя бы сухо, Что такое «тормозок»: Хлеба черного краюха, Сала постного кусок... В тесном угольном забое, В темноте, в пыли, в грязи, Рад минутному отбою, Вдруг услышав: «Тормози!» Облегченья, охи-ахи, Кровь сильней стучит в виски. Надеваются рубахи, Достаются «тормозки». Вообще течет беседа С пролетарской прямотой: После вкусного обеда, По закону Архимеда, – Перекур бы с дремотой... – ...Тормознули – и в дорогу, И усталости как нет.
«холодная балка»
27
Будто заново, ей-богу, Нарождаешься на свет. В нашем крае поговорка Очень к истине близка. Не бывает хлеб без корки. А шахтер – без тормозка.
Соседи правы
Твердят соседка и сосед, Твердят все жители поселка, Что будто я за милой вслед Хожу, как нитка за иголкой... Тому хожденью скоро год. И если верить этим слухам, Она, мол, ухом не ведет, А я упал как будто духом. Была вначале, не таю, Во всем – она передовая. Теперь и я не отстаю. И даже в праздник Первомая Несла подруга мой портрет, А я шагал с ее портретом. Теперь соседка и сосед Иного мнения об этом:
марк межебицкий
28
– Вот молодцы. Во всех делах По праву лучшие в Донбассе. Друг друга «носят на руках! – И я с соседями согласен.
Угольная пыль
Она полезна, вредна ли – О том пусть думают врачи. Еще в пеленках мы узнали, Что пыль, конечно, не харчи. Но под землей ее вдыхая, Совсем не думаем о том, Что – ах – какая пыль плохая, Что с нами станется потом. От пыли мы страшны, как черти. Но на здоровье жалоб нет. Не знаю точно – сколько лет, Но будем жить До самой смерти.
«холодная балка»
29
Автограф
Я клеймен необычным клеймом. Что вы? Нет, я не беглый каторжник. В комсомольском быту моем Даже игр не бывало карточных. Просто в шахте попал в оборот! Так меня приласкала порода, Что от нежности горных пород Ремонтировался полгода. Но, как видите, жив, здоров. На лице только крапинки синие: Уголек подмешался в кровь И оставил отметины-линии. Я былое пластам простил. И когда прохожу по штрекам, Расступаются молча пласты, Признавая своим человеком.
Ожидание
Хозяйка ждет с работы мужа, Хозяйке девятнадцать лет. Остыл обед, остыл и ужин. А мужа нет, и нет, и нет...
марк межебицкий
30
А на дворе пора цветенья – Любви и радости пора. Весна, весна... Хозяйка тенью Стоит у шахтного двора. – Обвал, обвал?.. Не так уж часто, Но он случается, обвал. Жена торопится к санчасти Узнать: никто не пострадал? Сегодня тишь в больничной келье, Спокойно с самого утра. Поет тихонько от безделья Да красит ногти медсестра... А в ламповой, где смех с избытком, Девчата весело кричат: – Ваш чоловик у шахти, титко, Вам заробля на «Москвича». Домой веселою походкой Идет, хмельная без вина... ...Шипит на плитке сковородка, С работы мужа ждет жена.
«холодная балка»
31
Хронометражист
Назову его соратником По горняцкому труду. По глаза укрывшись ватником, Чтобы ветер не продул, Он хронометр с позолотою, Карандаш, блокнот извлек, И глядит, как я работаю – Добываю уголек.
Время истинно рабочее Засекает зоркий страж: Пот смахну, чихну и прочее – Все берет «на карандаш».
Я орудую лопатою, Не ленясь и не спеша. Говорю я «соглядатаю»: – Православная душа!
Я в тебе души не чаю, но Я прошу тебя любя: Отойди, не то нечаянно Зашибить могу тебя.
марк межебицкий
32
Он поглубже в ватник прячется. На хронометр глядя, пятится, С неособенной охотою Что-то шепотом кляня... Не люблю, когда работаю, Чтоб глазели на меня.
Табакотрус
Хочешь – слушай рассказ, Хочешь – нет. Дело вкуса. Есть на шахте у нас Должность табакотруса. Мы смеемся: Под стать Этот чин полисмену – Должен дед обыскать Всех идущих на смену. В шахте курево? Нет! Нет, как нет белой сажи. Но стоит все же дед Горделиво на страже. К нам идут свысока – И министры, и выше.
«холодная балка»
33
Не пропустит, пока Всех старик не обыщет. Табачок у девчат Он старательно ищет. Аж девчата кричат: – Старый леший, потише! – Слышит шутки парней: – Батя, батя не глупый! Работенка ей-ей – Все карманы прощупай! – Хлопцам бурной крови Говорит с неохотой: – Ты с мое поживи, Ты с мое поработай! – А из шахты идешь, Обязательно спросит: – Как дела, молодежь? Как комбайны там? Косят? – Хорошо – будь здоров! Плохо – Рдея от злости, Без изысканных слов От души расчехвостит. Уважают его, Точно батьку родного,
марк межебицкий
34
И боятся его, Точно отчима злого. Он стоит – грозен вид, – Часовому пример. Ключ от шахты хранит Верный страж, Шахтный мэр.
Дай, товарищ, закурить
Горняку без этой фразы Дня, пожалуй, не прожить. Только выехал и сразу: – Дай, товарищ, закурить. У него в костюме, в бане Папиросы есть в кармане. Но вот в том-то и секрет, Что при нем сейчас их нет. Как положено, на славу Потрудился нынче он, Сверх задания из лавы Угля дал немало тонн. И ему в минуту эту После смены трудовой Закурить милее нету
«холодная балка»
35
По дороге к ламповой. Ведь поверьте, что шахтеру – Будь он старым, молодым – Слаще меда в эту пору Папиросы горький дым. Если только что из штрека, То приятнее «Казбека» Для него табак любой – И «Ракета», и «Прибой». Он затянется – аж охнет – И секунду-две – молчок, От души потом причмокнет: – Ух! Вот это табачок! И дымок, что след ракеты, Плавно пустит к небесам. Некурящий, видя это, Закурить не прочь бы сам. И скажу я в заключенье, Что вошла в шахтерский быт Фраза важного значенья: «Дай, товарищ, закурить!»
марк межебицкий
36
Степаныч
Ну какой Степаныч я, скажите, Если мне сегодня двадцать лет! Но в поселке нашем каждый житель Мне кричит: «Степанычу привет!» – И подумать могут посторонние, Что смеются люди надо мной. Уверяю – никакой иронии, Просто, видно, парень разбитной. В клубе, после смены, вечерами Я верчусь, как белка в колесе. Самый настоящий гвоздь программы: Говорун, плясун, конферансье. Без меня и в шахте трудновато, Скажем, стоп машина без меня – Выручай, подруженька лопата, Загорай до завтрашнего дня! Неприятно оставаться на ночь, Если дома ждут жена и чай. Потому-то слышу я: «Степаныч! Слесарь, друг, Степаныч, выручай!» Потому хвала от коллектива. И довольно часто в выходной У киоска, где бушует пиво,
«холодная балка»
37
Слышу я: – Степаныч, по одной! И родной отец, видавший столько На своем веку любых невзгод, Дома называет меня Колькой, Под землей – Степанычем зовет.
Небо
Небо я достаю головою (Невысокий имея рост). Это небо – не голубое. Это небо – без солнца и звезд. Не плывут по нему облака, Не дождит – днем и ночью каплет. Возразят: «Не валяй дурака». Не валяю. И даже ни капли. Не лукавлю и не злословлю я: Это небо висит под землей, Это небо зовется кровлею – Сотни метров каменный слой. Небо – выдумщица-мастерица Озорные творить чудеса; Могут запросто взять и свалиться
марк межебицкий
38
Твердокаменные небеса. Представляете? Каменный юмор В полном смысле разит наповал. (Побожиться могу: чтоб я умер, – Сам не видел бы, вам не врал.) Небо каменным смехом грохочет, Небо зуб – да какой еще! – точит: На меня почему-то хочет Небо каменное упасть. Укрощая небесную страсть, Затыкаю металлом пасть. Небо лезет из каменной кожи. Небо каменным брызжет злом. Лучшей марки металл корежит, Превращая в металлолом. Эти шуточки не новы, Не сдаваясь, иду «на вы», Лопнут каменные нервишки – И сыграет небо отбой. Дескать, ладно, аллах с тобой. Продолжай, счастливый судьбой, После смены почитывать книжки... Я похлопаю небо руками, Как смирившегося коня: – Небо, вынь из-за пазухи камень, Все равно не обманешь меня.
«холодная балка»
39
Я солнцу рад
Когда я выхожу из-под земли, Так улыбаюсь солнцу, Будто с ним Не виделся сто тысяч лет и зим. И вдруг увидел, Выйдя из земли. Домой я мимо кладбища иду. Я воздух пью – и не могу напиться. На нашем кладбище, как в городском саду: Цветет акация, насвистывают птицы... «Привет, ребята. Я опять в гостях», – Скажу, сняв кепку, холмикам могильным. И под акацией с травинкою в зубах Усну беспечным, молодым и сильным. Я час просплю. А может быть, все пять. Меня разбудит родственница чья-то И скажет, что наклюкался опять, Что ничего не дорого, не свято... Вы, люди-судьи, не всегда правы! Я пьян не от бутылочного зелья –
марк межебицкий
40
Я опьянел, придя из подземелья, От свиста птиц, от зелени травы... Но я перечить женщине не стану. Я виноват. Я извинюсь. Я встану. Уйду, не поднимая головы. А завтра выйду из земли, Так улыбаясь солнцу, Будто с ним Не виделся сто тысяч лет и зим. И вдруг увидел, Выйдя из земли.
Целование
Точно дьяволы, мы чумазы Неуклюжи, как водолазы: Мы в спецовках из чертовой шкуры (Из брезента – сказать точней). Мы разводим не шуры-муры. Про любовь мы толкуем с ней... И целуемся смачно, зычно, Возле самого сердца Земли. Бог не видит, комсорг на больничном,
«холодная балка»
41
Темнота – хоть глаз коли. Только белые-белые зубы. Только влажные-влажные губы. Мы, ей-богу, совсем не грубы – Мы отчаянные жизнелюбы. На минувшей войне, бывало... (Говорил очевидец мне) Целовались, где попало, Целовались назло войне! Не косите глаза по-бычьи, Уважаемый моралист, Не срывая угледобычи, Мы целуемся в рамках приличья, Мы ж не пляшем презренный твист. На поверхности времени мало, На поверхности нет угла, На поверхности – папа, мама И общественные дела. Так не надо к нам придираться И клеймить нас улыбкой злой. Если хочется целоваться – И целуемся под землей.
марк межебицкий
42
Леша Из поэмы
Парень, стриженный под «нолевку», Из кармана выхватил ловко Справку – подлинный документ: – Заявился «на перековку» Деклассированный элемент. Все, кто знает, зовут меня Лешей... Был когда-то Леша хороший. Было много друзей у Леши. Очутился Леша в калоше – И друзьям и прописке капут. И сказал я себе: «Знаешь Леша, Нужен, Леша, полезный труд. Есть Донбасс. Есть в Донбассе прописка. Есть жилье – нужды никакой, Танцы – близко, Столовка – близко. Поликлиника под рукой. А трудиться В особой школе я Обучался с бригадой И врозь:
«холодная балка»
43
Загреби Как можно поболее, И как можно подалее – брось...» – Принимаем, – сказала бригада, – Но учти, наломаешь дров... – Комментариев Леше не надо. Леша думает – будь здоров!.. Нарядили в белую робу. Он присвистнул: «Какие дары! В этих шмотках кататься в Европу, А не прыгать в тартарары...» Дали новенькую лопату. Он присвистнул: «Комбайн – я те дам! Отхватили, небось, по блату. Гранд мерси, джентльмены, вам. Вот значит о ближнем забота». И пропел, театрально скорбя: «Ты не бойся меня, работа, Я, ей-богу, не трону тебя». Леше выдали яркую лампу. Он присвистнул: «Да будет свет! Вам, братва, пожимаю лапу И тебе, добрый белый свет». На затылок он сдвинул каску,
марк межебицкий
44
Он картинно выпятил грудь: «Где тут делают былью сказку? Подскажите, пожалуйста, путь»
Несостоявшийся визит
Подойдет однажды Робот, И попросится в забой Электронная особа... Я возьму его с собой.
Руку дам, как человеку, И, нисколько не шутя, Поведу его по штреку, Как в детсад вожу дитя.
Покажу ему такое! И такому обучу! Он железною рукою Нежно хлопнет по плечу. От восторга, как гроза, Вспыхнут лампочки-глаза.
Но от угольной метели, Как ни сделанный хитро,
«холодная балка»
45
Заскрипит в железном теле Электронное нутро. И – о случай небывалый! – Сталь Охватит вдруг озноб, Задрожит железный малый И повалится, как сноп...
Подойдет однажды Робот, И попросится в забой... Электронная особа, Ты не бойся – я с тобой.
Отпускник
Я заброшу спецовку в сарай, Где отцова спецовка и дедова. Я девчатам скажу: «Гуд бай», А ребятам скажу: «Покедова». И махну в недалекий рай. Там, где пальмы зимой не дрожат, А в горах можно встретить ланей, Я с собой прихвачу деньжат И вагон с тележкой желаний. Пусть от злости ханжи подрожат.
марк межебицкий
46
Не похожий ни в чем на монаха, Постараюсь во всем подражать Королю государства Монако: Плавать в море, на солнце лежать, Буду пить – в рамках нормы – вино И вести ни о чем разговоры. Лишь не буду ходить в казино: К счастью, нет здесь такой конторы. И не буду играть в домино. И не буду болтать о простуде я. И не буду торчать в кино. (Вы не гневайтесь, киностудии.) Нанесу обезьянам визит – Хоть далекие – все-таки предки. Фотодеятель изобразит Мою личность на фоне клетки. Словом, как это в песне поют? Буду петь и смеяться, как дети; Солнце, море, комфорт и уют, И – до лампочки все на свете. Возвращусь и, улыбкой играя, Я зайду за спецовкой в сарай... Профсоюз, не могу без рая. Профсоюз, дай путевку в рай.
«холодная балка»
47
Я звезды чиню
Я звезды чиню-починяю И к Ноябрьским, И к Первомаю, И к другим торжествам. Работенка! Скажу я вам... Чтоб матерчатое светило Ослепительнее светило, Молотком по плечам похлопаю, И подкрашу его, И подштопаю, И лампочки заменю. Я – звезды чиню. Я, как бог: Все имея, умею – Починю. Не горит. Не горюю: Полотно – ребятишкам на змея, Кочегарам – остов дарю я. И поэтому звезды – ни-ни! Светят звезды солнцу сродни. Без малейшего аха-оха Полыхают под стать огню... Пожимает мне руку эпоха. Ну еще бы: Я – звезды чиню!
марк межебицкий
48
Первомай
Любит праздник шахтер. Он побреется, принарядится, Крякнув, руки потрет (И совсем неспроста). Телевизор наладит: Как празднует праздник столица? Головой покачает: «Столица у нас – красота!» И пойдет по поселку, Улыбчивый, малость пижонный, С разодетой в шелка дорогие женой. Как богато одеты Подруги – горняцкие жены! А немодно? Так этому швеи виной. Сколько рукопожатий, объятий, лобзаний! Молодежь – примирившиеся петухи. И по радио – песни: Из Риги, Ташкента, Рязани. И, конечно, различных поэтов стихи. А над всем, возвышаясь,
«холодная балка»
49
Задорно хохочет трехрядка. И трамвай, салютуя, Скрипит и звенит. И от нечего делать Блюститель порядка Руки за спину, Смотрит куда-то в зенит. А повсюду – кумач И веселые лица, Предовольные светлой Счастливой судьбой... Любит праздник шахтер, И умеет шахтер веселиться, И умеет трудиться. Но это – само собой.
В шахте
Шахта, товарищи, не метро И не курорт на Кавказе... На тысячу метров К Земле в нутро Мы на работу лазим. Где-то над нами тартарары, Пекло над нами где-то.
марк межебицкий
50
Здесь ни прохлады, Здесь ни жары, Здесь ни зимы, ни лета, Здесь от пыли тесто во рту, Здесь полуголы, блестим, в поту, Чумазы, чернее негра. Здесь только мы и недра. Порода вверху, Порода внизу, Порода слева и справа. Породу-песчаник машины грызут Резцами особого сплава. Железо и камень. Кто победит? Частенько бывают курьезы: Плавится, плача, металл «победит», Роняя железные слезы. Нету резцов, и времени нет. Стоим. За смену – ни с места... Там, наверху, – табак и обед, А у меня – невеста. Там, наверху, – весна и гармони, Там – и песни, и пляски. А здесь – бригадир плюет на ладони И – пару слово по-донбасски. (Эти слова нельзя напечатать
«холодная балка»
51
И говорить при девчатах.) Есть основанья уйти домой: Влипли, песенка спета. За это не будут грозить тюрьмой, Не снимут с работы за это. Ну, поругают. А стыд – не дым, Глаза выедает который... Но мы не уйдем, но мы не сдадим, Все-таки мы – шахтеры.
Письмо начальнику шахты, где работает брат Лешка
Мы ровесники, но, увы, Ради принятого этикета Обращаться должны на «вы». Да простит меня совесть за это. Я пишу вам не ультиматум, А товарищеский совет... Вы блестяще ругаетесь матом: На поверхности – меркнет свет. Под землей «разведете пары» – В страхе корчатся тартарары. Молодой, белозубый, крепкий – Вам с экрана пленять девиц.
марк межебицкий
52
По лицу фамильярно кепкой Подчиненного треплете: «Цыц». Эпизоды бывают похлеще, (Не купеческий ли разгул?): В человека бросаете вещи – Пресс-папье или венский стул. С вами нет никакого сладу. Всемогущий козырный туз, – Крепко рубите по окладу. (И куда глядит профсоюз?!) В этом смысле особенно Лешке Лихо ставите вы подножки. И за что вы гробите Лешку, Будто он на обеде званом Окатил вашу личность нарзаном, Или вырвал нахально ложку... Может, случай тому виной. На откаточном в смене ночной Налетела коса на камень: Вы размахивали руками, Вы захлебывались слюной, Вы кричали, танцуя от злости: «Ну давай! Поливай давай!» Он сказал: «Дорогой краснобай, В Петрограде, в семнадцатом, костью
«холодная балка»
53
Подавился «давай-давай». Вы забыли историю или Пропустили, когда проходили».
Лешка вкалывает что надо, Человек – нараспашку душа. Так какого ж, начальник, ляда Обижаете братиша?
Жалобная книга
Книга жалоб в шахте не нужна. Не нужна, как евнуху жена. И когда случается такое, Что войти Покойник Может в раж, Боль души не жалобной строкою – Устной речью Лучше передашь. Все отлично знаем: бога нету, Знаем, что не бог всему виной. Все равно его зовем к ответу: Дескать, плохо сделан шар земной.
марк межебицкий
54
Что ж, такой упрек вполне заслужен: Ведь планета, что ни говори, Ничего сработана снаружи, И тяп-ляп сработана внутри. Потому-то, не судите строго, Атеисты сотни раз на дню Под землей вовсю склоняют бога И его ближайшую родню.
Кляча
Из шахты вывезли кобылу, Ослепшую, немолодую. Как снег идет, как ветры дуют, Как солнце светит – все забыла. Из глаз слепых от солнца слезы Текут, текут на мостовую... И машинист электровоза Уводит бережно гнедую. Глядим мы вслед подземной кляче. А лошадь плачет... Ржет и плачет...
«холодная балка»
55
Привычка
Привычка – ничего не скажешь! Бывать в нарядной в выходной. Бывает, что и в праздник даже Он заглянет, чуток хмельной. Побрит, по-своему нарядный, Он появляется в нарядной С гвардейским видом старшины. К рубахе с правой стороны За труд Приколота награда. То спросит: – Как моя бригада С утра подрубывает пласт?.. – Глядишь, и сам совет подаст. То вспомнит прожитые были, Войну, семью. Которой нет. Рубаха белая От пыли Уже имеет серый цвет. Ему сочувствуют друзья: – Не приходить сюда нельзя? Возьми газету, книгу в руки. Сходи с соседкою в кино.
марк межебицкий
56
Ну, в крайнем случае, от скуки Сыграй сто партий в домино. – Вздохнет Шахтер с немалым стажем, Почти старик, ничейный дед: – Привычка, брат, ну что ты скажешь! – Опять вздохнет – и весь ответ. Совсем не слыша разговора, Затянет вдруг мотив лихой: «Когда б имел златые горы...» – И замолчит, махнув рукой.
Пьедестал
Ежедневно, как только встал, Восхожу я на пьедестал. В обиходе известен он Под названием террикон. Не тщеславный я человек, Но скажу, что за долгие годы Я насыпал почти Казбек Из подземной пустой породы. Мне нашептывают облака: «Брось, помчались искать удачу!»
«холодная балка»
57
Я гляжу на них свысока, И поплевываю, и плачу. Плакать мне помогают газы, «Глазоедка» и «душегуб» – До чего ж ядовиты, заразы, Извините за то, что груб. Под ногами вулканный жар: Кипяти, если хочешь, воду. Шашлыки, если хочешь, жарь. Но я сыплю и сыплю породу. Но чтоб кровь, как вода, не кипела, Пританцовываю то и дело. Потому-то друзья-товарищи Про меня распустили молву, Что живу я не припеваючи, Я приплясывая живу. Терриконщик – губа не дура, Я при жизни бессмертным стал: Каждый день, как живая скульптура, Восхожу я на пьедестал.
На этом доме
На этом доме не прикрепят Мемориального квадрата.
