Адевиль. Репортаж с места событий

Как надоели скандалы, дрязги и склоки на работе, устраиваемые этими "почетными пенсионерами"! Я уже придумала им емкое название - "Адевиль". Если бы мне рассказали такую историю, то я бы точно не поверила. Представляете мое состояние шока, когда я осознаю, что весь этот кошмар происходит со мной  режиме реального времени? С тех пор как нам назначили новую директоршу, работа стала просто невыносимой. Эти выходцы из Администрации считают, что если они работали в таком важном заведении города Чехова, то им можно все, устраивать истерики прямо на работе, гнобить всем вместе мамочку с ребенком, потому что у нее нет матери и некому дома посидеть во время болезни ребенка дома. Эти выкормыши Адской министрации даже могут безнаказанно устраивать скандалы прямо в  присутствии посетителей музея, физически нападать и наносить телесные повреждения. Никто их за это не увольняет и не делает им выговор. Все эти дела полиция успешно регулярно заминает. Руководится весь этот Адевиль из главных кабинетов АДминистрации города Чехова.

За последние полгода степень беспредела зашкалила. Адские старички и старушки вступили в сговор и решили выжить меня с работы. Каждое мое слово уже больше года используется против меня. Любое телодвижение истолковывается как попытка начать конфликт. Все остальные боятся лишиться работы, поэтому во всем этом искусственно созданном хаосе они подыгрывают новому директору и ее "могучей кучке".  Руководит, похоже, всем  этим лично Щукина (зам. Главы по социальной сфере),  такое предположение я могу сделать по ее довольной ухмылке на недавней встрече с прокурором. Глава городского округа, наверняка, уже в курсе их адской затеи. Поэтому когда проходила встреча он как бы невзначай сказал "по собственному". Похоже, что они все там заодно. Вместо того, чтобы делать жизнь жителей лучше, они выискивают активистов, талантливых, но непокорных людей и делают все для того чтобы их уничтожить. Вот так влияют на подсознание и неумолимо устраняют творческих работников культуры  нашем районе и на их место затем устраивают своих знакомых.

Я так поняла, что письмо с досудебной претензией они мое получили. Я же его отправляла по почте. Обсудили. Учредителем Музея, ведь, является Администрация ГО Чехов. Она и решает, "казнить или миловать". Им, скорее всего, не хочется тратить деньги на компенсацию, согласно законодательства, поэтому им нужно создать такие невыносимые моральные условия, чтобы я написала заявление по собственному желанию.  Как вы понимаете, жизнь Человека новый глава города Чехова Артамонов оценивает очень дешево, даже меньше, чем зарплата за полгода обычного бюджетника. Легким приказом он может повелевать, казнить и миловать, унижать людей через подставных лиц и лишать их работы.

Как-то незаметно с сайта музея и из всех страничек музея в социальных сетях исчезли все фотографии с моим изображением.  Забавно, я еще не уволилась, а всю информацию обо мне и все изображения уже удалили. Все мои достижения обезличиваются и то, что я иногда умудрялась привлечь по 380 посетителей в музей просто скромно умалчивается.

