Выпавшие листочки

Выпали из книги листочки. 1975 год, апрель. После окончания Московского авиационного института и перед началом работы в Конструкторском бюро были каникулы. Уехал в Ростов Великий. Озеро. Растаяла лишь узкая полоска около берега, а середина еще сереет зимним ледовым панцирем. Берега утопают в черной плодородной грязи. Когда схлынут вешние воды, на пропитанном сапропелем черноземе бурно зазеленеют травы. А пока, сарайки прибрежных домишек наполовину затоплены. Мужики уже начали ремонтировать мостки и столбики для привязи лодок. Непривычно видеть прибрежные луга затопленные водой. Завтра Пасха. Один из любимейших и широко справляемых праздников. Накануне все стараются навести чистоту и порядок в домах, постирать бельё. В Светлое Воскресение почти все население Ростова ходит на кладбище. Поэтому, сегодня, в субботу многие произвели уборку на могилах. Я тоже сходил. Убрал накопившийся мусор (тогда было две могилы, дедушки и бабушки), натаскал песка, заменил развалившиеся кирпичи в цветнике на новые. Работающие рядом люди совершенно свободно вступают в разговоры друг с другом. Днем побывал в городе, то есть в центре, прошелся по магазинчикам. Зашел в книжный. Ничего интересного там не было, кроме нового путеводителя о Ярославле Цена в 2 рубля показалась мне дорогой.

Продолжение выпавших листочков. И все же наврал я в предыдущем посте. В записной книжке год обозначен не ясно. А это все же 1976 год. Мой первый отпуск в Конструкторском бюро. 24 апреля 1976 г. Суббота. В 23,5 часа мы с бабушкой пошли смотреть крестный ход. Ивановская церковь на Декабристов не далеко от дома. Зазвонили рано и мы не слышали. Но, возвращавшийся с работы дядька зашел к нам и предупредил, что уже звонят. Быстро собрались и пошли. С московского конца Ростова рядом шли компании парней и девчонок с гитарами и горланили песни. Между ними теснились тихие немногочисленные богомольцы. Ивановская церковь окружена толпами молодежи. В воротах церковной ограды дежурит милиция. Пускают лишь пожилых людей и соответствующую их дресс-коду молодёжь, по внешнему виду туристов. Всю дорогу преследовали глухие, тревожные, частые удары колокола. Нас пропустили в церковную ограду. Храм забит людьми до отказа. Мы пробрались на крыльцо. Зажгли свечи и стали ждать. Вокруг толпились старушки и пожилые женщины. Редко, кое где мелькнет мужской затылок. Поскольку рядом с нами проходил путь к месту, где торгуют свечами, стояла приличная толкотня. Бабуси были этим очень недовольны и во всем винили молодежь (хотя вся молодежь рядом была только я), де и шумит она, де и толкается, де и службу слушать не дает. Вдруг одна из женщин говорит старушкам. Тише вы. Смотрите, они стоят тихо и молчат, а вы все шумите, поэтому и службы не слышно. Молодые люди за оградой были реабилитированы. Попробовал протиснуться в церковь, но так ничего и не увидел. И вернулся на прежнее место у паперти. По всей окружности стены и ограды плотным кольцом стояли женщины в черных платочках. Зажженные свечи освещали их лица неровным пламенем, отчего они казались таинственными и жуткими. Свечи гасли под порывами ветра. Их зажигали вновь. От этого казалось, что огоньки пляшут в темноте. Напротив стояла молодая девушка в черном платочке. В пламени свечей она казалась молодой монашкой. Глаза ее блестели по земному призывно и длинно. В эти минуты я пожалел, что не художник. Показался и сам крестный ход. Сначала два мужика с лицами старообрядцев пронесли двух Херувимов на шестах. Затем двигалась зажженная сеча в стеклянном футляре. Затем большой деревянный крест. И уже за ними шел сам священник. Трикирий освещал его лицо и мантию. А вслед за ним бросились две тётеньки и чуть не подрались за право идти сразу за батюшкой. А он так строго взглянул на них, что сразу воцарился порядок. Ход обошел вокруг церкви и скрылся в ее дверях. Все зазаборные зрители густой толпой, с песнями и гитарным перезвоном двинулись в обратный путь. Ну и мы пошли разговляться.

Из выпавших листков. Апрель 1976 г. В плацкарте поезда, проходящего через Ростов Великий, и делающего там остановку, за несколько часов можно узнать о жизни столько, что потом на долгие месяцы хватает материала для раздумий, обобщений и выводов. Было бы желание думать и обобщать. Попадется такой хороший собеседник, проехавший по своим делам пол страны, и скажет, а вот под Калининградом мне рассказывала одна, а вот на Украине дело было, и пойдут рассказы о чьих то судьбах, чьих то жизнях. И иной раз скажешь себе, и как так люди могут жить, и как так могут делать? Но поймешь со временем, что старое правило «не так черт страшен, как его малюют», универсально от начала правды, до ее конца. В этой поездке привлек рассказ пожилой женщины. Перескажу без кавычек. Одна девушка работала сельской учительницей. Заезжий молодой человек женился на ней и увез в Москву. В дорогу отец сказал ей. Вернешься ведь. Бросит он тебя. И верно, через небольшое время они разошлись. А времена были такие, что за каждую мелочь можно было угодить в тюрьму. Вот ее бывший муж и подговорил дружка очернить ее. Бывшая учительница работала в конторе. И вот, подловили они момент, и оговорили ее. Просидела она некоторое время в тюрьме, но, разобрались в чем дело, и выпустили. Приходит она домой. Комнатка то осталась, а есть пить нечего. На работу устроиться после тюрьмы невозможно. Пошла она в церковь. Помолилась. Идет домой по аллейке и думает, а зачем мне идти домой, где ни поесть, ни попить. Села она на лавочку, и так ей сделалось тяжело, сидит и плачет. Проходит мимо по аллее женщина, довольно молодая, представительная, остановилась и спрашивает, в чем дело? Ну и рассказала она ей все, что с ней случилось. А кто, спрашивает, был ваш муж? Она назвала. А, говорит женщина, знаем мы этого проходимца. А вы завтра утром приходите в такое то место, в такую то комнату. Учительница конечно растерялась, как там узнают про меня? Что я там скажу? А женщина отвечает, ни о чем не заботьтесь, там о вас будут знать. На следующий день приходит она куда сказали, а там говорят, садитесь, пожалуйста, вот ваш стол и стул, ваше рабочее место, работайте. Дали ей карточки и деньги, что бы выкупить продукты. Как потом она узнала, незнакомкой оказалась Н.К.Крупская. Ее появление бывшая учительница прочно связала с походом в церковь и, как ответ на ее искреннюю молитву в тяжелую минуту своей жизни. … Вот перечитал 45 летнюю запись, и чуть не заплакал.