марк межебицкий
58
Прохожего не бросит в трепет Напоминанье, что когда-то Здесь жил шахтер. Слова и даты. Подумаешь, какая драма! Я как шахтер не претендую, Чтобы расходовали мрамор На пустяковину такую. И горевать об этом нечего. Шахтер не мастер сыпать жалобы. Не надо нас увековечивать, А не забыть Не помешало бы!..
Горнячка
«В шахте девки – огонь!» – Я слыхал от народа. Как-то в штреке вагон Забурился с породой. И безлюдно кругом – Тишина, Тьма Да слякоть. В положенье таком
«холодная балка»
59
Девке впору заплакать. Но горнячка за дело Принимается смело: Куртку сбросила с плеч. (Эх, такие вот плечи От прохлады беречь У реки в майский вечер!) Видя искорки глаз, Я подумал с опаской: «А не вспыхнет ли газ?» Наземь бросила каску – И за дело взялась, Просто лезет из кожи, И что можно проклясть – Проклинает как может. Бьется рыбой об лед Над двухтонною глыбой. – Что разинули рот? Может быть, помогли бы? – Одолели вдвоем. Я присел отдохнуть, Вижу я: ходуном Ходит девичья грудь. Льется пот в три ручья... – Чья вы, девушка, чья?
марк межебицкий
60
– А тебе-то зачем? Знаем вашего брата: Обещаете всем Выслать завтра же свата. Ты ж до дому спешил, Так чего же сидишь? Ведь замерз: весь дрожишь... – А кругом ни души: Темнота, грязь да тишь. Я, не слушая речь, Думал: «Эти вот плечи От прохлады беречь У реки в майский вечер...»
Смотрины
– Вы слыхали? Подумать только! – Бабы ахают. – Ну и ну! Отчубучил Анциферов Колька! Из Москвы приволок жену, – Дай язык почесать балагурам, Им без трепли и жизнь не в жизнь... – С маникюром?.. – Кажись, с маникюром... – И в мущинских штанах?
«холодная балка»
61
– Нет, кажись. – А лицо? – Так себе... – Хороша! – Ничего... – Да больно тош-ш-а... – В чем душа... – А кому пойдет впрок Тамошняя пища: Утром – чай, В обед – чаек, Вечером – чаище. Это мы не так живем: Есть жевать – вовсю жуем... – Ах вы, бабоньки! Ах вы, бабы! До чего ж на язык остры. До чего ж вы на сплетни слабы – Вам не жаль и родной сестры. Бабы топчутся, Бабы ждут. Мы выходим. – Идут! – Идут! – О, живучий обычай древний. О, смотрины – пройти сквозь строй!..
марк межебицкий
62
Не робей, Антонина Андреевна, Плюнь на нынешний домострой... Мы идем не спеша, Не дыша. – Так себе... – Ничего... – Хороша-а... – Ах, то-ш-ша... – В чем душа... – Бабы, ш-ша!.. – Друг Володька (он горный мастер И по женщинам признанный спец) Подлетает с бутылкой: – Здрасьте. Ничего, – говорит, – бабец! Намекая на равноправие, На троих разливает «ноль-пять». – Предлагаю за ваше здравие Сей бокал, – говорит, – принять. – И на гостью глядит не мигая, Взглядом масленым говоря: Мол, посмотрим сейчас, дорогая, Зря приехала иль не зря. А москвичка толкует о квасе С нескрываемой ноткой мольбы... – Извините, мадам. В Донбассе
«холодная балка»
63
Пить не могут одни столбы... – Как тут выбраться из капкана, Взять победу в нелегком бою... – Извините, не пью из стакана, Только ведрами с детства пью... – Пораженный такой концовкой, Горный мастер и признанный спец С чувством, с толком и расстановкой Повздыхал: – Ни-че-го бабец... – ...Всю неделю по всякому поводу Тараторил смотринный штаб: – Молодая ходила по воду... – Не косится на здешних баб... – В результате насчет москвички Наболевший вопрос решен: «Есть москвички – отпетые птички. Есть пригодные и для жен». Так закончились наши смотрины, Так познали мы Домострой... Ты особых иллюзий не строй. Обопрись на плечо, Антонина. Наша жизнь – не кинокартина, В ней немало дорог сквозь строй.
марк межебицкий
64
Николая Анциферова на Святой Земле помнят
...Когда в начале 1992 года уезжал в Израиль, вместе с реликвиями отца-фронтовика взял с собой всего несколько книг из огромной домашней библиотеки: красочно оформленную Лермонтовскую энциклопедию, «Конармию» Исаака Бабеля в толстом переплете, избранные стихотворения Александра Галича в тонком и маленький томик Николая Анциферова. Известного шахтерского поэта знал и имел честь слушать на встречах в литературном объединении городской газеты «Макеевский рабочий», которое сейчас носит его имя. До сих пор помню его манеру чтения стихов, «фирменную», ни с кем несравнимую интонацию. А еще вспоминаются встречи с поэтом не только в коридорах старой редакции, но и в неформальной обстановке, чаще почему-то в беседке, в районе кинотеатра «ВЛКСМ», когда уже даже самые заядлые доминошники оставляли скамейки. Вот тогда их места занимали макеевские поэты, которых в городе было немало – Михаил Фролов, Виктор Скворцов, Владимир Руденко... В то время Николая Анциферова знали немногие – только свои на шахте «Софии» и друзья «Макеевского рабочего». Это уже потом, когда тысячными тиражами стали из
«холодная балка»
65
давать его стихи в «Современнике», «Молодой гвардии», «Советской России», а также во всех толстых журналах и в «Библиотеке избранной лирики» – поэта узнал широкий читатель по всей тогда бескрайней стране. ...Сегодня в Израиле успешно работают около 600 магазинов русской книги. Только в Тель-Авиве их десятки. Открылся Дом Книги «Экслибрис» – самый большой магазин русской книги в стране. Недавно я встретился с управляющей Домом книги госпожой Маргаритой Гольберг, знакомой мне еще по тем временам, когда она работала продавцом в одном из магазинов. Марина мне рассказала, что их магазин занимает два этажа общей площадью около 700 кв.м., и книжные фонды его составляют порядка 25000 наименований. В магазине работает кафе-бар, музыкальный отдел с богатым выбором компакт-дисков и аудиокассет. Кстати, здесь часто можно встретить популярного израильского композитора и певца, бывшего руководителя известного ансамбля «Красные маки», макеевчанина Аркадия Хаславского, который выступает с сыном Мики Хаславским, родившимся в Израиле. По давней советской традиции (а большинство покупателей из бывшего Союза) популярный магазин – это еще и клуб, где любители книги имеют возможность встреч по интересам, общения с известными писателями и художниками.
марк межебицкий
66
В условиях современной торговли это еще и важная часть маркетинговой политики. В магазине проводятся выставки-продажи картин, проходят вечера поэзии, интересные лекции по астрологии, нетрадиционной медицине и, конечно, презентации. Проводятся аукционы, средства от которых идут на благотворительные цели: старикам, инвалидам, а также «афганцам» и «чернобыльцам», которых в Израиле немало. Недавно проходила встреча с бывшим послом Советского Союза в Израиле Александром Бовиным; состоялась презентация его новой книги «5 лет среди евреев и мидовцев, или Израиль из окна российского посольства». А.Бовин большой друг Израиля, бывает часто, а теперь и лечится. Только в последнее время были две интересные встречи: с редактором журнала «Юность» Андреем Дементьевым, который недавно отмечал 75-й год рождения, и с бывшим Президентом СССР Михаилом Горбачевым. Частыми гостями здесь бывают известные советские, а теперь израильские писатели и поэты: Григорий Канович, Анатолий Алексин, Игорь Губерман, Дина Рубина, Юлий Ким... артисты, композиторы – Леонид Каневский, Юрий Куклачев, Юрий Любимов, Владимир Шаинский... Перестройка сделала изменения в творческом мире... Бывая в Доме книги «Экслибрис», люблю «хозяйничать» в букинистическом отделе. Вот здесь я и «нашел» уже силь
«холодная балка»
67
но пожелтевшую от времени книжку из серии «Библиотека избранной лирики» за 1965 год. Из 24 авторов в этом сборнике не по алфавиту, почему-то после Самуила Маршака и Михаила Светлова, в самом начале, биография макеевчанина Николая Анциферова и его знаменитое стихотворение «Вельможа»:
Я работаю, как вельможа, Я работаю только лежа, Не найти работенки краше, Не для каждого эта честь...
«Встреча» с Николаем Анциферовым в Израиле, в самом центре Тель-Авива. Это для меня было больше чем праздник. Правда, и до этого я много нового и интересного узнал о своем прославленном земляке от известного писателя Анатолия Алексина, который хорошо знал шахтерского поэта, будучи Секретарем Союза советских писателей. Николая Анциферова на Святой Земле помнят. Здесь живут его почитатели. С большой любовью, трогательной теплотой о Коле вспоминает Биана Цыбина, жена известного российского поэта Владимира Цыбина. С сыном поэта Святославом, израильским бардом, я дружу. Автор многих поэтических сборников Владимир Цыбин дружил с Николаем Анциферовым. У обоих похожие
марк межебицкий
68
биографии. Как и Николай, Владимир начинал с шахты, был забойщиком – только в Казахстане, затем в Геологоразведке. Вместе с Николаем Анциферовым учился в Литературном институте имени Горького, в Москве. Здесь два бывших горняка подружились. Известно, что Москва приняла Николая Анциферова сразу. Его связывала крепкая дружба с известным поэтом Сергеем Смирновым, который об Анциферове тепло сказал: «Стихи шахтерского поэта подкупают своей свежестью, искристым юмором; они похожи на куски антрацита, горящего ярким пламенем, согревающего душу каждого». ...У Цыбиных в Подмосковье была прекрасная дача. Вот здесь и любила собираться творческая молодежь. Все человеческое им было не чуждо; все были молодые и красивые, часто горел костер и звучала гитара. Соседкой по даче была уже тогда популярная детская писательница и большая моралистка Агния Барто, которая «ставила» на место будущих знаменитостей, когда раздавалась на даче у соседей ненормативная лексика. Биана Цыбина работала в издательстве «Малыш». Частым гостем был Эдик Успенский. Это потом он стал узнаваем благодаря своему «Чебурашке». Еще все было впереди у Саши Гинзбурга, который стал популярным кинорежиссером и бардом Александром Галичем. Участники дружной компании Вася Лановой и Оля Аросева также не родились на этот свет Народными артистами
«холодная балка»
69
СССР. Всем им доставалось от детской писательницы, зато потом многочисленные фильмы с участием Василия Ланового и Ольги Аросевой вошли в золотой фонд фильмов страны.
...Время. Мы живем уже в новом веке, но никак не получается идти вперед, не оглядываясь. Уже давно ушли Николай Анциферов, Александр Галич, Агния Барто, а совсем недавно и Владимир Цыбин... И страны той давно нет, где они любили, балагурили, творили... На самом деле Агния Львовна очень уважала всех, а Николая Анциферова – больше других. Она не переставала удивляться, как можно о тяжелой шахтерской работе писать с такой теплотой и тонким юмором; знала его светлый, озорной, «анциферовский» характер. Николай Анциферов. Когда-то мог бы подумать, что буду писать о тебе, живя в другой стране? Так получилось. Знал тебя, читал твои стихи, но никогда не думал, что буду несколько лет работать крепилем на «Холодной Балке». Пришлось. Так что представление о героическом шахтерском труде и о шахтерах имею не понаслышке. Это настоящие мужчины! ...В Тель-Авиве, большом и красивом городе, есть улицы Александра Пушкина, Максима Горького, Шолом-Алейхема...
марк межебицкий
70
Бывая и проходя именно по этим улицам, всматриваюсь в лица прохожих. Идешь, а навстречу тебе идет человек точь-в-точь похожий на Александра Галича, или Николая Анциферова...
Тель-Авив Специально для «Макеевского рабочего»
Балюк Владимир Иванович родился 17 июня 1941 года в селе Городковка Крыжопольского района Винницкой области. Окончил Киевский государственный университет. По профессии – журналист. Его стихи публиковались в периодической печати и коллективных сборниках. Автор нескольких поэтических книг. Печатался в израильском украинском литературно-публицистическом журнале «Соборнiсть”.
Исповедь погибшего солдата Моему дяде Федору Балюку.
Помню год я сорок пятый. До Берлина два шага. Бьем прицельно мы, понятно, С арторудия врага.
«холодная балка»
71
Вдруг в ответ снаряд проклятый, Свет погас. В глазах темно. Жаль, но больше жить, ребята, Мне, конечно, не дано.
Не писать стихи и песни О природе и любви. Не печатать их в Одессе С легким трепетом в крови.
Не читать их вам в окопах, Писем матери не слать. Суждено, видать, в Европе, На чужбине мне лежать.
Мать получит похоронку: Сын, мол, без вести пропал, Отойдет в слезах в сторонку, Вспомнит проводы, вокзал.
Не смирится, не поверит, Что меня уж больше нет. Закрывая на ночь двери, Будет стука ждать в ответ.
марк межебицкий
72
Жизнь моя была жестокой. С малых лет – тяжелый труд. Мир неведомый, широкий Так похож на Голливуд.
На страну я не в обиде, Мало кто об этом знал. В жизни счастья я не видел, Но за счастье воевал.
Не сидел и брат в запасе, О том знают ордена. Пережил и плен, и Яссы, За победу пил до дна.
Дождались его и дети, И красавица жена. А теперь на белом свете Торжествует тишина.
Мы ее ценою жизней В мире зыбком сберегли. Помни же и ты. Отчизна, Мы сражались, как могли.
«холодная балка»
73
Почему ж никто не знает Наших истинных имен? Даже в День Победы в мае Нас не ищет почтальон.
* * * Цепями памяти навечно Мы все прикованы к войне. А время жизни скоротечной Летит, как парус по волне.
И пусть не каждый понимает, И крест нести свой не готов, – Победу празднуем мы в мае, На зависть всех своих врагов.
Кровь закипает правым гневом, Стучится болью вновь в виски: Герои тех сражений, где вы, Где роты ваши и полки?
Одни легли на поле брани, Собой свободу заслонив. Других свели в могилу раны, И мало кто остался жив.
марк межебицкий
74
Как лед весенний, тают годы. Покоя мысли не дают. От горя плакали народы, Теперь вот праздничный салют!
Несет привычно воды речка, И солнце светит в вышине. Цепями памяти навечно Мы все прикованы к войне.
Памяти подводников “Курска”
Где ты, Господи, где ты? Что случилось, скажи? Почему на планете Столько горя и лжи?
Это страшно и дико: Вдруг вот так, ни за что, В мелководье безликом “Курску” пасть суждено.
И ушли в тьму морскую Столько сильных парней. Грозно волны ликуют – Слезы пьют матерей.
«холодная балка»
75
Не ищите бессмертья В безудержном бреду. Орденами посмертно Не окупишь беду.
Столько дней ожиданья Испытала страна. Кто оплатит страданья И потери сполна?
Может, те адмиралы, Что с открытым лицом Прячут правду в подвалы, Не смущаясь при том?
Иль правительство, молча, Безнадежно скорбя? Ах, Россия, плачь громче. Я молюсь за тебя
марк межебицкий
76
Памяти погибших шахтеров
От коварного взрыва Содрогнулась земля, И качнулись чуть-чуть На ветру тополя.
Кто-то глянуть успел Смело смерти в лицо. Кто-то другу в тот миг Смог подставить плечо.
Хоть рыдай, хоть кричи Или бей себя в грудь, Только тех горняков Нам уже не вернуть.
Снова в трауре вся Украина моя... Как любили ее Горняки-сыновья.
Льются слезы ручьем От Донца до Карпат, Провожает страна В путь последний солдат.
«холодная балка»
77
Нет, они не прошли По дорогам войны... Но и там, под землей, Не нашли тишины.
Вновь Макеевка в шоке. Боль никак не унять. Стиснув зубы, шахтеры В шахту едут опять.
марк межебицкий
78
“Давно не бывал я в Донбассе...”
...Поезд “Киев – Баку” вез меня на доисторическую Родину. До боли знакомые названия станций: Белая Церковь, Корсунь-Шевченковский... Это Родина не только украинских классиков Тараса Шевченко, Нечуя Левицкого... но и самых дорогих людей – родителей, брата. Днепропетровск – отдельная страница в моей биографии. В детстве, а потом и в прекрасной юности, вместо того чтобы ехать в пионерский лагерь, ехал в большой красивый и еврейский город. Все лето отдыхал на Днепре. Тетя – Мария Яковлевна Чудновская, для меня больше чем тетя. Тетя Маня – бабушка, учитель, друг... Из ее уст я впервые услыхал, что Октябрьскую революцию “сделали” евреи. Закрыв поплотнее ставни, опустив шторы и убедившись, что нет щелей – укутавшись одеялом с головой, мы с тетей Маней “ловили” “Голос Израиля”. Радиоприемник “Ленинград” считался лучшим... Ровно через полстолетия я впервые был гостем русского отдела “Голоса Израиля” и давал интервью... Мост через Днепр – это визитная карточка Украины. Берег левый, берег правый. Тот знаменитый Днепропетровский мост – труженик, мост-боец. Без этого красавца-моста ни туда, ни сюда...
«холодная балка»
79
Лучше классика еще никто не сказал: “Чуден Днепр... будто голубая зеркальная дорога... редкая птица долетит до середины Днепра...” После Красноармейска я уже стоял в тамбуре и не отходил от окна. Вдали, на горизонте появились первые терриконы, которые принимают за горы, кто впервые в Донбассе. Внешние приметы такого красивого, богатого, но очень многострадального края. И находясь далеко, приходится объяснять, что эти рукотворные “горы” появились в результате тяжелейшего человеческого героического труда. Так это уже Авдеевка! Подпирая голубое донецкое небо, выстроились в шеренгу величественные трубы Авдеевского коксохимического завода. И вовсе не противен, а наоборот, приятен “дым отечества” – запашок бензала, аммиака, нафталина... Все такое знакомое до “чертиков”. Тот же “долгострой” – девятиэтажка из силикатного кирпича, на которой дата моего отъезда – 1992 год. Прошло почти десять лет... За эти годы в Израиле на моих глазах выросли красавцы-города... В Ясиноватой поезд “отдыхал” полчаса. Подошел поближе к выходу. Время словно остановилось... “Слюшай, да! Виходы, ето ну!” Выпроваживал меня с присущей кавказской “гостепри
марк межебицкий
80
имностью” усатый, но даже очень худенький азербайджанский проводничок. И хотя ручку в туалете надо было на всякий случай придерживать, чтобы разболтанная дверь не открылась в самый неподходящий момент, хозяева вагона все время подчеркивали, что “это мэждународный экыпаж, а паетому постэль и чай дорогие, это да значыт”. «Я выхожу в Макеевке, через 10 минут». «Каком Макэивкы ещо?! Платы ещо дэсят гиривны, это тэбэ нэ таксы». Поезд часто останавливался, резко тормозил. Я вовсе не обращал внимания на совсем некачественное обслуживание. Почти все пассажиры возмущались на очень «новорусскую « цену за штопаное, застиранное, латаное постельное белье... А ведь не так давно была одна огромная страна. Во время Великой Отечественной вместе боролись с врагом. Баку был самым интернациональным городом Советского Союза, почему-то так считалось. Здесь не было разделения на нации – была одна национальность: бакинец. Муслим Магомаев, Каспаров, Бюльбюль-оглы, Гусман... И вот, наконец, Родина когда-то самого сильного человека планеты Земля Юрия Власова, прославленного воина Виктора Правоторова, который первым водрузил Знамя По
«холодная балка»
81
беды над поверженным рейхстагом. Здесь жили и творили известные в Союзе шахтерский поэт Николай Анциферов и композитор Людмила Лядова. Макеевка – Родина трижды Героя Социалистического Труда, министра машиностроения Ефима Славского и Маршала Советского Союза, министра Обороны России Игоря Сергеева... «Если что – поможет Юрий Власов, мы в одном роддоме родились...» Это строчки из стихотворения Коли Анциферова, которого хорошо знал. И Гарика Сергеева также помню, который приезжал в родной город в отпуск в морской форме, будучи курсантом училища имени адмирала Нахимова, далее – академия и... судьба Маршала. Это только звучит скромно: «Макеевка». Городу есть кем гордиться! И мне здесь посчастливилось... Несмотря на еще совсем не позднее время – «ночь хоть выколи глаза». «Трамвай, троллейбус – о чем вы говорите! От ЖД вокзала до гастронома «Север» шел наобум, так как знаю в Макеевке каждый бордюр. «Батя, гони за двоих!» Так встретили меня земляки. Я оглянулся. Сзади никого. Это хозяин «газика» требовал у меня гроши за «кравчучку». Так сейчас в Украине на
марк межебицкий
82
зывают сумку на двух колесах (сумка на четырех колесах называется «кучмучка»). Это ладно. А вот ждал, пока полностью заполнится автобус, почти столько же времени, как мне показалось: из Тель-Авива до Киева долетел намного быстрей... ...Четверть века назад в городской газете под рубрикой «За город образцовой культуры» была опубликована статья «Излишества или архитектура». Автор ее был ваш покорный... ...»Малые архитектурные формы зданий – балконные ограждения, консоли, парапеты, карнизы, всевозможные лепные украшения – неотделимая часть многих жилых домов и общественных зданий города. Здания довоенной постройки, а также 50-х годов радуют глаз своими, как сейчас принято говорить, архитектурными «излишествами». А излишества ли это?» Кто, проходя мимо любого Дворца культуры, построенного в 50-х годах, не останавливал взгляд на лепке фасада, колонах? Разве только Дворца? Ряд зданий Макеевки в этом плане по праву заняли бы достойное место в любом альбоме-каталоге архитектора: ансамбль зданий в районе кинотеатра «ВЛКСМ», бывшая гостиница, строительный техникум, Госбанк, другие административно-бытовые корпуса ряда предприятий... Еще о макеевских башнях. Они есть в городе. Но на что
«холодная балка»
83
они похожи? Никому нет до них дела, не «доходят» руки. Стоят, словно сироты, забитые толем, досками, разрушаются на глазах. А что если бы их отремонтировать, сделать подсветку?! Наверное, вечерняя Макеевка похорошела бы...» Обо всем этом я беседовал с Жуковым. Он был тогда первым секретарем горкома. Я – крепильщик шахтоуправления «Холодная Балка». Будучи по образованию инженером-строителем, беседовать с секретарем мне было просто, и наоборот... Зачем мне это надо было? Кто-то скажет: «Мне бы его заботы». Я здесь родился, научился читать, писать (хотя с ошибками, но старался), у меня здесь были друзья, первые влюбленности, как мне тогда казалось. Мне было совсем небезразлично, по каким улицам я хожу. Почему-то думал, что буду ходить по ним всегда... «Я с тобой согласен, но где взять гроши? Где? Ну где? Скажи?! – оправдывался перед крепильщиком-шахтером Секретарь горкома партии... Совсем другое я увидел сейчас. А где берут гроши, знать мне незачем. Вид города меняется в лучшую сторону, буквально на глазах. Дома красят во все цвета радуги, вместо бывшего одного цвета – «обшарпанного». Наконец, «дошли» руки до архитектурных «излишеств». Вот только высотка МакНИИ. словно серый скелет мамонта – памятник бесхозяйственности.