Теперь у них идея - фикс:  выгнать меня с работы с позором, устроив мне Аттестацию, которую я не смогу пройти. В общем-то именно благодаря тому, что меня решили выжить с работы,  в нашем музее вообще начали проводить Аттестации. Так что, мое нахождение на работе в Музее Памяти тоже дает хорошие плоды. Хотя бы из чувства мести ко мне, эти люди стали выполнять необходимые процедуры не на бумаге , а в реале. До этого они десятилетиями обходились в своей работе вообще без подобных мероприятий. Не мучить же им своих протеже?  До сих пор даже сам Дудин не проходил аттестацию ни разу, не смотря на то, что он является научным работником (без научной степени). О том, как происходила подготовка к аттетации со мной - это просто адская песня. Наш протеже Щукиной,  Александр Дудин, прямо во время работы, без приказа проводил в отношения меня заранее подготовленные и тщательно спланированные мероприятия, с моральными и физическими издевательствами,  в результате которых у меня появились телесные повреждения прямо на работе, написано в заявлении в полицию. Сразу после того как на меня напала эта марионетка высших эшелонов власти города, я вызвала скорую и полицию. Скорая оказала мне первую помощь, повезла делать КТ (теперь это делают всем, кого собираются класть в больницу). Поскольку в Чехове ЧРБ 2 перепрофилирована под ковидный центр, меня повезли в Серпуховскую больницу. Прямо на середине пути Фельдшеру Скорой помощи кто-то позвонил, скорая сразу развернулась и поехала назад в Чехов. Меня в тяжелом состоянии высадили прямо в центре города и сказали, что скорая до дома не развозит. Я, конечно, была в шоке. Что значит, знакомства в Администрации города. Это же надо на каком диване и с кем там иметь такие знакомства, что даже, если ты собершаешь явное преступление, тебя все равно покрывают!!! Я с трудом добралась до травматологии, благо, что начал действовать обезболивающий укол. просидела там часа два в очереди и взяла справку о том, что у меня ушиб обоих предплечий.   Полиция города Чехова закрыла это дело за невозможностью определить степень повреждения пострадавшему. (Справка о телесных повреждениях была им предоставлена в день нападения). Бандиты пробрались в АДминистрацию города и хорошо прикрывают друг другу спину и места пониже. Беспредел Чеховских Администраторов на этом не закончился.

 Аттестацию решили провести в два этапа. Веским поводом было то, что заместитель Главы городского округа сильно торопилась куда-то. При проведении первого этапа  собрали группу из проверенных лиц и они все по указке сверху должны были меня дружно заваливать. В начале Аттестации я, как на суде, заявила ходатайство о том, чтобы Дудина удалили из помещения, поскольку он на меня нападал физически, причинил мне телесные повреждения, которые я залечивала в течение двух месяцев,  много раз угрожал мне, что уволит меня. Он не может объективно оценить уровень моих знаний. Мне в моей просьбе отказали. Я вспомнила о том, что время средневековья прошло, когда людей безнаказанно судили и отправляли на казнь. Мое положение было гораздо лучше такого осужденного на казнь,поскольку в результате этой экзекуции я должна быть просто опозорена, но остаться в живых,  поэтому я собрала всю свою волю и начала рассказывать экскурсию.

Мне не хватало воздуха. Плохая вентиляция годами остается в музее на том же доперестроечном уровне. Горло постоянно першило от возмущения, что преступника Дудина оставили находиться в одном помещении со мной. Голос иногда срывался от нервного перенапряжения. Я прокашливалась и продолжала, сконцентрировав все свое мужество внутри. Свою экскурсию я смогла рассказать достойно. Мне задавали потом вопросы. Порой даже странные вопросы. Так, Климанцева сросила, почему я перепутала имена Голикова и Головкова. Я даже не знала что ей ответить, потому что помнила точно, что за 45 минут экскурсии ни сказала ни той и другой фамилии.   Когда меня спросили о том, удовлетворил ли меня саму этот рассказ, я вообще уже не понимала, что от меня хотят эти люди? Они устроили мне показательную демонстрацию своей власти, заставив меня рассказывать экскурсию перед человеком, который напал на меня два месяца назад и так сильно сжал мою руку, что та потом опухала и отнималась. Я вспомнила, как не могла шевелить своими пальцами по вине этого адского Дудина. Вспомнила его искореженное лицо во время нападения. Сделала паузу и сказала, что я экскурсию рассказала. Не унималась эта женщина и  меня спросила еще раз: "Удовлетворило ли меня собственное проведение экскурсии"? Я вспомнила, как у меня перехватывало и першило горло во время проведения экскурсии, болела рука, как у меня начало шуметь в ушах от нервного перенапряжения к концу экскурсии и я ответила, что меня не удовлетворило, что я рассказывала эту экскурсию перед Дудиным, напавшим на меня два месяца назад и отправившим меня на больничный на два месяца. Нет.  Не устроил ее мой ответ. Публичная пытка под названием "Аттестация" продолжалась. Женщина снова повторила свой вопрос. Я поняла, что такое глумление надо мной сейчас точно ее удовлетворяет. Она и все собравшиеся в музее пытаются сломать меня морально, вытрясти из меня душу. Не спроста подготовка к Аттестации была такой неадекватной. Все было рассчитано на то, чтоб я не смогла аттестоваться.

