3-й полк австрийского ландштурма

Императорско-королевский пехотный полк ландштурма Грац № 3

Полк был сформирован на станциях снабжения Грац (1-3 баоны) и Леобен (4-й баон). Он состоял из четырёх полевых батальонов и сапёрного отряда, но, как все пехотные полки ландштурма в 1914 г., не имел пулемётов и вместо полевых кухонь у него были ящики-термосы. Одетые как ландвер вплоть до чёрных шинелей, ополченцы были вооружены магазинкой Манлихера обр. 88/90, частью обр. 95. Исполненный лучшего порыва, полк за три недели самоотверженной работы был обучен по-военному и теперь был готов отправиться на северо-восточный ТВД.
18 и 19 августа последовала отправка по-батальонно из Граца и Леобена по линии в Будапешт. Полк всюду радостно приветствовали, а мадьярское население в Целлдёмёлке осыпало его подарками. При проезде Шарвара представительство общины передало полку знамя, которое штаб полка позже объявил полковым знаменем. Через Дебрецин, Мункач, Лавочне полк в ночь с 21 на 22 августа прибыл в Стрый, где услышал весть о вторжении русских близ Тарнополя. В Стрыю полк наряду с пехотным полком ландштурма № 4 (3 баона, венские солдаты), резервным эскадроном 3-го драгунского полка, резервной пушечной батареей № 18, горным телефонным отрядом № 13 (обер-лейтенанты Райхель и Хекель), санитарным и обозным отрядами вошёл в состав пех. бригады ландштурма № 105 (полк. Штрамлич), которая принадлежала к 3-й армии (Брудерманн). Численное превосходство противника вынудило верховное командование усилить наши полевые войска изначально предназначенными лишь для оккупационных целей частями ландштурма, которые со вновь сформированными маршевыми подразделениями составляли почти треть развёрнутых на северо-востоке вооружённых сил. Огневая мощь бригады из-за слабой артиллерии (орудия Ухатиуса обр. 1875 г.) и отсутствия пулемётов значительно отставала от полевых полков. Тем не менее, в галицийской кампании 1914 г. полк совершил серию славных боевых и маршевых достижений, которые достойны стоять в одном ряду с, конечно, намного большими свершениями его кадровой части, пехотного полка ландвера № 3.
Ранним утром 24 августа полк выступил из Стрыя. Жаркий день марша (около 25 километров) по дороге вдоль Стрыя привёл полк до Ивановце и Турады. 25-го шли через Залесье, Юшковце, Холдовице до Лучаны (около 27 километров). На следующий день, когда III корпус принял крещение огнём, полк шёл маршем через Ходоровице, Бубрку, Стжалки, Ланки Младен в Эрнсдорф. Ночью поступили донесения о вражеских налётах. 27-го в 3 ч. последовало выступление на юго-восток через Ходеровце, Стжалиска Нова. Из местности у Перемышлян гремела сильная канонада. На Лысой горе восточней Фраги полк занял прикрытую стоянку с лагерем под открытым небом (переход около 30 километров).


В битве на Гнилой Липе. Крещение огнём у Фирлеюва
(29 и 30 августа 1914 г.)

Утром 28-го было продолжено движение к Дзичке и дальше на оборонительную позицию западней Гнилой Липы. Она прикрывала правый фланг 3-й армии, для поддержки которого была подтянута 105-я пех. бриг. ополчения. 2-й баон (майор Кауфманн) занял участок у Руды. Он имел связь на юге с 8-й кавалерийской дивизией. 3-й баон (подполк. Роттенбергер) был северней него на участке Йозефув. 1-й и 2-й баоны 4-го ППЛ стояли на участке Фирлеюв, к ним примыкал слева северней пех. полк №50 XII корпуса. 1-й (майор Гриссер) и 4-й (подполк.  Хуттер) баоны пех. полка ландштурма №3 и 3-й баон 4-го полка ландштурма остались на высоте юго-восточней Воронёва (южнее Фирлеюва) в резерве бригады. По дороге перед нашим фронтом отступали на юг части XII корпуса. Ночь прошла тихо. С 5:45 29 августа доносился грохот орудийного, а позже ружейного огня XII корпуса. Бой подходил с северо-востока всё ближе. Высланные вперёд патрули понесли первые потери. Командир полка подполк. Фридрих Теппнер с 1-м, 4-м баонами и 3-й ротой 3-го баона выдвинулся на высоту западней Фирлеюва, куда прибыл днём.  Северо-восточней были видны наши войска, с тяжёлым боем наступающие у Янчина. На левом фланге бригады на высоту западней Фирлеюва прибыло 6 рот полка земельных [тирольских] стрелков № III. Т.к. 11-я пех. див, для поддержки которой были предназначены вышеупомянутых 3 баона, отказалась от этого, и они начали отход в прежнее расположение. Замеченный русской артиллерией, которая в 15 ч. выехала на огневой рубеж на пашнях примерно в 1 500 шагах перед фронтом нашего 2-го баона, они понесли умеренные потери. В 16:30 1, 3 и 4-й баоны заняли позицию на лесистой высоте юго-западней Фирлеюва. С 16:45 в окрестностях бушевал сильный пехотный и артил. бой, который направлялся и против левого фланга слабой позиции 2-го баона. Здесь пал первый офицер полка лейт. Франц Россауэр, его рота (7-я) и кроме того имела тяжёлые потери. Остаток 2-го баона остался на участке Руда и только в 19 ч. по приказу отошёл назад, но его 5-я и 6-я роты нашли примыкание к полку только на следующее утро, после того как они провели ночь под сильным, однако совершенно безвредным перекрёстным огнём. Вражеская атака на Фирлеюв была энергично отбита в 21:30, равно как налёт казаков, от дикой стрельбы которых принял смерть майор Тобиас Гриссер, командир 1-го баона; темнота при этом также привела к потерям от дружественного огня. День принёс полку крещение огнём.