марк межебицкий
84
Как-то в одном из сквериков Тель-Авива, где собираются русские, слыхал, шел разговор об этом уникальном шедевре. Так что макеевский «долгострой» вышел на международный уровень. Если быть последовательным, то уместно поговорить о макеевском рынке «Красный базар». Уверен, что такого названия рынка нигде нет. Это рынок-труженик. Как в давние времена награждали орденами передовые предприятия – «Красный базар» достоин большого ордена. В это непростое время рынок дает сотни рабочих мест, кормит, заботится о людях. Чего здесь только нет! Рыбные ряды ломятся от рыбы. Научились выращивать в донецком климате вкусные грибы – жизнь заставит сделать невозможное. Невольно вспомнилась история, когда я «доставал» своей однокурснице Тереховой модные сапожки. Пришлось обойти всю базарную «Нахаловку», пока в одной из татарских хат, в диване, мне удалось что-то подходящее подобрать... А сколько здесь всяких железок. Отец моего друга детства – боевой офицер, орденоносец, был после войны завмагом самого большого скобяного магазина на этом рынке. Если бы он увидел теперешнее изобилие «железок»... он бы... царство ему небесное... пусть земля ему будет пухом. Он был сибиряк, Андрей Брюханов, но навсегда пустил корни на донецкой земле...
«холодная балка»
85
Я часто слышал эти до глубины души трогательные слова: «Храни Вас Господь», «Дай Вам Бог». Нельзя с этим не согласиться. И согласиться сразу, вот так – автоматически... Дело вот в чем. Я так думаю, и может быть, я не совсем разобрался. Знаю многих хороших знакомых, они были очень далеки от религии, а некоторые из них первыми бежали сдавать партийные взносы, а теперь одновременно все надели крестики, говорят о каких-то уровнях, вспоминают далекую Индию. А ведь совсем не так давно у них на первом месте были бабы, рыбалка, охота... Может быть, я неправ? Еще не перестроился. Есть над чем поразмыслить, можно поспорить, точнее, подискутировать. Видел много новых храмов, часовен. А еще – как студенты и преподаватели «моего» МИСИ, а теперь это Академия архитектуры и строительства, заходят перед занятиями в новенькую церковь. Времена меняются. Мы, будучи студентами, перед занятиями заходили в пивной бар. Это делали не каждый день и не все... Одно другому не мешало. Многие мои однокурсники стали большими руководителями, известными людьми. В центре города, совсем рядом с «Белым» домом заканчивается строительство величественного храма. Он уже украсил город, виден издалека, слышен звон колоколов. Он
марк межебицкий
86
чем-то напоминает московский Храм Христа Спасителя, а может, по окончании строительства будет еще красивее! И это хорошо! Почему нет?! В нашем старом городе никогда не было синагоги, а теперь подыскивают помещение. Раньше это даже в кошмарном сне не могло присниться. Будучи на старом еврейском кладбище, я видел и слышал, как совсем молодые люди молятся на могилах своих близких и делают это громко, красиво, а главное, грамотно. И над кладбищем, на поселке Осипенко, звучали те же трогательные мелодии, какие я слышу в Святом Иерусалиме – родине трех религий: христианской, мусульманской, иудейской. Многое изменилось, есть тенденция к улучшению. Как говорится – из-за бугра виднее. Появилось много новых магазинов, кафе, аптек. Лучше, как мне показалось, стали работать почта и телеграф. Появилось много красивых телефонов-автоматов, автобусных остановок. Даже ночью сейчас можно купить теплый хлебушек. Пиво вкусное – на каждом углу. Разнообразие молочных продуктов, соков и других напитков. «Петровская», «Луганская», «Ясиновская», «Содовая» – водичка в разных бутылках, бутылочках, баночках и бутылях. Купи бутылку минеральной «Бонаква»– смотришь, повезет и выиграешь путевку в Грецию (остров Крит) на двоих.
«холодная балка»
87
Взяв билет на «Северном» автовокзале, езжай себе в Стамбул, к «проклятым и загнивающим» капиталистам... Кто мог раньше представить такую картину, что рядом с горкомом партии будет круглосуточно работать еврейский ресторан «Лехаим»... В нескольких местах города установлены указатели, которые указывают в сторону ресторана Лехаим! За жизнь! Но многое мне непонятно. Мне непонятно, почему по всему городу нет канализационных люков. Вместо металлических крышек в круглых дырках торчат ветки деревьев, которые вставили туда сердобольные макеевчане, чтобы их земляки не провалились в темную пасть колодца. Совсем непонятно, почему в трамваях и троллейбусах уже несколько лет «шмонают» одни и те же карманники. Я, живя в Израиле, знаю их морды, как облупленных, а доблестная макеевская милиция их не замечает. Месяц ждал, чтобы выполнили заявку в «Водоканале», пришли и опломбировали воду. А соседи сказали, что «надо дать пару гривен на лапу» – сразу прибегут. Почему многие теплотрассы уже несколько лет «стоят» разрытые, а мусор не вывозится неделями? Пацаны нюхают целлофановые пакеты с клеем, на заборах видал надписи огромными буквами: «Бей буржуев!», «Капитализм – дерьмо!»
марк межебицкий
88
Ежедневно приходится иметь дело с «капиталистами». Поверьте, это очень разные люди. Это в основном трудолюбивые, порядочные, жизнелюбивые израильтяне, которые «пашут» много и тяжело. Есть такие, которые ни разу не бывали в отпуске, не летали на самолете, еще не были в Эйлате. Потому что боятся расслабиться ни на секунду, а иначе можно пролететь, как фанера над Бердичевом. Платят вовремя государству немаленькие налоги, некоторые занимаются благотворительностью. Хорошо там, где... Деньги нигде не растут на деревьях, и молочных рек я еще не видал. Большинство моих знакомых и соседей работают много и тяжело. Есть такие, которые с одной работы бегут на вторую... а бывает, и на третью. Шекели достаются им не на блюдце. У некоторых в Союзе было высокое давление, «большой» сахар. И одно и другое стабилизировалось. Есть такие, которые выбросили костыли и палочки. Схардира, машканта, арнона, мас ахнаса – это не только красивые ивритские слова... До розового цвета еще далеко. Не везде есть автоматика, подъемные краны, малая механизация. Очень даже часто отсутствует элементарная техника безопасности, есть места работы, где надо носить с собой аптечку. Далеко не в каждом случае тебя защитит всесильный «Гистадрут», если даже ты его член и добросовестно платишь взносы. Не однажды ви
«холодная балка»
89
дал, как стискивают зубы здоровенные чернокожие ребята, которых обижал идиот-хозяин. Я им ничем не мог помочь. Не знаю. Может быть, у них такая ментальность. Думаю, что и кошке обидно, когда ее обижают. Мне было часто и много раз больно, дурно, до слез обидно... Я никогда не плакал. Я всегда помнил, что я был шахтер. И еще. Мне хотелось бросить все к черту и вернуться... Пусть я буду зимой, в лютый мороз, с ломиком отковыривать из-подо льда съедобные крошки и жить в бедной многострадальной Украине. Но зато не терпеть, как это бывало нередко, унижения, обидные оскорбления, похабные насмешки... типа вроде: «Лэх, в свою Руссию...», или: «Ты там будешь жрать дрэк, а не тапузим, и пить пишарц, а не кафе...» «И вообще, все ваши бабы зонот...» Что меня останавливало, чтобы не уехать? Правильно. Антисемитизм... И, вообще, кто расскажет потомкам о нашей последней алие? Григорий Канович, Анатолий Алексин, Дина Рубина? Нет, у них это не получится. А у меня – да! Я вкалывал на раскаленных израильским солнцем крышах, когда на очках расплавлялись дужки, клал асфальт в истрепанных до дыр рукавицах, формовал и отливал детали в литейном, таскал по ночам вместе с крысами мешки с зер
марк межебицкий
90
ном, без лифта, в полумраке, на седьмой этаж в тель-авивской мельнице, гладил, никаенил, метапелил, мыл посуду, таскал тяжеленные двухметровые холодильники и стиральные машинки. «Сидел» в Абу-Кабире, когда попался в БенГурионе с кофточками – хотел оправдать за билет гроши... Как сказал мне один израильтянин: «В Израиле только первые тридцать лет тяжело, а потом будет легче: будет квартира, шифоньер, диван, телевизор, внуки...» Все будет тов и бесэдэр! ... «Давно не бывал я в Донбассе» – для меня это намного больше, чем только слова замечательной песни. Что изменилось? И да!.. И нет!.. Мне очень хочется, чтобы в следующий раз, когда я приеду, милые старики и старушки не «бегали» с палочками и в орденских планках по своим «водо-канализационно-газовым» проблемам. Хотелось бы, чтобы «стайки» пацанов, больше похожих на девушек, не торчали по вокзалам и улицам с «нюхательными» пакетами. Мне было стыдно и жалко смотреть, когда на всех без исключения остановках, в любое время и погоду водители «прихватизированных» автобусов ругаются с ветеранами, оскорбляют их на чем свет стоит, выталкивают из автобу
«холодная балка»
91
сов, перед носом закрывают двери – им противно везти их по льготным удостоверениям. А ведь они отдали себя до последнего; некоторым и ездить уже мало осталось... В подземном переходе появился новый «нищий-афганец» на гитаре, в камуфляжной форме не по размеру, с юбилейными медалями. Я его знаю, как облупленного «уже 100 лет». Он такой же «афганец», как я Иван Грозный, правда, мелочь в шапку кидают. Мне бы очень хотелось, чтобы полки в овощных магазинах «ломились» от красивых овощей и фруктов, а не так, как сейчас – на Трамвайной стоят бабушки-старушки и не газетке продают пучочек укропа или пару грязных зажмуренных морковок. И еще чтобы вовремя выдавали заработную плату и тем более пенсию. И еще... и еще... Уже по привычке, рано утром решил немного «размять» старые кости – пошел в направлении городского пруда. По дороге сравнялся со знакомой, бывшей соседкой, которая несла завернутую в тряпку, прижав к пышной груди, красавицу бело-брюнетную кошку Муську. «С приездом. Как дела? Загорел...» «Что нового у тебя, куда несешь «зверя» с утра порань
марк межебицкий
92
ше?» – поинтересовался я. «А вот, пище-вкусовую фабрику закрыли; теперь работаю у «новых» русских». Весна – «палка на палку лезет»: несу вот, понимаешь, Муську к коту Чубайсу, она у нас такое вытворяет, как говорится...» «Кто такие, чем занимаются?» – просто так, для поддержания разговора спросил. «Та ты их не знаешь... цыгане... ну пока, еще увидимся»... ...»Новые « русские – цыгане... Я почему-то моментально почувствовал себя старым евреем. Когда-то гордость городских властей и жителей – пруд – мне показался игрушечным по сравнению со Средиземным морем. Крякали жабы. Много жаб. А может быть, это лягушки – я не понимаю. Подумал только – сюда бы французов... На старой детской коляске «верхом» сидел одинокий рыбак. Начал накрапывать теплый майский дождик. В таких случаях говорили: «Будет много редиски». Возвращался. Теперь дорога под горку. Не знаю почему – на душе «кошки» скребут. Встретился по дороге старый знакомый: журналист Леонид Астахов.
«холодная балка»
93
«Решил проведать тещу», – объяснил мне милый зять, ускорив шаг. Я еще долго смотрел ему вслед. И почему-то подумал: если проведывают тещ, то «ще не вмерла Украйна». Не может быть – Украина поднимется.
марк межебицкий
94
“Сладкая женщина” Коли Ященко
Этого крепыша, без преувеличения, знал весь большой шахтерский поселок “Холодная Балка”. Он не был депутатом, орденоносцем или красавцем, а был просто Яшкой, Вернее, он Николай Ященко, а по местному, ну вот – Яшка. С этим не поспоришь, это бесполезно, глухо. Кликухи в любом коллективе прилипают надолго, ну а если это выдали шахтеры, то даже смена власти беспомощна, словом – до крышки... Окончив ПТУ, а проще – ремеслуху, Яшка полез в погреб (так с любовью шахтеры называют шахту), где зимой тепло, а летом прохладно. С рабочего поселка никогда и никуда не отлучался. Ну а если что и было, то изредка на автобусе, который заказывал шахтком на поездку в область, когда играл Донецкий “Шахтер”, любимая футбольная команда Николая. Имел первый разряд по шахматам. Всегда приходил раньше на смену, чтобы до работы успеть сыграть партию. А еще при случае любил повторять и хвастаться, что на областных соревнованиях играл за шахту с самим Анатолием Щаранским, который в Донецком крае считался крепким орешком, что касается шахмат, а в настоящее время в Израиле возглавляет сразу два министерства. – Яшка, не пробовал мумием лечиться? – часто и очень назойливо интересовался бригадный “Василий Теркин”, балагур и весельчак Витька Заяц.
«холодная балка»
95
– Ведь это самый лучший и экологически чистый продукт, – уплетая тормозок во время “перекура” на обед, с ухмылкой подчеркивал напарник по лопате. – Та пробовал, Витек, вот так оно, это вот, как это ну вот не по-по-по-могает. Яшка, а какое оно вообще, это мумие? – не отставал с явно провокационными вопросами Заяц. – Та оно, ну это вот, так сказать, как говорится, му-муму-мием воняет, – спокойно уже, наверно в тысячный раз отвечал Яшка, и как всегда при этом “глушил” водичку из алюминиевой фляги. – Во ты, Яков, даешь, так откуда я знаю, как оно воняет, это самое мумие, – доставал и продолжал ловить кайф убежденный холостяк Витька. В бригаде крепильщиков по ремонту горных выработок РВУ (ремонтно-восстановительный участок), где всегда работают ребята, которым “палец в рот не клади”, на Яшкино заикание никто не реагировал, а тем более, не дай Бог, не смеялись, наоборот, когда он “пробуксовывал”, то помогали и всячески старались помочь выйти ему из положения. Жизнь заставила Николая, и он сам приспособился к ней; “как говорится”, “так сказать”, “ну это вот” и еще целый ряд других словосочетаний не были словами паразитами, они надежно служили Яшке добрыми помощниками. Вся большая шахта знала, что Яшку мать родила в зоне, когда тянула срок за растрату. То ли казанская, а может быть,
марк межебицкий
96
рязанская тюряга – какая разница, стала родиной будущего донбассовца. Как говорится, с кем не бывает... от тюрьмы никто... всякое может с любым... никто от этого, как говорится... – “В тюрьмах и вожди сидели”... а некоторые по несколько раз, а сколько и сейчас там “торчат людей, среди которых много порядочных”... – как бы всегда проявлял пролетарскую солидарность Василий Цыган по кличке “румын”. Это когда в очередной раз заходила речь о месте рождения Яшки. – Яков, возьми когда-нибудь путевочку в санаторий, зарабатываем, слава Богу, ну взять хотя бы с Марком договорись, он каждый год в отпуск ездит. Объехал уже Крым и Рым, – советовал Вовка по кличке Батя. И всегда при этом обязательно добавлял с серьезным, как на похоронах, видом: – Там море, так сказать, и море баб, как говорится, вообще, холостяк ведь, дело молодое... – Та вот, Ба-ба-ба-тя... как говорится, ты же знаешь, это вот, – парировал Яшка. Комплекс, конечно, присутствовал налицо, постоянно испытывал неудобства. Он всегда считал, что Светка ну вот именно из-за этого ушла к другому Кольке, а там иди знай, еще неизвестно кому, как говорится, и вообще... Вроде это было ну совсем недавно, бригада крепильщиков Лехи Киселева собирала гроши на свадебный подарок
«холодная балка»
97
Николаю Ященко, а дочурке, так похожей на отца, стукнуло десять. Чужие дети, это самое, как после дождя... Вся дружная бригада наперебой советовала Яшке, который аккуратно “отстегивал” приличные алименты, что ему, бедняге, купить дочке. Предлагали не мелочиться и подарить шубу или телевизор. Остановились на хорошем магнитофоне, что также неплохо, и сделали очень правильно. Кассету с записями Пугачихи дал Витька Заяц. Подарок девочке очень понравился, как говорится, попали в яблочко. О яшкином “героическом” поступке, как всегда, знала вся шахта. Разнообразием шахтерские трудовые будни не отличаются. Утренний наряд, рабочая смена, баня, пивная. И так годами, десятилетиями. Так было, так есть, и так будет всегда. Правда, что-то новенькое вносят обязательные проводы кого-то из членов бригады в долгожданный отпуск или уход на пенсию. “Гудеть” шахтеры умеют хорошо и делают это по-стахановски, с задором. Весной и летом на “бутылек” вся бригада после баньки приходит в ближайшую посадку, на свежем донецком степном воздушке, так сказать, на природе... ах, это прелесть! Ну а с началом осенних дождичков – другое дело, понимаешь, поляну счастливые отпускники накрывают у когонибудь в гараже, что также неплохо, а точнее здорово. Вот, так сказать, где проявляется настоящая мужская, истинно
марк межебицкий
98
шахтерская, с другими несравнимая рабочая солидарность. Здесь, в гараже, с аптекарской точностью выполняется самый главный шахтерский девиз: “Жену и партию не трогать!” Обо всем, только не об этом. Намного реже, это у кого побольше возможности, проводы на заслуженный отдых справляют в местной “Березке”, которая, как закон, есть на каждой уважающей себя шахте. Это уже покруче... “Березка” есть “Березка”, можно и жен пригласить, и, конечно, музычка есть, а иначе как же-ш. – Яшка, запевай, ну давай, Яков, – начинают ребята просить Колю, который, как это обычно, для приличия “поломается”, но совсем слегка, так сказать.
...”Там на шахте угольной паренька приметили, руку дружбы подали, повели в забой”...
Словно примерные солдаты, по команде строгого старшины, как правило, выскакивают из душной кухни “Березки” разрумяненные, как матрешки, поварихи в белоснежных накрахмаленных колпаках и с пребольшим удовольствием наслаждаются Яншиным бархатным баритоном.
...”Давно не бывал я в Донбассе, Не видел родные края”...
«холодная балка»
99
От заикания и... след простыл... А после второго стакана... (Нет, нет, это не опечатка, и я не оговорился, шахтеры сильный народ, так сказать, и пьют водку стаканами по “марусин поясок”. И никакая горбачевско-лигачевская перестройка не заставила этих товарищей пить рюмочками или в пластиковых стаканчиках). Так вот после второго стакана, как говорится, крепильщик Яшка, ну, шахтерский Трошин, так сказать.
...”Если б знали вы, как мне дороги Подмосковные вечера”...
