Декоратор. Часть 2. ОН

Он аккуратно повернул ключ в замке, послышался металлический щелчок, и дверь, еле слышно скрипнув, открылась. Тусклая лампочка на лестничной клетке осветила коридор, где справа стояла обувная полка, а слева – вешалка для одежды. В квартире едва ощутимо пахло ужином, запах не успел выветриться и его еще не сменил сладкий аромат освежителя.
 
Он осторожно вошел и прикрыл за собой дверь, отсекая звуки ночного города, просачивающиеся в подъезд многоквартирного дома. Тишину спящей квартиры нарушало лишь тиканье часов на кухне и звуки падающих капель воды из ванны. В прихожей он снял обувь, куртку повесил на вешалку, а большую дорожную сумку задвинул в угол между комодом и шкафом для одежды. Из спальни доносился слабый аромат женских духов и еле слышное, ровное дыхание. Стараясь ступать как можно тише, он прошел на кухню.

Там он включил небольшую лампу, стоящую на обеденном столе, и обстановка осветилась мягким желтым светом. Шторы были плотно задернуты, и увидеть с улицы то, что происходит внутри, совершенно невозможно.  Заглянув в холодильник, он, тем не менее, ничего не достал из него, а лишь налил воды из высокого кувшина. Немного посидел за столом и, поставив пустой стакан в мойку, направился в ванную комнату.

Из глубины зеркала, освещенный безжалостно слепящим светом, на него смотрел средних лет мужчина с короткими светлыми волосами. Невзрачные, близко посаженные глаза и средних размеров подбородок. Все средних размеров, ничего выдающегося. Вообще ничего. Средний рост, средний размер одежды и обуви, среднее лицо без каких-либо примет. Абсолютно усредненный человек. Слабо улыбнувшись своему отражению, он умылся, а затем принял душ. Грязную одежду положил в пустую корзину. Некоторое время он рассматривал едва заметные коричневые точки на рукаве рубашки.

После ванной, накинув полотенце, он прошел в спальню. Сдвинул шторы, чтобы в комнату не проникал свет уличных фонарей. Он подошел к кровати и долго смотрел сверху вниз на спящую женщину. Она мирно спала, из-под кончика одеяла высовывалась голая пятка. Он снял полотенце и повесил его на спинку стула, осторожно скользнул под одеяло и прижался к теплому спящему телу.  Уже засыпая, он ощутил непривычный запах, исходящий от ее волос.
 
***

Проснувшись в полном одиночестве, я лежал и разглядывал потолок, пытаясь вспомнить, какое сегодня число и день недели. Судя по тому, что я все еще в постели, выходной.
Да и черт с ним!
Все равно дни похожи один на другой. По-видимому, сегодня по какой-то причине мне не нужно идти на работу.
Я поднялся и прошел на кухню. Квартира и вся обстановка выглядели как типичное жилище среднего класса. Бежевые обои с непонятным рисунком, на полу ламинат в светлой гамме, гармонирующая с этими цветами мебель, строго функциональная. Все однообразное и решительно безвкусное. Обезличенное, но очень дорогое. Конечно, я мог бы обставить все с большим вкусом, но моего мнения никто не спрашивал. Странно, но некоторые предметы интерьера мне казались совершенно незнакомыми.
Шторы открыты, и через окна просачивается тусклый свет. Значит, дождь, наконец-то закончился.

На кухне еле слышно пахло кофе, а в мойке стояла одна пустая чашка. 

На столе я нашел записку. «Буду после обеда, посмотри в каталоге новую мебель для кухни.  Целую». Так и написано: целую и после этого слова точка. Не смешная рожица, не след помады, нет. Целую. Точка. Зачем мне смотреть в каком-то дурацком каталоге новую мебель, я так и не понял. Оглядев кухню критическим взглядом, я не заметил в ней каких-либо недостатков.