Ночью бои в стороне и сильные пожары проявили наступление русских через линию Гнилой Липы и южнее бригады. Сильный артил. и ружейный огонь с 5:30 30 августа нанёс полку лишь малый урон, но, несмотря на прибывшие подкрепления VII корпуса, в силу общего положения нашу позицию стало невозможно удерживать. В 7:30 последовал приказ об отходе к Стежилске Нове [Новые Стрелища], который прикрывали 1-й (кап. Зефрид) и 4-й баоны.
В 18:30 продолжен марш из Стежилски Новы в Лучаны, на южном выезде из села в стоящей там части обоза XII корпуса из-за атаки казаков случилась сильная паника. Проезжавшие повозки, вьючные животные и верховые лошади помчались назад к выезду. Образовывавший авангард баон Хуттера уже ушёл вперёд на ведущей на юг дороге, так что тот обоз наткнулся на шедший во главе колонны баон Роттенбергера. Крик «Русские идут!» вызвал в главных силах дикую пальбу. Штаб-офицеры с величайшим трудом навели порядок. Случай, ни в коем разе не единичный, стоил полку 16 убитыми, 60 ранеными и 30 лошадей! В полночь бригада через Лещин достигла Лучан на линии прудов Луга и заняла там бивак.
Уже в 4 ч. утра 31 августа началось предписанное оборудование новой линии обороны Холдовице – Лучаны (восточней) Остров, которую бригада непременно должна была удержать. Со 2-м и 4-м баонами в первой линии позиция была занята в 8 ч. утра. С полудня Лучаны в направлении на Остров проходили части всех родов войск, от артиллерии частью лишь остатки, равно как обозы VII корпуса, идущие с востока. После полудня позицию посетил командир VII корпуса.
По приказу штаба армии отойти на линию Лемберг – Миколаюв 1 сентября в 6:30 последовало отступление полка в Добряны (II баон) и деревню немецких колонистов Дорнфельд (I баон – с Лучан командир теперь обер-лейт. Венцель, III и IV баоны). После длинного марша (36 км), прерванного всего двумя привалами, там были распложены по квартирам. Полк опять был вынужден питаться местными ресурсами.
Утром 2 сентября был отдых полка; после полудни II баон выступил на участок Линденфельд (южнее Добрян), а I баон – для прикрытия на восток, тогда как III и IV баоны на восточной окраине Добрян образовывали резерв участка. Уже в 18 ч. последовал дальнейший отход в Щежег, где во время ночёвки баон Роттенбергера осуществлял охранение на высоте 305 восточней Щежега.
3 сентября полк продолжил отступление на запад через Гуменец и Катаржинец (северней Комарно) за линию болот и реки Верещицы, чтобы 6 сентября после смены частями 17-й пех. дивизии прибыть оттуда на север через Завидовице в район Ухерце – Незабитовске.
За эти три дня наши войска тем более отдохнули, что они наконец снова надлежащим образом снабжались питанием. Хотя до сих пор погибло всего 2 офицера, а 2 были ранены или пропали без вести, численность с 111 офицеров, 3 509 нижних чинов при выступлении теперь упала до 76 офицеров и 2 796 нижних чинов; многим людям физические нагрузки при всём желании оказались не по плечу. Наши общие неудачи также действовали несколько удручающе.


В битве у Гродека
(8-12 сентября 1914 г.)