Какие песни, какие слова, какая музыка! Хорошие песни жить и работать помогают. Чудо, да и только. А говорят, что чудес на свете не бывает. Так бывают же! Правда, нечасто, но у шахтеров, которые ежедневно совершают героический подвиг, бывает всякое, и чудеса также. Добывать из дремучих недр тысячи, миллионы тонн черного золота – это пусть кто-то мне скажет, что это не чудо... В далеком от Москвы шахтерском поселке, где из местных достопримечательностей только стадион “Шахтер” и гастроном “Золотая рыбка”, а еще несколько “булдырей” – ну, пивнушек, попросту говоря, есть дом в частном секторе, где живет редкостный фанат Народной артистки Натальи
марк межебицкий
100
Гундаревой – Николай Ященко. Начиная с самого коридора все четыре комнаты и кухня... увешаны афишами, фоторепродукциями, открытками не всегда хорошего качества, и сам только хозяин знает где приобретенными газетными вырезками, театральными программками, календариками, чеканками, вышивками; а еще целый красочный карнавал кукол всех времен и народов, мягкие игрушки и все, что имеет хотя бы какую-то схожесть со знаменитой актрисой театра и кино. Можно с большой уверенностью сказать, что из-за большой занятости актриса никогда не знала о существовании многих ракурсов ее очень соблазнительного личика, которые запечатлели вездесущие фотомастера и художники. По всей необъятной стране бегали по вагонам поездов глухонемые распространители с черно-белыми самопальными открытками любимой Натальи Гундаревой. Николай Ященко – ну, тот, который Яшка, дочь назвал Наташей, а рыжую кошку – Натахой. Только так. Все это надо было видеть. Можно сказать, что Гундареву никто и никогда так не любил, как шахтер из Макеевки. Он готов был “целовать песок, по которому она ходила”, носить ее на руках, и об этом знали все, а он этого не скрывал. Тяжелый шахтерский труд не делает людей грубыми, закрепощенными и замкнутыми, не сковывает их чувств, а наоборот, делает ну буквально всех до одного большими жиз
«холодная балка»
101
нелюбами, весельчаками, неисправимыми оптимистами, каких стоит только поискать на поверхности, как говорят шахтеры, на горах. Если начать сравнивать человеческие качества горняков с другими “товарищами по пролетариату” – это значит потерять время и бумагу, а как хорошо и давно известно, что и первое и второе – деньги. Разве это неправда, если на заводе, фабрике, стройке соседи по станку, лопате или по ящику в бане “пошлют” один другого “подальше”, совсем далеко, то это надолго, бывает навсегда. А в КБ что, бывает по-другому? Совсем нет, закладывают и подсиживают, вынюхивают, завидуют, подглядывают... В шахтерском коллективе все по-другому и без никаких хитростей, понимаешь, как говорится, а вся дурь хорошо выходит потом... И все разборки заканчиваются за отбойным молотком и совковой лопатой там, на глубине веков, где единственными свидетелями являются огромные крысы. Кстати, здесь будет уместно подчеркнуть, что крысы в шахте красивые и очень добрые. Все это, наверное, оттого что они, бедненькие, света белого отродясь не видали и, соответственно, всего этого бардака, который еще существует в мире людей. ... После баньки по бокалу холодненького пивка для затравки. И только потом – водочки и еще пивка для осадочки. А иначе как же-ш, как говорится, и все путем, и танки наши
марк межебицкий
102
самые быстрые, и никакой политики, понимаешь, Жизнь прекрасна! Но на чем мы остановились? А, вспомнил. На нашей обворожительно-очаровательной “сладкой женщине”, Народной артистке России Наталье Гундаревой. Ее всегда любили мужчины, и как такую можно было не любить. Она им всегда очень нравилась. Наташа все делала с присущей только ей индивидуальностью, так сказать, Гундаревским фирменным шиком. Всегда мечтала иметь меньший размер одежды, но, как и Яшка, очень любила поесть, не отказывала себе в молочных продуктах и сладостях. Настойчивость, даже упертость актрисы сделали свое дело, и она остановилась на 48 размере, что дало ей отличные возможности играть в театре и кино, быть востребованной и парить, как шагаловские герои, наслаждаясь собой и радуя своих многочисленных поклонников. Наталья Георгиевна всегда была очень влюбчивой и очень жизнеутверждающей женщиной. В нее нельзя было не влюбиться. Как часто о ней говорили, была баба “кровь с молоком”. По разным причинам все как-то откладывала быть мамой на “понедельник”. Прекрасная актриса, любимица всей большой страны много работала, не жалея себя, зная, что ее очень любят, а это надо “отработать”, отдать так сказать, долг со “знаком качества”. Публика на нее ходила, ждала новых ролей, с нее брали пример и старались подражать. Посмотрев фильм с ее учас
«холодная балка»
103
тием, в нее влюблялись навсегда, ею любовались. Участие Натальи Гундаревой в театре и кино всегда гарантировало большой успех. Она была истинно Народной актрисой, достоянием страны, оставаясь при всем этом человеком исключительной порядочности. Любила делать добро тем, кто в этом нуждался. В новые времена, после развала могучей и “нерушимой” Страны Советов очень многие были благодарны Наталье Гундаревой, которая помогла им выжить. Пользуясь своей популярностью и хорошо зная об этом, она ногой открывала двери кабинетов разных чиновников и, как тухлая пена, одновременно появившихся “новых русских” в малиновых пиджаках и всякой другой шушеры. Она была для людей, но не для себя. Наташа не любила тусовок, ей это было не нужно, будучи гениальна, все умела и говорила: “Мое хобби – моя профессия”. Это и было ее жизненное кредо. А еще много шутила, всегда была веселая и добрая, такая вся солнечно-волшебная.
...В самом крутом словаре В.И.Даля нет даже близко таких слов, с какими с большой нежностью и любовью называл донецкий шахтер Великую актрису. “Ангелочек мой, сказочка, снежинка, куколка, лапатушечка мармеладная”... Как ни крути, а палка имеет только два конца. На заслуженный отдых Николая Ященко провожал весь ремонтновосстановительный участок, многие пришли в приватизированную “Березку” с женами.
марк межебицкий
104
Поздравил начальник шахтоуправления Чучко, вручил красивую Почетную грамоту и ценный подарок. – Еще поработаем, Николай, я знаю, без работы ты не сможешь, такие пенсионеры нам нужны, – сказал начальник участка Ключка. Это хорошо известно, что шахтеры не могут “сидеть” без работы, они такие большие пахари, и резко оставив шахту, быстро могут “коньки”, так сказать... и вообще, как говорится. За праздничным столом, который в нескольких местах прогнулся от закусок и горячительного, рядом со “свеженьким” пенсионером Яшкой по одну сторону сидел бригадир Леха Киселев, а по другую, как без него, Виктор Заяц, он же Земеля и по совместительству тамада. – Яшка, скажи пару слов, пока при памяти, так сказать, – через весь стол кричит также пенсионер уже с месячным стажем Женька Татаринов по кличке Джен. – Яков, ну давай... – кричал весь стол. Николай встал. Вместо, как обычно “рот до ушей”... кислая рожа... – Хлопцы, давайте первую, ну вот не чокаться, по-попо-мянем это самое, царство ей не-не-не-бесное, вчера по телеку... ух была баба... Натаха... ну надо же, не верится... Большинство из присутствующих узнали об этом впервые... это был шок... Даже сильных людей, богатырей-шах
«холодная балка»
105
теров эта печальная весть заставила вздрогнуть, мурашки пробежали, сердце ведь не камень... – Царство ей небесное, пусть земля ей будет не пухом, а пушинкой, – продолжил бригадир Леха. Затем Яшка обещал, что обязательно в следующий отпуск поедет в Москву, в которой еще никогда не был, узнает, на каком кладбище похоронена любимая актриса, и положит к памятнику вот та-та-та-кой огромный букет цветов. – Эх, Натаха, Натаха, что же ты... на кого ты нас оставила, как говорится... Опустела без тебя земля. Ну, вот...
марк межебицкий
106
Двоюродный брат
Антиалкогольная горбачевская кампания была в самом ее пике. Водочные отделы начинали работать в 11 часов, но к этому времени уже стояли длинные очереди алкашей и перекупщиков. И те и другие проявляли вслух солидарность, проклиная все Политбюро КПСС по алфавиту. Отработав смену далеко под землей, как это у известного донецкого поэта Николая Анциферова в стихотворении «Я солнцу рад»: ...»Когда я выхожу из-под земли, Так улыбаюсь солнцу, Будто с ним Не виделся сто тысяч лет и зим»... с Витькой Зайцем, после баньки, приходилось проторчать в длиннющей очереди за бухаловом. Без двух сантиметров двухметровый Витек, который до работы в шахте успел повидать мир, будучи рыбаком, после работы домой не спешил; его, как и меня, там никто не ждал, и мы оба любили поговорить о жизни. Обладая длинными руками, он, словно перебирая тяжелую рыбацкую сеть, когда его очередь была уже у заветной амбразуры – окошка, разгребал завалы, в том смысле что раскидывал по сторонам мужиков и баб, которые были слабее его. Если в этом деле проявить слабость – значит остаться без дефицита, что было
«холодная балка»
107
смерти подобно. С напарником мне очень повезло, и антиалкогольную кампанию преодолевали, хотя и с барьерами, но успешно. С чувством выполненного долга мы с Зайцем гордо шли в «Шахтарочку». По сравнению с общепитовскими городскими столовыми, обеды в шахтерских столовых были дешевле и главное – вкуснее. Когда мы, заправленные, появлялись в столовой, людей было уже совсем мало. В основном это были убежденные холостяки и всякие другие обитатели общежитий. Теперь уже я стоял в небольшой очереди, двигая подносы, а Заяц захватывал столик поудобней и желательно у приоткрытого окна. На нашей передовой шахте «Холодная Балка» всегда работали студенты различных вузов, и даже в одно время «осчастливили» своим присутствием те, которые учились в университете Дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Для начальства шахты это была большая гордость, а сами студенты быстро овладевали всеми шахтерскими тонкостями и житейскими знаниями о советском народе – строителе коммунизма, и их речь обогащалась отборным русским матом. В основном это были темнокожие ребята с африканского континента, намного меньше было арабов. На этот раз в очереди на раздаче в шахтерской столовой впереди меня стоял иностранный парнишка с тонкими чертами лица, и был больше похож на лицо кавказской национальности.
марк межебицкий
108
Толстая, но симпатичная раздатчица в накрахмаленном высоком колпаке отлучилась, и я остался с гостем страны наедине. В это время Витька Заяц занял столик и заслуженно отдыхал после размятия костей в антиалкогольной очереди. – Откуда сам? – поинтересовался почему-то я, не зная зачем, так, от нечего делать. – Из Палестины – четко ответил на мой вопрос иностранец, с еще невысохшей, смолянисто-вьющейся прической, несколько минут назад покинувший баню. «Кто потянул меня за язык, черт возьми... и вообще, где это она, эта Палестина?..» – возмущался, недоволен собой. Разве в те перестроечные годы, когда я полез в шахту зарабатывать себе подземный стаж для пенсии, мог даже в самом кошмарном сне себе представить, что совсем скоро, буквально через короткое время буду жить на Ближнем Востоке, в Израиле, территория которого до создания Государства называлась Палестиной, и всех нас, евреев из галута, туда «посылали» антисемиты всех мастей. «Собирайте свои бэбихи и езжайте, понимаешь, в вашу Палестину», – можно было услышать каждый божий день от жандарма, учителя или соседа. Так макеевская соседка Любка Крылова, хроническая второгодница, однажды прекрасным весенним утром, ожидая мусорную машину, задала моей маме вопрос:
«холодная балка»
109
– Марковна, это правда, когда все евреи уедут в свою Палестину, будет конец света? Моя добрая мама, недолго думая, послала ее, Любку, к Громыке, в те годы министру иностранных дел. Если бы соседка с утра пораньше спросила то же самое у меня, то даже к бабке не ходя, я послал бы ее намного дальше...
...По давно отработанному длинному штреку показалась вдали фигура нашего горного мастера Никифоровича. Шахтеры безошибочно узнают приближающегося по коногонке, если он будет даже за километр от тебя. Горный мастер всегда нес яркую коногонку в руках и освещал свой путь. Никифорович был человеком пенсионного возраста, до работы в шахте преподавал в профессионально-техническом училище, готовил молодых шахтеров. В конце трудовой деятельности преподаватель с горным образованием решил поработать непосредственно с угольком, как говорили, чтобы «подтянуть пензию». Был член партии и очень политизированный товарищ, активно участвовал в общественной жизни нашего Ремонтно-восстановительного участка, где работали крепильщиками ребята – ух... Время было перестроечное, появились даже новые слова: консенсус, ускорение, плюрализм, перестройка... мастер всячески старался поучать молодежь быть более активными и дисциплинированными. Никифоровичу казалось, что вот
марк межебицкий
110
он и наступил тот час, и долгожданный коммунизм уже не за горами. Вообще, по работе от него ничего не зависело, он только носил табельные номерки из алюминия, которые висели у него на большой самодельной булавке, и по окончании смены, уже под стволом, раздавал их своим рабочим, и делал это с чувством глубокого удовлетворения. «Ишь, понимаешь, какие себе фамилии попридумывали, ну эти, как сказать, евреи... Суслов... это же надо, как говорится, читали в «Труде»... продолжение следует?..» – словно после вонючего самогона, на километровой глубине отрыгивал ярый антисемит Никифорович. Остановившись возле помощника бригадира Анатолия Цымбала, горный мастер продолжал выдавать «на гора» свои фирменные антисемитские штучки, которых у коммуниста хватило бы на целую смену, если б здоровенный горняк Толян не остановил «воспитателя». Делать он это мог запросто, не задумываясь, и если б Цымбала посадить напротив оппонента Жириновского, то последний не успел бы открыть рот... – Никифорович, ты наших «хохлов» не трожь! Их у нас уже двое... Анатолий Цымбал имел в виду нас: меня, еврея, и новенького крепильщика – студента-араба, добавив при этом, как он всегда говорил: – Главное, чтобы на пересыльном невинные не пострадали...
«холодная балка»
111
Последнюю фразу он вставлял по всякому поводу и без него, зная в этом таки толк, так как не раз бывал на «пересыльных» пунктах, когда «осваивал» Сибирь и Дальний Восток... «Сусловская» майса, которую с таким антисемитским азартом пытался рассказать шахтерам партийный пропагандист и вдохновитель Никифорович, была надуманная и высосанная из пальца левой руки. Мол, один известный ученый, будучи инвалидом первой группы и передвигаясь на коляске, по фамилии Суслов, используя в своих «шкурных» интересах фамилию своего высокого однофамильца и члена Политбюро, был вхож в Кремль. Сфера деятельности ученого была космонавтика, и он был награжден золотыми медалями Ломоносова и Королева. Такие награды получали за выдающиеся успехи в науке, и они были не у всех космонавтов. Молодой ученый с мировым именем занимался тем, что потом назвали сотрудничеством с космическими агентствами других стран, обеспечением финансовых ресурсов «Союзавиакосмоса». Был в курсе важнейших проектов, делал многое, что служило повышению авторитета СССР как космической державы. Так вот, его начали «пасти», установили за ним камеры даже в туалете, а пресса раскрутила пожиже, на два номера в подвальных статьях популярной в то время газеты «Труд». Главным поводом в «шпионской» деятельности ученого-инвалида считалось то, что у него родственники (дядя
марк межебицкий
112
или тетя) жили в Израиле. Это в те годы означало, что они, родственники, были проклятые империалисты и израильские захватчики, а он, сам Суслов, – еврей-шпион... Как сказал бы мой к тому времени уже покойный отец, прочитав всю эту дурно пахнущую, в смысле вонючую писанину: «Это майсы фын какын»... Но для таких ярых антисемитов, как Никифорович, – это бальзам на душу, радость для ушей, повод для подпрыгивания. ...Палестинец Махмуд жил в рабочем общежитии на поселке шахты «Холодная Балка». Шахтерская общага считалась одной из лучших в городе, с цветными телевизорами на каждом этаже, что считалось круто по тем временам. А с экранов телевизора ни днем, ни ночью не сходили лица двух – Михаила Горбачева и его очаровательной Раисы Максимовны. И надо сказать, что многим да нравилось сидеть у телевизора и балдеть от длинных речей первого советского президента. Особенно любил цитировать Горбача мой добрый бывший учитель по шахтерскому труду Борис Борисович Абрамов. Он был человек красивый, прямой, который, кроме работы в шахте, ничего не видел, и за три десятка лет работы в проходке до самой пенсии побывал только раз в Доме отдыха. Когда Борис Борисович вернулся из Одессы, ребята с участка крепилей его спрашивали: – Боря, ну как там Черное море, Одесса... и вообще насчет баб?..
«холодная балка»
113
– Честное слово, хлопцы, ей Богу, не знаю, и Одессы не посмотрел из-за пьянки... – И хотя он не был антисемитом, но, как и все в те времена, когда речь заходила о курортной Одессе, добавлял: – Город грязный, грязный, понимаешь... На нашем участке, кроме палестинца Махмуда, работали три темнокожих хлопца из африканских стран. По сравнению с арабом они были очень темпераментные и несколько раз там, в недрах «планеты», вспоминая по-русски мать друг друга, пытались сводить племенные счеты. Им это не удавалось делать, их шахтеры быстро успокаивали и вслед добавляли: «После работы, на горах, бейтесь хоть голову об стенку, а в шахте...» Несколько раз мы с Витькой Зайцем были гостями в общежитии у нашего нового «сотрудника» по лопате. Приходили «со своим»... Заяц предлагал Махмуду водочки, но тот только кривился и отворачивался. В свою очередь, Махмуд с восточным гостеприимством предлагал нам крепкий кофе, но мы с Витькой благодарили и отказывались. Нечасто приходилось общаться с иностранцем, а поэтому нам было интересно все. Махмуд с трепетом рассказывал о Палестине; о том, что летом совсем не бывает дождей, но фруктов и овощей очень много. А еще бывают песчаные бури – хамсины. Витька Заяц перебивал Махмуда и спрашивал за женщин... араб очень стеснялся. Из его рассказов мы узнали, что у него три брата и две сестры, которых он очень любит
марк межебицкий
114
и скучает по ним. С какой-то особой тоской вспоминал, что есть красивая девушка, которая его ждет. Узнав, что я еврей, удивился и поинтересовался, почему я не учился и работаю рабочим. Пришлось долго объяснять, что я да учился, а в шахте такие, как я, с высшим образованием, совсем не редкость, и что образование в Советском Союзе бесплатное. ...Сейчас это уже неважно, у кого был разрезан резиновый сапог острой породой, но согласитесь, идти по холодной воде несколько километров там, под землей, очень даже противно. Без разницы, какой сапог «подвел», правый или левый, а это в шахте бывает часто – водичка в сапоге хлюпает и чавкает... Вот и шли мы, взявшись друг за друга; он по одной рельсе, я по другой, а руки лежали на плечах, так ходят все, возвращаясь на гора. Шли, отработав смену «у черта на куличках», поддерживая друг друга, еврей и араб... О чем мы говорили? Убей, не вспомню... больше шутили и много смеялись, при этом в подземном царстве были слышны биения наших сердец. Тогда я еще не знал, что евреи и арабы – «двоюродные братья»... что у нас есть даже общие святыни и одно солнце... А пока вокруг нас – тишина «мертвее праха», внизу – ручьи, вверху – капель за шею, а по сторонам – нарушенные человеком, спрессованные тяжестью веков породы с заме
«холодная балка»
115
чательными отпечатками папоротника, а над тобой – Донбасс... Хорошо помню, что я тогда подумал: может быть, когда-то наши далекие предки жили в одной местности или на одной улице, торговали или торговались на одном базаре, меняли или разменивали... В отдельности у каждого из нас была своя думка: у меня – предстоящая весенняя работа на даче и, как всегда, очередные проблемы на любовном фронте... Что было у него, в его загадочной восточной душе... можно только предположить, что Махмуд думал о сестричках и братиках, а еще о невесте. А пока мы шли вместе, более чем на километровой глубине, почти у самого экватора – еврей и араб, Марк и Махмуд... Так все-таки можно...
марк межебицкий
116
Курсант ракетных войск Белорусская ССР
«холодная балка»
117
марк межебицкий
118
Деревянко Анатолий Егорович
«холодная балка»
119
«Парэла»
Огромный, рано полысевший, всегда с доброй улыбкой. Он остался без отца – Валера Кононов. На шахте «Холодная Балка» у него была довольно необычная кликуха – «парэла». Если бы не гражданская война, которая, как лихорадочный лишай, нагрянула на мою многострадальную доисторическую Родину до написания этого рассказа, узнал бы историю клички. А пока... «Парэла» – так «парэла». Как говорится, «парэла» – он и в Африке «парэла», и все тут. А шо? «Английские яйца» лучше? Кто-то был «читой», «кротом», «хренью», «Фросей», «Джамайкой», «Троцким», «Порывы булы?»... Кличка, которую дают нам в детстве, это надолго, навсегда. Мамаша работала швеей на фабрике «Спецодежда». Шила спецодежду – брезентуху для шахтеров. Получала копейки. Как и многих поселковых пацанов, спасала ремеслуха. Форма, столовая, спортивные секции. Метался от борьбы к боксу. Выбрал классическую борьбу. Рано женился, тянуть резину не стал – девка попалась хорошая, из своих. Свадьба была на всю «Холодную» – выпили добряче. Валера очень хотел сына. Родилась первая дочка. Еще дочка. Обе на него похожи, ну вот. А шо поделаешь: девки так девки – Ему виднее, как говорится.
марк межебицкий
120
Работал крепилем на РВУ, у Соловья. Участок на шахте известный, был своеобразный конкурс, чтобы на него попасть. РВУ – по ремонту горных выработок. Это не просто так. Здесь надо соображать головой тоже. У Соловья, так с уважением и лаконично называли Соловьева, Почетного шахтера, заработки были стабильные, хорошие. Валера Кононов часто был звеньевым, работал добре, аж гай шумел. Когда с ним приходилось работать – посачковать было некогда. ...А девчата росли, росли как всегда, у чужих людей. Короче... может быть, если бы пацаны – другое дело, а тут, понимаешь, будущие невесты, не за горами, как говорится. Не успеешь, а там и сваты... А Валера Кононов крепиль на РВУ. А девочки, как после хорошего дождика, все выше и выше. Уже и трехкомнатная на «Зеленом» не такая уж и большая. А Валера Кононов крепильщиком на РВУ. Два пальто надо... надо, две пары сапог надо, еще как надо... две шапки... также надо. На сапогах замки не вечные... ремонт не копейки. Вот и получается: то то, то это, как говорится, так сказать. Все чаще Валера стал из бывшего весельчака быть задумчивым, не сказать унылым, но каким-то другим. Оно же все в бригаде заметно. Тот «парэла», да не тот. Ведь каждый день вместе.