 У меня перед глазами пронеслись воспоминания о том, как Дудин пришел в Музей и сообщил, что сейчас будет проходить подготовка к Аттестации. Он попросил следовавшего за ним заместителя по безопасности открыть хранилище музея. Затем он сообщил о том, что сейчас будет воровать фонды музея, а я должна все это сейчас сфотографировать и отослать кому надо.  Взял какой-то пакет из помещения фондов и стал позировать. Я сделала фотографию и отправила главному хранителю. Та отправила Дудину какую-то СМС-ку. Тот удовлетворенно прочитал ее и потребовал, чтобы я принесла свою личную сумку, а затем начала осуществлять видеосъемку того, как он копается в ней.  Пошла в раздевалку. Постояла у сумки и подумала. Зачем мне выполнять все эти безумные задания  человека, о котором все сотрудники говорят, что у него регулярно два раза в год бывают обострения? Сейчас как раз весна. Почему это происходит именно со мной? У меня нет профессии психиатра, почему я должна играть в игры этого нездорового сотрудника? Вообще, это было похоже на ролевую игру садо - мазо. Садист пытался меня втянуть в эту игру. Но, я же могу не поддаваться. Я взяла телефон, начала снимать видео и задала Дудину вопрос: "Зачем ему нужна моя сумка"? Он обрадовался, что я начала осуществлять видеосъемку, весь переменился в лице: "Продолжаем подготовку к аттестации". Ответьте, когда началась Великая отечественная Война? Я аж громко рассмеялась от такого резкого поворота событий. Было видно, что ко всему этому Александр Анатольевич тщательно готовился. Сначала выводил человека из равновесия, заставлял вести видеосъемку, а затем на камеру делал вид, будто ничего не происходило. Неужели этот человек думает, что я не знаю, когда началась Война? У меня начал дергаться левый глаз. Я ответила, что все, даже школьники знают, что Война началась двадцать второго июня. Ведущий методист ответил, что ответ не правильный. Я спросила, что вам нужно? Чтобы я уточнила, что она началась в шесть утра? Дудин снова заявил, что ответ не правильный. Я стояла в недоумении. Этот уважаемый во всем городе человек порвал только что все шаблоны приличного поведения и заявлял своим отрицанием, что Великая Отечественная война началась не 22 июня 1945 года и не в 6 утра. А я тут уже два года людям рассказываю якобы не достоверную информацию.
Дальнейший разговор для меня просто не имел смысла. Тем не менее процедура подготовки к Аттестации продолжалась.

 Дудин начал быстро и громко задавать вопросы и стал сильно стучать по лавке, как бы отсчитывая секунды для ответа. Эти громкие звуки ударов сильно выводили меня из состояния равновесия. В голове начался шум. Казалось, что кровь в моих венах пытается вырваться наружу через уши. Особенно поражали те вопросы, ответы на которые не знал никто. "Из какого штаба дырокол во второй витрине?" - холодным голосом робота вопрошал методист. "Из немецкого", - ответила я. Ответ не верный, громогласно прозвучало в ответ. "Из какого конкретно штаба был принесен этот дырокол?" - еще громче повторил Дудин и снова стал стучать по лавке. Удары ладони по лавке замедлились, стало видно, как вибрируют его пальцы по лавке после каждого удара. Я встряхнула головой. время стало снова идти так как обычно. Я не знала что ответить, потому что про этот дырокол ни у кого нет информации, даже у хранителя. Дудин увеличил громкость. Новые вопросы посыпались из уст этого биоробота с серым цветом лица. Создавалось такое впечатление, что робота заклинило и он не может сменить программу. Дудин  накренил голову набок и был похож на сломанный механизм.  Я отвечала на вопросы. Что мне оставалось делать? Тут мы дошли до вопроса о трех девушках - комсомолках, помогавших на Стремиловском рубеже советским разведчикам. Помню, четко ответила на вопрос, поскольку прекрасно помнила содержание статьи, которую недавно читала.   Сбой программы прекратился. Мужчина встал во весь рост и, брызгая слюной, начал орать, что девочки не просто так помогали разведчикам. Они, якобы, были в составе развед. роты и об этом есть якобы свидетельства в архиве, а мне стыдно об этом не знать. Странно, - подумала я, ведь, краевед Семенов, еще при жизни, долго рылся в архивах и он не мог допустить такую неточность. Нина Тимофеевна рассказывала мне о том, как Анатолий Петрович возвращался из архивов и рассказывал ей обо всем что смог найти о Лопасненском районе. Так называлась наша территория до войны. У меня не было оснований не доверять известному в Чехове специалисту. Рядом же стоял другой специалист, который противоречил самому Семенову.