7 сентября в 17:30 поступил приказ приготовиться к продвижению восточней Верещицы, при котором бригада сперва считалась резервом армии. В 20 ч. было начато выступление и в 2 ч. ночи 8 сентября через Стодулки и теснину между прудами у Черляны была достигнута цель – высоты восточней тамошнего пруда. Бригада заняла там исходную позицию. С 4:30 с севера доносился нарастающий гром пушек и треск винтовок, где III корпус вёл тяжёлый бой. Т.к. на рассвете оказалось, что занятая исходная позиция очень просматриваема с высот северней, бригаду в 5:30 укрыли за грядой высот и приготовили на восточной окраине Малковицы фронтом на северо-восток, 3-й ландштурма на левом, а 4-й на правом фланге. В то же время 16-я ПД XII корпуса, которому мы подчинялись, была атакована с направления северо-восточней Петерсвальде. В 9:50 поступил приказ для бригады сместиться в низину направо, затем в направлении на Лысую гору, триг. 301, сильным правым крылом перейти в атаку на левый фланг противника. На это бригада сместилась, в 10:20 двинулась вперёд и в 12 ч. заняла исходную позицию на правом фланге артиллерии за Лысой горой с фронтом против северо-востока и востока. 1-й баон (отделённый) в 11 ч. достиг Керницы, куда его отправили для прикрытия штаба 16-й ПД. Почти одновременно с маршевой бригадой, примыкающей к нам слева, в 13 ч. бригада ополчения выступила в направлении мызы Фердинандувка (слева 4-й полк ландштурма, справа 3-й) эшелонированная побатальонно. После захождения три баона полка шли через Любовице на мягкие холмы к северу. Там 2-й баон прибыл в район между Петерсхофом и Петерсвальде, 3-й и 4-й следовали уступом справа. За ними сменённый тем временем 1-й баон как резерв подходил по обе стороны дороги Керница – триг. 315 Ставчаны.
Ещё до достижения мелких лесных участков, лежащих северо-восточней Петерсхофа – Боднарувки, были видны отступающие солдаты сражающихся в них пех. полков №№ 31 и 64.
Наши 3-й и 4-й баоны, но особенно энергичное вмешательство обер-лейт. фон Галатео из штаба бригады, который при этом был ранен, остановили эти отряды и медленно пробивались вперёд через непросматриваемый перелесок. 3-й баон дошёл до лесной прогалины, где открыл огонь. Внезапно его правый фланг попал под сильный пулемётный огонь. Русские удлинили своё левое крыло новыми силами, против которых, однако, шедший уступом справа батальонный резерв и без того был слаб. Жертвой опустошительного пулем. огня пали командир баона майор Ганс Кауфманн, его адъютант лейт. д-р Пауль Хаузер и многие солдаты, тогда как были ранены командиры рот обер-лейт. Корнелиус Верховски и Рудольф Хойзлер (смертельно) и многие другие. Потеряв своих лучших офицеров, баон в 17 ч. постепенно начал отходить назад. Примыкавший справа 4-й баон сперва тоже продвинулся, но в потерявших офицеров подразделениях сражавшегося рядом с ним пех. полка № 64 возникла паника, которая частично увлекла его с собой. Попытка командира баона подполк. Хуттера вновь прочно закрепиться сперва на западной опушке леса, потом в лежащей между ним и Петерсвальде роще, имела лишь краткий успех. Русские напирали, к тому же левый фланг баона был оголён из-за неудачи 3-го. Кроме того, попав в лесу в сумерках под дружеский огонь, одна половина баона повернула на юг, собралась в Люблене Вельком и только на следующий день установила связь с полком. 1-й подступал за 3-м против лесного участка и начал группироваться для огневого боя. При этом смешанный с более крупными отступающими подразделениями пех. полка № 31, он тоже грозил броситься назад из-за их поведения. Но командир полка Теппнер, его адъютант кап. Вулле и полковой сапёрный офицер лейт. Хоффер решительным личным вмешательством остановили его. Баон занял позицию примерно в 800 шагах юго-западнее Петерсхофа и окопался. С его помощью отходящие отряды 3-го и 4-го баонов могли мало-помалу остановить, а потом стрелковая цепь была удлинена до опушки у Боднарувки. Эта позиция северней Любовице была удержана вопреки отступающим 31-му и 64-му полкам. Дальнейшие попытки противника приблизиться были тоже отбиты, а подразделения упорядочены. Тогда же прибыла половина 2-го баона, который до сих пор вёл бой северней мызы Петерсхоф между Петерсвальде и северо-западным углом леса у Ставчан. Позиция вопреки двукратному отступлению 31-го полка была удержана при лучшем взаимодействии командира баона подполк. Роттенбергера и его офицеров.