«холодная балка»
121
– Надо у Чучка проситься в проходку. Когда-то вместе работали на одном участке. Потом Толик окончил Политехнический институт, стал горным инженером. Как-то вроде и не заметно: зима – лето, зима – лето, и стал директором передового шахтоуправления «Холодная Балка». Проходило время. Бригада крепильщиков Лехи Киселева гремела. «Опускались» участки все ближе к экватору, «зажимал Донбасс» все больше и крепче. Перекреплять то там, то здесь, делать подрывку в разных местах – все в сильных руках крепильщиков, они «кардиологи», а без них и давление, и закупорка штреков, и воздуха недостаточно. Все крепильщики. Великие Амосовы в горном деле! Горе приходит, когда его совсем... участок облетела плохая весть. У «парэлы» дочка наглоталась таблеток... еле-еле откачали, спасли девочку. Подробности никто не уточнял. Может быть, как говорили... а может быть, и не то – неважно. Чужая семья, иди знай... Попала в областную больницу. – Ну, как там у «парэлы»? Кровь не надо? Если что, то... Слава Богу! Беда миновала, что-то, как говорится, да есть! Вот тогда и РВУ потерял своего пахаря – отличного крепеля, а проходка, наоборот, приобрела специалиста и хорошего человека. В то время в проходке заработки были пок
марк межебицкий
122
руче. Тогда «пробивали» Донбасс еще глубже, еще дальше к экватору, на «АШАХ». Что такое обозначает «АШИ»? Да какая разница! В горном деле свои интересные и красивые заморочки: «баба Яга», «ходок», «пересып», «пемычка», «смычка»... Как надо любить свою работу и специальность вообще, чтобы клин называть «клинушком», цепь – красивым девичьим именем Галя, ножовку – «ножовочка», а еще «луночка», «холовочка», «мальчик», «затяжечка», «канавочка» – так под землей шахтеры называют грязную лужу... Если бы на поверхности называли все так уважительно, с хорошей любовью, мы все жили бы в другом, лучшем мире. А там, далеко-далеко под землей, без солнышка совсем, все в ласкательном, уменьшительном виде – и это там, у черта на куличках. Откуда все это, и где берутся такие высочайшие падежи?! Это вам не стройка или завод, где все только по матери... Нет, конечно, шахтеры тоже не пальцем, и когда по пальцу... то не посылают в партком, а подальше. Проходка. Это когда впереди перед тобой – стена, и ты с ней один на один... Это потом «пробегут» прямые штреки, а по ним двинутся в разные направления вагоны с угольком или породочкой. Помню, в детстве у меня была книга с красивыми цветными картинками.
«холодная балка»
123
... «Хорошо им, Васе и Тасе, жить, расти в родном Донбассе: Васин папа уголь рубит, Тасин папа штрек ведет... Оба знатные шахтеры, и никто не отстает»...
Вот и Валера Кононов, ну тот, который «парэла», вел под землей штрек, то есть прорубал там, глубоко и далеко, дорогу вперед. В те уже хорошо далекие годы я совсем не знал, что такое штрек и кто такие проходчики, которые ведут, прорубают в вечной нетронутой толщине сказочно фантастические трассы. Кто бы тогда, лет 65 назад... что буду цитировать незамысловатый стишок про шахтеров и Донбасс, в котором живется хорошо Васе и Тасе, всем детям... и это сразу после прошедшей Великой Отечественной войны. Все были уверены, что такое, Боже упаси, никогда-никогда не повторится. Так ведь да повторилось... На красивый трудовой, но многострадальный Донбасс опять нагрянула эта чума, но уже гражданская война... хрен редьки не слаще, как говорится, и вообще... Донбасс никогда и никому не удастся поставить на колени.
марк межебицкий
124
Нижняя Крынка не повторится. ...В один из приездов в родной город, где родился и прожил 45 лет, оказался на «Зеленом» – новом, красивом районе. Выйдя из подземного перехода, оказался на базарчике, где встретил много знакомых лиц, а еще... вдову Валеры Кононова. Узнала. Рядом с ней шли два мальчишки в бейсболках, как две капли воды... ну вылитые «Парэлочки». Жизнь, как говорится... Тяжелый шахтерский труд в проходке, «хорошее» кровяное давление, ну и, как сказать, водочка – сделали свою поганую... ну вот нет уже давно Валеры Кононова, богатыря с «Холодной Балки» – «парэлы». Пусть земля ему будет не пухом, а пушинкой. Валера Кононов, я очень надеюсь, в лучшем мире. А с ним и другие мои дорогие шахтеры: Вовка Попсуль, Толян Цымбал, Жека Татаринов, Леха Киселев, Боря Абрамов, Толик Ибрагимов, Равиль Шарафутдинов, Витек Заяц, Вася Гришко... Обязательно всех помяну.
«холодная балка»
125
«Дед» и Андропов
В дружной бригаде крепильщиков Лехи Киселева был только один непьющий – Сашка Клочков. Его чаще звали по кликухе «Дед». Дед, Деда, у Деда, с Дедом... «Дед», и все тут – это закон! Внешне крепкий, веселый. Всегда почему-то напевал мажорные мелодии. Лысый – Ленин, ну копия, только, правда, без бороды, а так ну... Жил на «Зеленом», в новом доме. Дали трехкомнатную – ведь два сына школьники. Жена бухгалтер, стройная и хороша собой. «Дед» не пил, если даже принимал участие в проводах на пенсию. Одни говорили, мол, у «деда» язва желудка», другие, что он боится бабы. И даст та чертей, что мало не покажется. Работал, как и все в бригаде Киселева, добряче, но, как и я, любил во время поедания тормозка поговорить о ней – ну, жизни. Как-то работали на «АШАХ» – это там, у черта на куличках, у самого-самого экватора Земли, где евреи никогда не работали, ну вот. Рассказал я «деду» про знакомого пацана Витю, которого привезли почему-то из Молдавии, а вообще-то из Афгана, в гробу – груз, ну этот самый, «200»... Военный вертолет приземлился в Макеевке. Дружил с мамой Витька, правда, уже давно и хорошо знал семью. Хлопец был добрый, умный, окончил строительный техникум. Мать, как обычно в таких случаях говорят, души не чаяла. Как-то пригласил
марк межебицкий
126
маму с сыном на дачу – уж больно хороший урожай в этом году выдался, ветки гнулись. Крыжовник – как сливы, а сливы – как яблоки. Когда, наконец, добрались на место с ведрами, мама Оля начала рассказывать о кроликах, которых любит больше самой жизни. А еще о зиме и о безоблачном детстве, когда ее отец еще был здоров, работал строителем на Черемушках. Когда возводил «Солнечный» – слег и вот уже несколько лет Витина бабушка и сама Оля не отходят... от Почетного строителя. Жизнь, она такая. – Мама, хватит, понимаешь... мы же не разговаривать сюда пришли, а Марку крыжовник собрать обещали, а ведра еще совсем пустые, понимаешь... И вот Афганистан чертов, и где он взялся на нашу голову, и вообще. И Витю привезли на Родину в цинковом гробу. Нет Витька. Такого парня потеряли. На памятник матери государство выделило гроши, но строго-настрого, под расписку, предупредили: ни слова про Афган, Боже сохрани, не дай Бог – на памятнике. Не положено!.. Про павшего в бою макеевского Героя, я очень надеюсь, еще будет увековечена память нашего земляка. Но продолжим с Александром Клочковым. Так он мне «делал» мозги – мол, обязательно надо нам входить и воевать в Афгане. Мне почему-то так не казалось. – Ты шо!!.. Надо, Марк, надо! Ведь граница СССР рядом, а иначе будет лажа... ведь совсем рядышком эти басма
«холодная балка»
127
чи, понимаешь... Надо оказать интернациональную помощь братскому афганскому народу, еще, мол, Ленин когда-то говорил, понимаешь, и вообще, так сказать. – Помню место, где «дед», на площадке насосной, продолжал свое. – Надо, надо, Марк, ты шо. ...Генсек ЦК КПСС Юрий Андропов за время своего недолгого царствования не принял ни одного непопулярного среди большинства населения СССР решения. Известная всем и хорошо запомнившаяся кампания по наведению трудовой дисциплины, когда шмонали по магазинам, кинотеатрам, баням, столовым... Население страны такие меры даже хорошо приветствовало, мол, наконец нашелся человек и наводит порядок, понимаешь. Однако затронуть интересы основной массы советского населения Юрий Владимирович не допускал. Что было интересом основной массы населения? Правильно... При Андропове, напротив, появился в продаже новый сорт водки, неофициально названный «Андроповкой». Это была гадость отвратительного вкуса и качества. При всем этом обладала важным свойством – дешевизной. Это же надо придумать!.. Хорошо помню, наклейка была ядовитозеленого цвета, и ее даже бомжи старались не употреблять. А они, бомжи, таки да, знают толк в водке. Помню, как мой «напарник» по антиалкогольной кампании Витька Заяц, за неимением другой, проклинал по алфавиту все Политбюро ЦК КПСС.
марк межебицкий
128
В это самое страшное время «Дед» вплотную занялся оформлением документации в БТИ. Решил обходными путями взять план на строительство дома для детей, на худой конец. Почему нет. Слава Богу, дети растут, как на дрожжах, понимаешь, ну вот, как говорится. В Бюро технической инвентаризации Клочкова уже девчата хорошо знали – мужчина видный. В один из выходных дней, а они были в среду и воскресенье, наш герой, у которого было «барачное» детство, решил отправиться в центр города по делам. Это было в среду, а папку с документами, для солидности, прихватил ярко-красного цвета... Ну а лысый он был всегда, с раннего детства. Ему на этот раз очень не повезло. В районе городского музея... ребята в штатском... Они такие... Забрали «куда надо», на 15 линию. На улице Дзержинского продержали долго. Уточняли, так сказать... На всякий случай – чем дедушка при немцах занимался? Позвонили в отдел кадров на «Холодную Балку». Те вызвали начальника участка РВУ Соловьева. – Что это ваш Патрис Лумумба с красной папкой в центре Макеевки шастает, понимаешь, в рабочее время?!!.. Пришлось долго объяснять и доказывать. Такие были времена. ... «Афганца» Вити нет... а мать Оля приходит каждую неделю на кладбище, к сыну. Плачет, но уже давно нет слез. И СССРа уже давно нет. Наркотики везут из Афгана все
«холодная балка»
129
больше и больше, уже остановить никто не может. Значит, есть спрос. А Вити нет... и внуков у Оли никогда-никогда не будет. ...Афганистан, Макеевка, Андропов, Клочков. Вот такие дела...
марк межебицкий
130
«Сахалинский» Коробок
Его знала вся «Холодная Балка». До Василия Теркина не дотягивал, но баламутом был хорошим. Санька Коробков. Из семьи трудовой. Все Коробковы на Донбассе оказались давно, и все были трудолюбивыми, хорошо умели заробляты гроши. Он, Донецкий край, всегда был добрым, гостеприимным, заманчивым. Притягивал, словно сильный магнит. Шахтерские поселки, как бедные родственники, старались притулиться поближе к кормилице-шахте. Почти везде были хлебосольная столовая, клуб с гармошкой, жаркая шахтерская баня, гостеприимная общага. А что еще надо вчерашнему крестьянину? Совсем забыл, выскочило так вот, если повезет, булдырь – пивнушка, с пивом. Зимой – с подогревом и с пенкой до отстоя, летом – холодненькое, также с золотистой легчайшей пенкой. Как в таких случаях всегда говорил мой уже израильский знакомый Яша: «Эх, это же прелесть!» Как когда-то Великий Петр прорубил окно в Европу, так и в Донецкий край, говорят, это сделал Григорий Капустин. И правильно, об этом, например, написано на памятнике в центре шахтерской Макеевки, где и мне повезло родиться, а потом и поработать шахтером десяток лет. Это были лучшие годы моей трудовой деятельности...
«холодная балка»
131
Сначала появлялись поселки под терриконами, близко и угля «бери-сколько-унесешь», ну а затем чуток подальше. Появились уже не Нахаловки, а поселки с улицами и номерами домов. Так однажды и «Сахалин» «вынырнул», как из сказки, на Донецкой земле. Он как бы подальше был расположен от «Холодной Балки», которая уютно разместилась в прохладной низине. Хорошо приютилась, удобно ужилась в донецкой степи. ...Эти шахтерские поселки. Особый уклад жизни. Он заметно отличался от других, скажем, заводских. Чем? Своей «барачностью», частыми шахтерскими потерями соседей. Это было тягостной закономерностью. Протяжные рыдания матерей и жен, горемычные стоны в дни похорон. А случалось это часто, и зимой, и летом. ...Ремеслуха, как и многих поселковых ребят, не обошла стороной Сашку Коробкова. Всегда последний в шеренге, когда тебе обязательно наступают на пятки здоровенные дылды. Не просто всегда приходилось «короткому» Коробку, имея такую квадратную фамилию. А еще далеко не сахарный характер. Занялся спортом, выбрал бокс, чем многих удивил. Дальше – больше. Соревнования за город, область, первый спортивный разряд. Работая на «Холодной Балке», стал чемпионом Украины в легком весе! Это уже шо-то. Уезжал часто на соревнования, «проводили» упряжки, а как же – защищал честь родной шахты. Начальство ворчало, но
марк межебицкий
132
закрывало глаза. Таких, как Сашка Коробков, на шахте хоть пруд пруди, а чемпион республики – один. При директоре шахты Герое Социалистического труда товарище Белохвостове поселок процветал; появилось много цветочных газонов, елочек, а в когда-то балке начали возводить настоящий красавец стадион «Шахтер». Александр Коробков становится призером Большой страны и мастером спорта СССР. «Коробок», «Коробок»... вот тебе и на, как говорится. Теперь и в техникум пора, так сказать, а шо... Конечно, в горный, на вечернее отделение. Что сказать, молодец парень. Водочку не пил. Если что – только на поминках. Это надо, это другое дело. Стопочку, ну еще одну... Пусть земля будет... Шахтеры жизнелюбы, юмористы еще те, таких поискать. «Сахалин», на «Сахалине», «Сахалинец» – если дали название или кликуху, то надолго, на вечные времена. Вот и к отдаленному крохотному поселочку, как банный лист к хорошей заднице, прилипло красивое название, да так, что никакая перестройка не «отклеила». «Сахалин» – он и в Африке «Сахалин», скажем так. ...Выход на посадочную. Наконец, встреча с деревянной поверхностью «почвы», от которой за смену отвыкаешь. По обе стороны, метров где-то по 50, массивные, удобные скамейки, отшлифованные до блеска, как у кота... так сказать. Ну, так их, эти скамейки, отшлифовали за годы грубыми шахтерскими робами. До заветного подъема совсем близко.
«холодная балка»
133
Клеть ведь не резиновая, но именно здесь, на этом веселом пятачке, «черномазые» и не очень, но все до одного приятно оживленные. Через несколько минут готовые встретиться с солнышком. Для этого стоит жить. И вот плавно-плавно, словно осенний желтый листок с деревца, опустилась очередная клеть. Всегда с веселыми лицами Героев, готовыми сменить других Героев, своих товарищей по лопате. В этот самый момент, ну две-три минуты, одни вновь прибывшие успевают спросить: – Ну, как сегодня?.. по углю или по породе? – По углю, по угольку! А это значит, что смена удалась, все было «на мази», все ладилось, ну почти все, слава Богу... А еще в эти минуты горные мастера раздают алюминиевые номерки своим рабочим. До этого номерки прикреплены у мастера на куртке большой булавкой, в несколько раз больше, чем у самой «козырной» цыганки. И в клеть... Если бы не стволовой, то как селедки... и только он, как опытный регулировщик, отработанным движением закрывает половинки железных створок на засов и дает сигнал на подъем. ...Поехали... Из кромешной сказочной глубины звучит гагаринское «Поехали». И так каждый день, годами, десятилетиями. Так было и будет всегда. Называется это все удивительно как-то по
марк межебицкий
134
доброму – «подъем на гора». Что-то, так сказать, спортивно-туристическое. И так в трудном, но мужественном деле, буквально все-все. Шахтеры – Гвардия труда! Это как надо любить свою работу, чтобы ежедневно называть инструмент и все окружающее вокруг тебя с лаской, почти на «Вы», понимаешь. Обушочек, клинушек, «мальчик», ножовочка, коногоночка, холовочка, затяжечка, ремонтиночка, а еще цепь «Галя» и даже добрая «Баба Яга»... Так было и в этот день. Но то, что произошло, запомнилось навсегда. Такое в шахте увидеть... По инструкции, а они разные и их в шахте немало, есть еще и негласные, как и везде. Ну, скажем, начальство подходит к клети, как правило, и поднимается на гора без очереди. И это логично. Ведь и баня для начальства на шахте отдельная. Начальство есть начальство. Горный мастер также в шахтных условиях – Бугор. Хоть маленький, но все же бугорчик, и его положено уважать. Горный мастер по вентиляции Турчин, светловолосый и молодой, не выделялся среди группы шахтеров. Но подойдя ближе к клети, вызвал у стоящего в очереди крепильщика Коробкова возмущение и раздражение. Как это было всегда, найдя «свободные « уши, размахивал руками и что-то «затравлял» горнякам.
«холодная балка»
135
– Стой, куда ты, жидяра, поперся, эй ты?.. – громко, на всю посадочную, выразился он к молодому горному мастеру Турчину, схватив его за рукав спецовки. Турчин, не думая, моментально заехал Коробкову в рыло. И что вы думаете? Правильно... Да так, что даже «намордник» улетел далеко-далеко. Он, Коробков, таки вырубился и, раскинув руки... так валялся. Воцарилась гробовая тишина, которая в недрах Земли многократно усиливается. А вот и следующая клеть, в которую ринулась очередная группа «красавчиков»... и с ними Турчин. Очнувшись, кто-то помог бывшему чемпиону подняться, дал напиться из фляги водички. Все хорошо знали, что в Советском Союзе существовало «Армянское радио», точно такое есть в любой шахте. Когда «Коробок» оклемался, в том смысле, что очухался и поднялся на гора, то моментально поперся к директору шахтоуправления Д.Я.Чучко, с которым когда-то жил на «Сахалине», работал на одном участке. Ведь директор шахты начинал с рабочих. – Он меня, ну, этот Турчин-младший, под стволом... – начал было «отрыгивать» Коробков. – Вон, сука, из кабинета и закрой дверь!.. Тварь... правильно сделал, тебе за такие вещи, понимаешь, яйца оторвать и вышвырнуть сахалинским собакам, – выругался знаменитый директор шахтоуправления.
марк межебицкий
136
Мой брат Яков Межебицкий учился в ДПИ, на горном факультете. Родной брат Дмитрия Яковлевича Чучко также учился в Донецком политехническом и также был директором прославленной в Донецком крае шахты. Директорами шахт по особому блату не становились. Нужно было много и долго самоотверженно работать. И мой брат стал директором крупного управления «Донецквзрывпром», правда, по коммерческой части. Но это уже... Много общаясь, хорошо знал Чучко, благодаря которому, как вы уже поняли, я попал на лучший участок шахты РВУ – участок по ремонту горных выработок, где начальником был Почетный шахтер Украины Соловьев. Заработки всегда были хорошими, круче, чем на добычных участках, но и работали неслабо. До этого работал на шахте «Красногвардейская». Шахтерский труд знаю не понаслышке и горжусь этим. ...Как-то в разговоре с братом Дмитрий Яковлевич рассказал ему, как его близкие родственники на оккупированной немцами территории спасли от неминуемой смерти двоих советских солдат. Один из них был еврей. Узнав, что солдат еврей, наоборот, прониклись вниманием, сочувствием и отеческой заботой к молодому воину... Вообще Д.Я.Чучко был порядочным человеком, всего достиг сам. И Родина наградила высокими наградами. В приемные дни возле его кабинета всегда была огромная очередь.
«холодная балка»
137
...Так сложилась жизнь, что директор прославленного шахтоуправления «Холодная Балка» и неплохой крепильщик, хороший в прошлом спортсмен, зараженный серьезно бациллами антисемитизма, ушли в другой мир в одном году. Злодеи и праведники... Свет и тьма... Что-то, да есть. Такова она, жизнь.
марк межебицкий
138
Плейшнер на «Холодной»
...На пивной кружке была прицеплена красная веревка. Только в нее буфетчица Зинка, в булдыре на «Холодной Балке», а еще точнее, на «Третьей» шахте наливала завсегдатаю Плейшнеру пивко. Точь-в-точь такая кружка была и во втором булдыре, который находился ближе к шахте. Операция с кружкой и красной веревкой, которую проделывала буфетчица Нинка, была аналогичной. Кружка спокойно стояла в сторонке и ждала своего «хозяина», как это делает верный песик. И так это было долго... У Стены плача, в Святом Иерусалиме, на руку привязывают красную веревочку. Точь-в-точь такую веревочку на руке видел у Мадонны, случайно оказавшись в одно время с ней у Стены плача. Как известно, популярная артистка приняла иудаизм, но это уже совсем другая история. ...У холодно-балковского Плейшнера большая голова была посажена на горбатую спину, словно трухлявый подсолнух последней спелости. Глазки глубоко провалились, как у всех тех собачек перед тем, как они собираются сделать нужду. Зеленый хороший насморк никогда не сворачивался, а кружевные слюни были видны и просматривались издалека. Было так, перед репатриацией в Израиль пришлось навестить Министерство культуры УССР. Надо было получить
«холодная балка»
139
разрешение на вывоз коллекции фаянсовых фигурок. Это было одним из нескольких моих увлечений, которое очень занимало и радовало. У меня их было несколько сот – больших и маленьких. Были фигурки девочек; зайчики, слоники, птички, кошечки, уточки, собачки... и еще много кое-чего. В застойные времена в магазинах их было не дуже. Приходилось выменивать, выпрашивать, клянчить, вплоть до унижений. Появление каждой новой фигурки было большой радостью, праздником до самого Неба! Брат Яша также подсел на это мое увлечение и больше меня «фанател», как пацан. Бывая в многочисленных командировках по всей необъятной стране, привозил мне большую радость. Коллекция, как после хорошего... как говорится, полки ломились от красоты. Хрущевка не резиновая, и пришлось притулить полку на полу через всю комнату, что мешало хоть изредка, но все же делать уборку. Однажды, как это бывало нередко, больше даже часто, пришли к брату за помощью. Это была семья: папа, мама и дочка лет 7-9... Папа держал в руках огромный арбуз, как говорится, пришли не с пустыми руками. Был поздний осенний вечер, и братишка, как обычно, слегка приняв «на грудь», уже отдыхал. Звонок в дверь. – Добрый вечер, извините, ради Бога, а Яков Исааковича можно?..