Самое страшное - это его лицо во время нападения. Почти двухметрового роста мужик, работавший в сфере культуры много лет, считает нормальным нападать на беззащитную женщину, сжимать ее руки со всей дури и отбирать у нее телефон...  Все у нас в Музее это воспринимают как норму. А я? Ну, что возьмешь с человека который работать не хочет? Сама себя травмировала на работе, лишь бы не работать только. Рассказываю сказки и бессовестно наговариваю на уважаемого в городе человека... Так снова все вывернут, как делали уже неоднократно. Неужели не понятно? Всем теперь рассказывают, что я - фантазерка. Сама себе травму руки придумала, а вы не знали, до чего богатое воображение людей доводит? Про то, что я одна привлекла за один только день 100 экскурсантов, сама провела 5 экскурсий со всеми этими людьми вам никто никогда не расскажет, потому что "сверху" сказали распространять против меня одну чернуху.

Рука напомнила о себе болью и отвлекла от тяжких воспоминаний.

Мысли мои пронеслись за мгновение, и я увидела довольное лицо Александра Анатольевича, который внимал всему этому спектаклю, и, видимо, готовил свой каверзный вопрос, чтобы добить меня окончательно в завершении экзекуции.

Я ответила настойчивой женщине, трижды повторившей свой вопрос, что на работе я работаю, а удовлетворяюсь я дома. Моего юмора не оценил никто. Как же можно вообще было слушать такого никчемного по их описаниям работника? Удивляюсь их терпению и настойчивости в создании неблагоприятного климата для неугодных системе. Чего только люди не сделают ради стабильной зарплаты...

Тут дошла очередь задавать вопрос Дудина. Я думала, что он мне задаст какой-нибудь каверзный вопрос, а он спросил, где собираются обычно экскурсанты перед началом экскурсии? Они обычно стоят именно в том месте, где этот садист напал на меня и нанес мне травму, после которой я два месяца лечила отнявшуюся руку. Дыхание перехватило. Слова застряли в горле. На глаза предательски навернулись слезы. Я боялась расплакаться, поэтому ушла в раздевалку и смахнула там слезы.  Снова взяла себя в руки. "Держись", - наверняка бы раздался голос Анатолия Петровича Семенова, если бы он был с нами. Красная машина - рамка с фотографией этого доброго человека подбадривала меня своей улыбкой. Да, мне нужно не посрамить честь музейного работника и выдержать все до конца. Я вернулась в зал музея. Дудин задал мне еще вопрос и я почувствовала укол в ухе. Шум в ушах мешал расслышать слова и было такое ощущение, будто я смотрю реалити - шоу и кто-то выключил звук и устроил помехи. Слезы снова предательски наворачивались на глаза. Из-за жидкости на экране телевизора частично стало размываться изображение. Я снова ушла в раздевалку. Улыбнулась Анатолию Петровичу и смахнула слезы. "Да, я держусь" - мелькнуло у меня в голове. Спокойная улыбка Семенова помогла вернуть чувство психологического равновесия. Нужно было выдержать всю эту расправу надо мной до конца.
  Зашла снова в зал. Олеся Викторовна перевела мне вопрос Дудина. Со звуком стало получше. Я поняла, что отвечать тут уже просто нет смысла. Раз они меня на своем негласном совете решили уволить с работы, то так и будет. Дудин - протеже Заместителя главы, у него шоколадные отношения с Ольгой Николаевной, это сразу бросается в глаза... Пусть меня уже уволили сразу.  Зачем устраивать весь этот спектакль? Я никогда не смогу перещеголять Дудина в умении ладить с женщинами, а  тем более никогда не смогу по ночам писать с  Щукиной О. Н. текст перезагрузки музея, как они писали совсем недавно...  Кому нужна моя порядочность и  благородство? Умение подлизнуть начальство в нужном месте сражается с моей чистой духовно - нравственной позицией и... побеждает. Конечно они будут защищать всеобщего любимца, а не меня. Я же не могу стать высоким и симпатичным мужчиной в одночасье...  Зачем было устраивать все это шоу? Шум в ушах усилился и дал мне понять, что из этого Адевиля надо было уже давно бежать сломя голову, пока во мне еще остались остатки моей души. Этим сущностям, похоже,  надо было вытрясти из меня эту основополагающую субстанцию и сделать меня таким же бездушным роботом, как и они. Послушным исполнителем чужой воли. Торческие люди в культуре Чехова больше не нужны.