В голове как будто скапливался туман, очень хотелось выпить крепкого черного кофе. Я стал рыться в шкафах, но не обнаружил банки с названием любимого напитка. На полке стояло несколько банок другого сорта с совершенно незнакомыми мне надписями. В отсутствии выбора придется довольствоваться тем, что есть. Я поставил чайник и заглянул в холодильник. Там я обнаружил упаковки с йогуртами, зелень, какие-то неизвестные науке фрукты и овощи. Выбрав самое неполезное – яичницу, я приготовил себе завтрак.

На обеденном столе лежал каталог модного мебельного магазина. Закинув его на холодильник, я сел завтракать и с первым глотком кофе почувствовал, как в голове начинает проясняться. К концу завтрака, я внезапно понял, что попытки вспомнить, откуда взялась та или иная вещь еще не самое странное на сегодняшнее утро.

Я не мог вспомнить решительно ничего. События вчерашнего дня, недельной давности… весь год пропал из моей памяти. Попробовал вспомнить более ранние события и добрался до окончания школы. Воспоминания расплывались, были нечеткими, но я все-таки это помнил. Чего не скажешь про последний год моей жизни. Его стерло начисто.

Нужно собраться с мыслями.
Все это очень странно и в тоже время очень знакомо.
Может это снова проявления болезни?
Тогда случилось что-то непоправимое.

От этих мыслей мне стало холодно, зашевелились волосы на коже.
Я прошел в коридор, и тут мой взгляд упал на дорожную сумку, задвинутую между комодом и полкой для обуви. Похоже, что вчера я вернулся из какой-то поездки. Если, конечно, эта сумка принадлежит мне. Внутри аккуратно разложены разные необходимые в дороге вещи. Складывалось ощущение, что сумку ни разу не открывали – стопки одежды и другие предметы казались нетронутыми.

Я налил себе еще одну кружку горячего кофе и уселся в гостиной на вращающийся стул. С минуту я спокойно пил кофе, а затем принялся методично осматривать каждый предмет в квартире. Самое сложное ставить все в точности на то же самое место, чтобы жена не догадалась, что я это делал. Насколько я помнил, любой беспорядок приводил ее в бешенство.

Со свадебной фотографии на меня смотрела рыжая красотка, на порядок привлекательнее меня. Я тоже казался счастливым. Еще бы! Тогда я еще не знал, чем это все обернется. Наш брак оказался несчастливым, я был убежден в этом, ее же мнение оставалось для меня загадкой. Проще говоря, я не любил ее.
Методично, комната за комнатой, я обыскивал собственную квартиру.

Я искал дневник.

Где-то в доме должен быть спрятан мой дневник. Я твердо помнил о существовании дневника, но совершенно забыл место, где его спрятал. Записи помогут мне восстановить события последнего года.

***
Двадцать лет назад врачи поставили мне диагноз «диссоциативная фуга». Два умных, ничего не объясняющих слова. Мой мозг при каком-либо сильном потрясении стирает из памяти все, что относится к раздражающему событию. А при чрезвычайно сильных нервных срывах может уничтожить вообще все, что относится к данному временному отрезку. Если это не контролировать, то постоянные встряски и стресс вызовут полную потерю памяти.  Доктора обнадежили меня тем, что никогда не будет придумано лечения от этой болезни и дали всего один совет – по возможности ограничить негативные раздражающие факторы. Никакого стресса, раздражительности, вспышек гнева или ярости. Жить спокойно и размеренно.

Кто-то скажет, что очень здорово забывать все плохие события, происходящие с тобой на протяжении жизни. Но во что превращается такая жизнь? Я не помню смерть матери или отца, не могу вспомнить причину какой-либо ссоры или конфликта. Постепенно моя жизнь превратилась в подобие отрывного календаря, напечатанного на серой плохой бумаге. Возвращаешься вечером домой и понимаешь: еще один листочек оторван и валяется в мусорной корзине.
 
Я приспособился.