марк межебицкий
140
Разбудил, и так это было, как всегда. Брат вышел в семейных трусах. Когда был включен свет и одновременно врубилась светомузыка с подсветкой – бедная школьница от ослепительной сказочной красоты мгновенно «вырубилась». Брат что-то знал в народной медицине, был талантливым психологом, короче, умел и сделал так, что девочка очнулась и стала как «новенькая». ... «На кого мы такую красоту оставим?» – повторял брат. И действительно, я бы уехал на год, два раньше, все тянул с изготовлением контейнера, хотел все-таки вывезти уникальную коллекцию в Израиль. В столицу Украины нагрянул с портфелем, в котором, завернутые в газеты, «мучились» несколько моих очаровательных «нэцок». В министерство было уже не так просто попасть. Сделать запрос – нужно было позвонить, зарегистрироваться, договориться... А где остановиться? Где жить? Евреи едут, кругом стали заметно наглеть, делать из всего дефицит. Пришлось «крутиться». По обе стороны длинного коридора сидели «наши» со скрипками, аккордеонами, саксофонами и другими дудками. Пытался с кем-то поговорить. Не удалось. В основном толпа «двигалась» в сторону США. Сотрудники Минкультуры даже очень грубили, нервничали. – Ну и что ты с этими лягушками будешь делать в Хайфе? Мне было противно, тошно. Я уже ничего не хотел...
«холодная балка»
141
Перехотел, не хватило сил у бывшего шахтера. Понял. Возьму фигурку пушкинскую «Онегин и Татьяна», на худой конец, на память. Так и было. И только путч помешал. Было уже не до этого. ...Шел в сторону Киевского железнодорожного вокзала. Хорошо знакомый бульвар Шевченко, красивая архитектура уже совсем не радовала, в голове сплошная каша. И... вдруг навстречу мне по широкому тротуару, словно из-под земли, нарисовались две очень знакомые макеевские рожи. Один из них хорошо и давно знакомый мне КГБ-шник, с которым не по моему желанию пришлось встретиться. Рядышком с ним «дрыстал» холодно-балковский... Плейшнер. Неужели показалось??! «Никогда в жизни... Я же не дурак», – так всегда в таких случаях говорил мой добрый сосед по хрущевке Дима. Кто из них был старше по воинскому званию, было трудно высчитать. Да оно уже и не надо было мне. В кармане привыкал к хозяину новенький иностранный паспорт. В течение полугода можно было «сквозить». Брат Яша всегда меня предупреждал, чтобы я меньше болтал и «фильтровал базар». – Знай, всегда среди нас есть шмэкеры (в переводе с идиша) – нюхатели. Много шмэкеров всюду. Так наш знакомый Плейшнер хорошо вышмэкивал годами на знаменитой в Донбассе шахте. А жить ему, беднень
марк межебицкий
142
кому, пришлось в пристроенной под трибунами стадиона «Шахтер» узенькой старой котельной. Теплый дымоход много лет верно служил неприхотливому «квартиранту». Вот такой трудный хлеб был у советских дзержинцев. Годами, десятилетиями мучились, спали на дымоходах, получали воинские звания, продвигались по должностям. Шмэкали, шмэкали, вынюхивали везде и все шо шевелится... Зато балет в СССР был лучший во всем мире.
«холодная балка»
143
Еще успел кое-что сделать в израильской армии
марк межебицкий
144
«Социалистическая индустрия» была хорошая газета
«холодная балка»
145
Орлы
В Васином гараже на «Бутыльке»
марк межебицкий
146
Крым. Массандра. Курортный городок «Донбасс» Здесь отдыхают в основном шахтеры
«холодная балка»
147
Первая в СССРе
Это была первая шахтерская забастовка в Советском Союзе. Слово «забастовка» даже в словарях отсутствовало. Все, что есть первое, – это необычно и интересно. А необычно было все. Сначала мы, первые шахтерские забастовщики, выходили на поверхность Земли в спецовке и целую смену шастали возле шахтоуправления, валялись на зеленых газонах в резиновых сапогах. Знакомые, соседи, близкие даже приносили кое-что пожрать. Ну, например, пирожки, яйца, редиску, сальцо с хлебушком и лучком... А мы все бастовали, бастовали. Выбрали забастовочный шахтерский комитет. В таких случаях появляются совсем другие активисты, словно они там, под землей, все годы спали, вдруг резко их разбудили. Откуда-то прорезается лидерский талант, ораторские способности. – Мой дед в шахте... так сказать, понимаешь... и батя так же, как говорится, горбатился... ну вот... – Правильно, а еще надо мыла больше выдавать, а то шо получается... и рукавицы... Очень переживал наш бригадир Леха Киселев: – Черт, блин... когда она, эта гребаная... и кто ее только выдумал, проклятую забастовку, у нас же столько работы, на «АШАХ», кругом «зажимает», понимаешь, блин. Затем была дана команда не переодеваться в робу, и мы
марк межебицкий
148
в чистой одежде бастовали, бастовали целый божий день. Бухать даже чуть-чуть, боже сохрани. К нам стали ехать с Западной Украины, солидарность проявляли с шахтерами. Привозили огромные бочки с мочеными яблоками, с капусточкой и другими деликатесами – пальчики оближешь. А мы все бастовали, бастовали, появлялись все новые и новые требования к начальству. Но не все шахты бастовали. Были, которые не поддерживали бастующих шахтеров и продолжали работать как обычно. Помню, нас, нескольких шахтеров с «Холодной Балки» откомандировали в область. Это было круто. Со своими плакатами – в Донецк, к обкому партии. Там было море бастующих. Все газоны истоптаны... – Как этот бедненький шахтер там, в шахте, работает? – это кто-то высказался в толпе глазеющих зрителей необычного явления того времени. – Та вы шо! Это же сам Звягильский! – Правда, это он самый? Это же надо! Это был действительно внешне не совсем обычный шахтер: широкоплечий, полный и с красивой улыбкой. Очень уважаемый директор знаменитой донецкой шахты им. Засядько. Эта шахта гремела во все времена. На шахте не было проблем с жильем, где были отличные заработки, а возле комбината росли голубые ели, таких красавиц не было даже близко возле мавзолея Владимира Ленина, в Москве.
«холодная балка»
149
Директора Ефима Леонидовича Звягильского все уважали на шахте и в городе. Шахта им. Засядько имела хорошие столовые, отличные профилактории, а в Азовском море плавали красивые яхты... В народе говорили: «Ефим Леонидович Звягильский замечательный человек, талантливый руководитель, правда, еврей».
марк межебицкий
150
«Депутат» перестройки
Решение от 12.01.84 года №20 г. Макеевка
Об утверждении и состава участковых избирательных комиссий по выборам в Верховный Совет СССР одиннадцатого созыва.
На основании статей 24, 25, 29 Закона Союза Советских Социалистических Республик «О выборах в Верховный Совет СССР» исполком Советского районного Совета народных депутатов решил: Утвердить участковые избирательные комиссии по выборам в Верховный Совет СССР в составе следующих представителей общественных организаций и трудовых коллективов. Избирательный участок №55/349 Члены комиссии: Межебицкий Марк Исаакович, мастер – от первичной организации Добровольного общества содействия армии, авиации и флоту хозрасчетного участка производственного объединения «Октябрьуголь»... и т.д., но это было немного ранее, затем было покруче...
«холодная балка»
151
На большой школьной доске черного цвета лежали мел и тряпка. В просторной нарядной шахтоуправления «Холодная Балка», где перед сменой собираются бравые шахтеры, было как всегда весело. Обычно горняки приходят на смену не тютелька в тютельку, как это делается везде и всегда. Только не в шахте. Бильярд, большие шахматы, просто «базар» о том о сем, о вчерашнем дне. Как всегда, о бабах – как же без них. Это было время, когда модно было «выбирать» директора, начальника ЖКО, бани. Короче, перестройка по-горбачевски в полном разгаре. Ровно параллельно шла та самая антиалкогольная кампания. Это была еще та кампания. Огромные очереди за бухаловом. В одни руки давали не более чем и так далее, как вообще, так сказать... Доходило до идиотизма – безалкогольные свадьбы – как говорится, приехали... еще бы трошки – и был бы запрет на первую брачную ночь... ...Шахтеры не ленились писать фамилии тех, кто им больше нравился, с кого можно было посмеяться. Кандидаты в депутаты в Верховный Совет СССР... это вам не шуточки. «Пацаны» с «Холодной Балки» не наивные и отлично знали, что «там, наверху» уже давным-давно выбрали и что все это напрасный труд и игра в демократию. Все выбирались по партийной принадлежности, а если это касалось женщины, то были также особые параметры: фи
марк межебицкий
152
гура, «талантливая» грудь и ноги не короткие. Горбатеньким и культяпным, не дай Бог – «вход строго воспрещен!» Однажды, придя рано утром в нарядную, я увидел на доске свою фамилию. «Мижибитский», больше что-то попольски. Два «е» заменили на два «и», наверное, для крепости, большей убедительности, так сказать, а шо... Я приблизительно знал, чья это была «работа». – А шо, Марк имеет высшее образование, пишет статьи в газеты, а сколько у него книг! – выдавал на гора звеньевой РВУ Толян Скогарев. Тогда он еще не был Почетным шахтером Украины, кавалером «Шахтерской славы» трех степеней, других правительственных наград. Анатолий Васильевич был мой звеньевой в бригаде крепильщиков Леонида Киселева. Работать в такой бригаде было почетно, я бы даже сказал, круто. В такую бригаду брали далеко не всех!.. – Да у него все стены в квартире в книжных полках, есть даже «Судебная медицина»... – подхватывал разговор двухметровый богатырь, бывший милиционер, моряк из Калининграда Александр Иванов. Я всегда любил работать с Сашкой в паре. Нас посылали туда, где надо было работать меньше головой, а больше руками... Санька Иванов перечитал пол моей библиотеки. Мемуары дважды Героя Советского Союза генерал-полковника танковых войск Давида Абрамовича Драгунского он
«холодная балка»
153
перечитал несколько раз. Был в восторге от военных мемуаров «Годы в броне». Я познакомил и других шахтеров с героическим еврейским генералом! А еще среди моих шахтеров, которых я уважал, думаю, это было взаимно, была еще одна книжка в голубом переплете – «Словарь русских личных имен». В словаре около 2600 русских личных имен. Словарь адресован тем, кто интересуется историей. Больше других залапана стр. 118... Иван, -а, м.; стр. Иоанн, -а. Отч.: Иванович, Ивановна; разг. Иваныч. (древнееврейское имя). стр. 151... Мария, -и, ж.; разг. Марья, -и; Производные: Марийка, Мариша, Маруся... (древнееврейское имя). Иван да Марья... Словарь издан в Москве в издательстве «Русский язык», 1980 год. Словарь был создан на основе большой картотеки русских личных имен, которую Н.А.Петровский собирал около двадцати лет. – Не понял, так это что и вообще?!.. А как говорится, на Иванах и Мариях вся Россия... – очень удивлялся мой двухметровый напарник по лопате Сашка Иванов. ...Я взял сухую тряпку, сходил заодно в туалет, намочил в кране и стер свою фамилию. Так что я таки да, можно ска
марк межебицкий
154
зать, «побывал» кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР. Мне кажется, что не каждый может этим похвастаться – на худой конец. Почему-то вспомнил интересный случай при очередной встрече с известным литовским, а теперь израильским писателем Григорием Семеновичем Кановичем. Он таки да был депутатом Верховного Совета СССР. В горбачевском Верховном Совете евреев было не густо. Мне очень повезло. Много лет жил и ходил по одним улицам с Великим писателем, был знаком с ним. Отец Григория Кановича, знаменитый литовский портной, обратил внимание на новый красивый депутатский значок, который красовался на пиджаке. «Зачем испортил новый костюм?».. Когда слушал Григория Семеновича, почему-то вспомнил своего отца, ветерана Великой Отечественной войны. Размечтался... Подумал. Если бы аналогичный случай произошел со мной... Мечты, мечты...
«холодная балка»
155
Благодаря и спасибо антисемитам, я, бывший шахтер «Холодной Балки», знаком с выдающимся писателем Григорием Семеновичем Кановичем и считаю, что мне повезло.
марк межебицкий
156
Анатолий Скогарев, Почетный шахтер Украины, кавалер «Шахтерской славы» трех степеней, других правительственных наград.
С Анатолием Васильевичем мы работали на Краснознаменной макеевской шахте «Холодная Балка». Он был мой звеньевой в бригаде крепильщиков по ремонту горных выработок. Шахтеры – Гвардия труда!
«холодная балка»
157
Дружить с ним – честь
марк межебицкий
158
«холодная балка»
159
С Федором Мильченко, другом, но строгим старостой группы ТГВ-МИСИ, а теперь – Академия архитектуры и строительства
марк межебицкий
160
Мой брат Яков Межебицкий окончил Донецкий политехнический институт, горный инженер. Практику проходил на «Холодной Балке».
«холодная балка»
161
Памятная стела «Гордость горной науки», где увековечены имена выдающихся ученых, в разные годы работавших в МакНИИ и представляющих его славу и гордость.
марк межебицкий
162
Мемориал подвигу шахтеров Макеевки
За спасение погибавших
Теперь есть место, куда можно  положить цветы
«холодная балка»
163
«Одна беда – на всех»
Боль Чернобыля 26 апреля 1986 года
Автобусы, автобусы, автобусы Из города, бредущего во мглу... Как будто сжалась до пределов глобуса Земля, а я помочь ей не могу.
Как будто жизнь в мгновенье остановлена Нежданной огнедышащей стеной. Апрельской ночью, черным сном Чернобыля, Глухой непредсказуемой судьбой.
Автобусы, автобусы – из Припяти. Одна беда, одна беда – на всех. Лишь время может горе это вынести, Но что его мерило: вечность, век?
Стихи талантливой Донецкой поэтессы Аллы Наумовны Беженовой о героическом подвиге и Гимн человечеству.
Чернобыльская трагедия застала меня, когда я уже был крепильщиком Ремонтно-восстановительного участка РВУ
марк межебицкий
164
на шахте №3 шахтоуправления «Холодная Балка». По центральному телевидению много болтали, типа успокаивали население. Мол, вроде там, на электростанции, слегка крышу подшебуршило. Мой брат Яков так не считал: – Это не крыша... это серьезно и надолго, а на идиш – это «зох-ын-вэй», т.е. очень погано. Мне также было хорошо знакомо, что такое радиация. Служил в ракетных войсках в белорусских лесах. За двумя длинными столами в солдатской столовой сидели такие же ребята, как и мы все, но были заправщиками, и их порцайки немного, но отличались от наших. Все они служили на год меньше нас. Многие из нас им даже завидовали, мол, раньше на целый год вернутся домой, в родные края. Хорошо помню, когда прощался и передавал привет своим с уезжавшим на дембель Витькой Ткаченко, который жил на территории МакНИИ. Им давали полную алюминиевую кружку компота и сливочного масла в два раза больше. Нам, не заправщикам, такое «счастье» доставалось, когда приезжала в гости девушка, с отдыхом. Правда, это случай не со мной. ... «Это у меня живут чернобыльцы, евреечки», – так с любовью сказал, показывая на сидящих рядышком маму с дочкой. Услышанный разговор в автобусе-гармошке «Центр»Холодная». Двое явно отличались от сидящих в автобусе,
«холодная балка»
165
уже привычных лиц. Потом я встречал их еще и еще. Им очень нравилось смотреть в окно, за которым пробегали красивые донецкие пейзажи, голубые терриконы – это же прелесть... Уже потом про их хозяина узнал многое. До выхода на пенсию работал проходчиком на «Южной», с моим учителем по крепежному мастерству Борисом Борисовичем Абрамовым. Про «Абрама» мы еще поговорим, и не раз. О Борисе Борисовиче можно минимум многосерийный фильм отгрохать... «Мыло» получилось бы неплохое. В эти весенние дни по всему большому городу можно было видеть многих беженцев, среди которых шли навстречу молодые женщины в «интересном» положении. Говорили, что некоторые стали макеевчанками, а не киевлянками. По ним видно было, что они были довольны, чувствовали себя нормально. Какая разница – была ведь у нас одна единая страна СССР. Наш адрес был – Советский Союз, и дешевое вино, а еще самый лучший балет, и КГБ также лучший в мире! Когда смотрю по телевизору на Первом российском канале передачу «Жди меня», мне всегда хочется написать Игорю Кваше и получить ответ. Ну как сложилась судьба той еврейской женщины с дочкой, у которой косы были до... Мол, где они сейчас? На Украине, в США, в Германии, Австралии, или у нас, в Израиле? А шо... Интересно ведь, прав
марк межебицкий
166
да?.. Может быть, я их встречал где-то в Иерусалиме, или в Тель-Авиве. Не узнал. Ведь прошло уже... время бежит с бешеной скоростью. Знал еврейскую семью фронтовика Лейтмана, которая жила в элитной квартире на бульваре Горбачева. Когда-то его племянник Борис Лейтман работал сварщиком в моей бригаде. Беженцы из Припяти надолго задержались в квартире Лейтманов. Это потом была Беловежская пуща, в которой встретились три президента... выпили много – и развалили Страну Советов до основания, а затем талантливая донецкая поэтесса, любимица публики и красивая женщина Алла Беженова написала интересные стихи о Чернобыле. На главной улице есть памятник героям-чернобыльцам. Макеевцев там было много, и среди погибших также.
Над Припятью бегут, бегут сады. Спидометры мотают километры. И пахнет влажным воздухом и ветром, И снятся сны без слез и суеты.
«холодная балка»
167
А завтра будут желтые флажки. Шлагбаумы, как сомкнутые руки, – Безмолвные свидетели разлуки, Дорожных знаков строгие кружки. А завтра будут новые слова: «Дезактивация», «нуклиды», «лазер», «доза»... И чья-то поседеет голова, И канут в Лету жизни от лейкоза. А там, внизу, сквозь вековую твердь Прокладывают к блоку путь шахтеры. И вертолет над атомом матерым – Мешки с песком... Лишь сбросить их успеть.
«Одна беда – на всех»...
марк межебицкий
168
Здесь 22 мая 1947 года в городе Маееевка Сталинской области я пришел в этот мир
«холодная балка»
169
Стахановец Миша Бугай
Как и Алексей Стаханов, Миша Володченко приехал на Донбасс из колхоза. Да причем здесь Стаханов? Какое сравнение? – спросите вы. Это вы о чем? Алексей Стаханов был в два раза выше, шире в плечах. Правда, такой же блондин, русский богатырь. «...О методе Стаханова страна узнала 1 сентября 1935 года из газеты «Правда». «Кадиевский забойщик шахты «Центральная-Ирмино» тов. Стаханов в ознаменование 21-й годовщины Международного юношеского дня поставил новый всесоюзный рекорд производительности труда на отбойном молотке, – писала газета. За шестичасовую смену Стаханов дал 102 тонны угля, что составляет 10% от суточной добычи шахты, и заработал 200 рублей». Говорят, это газета ошиблась тогда в одном: рекорд оказался не всесоюзным, а – мировым». («Киевские ведомости») Об этом подвиге писали все до одной советские газеты. ...Золотой мечтой Михаила Володченко было не голодать и купить сапоги, желательно хромовые. Это намного скромнее стахановских запросов – приобрести лошадку и корову. Таких мечтателей на Донбасс наехало море. Донецкая земля, как магнитная воронка, стремительно и с успехом засасывала в полном объеме. Но вначале была ремеслуха,
марк межебицкий
170
койка в общаге, столовая и фирменная форма ремесленника, которых в послевоенной Макеевке было как грязи. Времена были нелегкие. Послевоенная неразбериха. Катастрофическое отсутствие элементарных товаров и услуг, карточная система, отсутствие электричества вечная спутница ночного города. Взять только послевоенные рынки с вездесущими ворами, карманниками и бандитами всех мастей. Спившийся люд, калеки на каждом шагу в колясках, на костылях. Голодные ПТУ-шники – также большая угроза городскому населению. ...Известно, что «Красный базар» всегда был самый большой и «крутой» в Донецком крае. Поговаривали, что здесь можно было среди белого дня «подкупить» пулемет. А шо такого? Рассказывали, как-то однажды подъехал на «Красный базар» будущая знаменитость и гордость всей советской страны, богатырь Алексей Стаханов. Хотел было приобрести костюмчик. Оказавшись в макеевской Нахаловке... Алеша остался без грошей и с «набитым лицом». ...После армии – снова Донбасс. Ефрейтора Мишу Володченко «Холодная Балка» встретила хорошо и направила на шахту «Южная», на транспорт. На худой конец и это неплохо. Михаил Володченко ко всем своим проблемам, свалившимся на его бедную голову неприятностям, был еще членом партии. В нашей огромной стране была одна партия,
«холодная балка»
171
она являлась организатором, руководителем всех дел, но и «дровишек нарубила» немало. Шахтер Миша Володченко никакой выгоды в партии не искал. Зачем вступил? Так просто – уговорили. На шахтах всегда были большие парторганизации. «Жену и партию не трогать!» – это негласный шахтерский закон. А закон есть закон... Долго Миша жил на съемных квартирах, в бараках и только потом, кинув кому-то на лапу, получил наконец трехкомнатную хрущевку, когда стали, как грибы, появляться на «55 квартале». В это же время и Бугор Леха Киселев получил «двушку». Семья Володченко уже двумя сынишками приросла. Два сына – это здорово, но вот здоровья у одного из них... сахарный диабет. Болезнь мерзопакостная со всех сторон. Особая диета, уколы, поездки к разным бабкам и другим Кашпировским. Добрался Миша Бугай до Чумака – бесполезно. Пацаны хорошо учились. В кого пошли? Мать вроде простая, добрая женщина, кроме одностволки в охране, ничего хорошего в жизни не видала. В дни получки на шахте – не последний человек, все знали, уважали. ...Партвзносы платил регулярно, и не маленькие. Заработки в бригаде Лехи Киселева были хорошие. И если стахановца Бугая в бригаде и на участке РВУ все уважали, то зная, что Володченко, он же Бугай, он же стахановец, платит, можно даже сказать, отстегивает парторгу Коновалову
марк межебицкий
172
партвзносы, нехилые... Это и было предметом сплошных насмешек: – Лучше бы купил вместо взносов трехлитровый бутылек меда, – шутили братья Шарафутдиновы, Равиль и Колян. Масла в огонь добавлял третий брат, Сашка по кличке Шкеня... Три родных братишки в одной шахтерской бригаде! На шахте «Холодная Балка» были и другие чудеса. Итак, 1 месяц – 3 литра меда 12 месяцев – 12х3 = 36 литров за один год очень много меда... Когда в столовой «Березка» отмечали 50-летний юбилей Михаила Володченко, т.е. провожали на заслуженный отдых, это был действительно большой праздник. Стахановец Миша Бугай – пенсионер! Это круто! Начальник участка РВУ поздравил рабочего и подарил 3-литровый бутылек меда. Парторг участка также поблагодарил за хороший труд и преподнес имениннику... 3-литровый бутылек меда. Начальник шахтоуправления «Холодная Балка» наградил Михаила Володченко Почетной грамотой и «вручил» большой новенький холодильник... Стахановец Миша Бугай много лет трудился на «Холодной Балке», как пчелка. Хорошо известно, что пчелы – большие труженики, короче говоря, стахановцы. Сам Стаханов, уже будучи пожилым и больным человеком, говорил: «Я свои 102 тонны нарубил честно. За остальное – я не ответчик».