Спасло меня от всего этого пристрастного судилища только то, что заместитель главы ушла, сославшись на важную встречу. 

Я ушла на больничный. Две недели лечения избавили от шума в ушах и успокоили мои мысли. У меня появилась надежда на то, что все как-то уляжется и утрясется само собой.

С утра ничего не предвещало беды. Я как обычно отвела ребенка в детский сад и поехала на работу. Вспомнила, что с декабря месяца мне так и не удалось пробиться через заслон Галины Николаевны в приемной и благодарности, запрошенный перед аттестацией директором остались у меня. Надо было их передать хотя бы через директора. Той на месте не оказалось.

Галина Николаевна отказалась у меня принимать мои служебные записки и благодарности, зато начала с презрением высказывать мне то ,что я со своими больничными паразитирую на теле музея. Она находила такие неприятные слова, что выворачивало душу. Рядом сидел заместитель по безопасности и ухмылялся этому грязному словесному потоку, вырывавшемуся изо рта этой симпатичной с первого взгляда старушки. Было такое впечатление, будто она мне мстит за то, что ее молодость уже давно прошла и она не может вернуть ее назад. Поэтому она решила высосать из меня всю мою энергию, чтобы хоть как-то омолодиться. Я поняла, что разговаривать с ней бесполезно, развернулась и пошла в Музей - Землянку на ул. Чехова.

Пришла. Выяснилось, что мне запретили рассказывать экскурсии вообще.  Галина Николаевна Маркова позвонила по телефону и сообщила, что она сейчас придет. Эх, - подумала я, - не может успокоиться старушка - Божий одуванчик. Супер - бабушка решила меня достать и на земле и под землей.

Зашла она в Землянку в сопровождении Заместителя по безопасности.  В общем-то, в последнее время  все самые гадкие дела у нас творятся в его присутствии.

Рядом сновали дети. Через пять минут должна была начаться экскурсия.

Галина Николаевна не стала раздеваться. Прямо в норковой шубе серого цвета подошла к рабочему столу и начала требовать, чтоб я расписалась в каком-то приказе. Я предложила принять мои документы. Но, несносная старушка отказывалась в очередной раз принять мою служебную записку с благодарностями, полученными за период работы в Музее. С декабря прошлого года она была неумолима. Не хотела она, чтобы члены аттестационной комиссии знали о том, что я благополучно провожу экскурсии и люди за них благодарны. С настойчивостью гитлеровского офицера на допросе комсомолки Зои настаивала сотрудница в том, чтобы я расписалась в приказе. Мое предложение сделать все взаимно - она примет благодарности, а я распишусь в приказе - привели к тому, что Галина Николаевна стала напирать на меня своим животом, облаченным шубкой и толкаться им им прямо в присутствии экскурсантов - школьников и их родителей. Глаза родителей сильно округлились от удивления. Мне стало плохо. Я попросила меня выпустить выйти, чтобы подышать свежим воздухом. Рядом из раздевалки в помещение музея проходили дети. В ответ на мое предложение Галина Николаевна стала своим телом закрывать подступ к двери и угрожать мне тем, что выход на улицу оформит актом своевольного оставления рабочего места.