Не обойти молчанием поддерживающее вмешательство конной батареи дивизии, которая стояла под огнём примерно в 400 шагах за баоном. С наступлением темноты баон по приказу покинул позицию. Его арьергард (6-я рота) забрала с собой всех раненых с этого места поля боя, однако по ошибке попала на шоссе в Гродек и с 8-й ротой нашла связь с полком только к следующему полудню.
После того как ночь на 9 сентября прошла сравнительно тихо, с рассветом опять начался орудийный огонь. В 5 ч. полк получил приказ изготовиться к новому продвижению. Имея по два баона в 1-м и 2-м эшелоне, он остался на холме у Любовице, где его застиг приказ выдвигаться для наращивания правого фланга III корпуса. Часом позже была достигнута позиция на восточном краю леса южнее триг. 315 у Ставчан и установлена связь с частями пех. полка ландвера № 3 (обер-лейт. Смола). 4-й баон остался в резерве полка уступом слева в роще восточней Петерсхофа, где он вёл бой прошлым вечером; слева примыкали части 27-го пех. полка ландвера.
В 6:30 третьего дня битвы (10 сентября) в Боднарувке южнее Петерсхофа состоялось торжественное погребение наших павших товарищей – майора Кауфманна, лейтенанта Хаузера и многих нижних чинов. Ночью пех. полк № 2 примыкавшего к нам справа XII корпуса был выдвинут перед фронтом нашего 2-го баона, который рано утром занял высоту между лесным участком южнее триг. 315 и Фердинандувки, после чего 2-й баон был отведён во 2-й эшелон.
Наступление началось в 10:45 в общем направлении на Дабрувка – Оброшин: 2-й и слева от него 1-й в 1-м эшелоне, направление II, центр Дабрувки, 4-й и половина 3-го во 2-м эшелоне, по обе стороны снаружи. 1-й и 4-й баоны имели связь влево с частями III корпуса. Полковой резерв: половина 3-го у Фердинандувки. Продвижение через лесные участки слева от дороги Любень Вельки – Лемберг шло под огнём враж. артил. Дальше впереди на большей частью открытой местности действие враж. огня усилилось так, что пришлось двинуть половину 3-го баона для поддержки 2-го. Действие огня в полдень постепенно остановило наступление. В 15 ч. стоявший справа от дороги Любень Вельки – Лемберг 2-й полк XII корпуса наступал на Ставчаны, остановочный пункт Басювка, пех. полк ландшт. № 4 справа, а пех. полк ландшт. № 3 слева от него. Северней нас 27-й пех. полк ландвера 22-й дивизии тщетно пытался взять Дабрувку. Из-за манёвров при наступлении к его передовой справа примыкал наш 3-й и части 4-го баона. Наши 1-й и 2-й ещё продвинулись до опушки юго-западней напротив Ставчан, где и 2-й полк мог лишь с трудом захватить территорию. Кровопролитная борьба завершилась на выс. 315 в 20 ч.; полк провёл ночь на занятых рубежах. Вечером наши 2-я и 4-я роты, поддержанные огнём соседних рот, ворвались в местами горящие Ставчаны, зачистили его от противника и по приказу очистили её в 3 ч. ночи, вслед за чем русские снова заняли её. 9-я рота перед полуночью убыла на выс. 315 Ставчаны (лес северней) для поддержки 1-го баона пех. полка ландвера № 3.
4-й день битвы (11 сентября) принёс маловажные перемещения, но до раннего вечера по нас вёлся очень сильный артил. огонь, который наша артиллерия напрасно пыталась подавить. В 8:45 было начато продвижение в указанном вчера направлении Ставчаны – Басювка, однако приказ тотчас отменили. Поэтому подполк. Роттенбергер с 1, 2-м и частью 3-го баона остался в лесу западней Ставчан в резерве 16-й ПД (XII корпус). 4-й баон с убывшей вчера 6-й ротой стоял на опушке юго-западней Фердинандувки; в 10:45 он был подчинён 22-й пех. див. ландвера в качестве резерва группы, чтобы обеспечивать обладание близкой важной выс. 315. Эффективным огнём вражеской артил. в 11:20 были ранены находившийся со своим штабом близ мызы южнее Фердинандувки командир полка подполк. Теппнер  (тяжело) и полковой адъютант кап. Вулле (легко); стоявший рядом цугсфюрер Каппауф пал смертью героя; штабс-фельдфебель Турек был ранен. Командование полком принял подполк. ф. Роттенбергер. Из-за сильного огня 4-й баон пришлось перебросить к более защищенной северной опушке леса напротив Фердинандовки, откуда он в 20 ч. по приказу как резерв группы двинулся за правое крыло на лембергскую дорогу.