Моя работа не предполагает общения с людьми – более того, контакты с клиентами формально запрещены. Работа заключается в экспертной оценке и диагностике зданий, сооружений и различных промышленных объектов. Большую часть времени я провожу в кабинете за схемами и чертежами. Иногда необходимо провести экспертизу на месте, что дает мне доступ ко многим объектам и сооружениям. Это прибыльное дело. Много людей хотело бы на бумаге увеличить или уменьшить площадь помещений, изменить чертежи строящихся зданий и так далее. Отсюда появляются средства на модную мебель, здоровое питание и прочую ерунду, которая так нравится моей жене.
Серая безрадостная жизнь, где на первом месте стоит работа – как средство получения денег, на втором месте – вылизанный дом с нелюбимой женой. Третьего, четвертого и пятого не было. Периодическое общение со знакомыми и приятелями не в счет – темы этого общения не выходили за рамки все той же работы и быта. В отпуск мы ездили на модные, соответствующие социальному статусу курорты.

Периодические провалы в памяти свидетельствуют о том, что  потрясения все-таки происходили со мной, но подробностей я не помню – только смутные образы, больше похожие на сны. В этих кошмарах чаще всего присутствовало насилие и жестокость.
А также – ОН.
 
Я хорошо помню тот момент, когда он впервые появился в моей жизни. Однажды я сидел в гостиной, а моя жена рассказывала мне обо всех преимуществах посудомоечной машины. Наблюдая за тем, как шевелятся её губы, как она поминутно поправляет свои роскошные рыжие волосы, я не слушал, а представлял себе, как я бью ее по лицу, заваливаю на модный и ультрасовременный стол и…. Такой порыв никогда не прошел бы с ней. Во всем она любит порядок и предсказуемость. Тем временем, она переключилась на какую-то новомодную дребедень, про которую даже ее создатели заявили в рекламе буквально следующее: «мы сами не знаем, зачем нужна эта хреновина, но вы все равно ее купите, так как она очень модная и крутая». Моего участия в беседе не требовалось, это был очень длинный монолог, который начался лет десять назад и все никак не заканчивался.

Вдруг, к моему удивлению, послышался неизвестный мне мужской голос. На мгновение я подумал, что включилось радио или телевизор. Оглядевшись, я не обнаружил ничего необычного.
«Убедился?» – усмехнулся он.
«И сколько ты еще намерен слушать эту чушь?» – вопрос прозвучал неожиданно.
Я не нашелся, что ответить, и промычал что-то неопределенное.
«Послушай меня, – сказал он мне на ухо, – ты же понимаешь, что скоро или нескоро, но неизбежно умрешь?»
«Да», – ответил я.
«Так зачем ты тратишь бесценные секунды своей жизни на всякую ерунду? На посудомойки, экскурсии по магазинам, телевизионные сериалы и тому подобную дребедень? А? Ты можешь мне ответить?» – вопросы звучали резко, но в тоже время я не ощущал ненависти в его словах.
«Это не ерунда, это моя жизнь и мне она нравится», – ответил я.
«Да, да, конечно», – саркастически отметил он, и тут его как будто прорвало:
«Посмотри, посмотри внимательно на себя со стороны, послушай, втяни носом запах освежителя, который наполняет твой дом. Пойми, что через год, через пять, десять лет все будет также. Сука! (он истерически захохотал). Ты будешь сидеть на диване, и слушать ее болтовню про те вещи, которые тебе совершенно неинтересны, про которые ты забудешь даже не через минуту, а через доли секунды».
«Но, я не могу ничего изменить!» – слабо оправдывался я.
«Подумай, – ответил он, – подумай. И если ты, правда, захочешь изменить свою жизнь, я приду к тебе…»
С момента первого разговора с ним я не спал около трех ночей подряд. Каждый раз, пытаясь заснуть, я ворочался с боку на бок, чем раздражал жену, твердившую, что ей рано вставать, а я ей мешаю. Постепенно ко мне пришло понимание, что он прав. Конечно же! Прав во всем!