Некоторые люди даже к свиньям относятся лучше, чем наша Галина Николаевна относится к более молодым сотрудникам...

Чей-то папа попытался пройти в зал. Его очень удивляло поведение пожилой дамы в норковой шубе. Он попросил пропустить его. Я попыталась проскользнуть за ним. Но, Галина Николаевна снова перекрыла своим телом доступ к выходу и снова толкнула меня своим животом. Тут подоспел заместитель по безопасности и они вдвоем заблокировали для выхода дверь, перекрыв мне возможность подышать свежим воздухом.

Сопротивляться этим неадекватным пенсионерам физически - бесполезное дело. Любое слово как на суде сразу же используется против тебя. Любая попытка себя защитить расценивается как нападение на этих замечательных и милых старушек и старичков. Кричат сразу: "Караул, Светлана Сергеевна на меня нападает! Спасите!"

Остался лишь единственный способ избавиться от этой дикости и смягчить этих сговорившихся стариков - позвонить в службу спасения, 112 и вызвать скорую и полицию. Я этим воспользовалась. Сказала, что на меня нападают, мне плохо, мне перекрывают доступ к свежему воздуху. Приехавшие сотрудники скорой помои померяли мне давление. Выяснилось, что оно у меня подскочило до 140, поэтому мне было плохо. Я написала заявление в полицию. В это время в Музее Памяти проходила экскурсия.

Павел Викторович громко всем экскурсантам объявил, что в раздевалку заходить нельзя. Там находится больной человек.  Человека, который нападал на меня и толкался своим животом  полчаса назад, заместитель по безопасности посчитал здоровым.

Наряд полиции помог мне выйти из музея "землянки" на улицу. Спасительный глоток свежего воздуха взбодрил. Отпросилась у директора по телефону к врачу.  Я смогла, все-таки, вырваться из когтей потерявших все нормы приличия стариков и  вздохнуть свободной грудью свежий воздух! Поблагодарив полицейских, я отправилась к врачу. Слезы лились из моих глаз. Меня переполняла радость от того, что я смогла вырваться из лап этой обезумевшей старушки - гопницы и бывшего милиционера на пенсии, устраивших козни. Все им сходило с рук.

Врач в поликлинике меня принимать отказалась. Слишком часто я в последнее время находилась на больничном. Давление нормализовалось благодаря лекарству. Доктор отправила меня к заведующей на другой конец города. Я кое-как добралась до поликлиники на Пионерской. Заведующая мне сообщила, что для того, чтобы открыть больничный надо идти на станцию скорой помои и брать там талон о сегодняшнем вызове на работу. Я вышла из кабинета заведующей расстроенная. Снова начала болеть голова. Мне стало плохо. Благо, что аптека рядом. Я доковыляла до аптеки, купила Анальгин и съела таблетку. Не помогало.  Я не могла сделать и шагу, поэтому искренне благодарю всех врачей и медсестер, которые пришли мне на помощь!

Двадцать лет я работала на разных предприятиях, но такой Адевиль я встретила впервые лишь в Чеховском Музее! Система эта не человеческая. Она изводит всех, кто еще сохранил в себе хотя бы какие-то остатки человечности, особенно людей талантливых, неординарных. Моя ситуация очень показательна. Много творческих работников культуры уволились сами по собственному желанию при новом руководстве. Наверняка там уже празднуют аутодафе по окончании расправы над еще одним работником культуры.

Если вдруг вас обидит работник любой Чеховской муниципальной службы, культурный работник,  то не держите против него зла.  Вы же не знаете, что творит с ним в ваше отсутствие его начальник!
____________________________________________

P.S. По прошествии трех месяцев по окончании моих вынужденных игр в этом Адевиле я догадалась, почему из города Чехова уехал Чехов, затем уехал Сбитнев и, видимо,  еще уедет из этого города много творческих и талантливых людей. Моя бывшая начальница вообще  умерла после того, как на нее и на весь ее отдел стало оказываться такое серьезное психологическое давление в течение нескольких лет, пока я была  декрете...