В первые утренние часы 12 сентября пришёл приказ на отступление всей армии за Верещицу. В 5 ч. полк покинул свою позицию и пошёл маршем в прежнем боевом порядке с одной стороны через Мельковице, с другой стороны по лембергской дороге, где обе южнее Серляны пересекли линию прудов по временному мосту и уложенным лестницам. 1-й баон должен был перейти Верещицу вброд, т.к. в том районе временный мост рухнул. Днём полк прибыл в Ухерце Незабитовске, откуда он, полный надежд, выступил пятью днями ранее. Он биваковал на полях южнее села, в 14 ч.  продолжил марш на запад и ночевал в Годовишне и Шолоненице.
13 сентября началось общее отступление на запад по непросматриваемой местности, лежащей между дорогами Пшемысль - Лемберг  и Самбор - Лемберг. Разъезженные в дождливую погоду бесконечными колоннами артиллерии и обозов дороги вызывали в колоннах войск и повозок длинные заторы, что опять сделало невозможным подвоз продовольствия.  Поэтому Макунёв был достигнут только 14-го в 2:30, откуда полностью измотанные войска уже после двухчасового отдыха продолжили отход через Вишенку, Городец, Крукенице и после добавочного 4-часового привала в 20 ч. достигли места расквартирования Болановице. Дальнейшее отступление на другой день вело через Родохонце – Гдешице и занятое сильными расквартированиями Грушатице в Комаровице северней Нове Място, где уже виднелись предгорья Карпат.
Здесь 16 и 17 сентября были использованы полком для отдыха; 17-го 1-й баон получил нового командира, подполк. Райхеля. 18-го под проливным дождём по становящимся всё более непроезжим дорогам марш был продолжен через Нове Място, Хубице, ***ско и в 22 ч. достигнуто Рыботыче (4-м баоном – Посада Рыботычка). Этот тягостный марш имел следствием множество больных. Несмотря на это назавтра в 6 ч. марш был продолжен, через Тройку и Лещаву Дольну до Лещавы Гурной, куда полк прибыл в 16 ч., а вновь застрявший обоз только ночью. С частыми задержками из-за обозов XII корпуса, которые снова приходилось выталкивать, полк через Крецув, Слонну Гору и Лишну за 11 часов трудного марша преодолев 35 км, 20-го прибыл в Санок. По пути к полку обратился командир корпуса Кёвесс, который особо похвалил полк за его хорошую маршевую дисциплину. Чтобы уступить дорогу тянущимся по дороге в Рыманув обозам, 21-го шли маршем через Побидно в Буковско, а 22-го через Оджехуву в Рыманув. Отступление всё не кончалось; оно вело через гребень Карпат в соседнюю Венгрию. При благоприятствующей маршу погоде полк 23-го достиг Барвинека и 24-го через перевал Дукла (высота над уровнем моря 502 м) – Ладомервагашу [Ладомирова]. Часть теперь хорошо «размаршировалась». Отставшие стали реже, но зато к отдельным случаям дизентерии в 4-м баоне появились первые заболевания холерой. Затронутые роты были помещены на карантин и против заразы сразу же приняли соотв. меры. После дня отдыха 26-го двинулись дальше через Фелшёвизкоз [Свидник] по Алшопагонь [Нижня Полянка], Барадке, Борокашу [Едлинка] в Семелнье [Смилно]. 4-й баон шёл маршем через Ондавашё [Ондавка] в Бихаро [Бехерев], чтобы установить соединение с южным крылом 3-й армии (88-я бриг. земельных стрелков) в Гладышове (Галиция). Очень ослабленный 3-й баон был на следующий день расформирован и распределён. Благодаря отдыху состояние здоровья солдат вновь улучшилось. 2-й и 3-й (ранее 4-й) баоны заступили на службу охранения и соорудили позиции на дорогах в Зборо и Алшомерше [Нижны Мирошов] против вражеских атак.