Не могу сказать, что меня раньше не посещали эти мысли, но именно тогда желание что-то изменить, жажда новых впечатлений стали жечь меня изнутри поистине беспощадным огнем. Это было вызвано не просто усталостью или бытовыми проблемами. Мне страстно захотелось испытать эмоции, ранее неизвестные и недоступные. Отсутствовал толчок к действию.

В конце концов, именно он убедил меня действовать. Для начала в моем окружении должны были появиться новые люди. «Твои друзья и знакомые, а особенно твоя жена, не дают тебе вырваться из привычного и опостылевшего течения жизни». Он убедил меня завести новые знакомства, поменять круг общения. Я начал выбираться на разные мероприятия, концерты и выставки.

«Тебе нужно завести роман на стороне», – однажды заявил он мне. «Найди себе девушку, характер и увлечения которой значительно отличаются от твоей жены. Сходи на свидание, пофлиртуй с ней. Тебе нужно развеяться».

Я последовал его совету, но внес в план некоторые поправки.
По-видимому, произошло что-то ужасное, так как именно с этого момента память моя обрывалась.

***
Итогом поверхностного осмотра квартиры стало понимание того, что я абсолютно не помнил происхождение части вещей. Не было, кроме того, и намека на дневник. Нужно искать там, где жена не смогла бы его найти. 

Мое внимание привлек книжный шкаф. Искать что-то здесь, да и вообще приближаться к книгам ей никогда не придет в голову. Перебрав книги, я увидел, что на нижней полке, где рядами теснились собрания сочинений, некоторые книги стоят не по порядку. Я снял с полки первый ряд и обнаружил среди книг старый небольших размеров сейф с кодовым замком. Комбинация цифр сама собой появилась перед глазами. Я придумал код очень давно, и поэтому он надежно закрепился в памяти. 
Металлически щелкнула дверца, и я увидел внутри следующие предметы: широкий кожаный браслет с вышитым орнаментом и небольшими никелированными шипами, очки в тонкой изящной оправе и золотой футляр с губной помадой. Кроме этого, на дне лежала стопка записных книжек в черных кожаных переплетах.

А вот и дневник!

Но что означает этот странный набор? Браслет, очки и губная помада.
Я по очереди достал предметы из сейфа и внимательно рассмотрел. Потрогал шипы на браслете, попробовал посмотреть через очки за окно, понюхал губную помаду. Принадлежность этих предметов оставалась для меня загадкой.  Я взял в руки верхнюю записную книжку, и она открылась по закладке – на желтоватой странице в верхнем левом углу аккуратно выведена большая цифра четыре. В остальном страница оказалась девственно чистой, а значит нужно читать сначала.

На некоторое время я погрузился в чтение. Все описанное в дневнике можно было назвать одним словом – безумие.  Странно, но это не удивило и не шокировало меня. Более того, чтение и разглядывание рисунков увлекло и заинтересовало – я быстро пробегал глазами черные строчки. Слова, написанные идеальным ровным почерком, пробуждали память и многое объясняли. То, что показалось бы стороннему читателю кошмарным и даже противоестественным, заставило меня понимающе улыбнуться.

Из записей явственно следовало, что я убийца.

Я ни на секунду не усомнился в том, что все это правда. Почерк принадлежал мне, а некоторые факты биографии мог знать только я сам. Обращаясь к самому себе и памятуя о болезни, я подробно описал все события, произошедшие за последний год. 
Дневник оказался разбит на четыре главы, и каждая глава посвящалась одной жертве. Содержание глав включало в себя подробное описание первой встречи, выслеживания, подготовки места преступления, похищения и… убийства. При этом, как я уже сказал, четвертая глава оказалась недописанной. В книге оставалось еще много свободного места. Кроме подробных описаний в дневнике присутствовали пространные рассуждения о жизни, а также записи продолжительных бесед с ним.

Первая глава начиналась со слов «… я увидел ее...».

Продолжение следует...

Автор иллюстрации: Олеся Ткаченко крафт-бумага, карандаш, обработка

2020 г.