«холодная балка»
173
Такие вот маленькие зарисовки
...Раз в год нам, шахтерам, положено было обследоваться. И хотя горняки ребята неслабые, но с годами, так сказать... Кровяное давление было у многих, другие хронические заболевания – труд-то не из легких. На поселке «Холодная Балка» была хорошая поликлиника, стационар. Как-то мне пришлось пользоваться услугами больнички. Когда лежишь, наоборот, на второй день приходят ребята по бригаде, «приносят» не только мандарины... Уколы, которые прописала мне доктор, ставила их в нижнюю часть спины медицинская сестричка, дочь моего напарника по лопате Женьки Татаринова. Хорошенькая девочка, мать которой, бывшая одесситка, также работала на «Холодной», в ламповой. С Женькой Татариновым мы часто работали в одном звене. Человек был работящий, справедливый, весельчак с хорошим юмором. Так вот, в очередной раз делая мне укол в самую нижнюю часть спины, Женькина дочка спрашивает у меня: – А кто вы по нации?.. – загнав иголку по самую... дальше некуда. – Еврей, а шо?.. Это тебе зачем? – Та просто так... В больнице задержался где-то на недельку. Однажды вечерком, прохаживаясь после ужина по длинному боль
марк межебицкий
174
ничному коридору, вижу – сидят за столиком с лампой две молоденькие сестрички, дежурят, бедненькие, заметно со стороны, что им скучновато. – Еврей пошел, – сказала «моя» медсестра другой, новенькой практикантке. И что тут такого, казалось бы... Ведь я действительно еврей, а шо?..
...В той же больнице на «Холодной Балке» был родильный дом. Кто только там не появился на этот свет. Я, например, знаю точно, что родился не в нем. А в центре города, в том же роддоме, где родился Юрий Власов, самый сильный человек планеты Земля. Как потом писал наш поэт Николай Анциферов: ...Если что, поможет Юрий Власов, Мы в одном роддоме родились... Как это обычно бывает, под окнами роддома, счастливые, стоят друзья, близкие родственники, мужчины. – Мария, порывы булы? – просто так спросил, обращаясь к стоявшей у окна на втором этаже мамочке, отец новорожденного. Это был хороший трудяга, электрослесарь, неплохой голубятник. – Вот я выйду из роддома... Я тебе дома дам порывы... Пошутили возле роддома, на радостях, так сказать...
«холодная балка»
175
Кличка закрепилась на всю оставшуюся. Когда наш герой только где-то появлялся, шахтеры никогда не унывающие оптимисты, которым палец в рот, как говорится, и вообще, встречали и провожали: пошел «Порывы булы»... Хотя, как было хорошо известно, выяснилось, что у работницы шахты №3, которая работала в погрузке, на ленте... было кесарево сечение. Что также неплохо, слава Богу, ну вот.
...Вы слыхали, кто такие «подснежники»? Они, бедненькие, хорошо чувствуют и есть на всех шахтах... «Холодная Балка» не была исключением. Буквально на каждом участке были свои собственные «подснежники», и даже к бабке не ходи. Они, «подснежники», никому не мешали, а «запах» других не было слышно годами. Короче говоря, это были шахтеры, у которых были «золотые» руки, они хорошо выполняли задания своего дорогого начальства, «упряжки» шли. Сделать косметический ремонт, поправить покошенный забор, прочистить канализацию; сад, огород – это как таблицу умножения надо хорошо знать и выполнять. А еще консервацию многие из них отлично купорили, мочили, солили. Что тут хитрого, было бы из чего. Так вот, один из уважаемых начальников передового добычного участка, кавалер двух орденов, отправился своим ходом на «Волжанке» с женой, на историческую Родину, в солнечную Грузию. Хозяйство у него было прилич
марк межебицкий
176
ное: двор, добротный когда-то полбарака переоборудован был в хороший особняк. Название «вилла» – в те годы было не модно. А грабли и весь инструмент у хозяина был в полном наборе. Оставив своего преданного «подснежника» на весь период отпуска, хозяин наряд не давал, был хорошо уверен, что все будет о'кей. Когда была произведена побелка внутри и снаружи, покрашены пол и забор, обработаны все деревья и кусты, наш «подснежник» решил и таки да постирал лежавшее в корзине все женское белье, погладив его, аккуратно по цветам (трусики отдельно, бюстгальтеры – также, чашечка в чашечку), а как же иначе... а шо... Ну вот, сложил на видном месте. Когда вернулась загоревшая хозяйка из Грузии, хороших чертей досталось не старательному «подснежнику», а мужу.
...Ночная картинка на минутку...
Львовский автобус из макеевских Черемушек, от гастронома «Север» держит курс утром раненько-раненько на «Южную» шахту шахтоуправления «Холодная Балка». Автобус как автобус, казалось бы, ничего особого. Но это совсем далеко не так. Его пассажиры – люди героического труда, шахтеры. И уже совсем скоро, через некоторое время
«холодная балка»
177
опустятся в глубину планеты. Ребята все сильные, многие из них с подведенными угольной пылью ресницами. Так шахта «метит» тех, кто занят нелегким шахтерским трудом. Рассаживаются по ровно четырем частям автобуса. До самой шахты, это где-то больше десяти километров, они все будут не дремать, ведь еще есть время. Но они такие: про нее, кормилицу-шахту, про работу, все за нее. И это с утра пораньше. О роликах и ленте, о порожняке и вагонетках. А еще о затяжках, хомутах, лунках, верхняках и ножках. Какие поэтические словосочетания: «сланцевый заслон», или вот еще такое музыкальное – «ударить ремонтиночку». А «сделать подрывочку», «обушочком» раздолбать «луночку»... Даже на «Поле чудес» у Якубовича такие нежные, добрые слова были бы находкой и украшением: карета, пересып, ходок, ствол, забут, ховолочка, кнопочка, цепь Галя и «Баба Яга», и еще и еще... Другая часть нашего шахтерского автобуса – это самая громкоговорящая. Спорт есть спорт, азарт переполняет мозги. Любимая команда «Шахтер» – это на вечные времена. Все о нем любимом: ворота, штанга, сетка, мяч... гол. Ура! Горбачевская перестройка нахально ворвалась в наш добрый шахтерский автобус и стала полновластной хозяйкой. – Мы по телеку со своей весь вечер от Горбача с Райкой торчали...
марк межебицкий
178
В другом ряду: – Это же надо, он говорил все без бумажки... – А какая у Раисы Максимовны шубка!.. и шапка класс... Перестройка, гласность, плюрализм, процесс пошел... И вообще, экономика должна быть экономной, так сказать. ...Была еще одна часть, которая удобно располагалась вдали от «политиков», «спортсменов» и «трудоголиков». Так сказать, говорили о них, нашей прекрасной половине. Это были самые спокойные, почти шепотом говорящие все о бабах. Здесь были слышны нежные, воздушные, трогательные слова и выражения: снежинка, рыбка, кошечка, сказочка, дюймовочка... А еще о курортных романах, о клубе «Кому за 30», который на радость многих появился в нашем городе. Правильно. Я всегда сидел в этой части автобуса.
...Общество «Память» наглело. Антисемитизм на просторах большой страны все ярче проявлялся от Москвы до самых ее окраин. Появлялись, как грибы, антисемитские издания, где в открытую советские писатели высказывали свое отношение к лицам, так сказать, еврейской национальности. Весомый вклад внес в эти делишки уважаемый лауреат Нобеля А.И.Солженицын. В самом центре столицы нарисовался какой-то мурло по
«холодная балка»
179
имени Васильев. Вроде был художник, что ли. Какая разница. Организовал общество «Память». Ну антисемитское такое. Казалось бы... и началось... Товарищи евреи... на выход... вон из литературного... Кто еврей... поспешите вон... А их в Москве, евреев-литераторов, даже очень немало. И что?.. В это страшное время я работал крепильщиком на знаменитой шахте «Холодная Балка». Дружил с таким же, как и я, человеком, чья судьба немного... но не очень сложилась, скажем так... Он прошел до шахты мореходку, у меня без мореходки было много волн... Еще больше нас сблизила горбачевская антиалкогольная кампания. Минимум пару раз в неделю мы с Витькой Зайцем после смены трудовой любили поговорить за нее, жизнь. – Витек, ты слыхал, что, говорят, по ждановской трассе кто-то видел марширующих ребят в форме, ну, фашистов... так сказать... – Марко, почему ты не носишь джинсы? Купи хорошие фирменные, зарабатываем ведь хорошо, – всегда советовал мне Заяц. Я оправдывался, мол, купил бы, но мне их придется подкорачивать, то есть подшивать на полметра, и они, бедненькие, потеряют фасон, так сказать. Этим я его смешил.
марк межебицкий
180
«Память» все чаще мелькала по телеку, а мер официальное руководство страны не принимало. Наоборот, гласность шагала по стране очень здорово, по-горбачевски. Горбачев и Рая «заполнили» весь телевизор. «А что если погромы, не дай Бог, – все чаще подумывал я, – а что?..» – Ты уже меня задолбал, не ссы... ну вот... едрена вошь... – Ну хочешь, я дам тебе пулемет, у меня на чердаке есть, и патронов... понимаешь... хоть жопой ешь... После еще одной выпитой бутылки водки погнали к Витьке на поселок. Подгонял осенний макеевский дождик. Поставил лестницу к перекошенному сараю. Поднялись... На чердаке, под каким-то старом шифером, накрытый ватным одеялом, стоял направленный в окошко новенький пулемет «Максим», ну точь-в-точь как вроде Петька отлучился на минутку.
«холодная балка»
181
марк межебицкий
182
Прославленная бригада Лехи Киселева
С собратом по перу Анатолием Деревянко
«холодная балка»
183
Также в гараже Васи Гришко, на «бутыльке»
С Николаем Ященко
марк межебицкий
184
С другом Александром Сухобрусом
«холодная балка»
185
... «вышел в степь Донецкую»...
марк межебицкий
186
...та самая башня с часами у Главного корпуса МакНИИ, на которой несколько часов гордо развевался бело-голубой израильский флаг с шестиконечной звездой Давида.
«холодная балка»
187
Мамалыга
Еще никогда мне так трудно не получалось написать рассказ, как на этот раз. Почему так? Не могу даже ответить. Казалось бы, что может быть проще описать мне все, что связано с Васей Гришко? Василий Гришко. На «Холодной Балке» его все до одного знали отлично. Кто-то его знал как Васю «Румына», другие – как Васю «Цыгана». Две клички для одного человека – это говорит об уважении к нему. А человек был действительно заметный, узнаваемый всеми. Как и многие, приехал на Донбасс ...»вугилля добуваты, но якэ воно твэрдэ»... и т.д. Это было очень давно. Западная Украина очень активно поучаствовала в строительстве Донецкого края. В общаге познакомился с Марией и на всю жизнь связал с ней судьбу. Она работала крановщицей на труболитейном заводе имени Куйбышева. Вася и Мария – дружная семейная ячейка. Он больше был похож на Будулая: здоровый, сильный, хорош собой, с густой растительностью, гостеприимный. Васин большой гараж часто становился местом сбора бригады крепильщиков Лехи Киселева. Это красивое мероприятие называлось – «на бутылек». Чаще это были обмывание отпускников, другие яркие мероприятия, проводы «пацанов» на пенсию, а еще дни появления на этот такой разный, не всегда хороший свет. «Бутылек» сближал народ, еще крепче «спаивал» в хорошем смысле этого слова. Ви
марк межебицкий
188
новник торжества обычно приносил 3-литровый бутылек или два бутылька, а еще закусочку – большую кастрюльку с картошечкой. Например, я всегда приносил бульбу в мундирах: – Молодец, Марко, картошка цымус! Я запросто мог бы захватить и принести цымус, например, мацой я да угощал шахтеров. Хавали ее, мацу, аж гай шумел... Мне нравилось работать в звене с Васей «Румыном». Лучше всего у него получалась подрывка. В горном деле все важно и нет мелочей. Хорошо выполненная подрывка – залог безаварийной работы шахтного транспорта, от которого зависит все. Донбасс «зажимает» так, что вагонетки елееле, как по артериальным сосудам, продвигаются вместе с воздухом вперед. Задача крепильщиков – создать для этого благоприятные условия. Крепильщик Василий Гришко хорошо делал эту трудоемкую, опасную работу несколько десятков лет. Мне «повезло» намного меньше благодаря антисемитам всех мастей. Уже в Израиле мой «сотрудник» по перевозкам, узнав, что я работал в самых глубоких шахтах Донбасса, удивился: – Положи мне миллион зеленых, – он показал руками, как это обычно делают хитрые охотники, – я бы в шахту не полез... – Марко, сегодня после баньки не спеши на «гармош
«холодная балка»
189
ку», ты понял?!! – это был почти приказ командира. Я сам был командир и умел выполнять приказы... Уже не впервые оказавшись у Васи дома, после баньки был приглашен на вкусный, как всегда, обед. На этот раз нас с Васей угощала не добрая Мария, которая меня хорошо знала. – Мамо, познакомься, цэ Марк, мы с ним работаем в одной бригаде. Через несколько минут большой стол был накрыт «по марусин» поясок. Большие миски с наваристым борщом с мясом. Само собой, бутылка 0,7 с самогоном, а как же!.. Это после работы в шахте, после бани. А шахтеры умеют хорошо работать и пить также не стесняются. Мне никогда не хотелось выглядеть белой вороной, и я тогда также пил не стопочками. После второго стакана Вася обратился к матери, которая была гостем нашего шахтерского города, она уроженка Западной Украины. – Мамо, у Вас там еще есть евреечки? Наш Марк холостяк, найдите ему хорошую бабу... – Марко, а ты когда-нибудь пробовал мамалыгу? – Слыхал, мне мама покойная много о мамалыге рассказывала. Во время Великой Отечественной, находясь в эвакуации, работала в Республике Немцев Поволжья, была такая.
марк межебицкий
190
Она там жила с моим братиком 1938 года рождения. Моя мать Лея Межебицкая, как и все труженики тыла, жила в атмосфере нечеловеческих трудностей, преодолевая с колоссальным напряжением, самоотверженностью, неслыханным патриотизмом отдавала все свои силы для грядущей Победы над врагом. «Все для фронта! Все для Победы!» – девиз тыла по всей огромной стране. Моя мать заработала одну медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 19411945 гг.». Среди эвакуированных колхозников было много румынских евреев, которые также переносили тяготы и лишения того времени. Очень мечтали, когда окончится война и они вернутся на родину, в Румынию. Вот тогда они, бедненькие, наконец, накушаются мамалыги, которая там у них считается святой пищей. Украинские евреи так не считали, также очень мечтали, когда наконец окончится проклятая война, а деликатесы у них были свои, но не мамалыга... ...»Справка дана Остроговским с/с Советского р-на Саратовской области Межебицкой Л.М.»... – печать 17 сентября 1944 г.»... К справке мы еще раз вернемся... А Васина мамалыга оказалась действительно вкусной – пальчики оближешь! Это шо-то, а еще если ее приготовила Васина мама... ...Прошло много-много лет, аж страшно сколько...
«холодная балка»
191
Израиль. Уже также не тот, когда я приехал сюда 23 года назад. Многое уже совсем другое, по-другому. Есть уже знакомые, разные. Одни «левые», другие «правые». Можно и здесь запросто получить по голове от своих.
Мир лучше не становится. А что происходит сейчас на Украине... Идет самая настоящая гражданская война. Это же надо... Кто бы мог подумать... Одни за... другие... В основном общаюсь с «русскими». И это понятно. Есть и такие, которые живут в Израиле уже намного дольше меня. Например, Иосеф Фридман приехал из Румынии полвека назад. Он, как и мой брат, 1938 года.
марк межебицкий
192
– Иосеф, а где ты был во время войны? (Для тех, кто не знает: в Израиле все на «ты»). Мой хороший новый знакомый понимает даже, как и многие румынские товарищи, по-русски. И это хорошо. – Во время Второй мировой я с мамой жил в России, на Урале, в Саратовской области. Мама работала в колхозе. Пришлось долго объяснять, что Саратовская область – еще... не Урал. Шло время. С Фридманом встречался, но не часто. У него дети, около 10 внуков. Фридманов в Израиле полно. – Шалом, Иосеф! Ты когда-то обещал показать справку... с Урала... – Нет проблем, заходи... – пригласил Иосеф Фридман. ...»Справка дана Остроговским с/с Советского р-на Саратовской области Фридман С.А.»... печать 21 сентября 1944 г.»... Вот такие совпадения. Земля, как это говорится, круглая. Моя мать с Украины, Иосефа мама с Румынии – спасались от фашистов в России. Начинались весенние еврейские праздники. В Израиле любят праздновать, делают это хорошо, с большим размахом. Дело хорошее. Посидели. Без мамалыги, правда... Я пил водочку, но уже не... стаканами. Иосеф Фридман пил колу. Всех вспомнили, помянули. Саратовская область, Украина, Румыния, Израиль... Василий Гришко, Иосеф Фридман, Марк Межебицкий. Такая вот мамалыга.
«холодная балка»
193
С кавалером «Шахтерской славы» трех степеней дядей Мишей Третьяком познакомился уже в Израиле
марк межебицкий
194
Славим Макеевку!                Елизавета Хапланова
Стоит в самом центре города Символ макеевской гордости, Символ особо торжественный – Город в обличии Женщины:
Величественная, стройная, Взгляд – словно в нем вся история Земли этой древней и доброй. Профиль и нежный, и строгий...
«холодная балка»
195
Это символ матери гордой За сына, что стал ей опорой. Это символ спутницы верной, Что стала горнячкою первой,
Символ сестры милосердия, Что заслужила бессмертие. Лишь символ. Простая женщина... Звездной короной увенчана!
Всем видом своим и всем взглядом Говорит, что двигаться надо Лишь только вперед. И на старте Фраза: «Макеевку славьте!».
Славьте – на шахтах, заводах... Славьте – в больницах и школах... Славьте свой город, отмеченный Звездной короною Женщины!
Снега январь разметелил! У постамента, что рядом, Мальчишки резвятся, целясь Друг в друга снежком-снарядом.
марк межебицкий
196
И словно за детворою С высот своих наблюдая, Под снежною мишурою Стоит она и не тает...
Словно истиной книжной На нашей сердечной карте... Молвит: «Растите, мальчишки, И в будущем город свой славьте!»