3 октября опять началось наступление. Бригада образовывала резерв XII корпуса, чьи идущие вперёд части и обозы снова основательно заразили холерой линию марша. Полк 4-го через Алшоодор [Нижны Орлик] прибыл в Алшокомарнок [Нижны Комарник]. Здесь размещённая в селе 8-я рота была так инфицирована холерой, что за два дня потеряла десятки людей. Перейдя 5-го перевал Дукла и заночевав в Тылаве, 6-го мы опять достигли Рыманова, где чины полка были привиты от холеры. 7-го на дальнейшем марше колонны VII и XII корпусов вызвали заторы, которые принесли полку два дня отдыха и пришлись ему весьма кстати. 10-го после полудня полк продолжил марш и из-за дальнейших заторов только в 21 ч. прибыл в Санок, который, как и Рыманов, тем временем был отбит нашими войсками. На другой день шли по правому берегу Сана вверх через Залуж, затем по железнодорожному полотну через Глинне в Ухерце. Там полк 2-й раз привили от холеры. Достигнув на следующий день Устишки Дольны, полк 13-го продвигался по долине Стрвяжа. Весь день множились признаки того, что мы снова идём на врага. Навстречу нам шли группы пленных русских; с полудня был слышен сильный гром пушек с востока.


В битве у Хырова
(15 октября – 5 ноября 1914 г.)

В 15:30 был достигнут район Хырова. Восточней него VII и XII корпуса уже три дня вели тяжелейшие бои. По временному мосту мы перешли Стрвяж и заняли квартиры дежурной части на западной окраине городка. Наша бригада прибыла как последний эшелон армии и предназначалась для поддержки группы Шарицера, ведущей бои у Старой Сули.
Т.к. во второй половине дня 14-го сложилось трудное положение наших войск восточней и северо-восточней Хырова, полк в 16 ч. двинут вперёд для усиления через ведущую восточней дороги Поляна – Шумина. Прибыв на поле боя около 21 ч., три баона бригады были тотчас подчинены разным группами XII корпуса. 1-й баон занял Лашки Муроване и тем самым усилил позицию 103-й пех. бриг. венгерского ополч. (полк. Видале), северное крыло всей группы Шарицера. 2-й баон занял резервную позицию на дороге между мостом через Тарнавку и Шуминой; он подчинялся группе Граллерта (64-я пех. бриг.) и примыкающей группе Видале. 3-й баон принял участок по обе стороны аккурат западнее Шумины. Ночь до рассвета 15 октября была прилежно использована для шанцевых работ. Утром 15-го 3-я и 4-я роты зачистили лежащие в 600-800 шагах восточней Лашки Муроване рощи от противника, который, однако, получил подкрепление и при отступлении нанёс нашим значительные потери. Только 4-я рота потеряла 14 чел. убитыми и ранеными, среди последних кадет Баумгартнер.
Одна половина 3-го баона в 18 ч. была выдвинута восточней через Шумину и предоставлена в распоряжение пех. полка венг. ландштурма № 24, другая – 31-го пех. полка (полк. Заламон). Весь день по всем нашим позициям вёлся тяжёлый артогонь, в связи с чем подвоз продовольствия был возможен лишь ночью, о чём русские знали и поэтому использовали для многочисленных ночных атак, особенно на участке Шумина. Все они были отражены. При этом был тяжело ранен кадет Феликс Грабмайер. 25 октября он умер от ран в Хырове. Половина 3-го баона, которая весь день стояла в расселине за 24-м венг. ополч. каждый вечер по вырытым ходам сообщений выдвигалась на правый фланг венгров, чтобы мочь отразить вражеский прорыв. Так проходил одни день боя за другим. 20-го в 16 ч. комполка подполк. Роттенбергер и его адъютант лейт. д-р Хоффер были тяжело ранены на резервной позиции 2-го баона, после чего подполк. Хуттер принял командование полком (адъютант лейт. Артенс), а кап. Ганс Хартер – 3-м баоном. Наряду со сменой позиций во 2-м баоне следующие дни проходили как обычно под сильным артобстрелом.
Вторая фаза битвы (23 октября – 2 ноября) принесла полку дни тяжёлых боёв. 25 октября в 8 ч. последовала сильная атака на группу Лашки Муроване, которую отбили лишь с трудом. У 6-го полка, который примыкал справа к 24-му венгерского ландштурма, случился небольшой прорыв, который вскоре был устранён вмешательством частей 3-го полка ландштурма. Левый фланг ПП31 также был вынужден чуть отойти, что и тут было восстановлено вмешательством частей 3-го полка ландштурма, причём кап. Хартер получил смертельное ранение, а лейт. Штретер - тяжёлое. Во второй половине дня удалось отразить все атаки со значительными собственными потерями и с ещё большими у русских. С этого момента 2-й и руководимый обер-лейтенантом Зайдлем 3-й баон оставались на нескольких позициях у Выхадувки под сильным артогнём. Лишь ночью его части были подтянуты примерно до линии огня венгерского пехотного полка ландштурма № 24 и ПП № 31. Вечером 27-го для полка пришёл приказ очистить позиции и собраться в селе Березув. Здесь и в окружающей село низине полк стоял на отдыхе следующие два дня. Численность полка так сократилась, что 29-го 3-й баон был расформирован и распределён по 1-му и 2-му. Подполк. Райхель, который командовал 1-м баоном с Комаровице, заболел; его преемником стал обер-лейт. Венцель, который уже командовал им от Ставчан до Комаровице. Тем самым в полку остался единственный штаб-офицер - подполк. Хуттер. В полдень 31-го из 16-й ПД поступил приказ выступать на лежащую южнее высоту Лыса Гура и там поступить в подчинение генерал-майора Гольдбаха (32-я пех. бриг). Полк сменил там в день всех святых два баона ПП64, которые занимали позицию на опушке леса в 100-400 шагах от позиции русских. Слева, в примыкании к ПП70, мы после длительного орудийного огня снова попали под пехотный и постоянно работали над улучшением наших позиций. Запланированную на 2 и 3 ноября, но не осуществлённую атаку корпуса мы поддержали сильным огнём.
Наступление 2-й армии южнее Пшемысля в направлении Хыров – Самбор остановилось. Неблагоприятный ход боёв на Сане и у Ивангорода на севере принудил к сдаче «горячо оспариваемых» позиций под Хыровым и к новому отступлению в Карпаты. Утром 4 ноября мы ещё приняли позицию маршевого баона ПП64 справа от нас, так что занятый ранее тремя баонами фронт на Лысой горе отныне удерживал один 3-й полк ландшт. Тогда как примыкавшие по обе стороны части очистили свои позиции уже в 18 ч., наши баоны оставались до 19 ч., чтобы прикрыть отступление. Вопреки близости противника полку удалось незаметно оторваться от врага под прикрытием арьергардных отрядов, умело управляемых лейт. Весселы, фельдф. Цорнигом и лейт. Шуэном. Из нижних чинов при этом особенно отличились цугсф. Прегартнер и капрал Миттербахер. Через позиции арьергарда 32-й ПД полк прибыл в Хыров и тем самым снова ушёл с фронта. После этого тяжкого ночного марша полк 5-го двинулся через Стажаву вверх по долине Стрвяжа, откуда выступил три недели назад, и в 23 ч., выдохшийся, прибыл в деревню немецких колонистов Зигенталь. Дальнейшее отступление 6-го привело полк в Стефкову, где во время отдыха он с 4-м ПП ландштурма был сведён в полк ландштурма № 105 (4 баона, ком. подполк. Хуттер).
После этого объединения полк имел следующую структуру:
Полковые адъютанты кап. Водак и лейт. Артенс. 1-й баон: ком. облт Венцель (адъютант лейт. д-р Хюттер), комрот 1-4 (л-ты Аст, Долленц, Сонготт, Вик); 2-й баон, ком. облт Зайдль (адъютант лейт. д-р Барта), комрот 5-8 (лейт. Рахой, д-р Доблингер, Чулик, Гриссманн), 3-й баон, ком. майор Денифле (адъютант лейт. граф Скапинелли), комрот 9-12 (об-л-т Напрет, л-т Вагнер, об-л-ты Коут и Флориан); 4-й баон, ком. майор Вальдманн, (адъютант лейт. Фундулус), комрот 13-16 (облт Пиркер, л-ты Блау, Шадбергер и д-р Ланцер).
Заночевав в Ухерце, мы продолжили отход через Лиско – снова в Карпаты до Хочева, где остались 1-й и 2-й баоны, тогда как 3-й и 4-й заступили на службу охранения. Утром 8 ноября 1-й и 2-й баоны ушли на выс. южнее Веремина, чтобы помешать там переходу русскими Сана. 2-й баон позже отправили в Бахлаву, чтобы прикрывать против Березки. Для успешного сопротивления становящемуся ощутимым вражескому натиску на участке Веремин и у Хочева при продолжающихся целыми днями боевых действиях едва могло быть достаточно и двух прибывших слабых баонов 43-го ПП. Т.к. кроме того высланный 2-м баоном вперёд взвод обнаружил противника уже восточней Сана, т.е. почти за нашим правым флангом, бой по приказу был прерван в 22 ч. Полк сместился по долине Хочевки через Новосёлки на холм Закуце (выс. 568) между Новосёлками и Лукове. Едва было начато сооружение укрытий, уже 10 ноября русские появились на противоположных предгорьях. 12 ноября одна рота русских, атаковавшая 2-й баон в 14 ч., была полностью уничтожена; в наши руки попали 20 пленных. Русская артиллерия в тот день вела по нас сильный огонь и особенно нанесла такие потери примыкавшему сперва 43-му полку, что его положение стало угрожаемым. Одна отправленная туда на помощь рота взяла атакующих русских под фланговый огонь, отчего они остановились. В 20 ч. полк по приказу очистил позиции и, оставив арьергардом у Кальницы 4-й баон, двинулся по долине Тарнавки в Суковате, затем через Каменки, лесистые горы высоты 850 Душатин и Смильник в Лупков, куда, усталый, прибыл 15 ноября. Чрезвычайно напряжённый марш (26 часов с двумя привалами) вызвал массу отставших.