1 февраля 2012 года
«холодная балка»
197
Письмо из Вьетнама
Молодой, жизнерадостный, общительный Анатолий Деревянко при первом же знакомстве оставляет у человека приятное впечатление. Такой он в жизни всегда. Только на работе он становится, вдобавок к сказанному, еще очень заботливым и внимательным к своим подопечным. Мимо его глаз не проскользнет ни горе, ни радость ребят, он всегда примет участие, если надо – поможет человеку. Такой уж характер у Анатолия Деревянко. Он мастер производственного обучения горного ПТУ №2. В этом училище вместе с советскими ребятами учатся и вьетнамские юноши. Одни уезжают – другие приезжают. И вот, когда встал вопрос, кому их встречать на границе, то тут мнение было единодушным: «Анатолий Деревянко». И с тех пор он неизменно в течение уже 10 лет регулярно провожает и встречает молодых посланцев вьетнамской земли. И, конечно, в дни учебы он всегда с ними. С отеческой заботой Анатолий Егорович старается передать ребятам все свои знания, опыт, научить их горняцкой профессии. Уважают учащиеся своего мастера за его веселый и приветливый характер, за справедливую строгость, за умение говорить «по душам». Не случайно у мастера много настоящих друзей и среди советских, и среди вьетнамских ребят. Особенно теплая
марк межебицкий
198
дружба сложилась у мастера с вьетнамцем Нгуен Минь Лам. А после отъезда его в родной Ханой установилась переписка. Вот что пишет Нгуен Минь Лам в одном из своих писем Анатолию Егоровичу Деревянко. «...Никогда не забуду дни, проведенные в Советском Союзе. Я часто рассказываю моим друзьям и своей семье о вашей стране, о том, что я увидел, и о всех вас – замечательных советских людях, которые помогали нам в учебе. Толя! Я не могу забыть день, когда мы с тобой расставались, когда последний раз были вместе и прощались. Да, больше, может быть, мы не увидимся, но главное, что мы никогда не забудем друг друга. Сообщаю тебе, что недавно стал главой маленькой семьи – женился». Приятно получить такое письмо от своего воспитанника! Нгуен Минь Лам был достойным учеником. В Макеевке он не терял времени зря, учился упорно. И теперь сам преподает в одном из профессиональных училищ около Ханоя. Эстафета знаний, начатая в Макеевке, ушла за тысячи километров. ...Анатолий Егорович посадил много деревьев, построил дом, вырастил хорошего сына, который стал шахтером. Будучи заместителем директора по воспитательной части, выучил и воспитал тысячи учеников. Базовой шахтой учи
«холодная балка»
199
лища всегда была «Холодная Балка», где и сейчас работают ученики Егоровича. А для меня он – Толик. Он хорошо знал моих родителей, брата. Провожал меня в армию, писал мне письма в Белоруссию. Когда вернулся я из армии, занимались спортом – классической борьбой. Толик достиг отличных результатов в спорте. Хорошо запомнилось, как мы готовились к поступлению в московский Литературный институт им. А.М.Горького. Писали диктанты. Мечта наша не осуществилась по разным причинам. Толик часто печатался в «Советском спорте», мне также посчастливилось напечататься в центральных газетах. Может ли литературный институт выучить быть литератором? Как мне теперь кажется, жизнь – лучший учитель... Работа, спорт, журналистика, девочки... Как молоды мы были... Крепкая дружба украинца и еврея... и это надолго, навсегда. Анатолий Егорович уже побывал во многих странах. Прошлым летом побывал впервые на родине трех религий. Это была идея сына. Встретились в Тель-Авиве. Посидели хорошо. Было о чем вспомнить, поговорить о ней – жизни. Зачем задавать такие банальные вопросы? Конечно же, добре выпили, израильская закусочка хорошо пошла.
марк межебицкий
200
Встреча с Анатолием Деревянко. ...Кто бы когда-то мог подумать, что мы будем жить в разных странах...
«холодная балка»
201
Открытое письмо бывшего донецкого шахтера Виктору Суворову
Не гоните туфту, господин Суворов
Я очень сомневаюсь, что к 10-летнему юбилею «Вести» уважаемая мной газета напечатает мое письмо, так как не захочет запятнать честь мундира. А жаль. Это ваше право. В таком случае буду искать газетную площадь в других изданиях. Но обязательно выскажусь по затронутой теме, до глубины души меня задевшей. ...Ни слова не буду комментировать о легендарном полководце Великой Отечественной войны, уважаемым моим покойным отцом, кавалеристом-евреем 5-го гвардейского Донского казачьего кавалерийского Краснознаменного Будапештского корпуса. Я допускаю, что и у Жукова были недостатки, как у любого нормального человека. А у кого их не было? У Толстого, Эйнштейна, Высоцкого? Свято место пусто не бывает: Не было бы Жукова – война «нашла» бы другого героя: Иванова, Петрова, Сидорова... незаменимых людей нет, хотя ролью личности в истории не стоит пренебрегать. В конечном итоге проклятый фашизм победил не Сталин, не Жуков... а советский народ, а еще точнее – милли
марк межебицкий
202
оны воинов разных национальностей, многие из которых, наверное, скорее всего, еще не поцеловались ни разу... Тем более кощунственно звучат слова о «Молодой гвардии» и о молодогвардейцах. Ведь они, молодые ребята, мои земляки – все погибли. Олег Кошевой, который родом из маленького еврейского местечка Таганча, что на Киевщине, – учился в одной школе с моей мамой. Ульяна Громова, Любовь Шевцова, Сергей Тюленин – все молодые, красивые... Роман Фадеева «Молодая гвардия»– художественное произведение, и здесь допустимы вымысел, даже ошибки. Прошло шестьдесят лет, а находятся такие, кто ворошит могилы. Не надо!.. «Им больно, им невмоготу»... Повторяю, молодые ребята погибли в расцвете сил, еще десятки лет в Краснодоне жили их родители, у некоторых из них я брал интервью, знал лично. Посмотрел бы уважаемый господин из Лондона этим людям в глаза... Цитируя давно ушедших полководцев, у Суворова Жуков и грубиян и тупой солдафон, ни на что неспособный, негодяй и плакса. В книге Виктора Суворова «Тень Победы» вы можете прочитать (это для тех, кто не читал): «...И вот загадка психологам: с одной стороны – самый кровавый полководец мировой истории, с другой – заплаканная девица». Лично мне кажется, это уже слишком. И далее... панфиловцы, молодогвардейцы – выдумка со
«холодная балка»
203
ветского агитпропа. За веселый треп любил фронтовой люд Твардовского и выдуманного им солдата Василия Теркина. Думаю, и здесь с автором не согласятся большинство фронтовиков, если они возьмут в руки этот страшный номер газеты. В каждом полку, роте и взводе был свой Теркин, и без них было бы совсем плохо. ...»Стаханов и стахановское движение... туфта...» И здесь, господин Суворов, позвольте с вами не согласиться. С 16 лет, будучи нештатным корреспондентом городской газеты в Донбассе, я брал у десятков, а может быть, сотен стахановцев интервью. А вообще, я напечатался в более чем сорока наименованиях газет и журналов. В том числе союзных, республиканских, окружных, областных, городских и районных. Так вот. Я хорошо видел, как светились лица у этих замечательных людей, разглаживались на их лицах морщины. Они гордились тем, что были причастны к стахановскому движению – были стахановцами! Это было то поколение советских людей, благодаря которым мы потом врезали, как говорил мой сосед, фашистам «по первое число». А еще образнее – мы им показали «Кузькину мать». Благодаря Великой Победе над злейшим врагом человечества – появилось Еврейское Государство Израиль! Да, да, именно благодаря тому, что были годы героичес
марк межебицкий
204
кого стахановского труда, страна невиданными до этого темпами, в тех непростых условиях организовала людей на трудовой подвиг буквально во всех областях промышленности и сельского хозяйства. Были возведены гиганты-комбинаты, заводы, фабрики, красавцы-мосты, железные дороги, целые города, поселки, парки... Подчеркиваю! Именно в эти предвоенные, стахановские годы! Это было воистину народное движение. Люди гордились, жили этим движением. У Алексея Стаханова появились последователи по всей огромной стране. Это было здорово! Перечеркнуть, высмеять стахановцев – абсолютно аморально. Этим самым Вы, господин Суворов, нанесли пощечину многим, еще живым, в том числе мне – бывшему донецкому шахтеру с десятилетним стажем. 10 лет – этого достаточно, чтобы иметь представление о шахте, а главное, о ее людях; шахтерах – гвардии труда! Не буду занимать Ваше драгоценного время, у Вас, я уверен, еще много заготовок в письменном столе... Для такого былинного богатыря, каким был Алексей Стаханов, 102 тонны угля – это были «семечки». Для несведущего человека 102 тонны угля – это «вечность». А для донецкого шахтера – это меньше чем 1,5 вагона. А если учесть, что в Донецком бассейне есть еще и круто-падающие пласты, где уголек «шурует, как по графиту»... «Отключать дру
«холодная балка»
205
гим сжатый воздух», мол, чтобы лучше работал отбойный молоток у Стаханова – это разговор на уровне домохозяйки. Еще и еще раз повторяю и утверждаю: вот здесь есть «хлеб» для психологов. Шахтеры, в отличие от заводчан, рабочих фабрик и строек, служащих организаций и «шараг» – большие «пахари». Этих людей надо видеть там, в шахте, их надо знать. Несмотря на частые трагедии – взрывы непокорного метана, завалы, аварии, этот мужественный народ каждый день опускается чуть ли не до «самого сердца Земли», «пашет» не всегда за большие гроши, при этом буквально все – отчаянные жизнелюбы. Мировая наука в большом долгу перед Героями труда. Алексей Стаханов был молод и здоров! Приехал на Донбасс, как и тысячи других парней и девушек. У курского богатыря была цель: хорошо заработать: купить затем корову для хозяйства, и еще заветной мечтой каждого молодого человека того времени были хромовые сапоги. Но Донбасс, как и Север, «засасывал». Комната в общаге, столовая, шахтный клуб с духовым оркестром, поселок с парком... В шахтной столовой, неотъемлемой части шахтерского быта, познакомился Алексей с чернобровой девушкой – работницей кухни, которая и стала его женой.
марк межебицкий
206
Был парень как парень, как и большинство шахтеров, пил не стопочками... И это нормально для настоящего мужика... «Трудовой подвиг Стаханова – обычная наша советская туфта», – пишете Вы. «Наших агитаторов и пропагандистов почему-то на туфту тянуло»... «И сам Стаханов – герой в роскошной мантии из той же туфты»... «Таскают бревна»... Заглянул в словарь-справочник Академии Наук СССР под редакцией Р.И.Аванесова и С.И.Ожегова, которым пользуюсь много лет. Слова «туфта» – нет. Да и быть не может по отношению к трудяге Стаханову, ежедневному героическому труду донецких шахтеров! А бревна таскают где-то в другом месте, но не в шахте... В русских сквериках, где наши ветераны играют в шахматы, «забивают « козла, пытался все же что-то выяснить, услышать мнение о книге Виктора Суворова «Тень Победы», которую газета «Вести» первая напечатала в Израиле, раньше, чем в других странах. Да и реклама на уважаемом радио РЭКА звучит намного чаще, чем о таких «актуальных» в нашей олимовской жизни «геморрое и трещинах». – Вы читали новую книгу Виктора Суворова «Тень Победы»?
«холодная балка»
207
В большинстве случаев с Вами, господин Суворов, «русские» ветераны, на которых Вы, наверное, и рассчитывали, не согласны, особенно где идет речь о Г.К.Жукове. Другие выпячивают глаза, махнув рукой – мол: «Оно мне надо?»... И действительно, на кого Вы рассчитывали? «Золотому возрасту», которые, бедненькие, только и думают о своих «давлениях и сахарах», это все уже до лампочки. Средний возраст нахватался машкант, а большинство их вкалывают не по специальности и не меньше, чем когдато Стаханов, чтобы иметь возможность оплатить съемные квартиры в «зелененьких», хотя получают в шекелях. (Если Вы не в курсе, машканта – это на десятки лет «залезть» в долг). Молодежи Ваша новая книга – совсем по барабану. Им совсем неинтересны одинаково Жуков, панфиловцы, молодогвардейцы, стахановцы и даже весельчак и балагур Василий Теркин. Парни, сидя верхом на скамейках, курят одну за другой, как когда-то хорошие сапожники, и смотрят в сторону киосков с холодным пивом. Девушкам также не до «Тени Победы»... (Позволю, как и Вы, Виктор, хотя бы один раз за все письмо, высказаться не по-газетному грубовато). У Вас – «Кровавый идол Жуков на медном коне с задранным по нужде хвостом»...
марк межебицкий
208
У меня – «Красивые девушки, потомки Маккавеев с татуировками на аппетитных задницах с низко опущенными штанами...» Это им надо Ваша «Тень Победы»? ...Уверен, кое-кто найдется, и меня будут проклинать: мол, нашелся, тоже мне, с самим Виктором Суворовым вступил в дискуссию? Кто он такой, этот шахтер; ну и понаехало сюда... наверное, там был... То, что мы в разных «весовых» категориях, как бегемот и комар, – это верно. Никем я там не был, а мог бы «загудеть под фанфары», как и мой земляк Натан Щаранский. Не раз и не два тягали «куда надо». Началось с того, что начал печататься в единственном в то время еврейском журнале «Советише Геймланд» – («Советская родина»). Журнал, понимаешь, был, а печататься в нем было противопоказано... Другие скажут: «Ну и что тебе дало стахановское движение?» А дало оно мне, например, то, что мы с братом закончили по два вуза с техникумом... Приобретя за несколько рублей в профсоюзе путевку, объездили лучшие санатории и курорты Кавказа и Крыма, побывали на Балатоне и Златых Пясках, путешествовали на лучших теплоходах – «Нахимове», «России», «Тарасе Шевченко»... Когда наш отец, рабочий, серьезно заболел, то получил направление в лучшую клинику Киева, где ему академик
«холодная балка»
209
Николай Амосов сделал сложнейшую операцию – после нее он еще жил 29 лет и до последнего дня работал. И все это без блата и грошей. Почему я уехал из той страны? – спросит кто-то ехидно. Уехал я не из Советского Союза, а когда уже этой страны не было. Почему она, эта страна, развалилась? Это вопрос к историкам... И в заключение. Нападки на стахановское движение, сведение «на нет» его, насмешка над ним – это оскорбление, нанесенное любимому мной и всем Донбассом поэту Николаю Анциферову, который прославлял тяжелый шахтерский труд, потому что знал о нем не понаслышке.
...»Я работаю, как вельможа, Я работаю только лежа, Не найти работенки краше, Не для каждого эта честь»...
Марк Межебицкий, Бат-Ям
марк межебицкий
210
Алексей Григорьевич Стаханов
Алексей Стаханов с подарком от Сталина. 1936 г.
«холодная балка»
211
Алексей и Галина Стахановы
Виолетта Алексеевна Стаханова – дочь
марк межебицкий
212
Про Алексея Стаханова можно слышать много и разное. Он был настоящий, очень простой Человек. Некоторые о Стаханове говорят «пустое». Это правда – все человеческое ему было не чуждо. Что касается меня лично, то я знал таких пахарей, работая в шахте. Работал на заводе, ремонтностроительном управлении, еще где-то. Конечно, там таких и близко не видал, а в шахте – да! Эти выдержки я прочитал в израильской газете «Секрет» и с большим удовольствием делюсь с вами.
– Виолетта Алексеевна, вы часто слышите мнение, что не Стаханов рекорд установил, а бригада? – Да, сейчас вообще очень модно говорить, что Стаханов – плохой, что никакого рекорда не было, и все делала какая-то бригада. Мой отец – дитя эпохи Сталина. На нем уже стоит это клеймо, и что бы он ни делал, теперь расценивается как «сталинский пиар». Я знаю, что ваши экс-президенты Кравчук и Кучма запрещали даже имя Стаханова произносить, шахта, где он работал, закрыта, и весь городок остался без работы. А благодаря отцу там и школу построили, и больницу, и трамвай запустили. И зарплата у шахтеров выросла от 500 до 1600 рублей. Только кто теперь об этом вспомнит, кроме меня и моего поколения? А насчет бригады частично вы правы. Отцу действительно помогали отгребать уголь двое забойщиков. И идею о разделении труда забойщика – один рубит, два за ним – отгребают – отец и парторг придумали. Но рубил он сам, почти шесть часов без
«холодная балка»
213
остановки – вот что назвали рекордом, и это только заслуга Стаханова.
Иосиф Сталин к Стаханову явно благоволил, хоть и не без строгой нотки. Узнав, что Алексей Григорьевич выпивает, он предупредил: «Если не хочешь вылететь из Москвы, прекращай это!» Стаханов вождя побаивался и потому прекратил. Как выяснилось, ненадолго.
(Напомним читателям: во время правления Хрущева на октябрьские праздники в Москву как-то нагрянул Морис Торез и вдруг поинтересовался, где сейчас находится всемирно известный герой Стаханов. Хрущев, не моргнув глазом, ответил: «Где же ему быть? Конечно, в Донбассе». Когда же выяснилось, что Стаханов уже много лет живет с семьей в Москве, Никита Сергеевич распорядился: «Чтоб через неделю жил и работал в Донбассе»). Стахановское движение и сегодня воспринимается потомками неоднозначно – что уже говорить о современниках Алексея Григорьевича! Состоятельность его подвига, изрядно украшенного слухами и советской пропагандой, за прошедшие семьдесят с лишним лет не обсуждал только ленивый. Сам Стаханов, уже будучи пожилым и больным человеком, говорил: «Я свои 102 тонны нарубил честно. За остальное – я не ответчик». Ответчиков за его сломанную жизнь, увы, тоже не нашлось...
марк межебицкий
214
Эта красивая книга «Алла» появилась в израильском прифронтовом городе-герое Сдерот
«холодная балка»
215
Презентация книги «Алла»
Все эти красивые люди – Праведники Мира!
марк межебицкий
216
«Алла» на Святой земле
Девиз составителя нашей книги «Алла» прежний: «Если не я, то кто же?..» Красивый сборник донецкой поэтессы написанных стихотворений в разные голы жизни, издан в прифронтовом Сдероте. Как хорошо известно, с этих мест информация не всегда такая оптимистичная. Алла Наумовна Беженова никогда не была в Израиле, но всегда мечтала быть в Иерусалиме, где жила ее дочь. Не получилось... За свою короткую жизнь Алла напечатала более десяти сборников поэзии. Ее отец Наум Михайлович Бернер по оставленным ею материалам издал еще три книги. Ее стихи публиковались во многих газетах и журналах бывшего СССР, в странах дальнего зарубежья, а теперь и в Израиле. Алла выросла в семье двух учителей с большой буквы. Ее отец Наум Михайлович был гвардии старший сержант,
«холодная балка»
217
инвалид первой группы, директор одной из донецких школ. Мама – Виля Моисеевна – также была директором школы. В поэзии Аллы есть много стихов о войне, о своем отце Науме, который родился в Крыму, в Евпатории. Через три дня после выпускного школьного бала громкоговорители сообщили страшную весть о начале войны. Потом было пехотное училище, досрочный выпуск, отправка на фронт. На передовой назначили помощником командира взвода. На подступах к Белгороду Наум Бернер был тяжело ранен. Осмотрев рану, главный хирург предложил ампутировать руку по самое плечо. – От ампутации отказываюсь, – решительно заявил сержант. – Ну, а если случится худшее, так оно могло произойти и там – в бою... Долго пролежал в госпитале. А затем его отправили домой. Для матери, которая в это время жила в Средней Азии, появление сына было громом среди ясного неба. Она не верила своим глазам. И плакала, и радовалась. Немного успокоившись, показала солдатский треугольник – похоронку на Наума...
Далекий городок И кров убогий... И кирзовых сапог След одинокий.
марк межебицкий
218
Под гипсом тяжела Сквозная рана... Ты, бабушка, жила На Кахрамана. Как улочка тесна В кольце арыков!.
...Во время Великой Отечественной войны европейские евреи приобрели вторую родину в Узбекистане, Таджикистане, Казахстане, Киргизии, других регионах Средней Азии. Большинство бухарских евреев воевали во всех родах войск. Из них были призваны на фронт 15 тысяч, погибло смертью храбрых более 6 тысяч. Это о многом говорит. В «Теплом доме» гостеприимного Уриэля Фузайлова в Сдероте состоялась презентация книги «Алла». В этот весенний вечер в Сдероте звучали красивые стихи Аллы Наумовны, талантливой поэтессы.
Марк Межебицкий, Сдерот
«холодная балка»
219
Он ушел от нас навсегда
КОфМАН БОРИС ДАВИДОВИЧ
марк межебицкий
220
Памяти шахтерского журналиста
Мы сегодня, думая о главной, Выживая в трудностях, в борьбе, Расстаемся с человеком славным С горькой благодарностью к тебе. Знаем мы: всегда Вы были с нами В дни, когда трудилась вся страна. Вы для нас – учитель и наставник, Как парторг в былые времена... Вы шахтерский труд благословляли, Вдохновляли нас на ратный труд. Кавалер шахтерских трех медалей, Ну а их напрасно не дают...
«холодная балка»
221
Пусть же память сохраняет годы, Сохранит навеки облик Ваш... ...Нес строку, как уголь без породы, Журналистский тонкий карандаш...
юрий Ланской, помощник директора по кадрам. По поручению коллектива трудящихся тахты «Северная».
Шахтерский журналист, ветеран Великой Отечественной войны, замечательный Человек, часто бывал на «Холодной Балке». Написал сотни очерков, статей, зарисовок о горняках, их проблемах. Он знал фамилии начальства, бригадиров, рабочих. Его старший сын был зам. директора однй из макеевских шахт.
марк межебицкий
222
Содержание
Наш Николай Николая Анциферова на Святой Земле помнят..................64 Владимир Балюк. Стихи о близких людях..........................70 «Давно не бывал я в Донбассе»...........................................78 «Сладкая женщина» Коли Ященко......................................94 Двоюродный «Дед» и Сахалинский Плейшнер на «Холодной»..................................................138 Первая в Депутат «Одна беда – на Стахановец Миша Бугай.....................................................169 Такие вот маленькие зарисовки.........................................173 Славим Письмо из Открытое Презентация новой книги «Алла».....................................216