Последний бой полка под Лупковым
(16-21 ноября)

Лупков лежит у северного выезда из туннеля (высота н.у.м. 548 м), которым идущая с юга из Венгрии ж/д ветка, ведущая в Санок, пересекает главный хребет Бескид. Чтобы обеспечить этот важный пункт, за неделю до нашего прибытия в лихорадочной спешке был отрыт ряд позиций. Они шли от выс. Терпяк (искл.) слева через ж/д до лесистой высоты Козарка восточней Лупкова. Для занятия этой позиции длиной более 4 км подполк Хуттер располагал сначала всего 1 600 штыками. Он разделил район на три участка и занял его 2-м баоном (облт Зайдль) слева северо-восточней станции, 3-м (майор Вальдеманн) в центре восточней села и 1-м (облт Венцель) южнее него до Козарки; 4-й (майор Денифле) остался в резерве в селе. На левом фланге примыкали части 20-й дивизии гонведа и 28-й пехотной (ПП47 и 27), тогда как правый хребет Бескид восточней Козарки был голым. Связь оттуда с находящейся юго-восточней частью, вроде бы у Биравы, не могла быть установлена.
Утром 16 ноября баоны заняли свои очень растянутые участки. Русские, между тем с 16 по 17 ноября пришли к  Ославице и Смольнику, прощупывая на юг, и снова начали артил. обстрел. 18-е принесло нам некоторые подкрепления в лице двух рот 7-го егерского баона (капитаны [Антон] Цоуфал  и [Фердинанд] Питтони), отряда ж/д охраны (210 чел.) и 50 жандармов, которые временно остались при полковом резерве. Трудности зимы сделались жутко ощутимыми, т.к. у солдат не было зимнего снаряжения. Нигде они не находили защиты от холода и начавшейся снежной погоды. Хотя и снабжение наладилось, поскольку подполк Хуттер переместил полковой обоз в Лупков, физическое состояние нижних чинов всё же заметно ухудшилось. Чтобы удержать слабую численность, по приказу штаба корпуса никого не признавали больным; так в каждой роте примерно из сотни человек был десяток полностью неспособных к службе, полузамёрзших людей.
19 ноября принесло первый натиск превосходящего врага против 2-го баона близ Терпяка, перед которым, однако, устояли благодаря храброму поведению 7-й роты (л-т Чулик), совместно с примыкающим слева баоном ПП47.
Прибытие к русским новых подкреплений (вроде бы 3 полка) позволяло заключить, что предстоят атаки. Это предположение усилилось, когда поступило донесение, что враг, кажется, перешёл Бескиды восточней нас, что могло привести к обходу восточного крыла VII корпуса.
В первой половине 21 ноября несколько вражеских батарей открыли сильный огонь, которому мы могли противопоставить только нашу резервную батарею, равно как продолжительный ружейный и пулемётный огонь по всей линии. Полк понёс тяжёлые потери, особенно на Козарке, среди них нашли геройскую смерть лейтенанты Виктор Долленц и д-р Йозеф Штальцер. Начатую в 11 ч. атаку русских сумели отбить. Штаб полка, которому приказали «удерживать Священную границу Венгрии до последнего человека», отправил ещё одну егерскую роту на усиление участка Венцеля.
В 13 ч. огонь русской артиллерии вдруг смолк и непосредственно после этого началась атака далеко превосходящей нас 4-й стрелковой бригады (полки №№ 94, 95, 97, 99). На крайнем левом фланге враг массово вклинился между примыкающими к нам гонведами и нашей фланговой ротой на главную и резервную позиции 2-го баона. Баон тщетно пытался нанести контрудар, он провалился под убийственным огнём, причем погиб командир 6-й роты об.-л-т Беранек. Вскоре после этого противнику удалось вклиниться и на центральном участке (3-й баон майора Вальдеманна). Столь же тщетно обороняющийся бросил в бой резерв баона, затем приданную штабом полка 15-ю роту, равно как егерскую роту и как последний резерв ещё полковой сапёрный отряд. Храбрые бойцы не выстояли против превосходства русских и частично были отброшены в рукопашной. Тем самым катастрофа стала неотвратимой и вся позиция была угрожаема и с тыла. Остатки резерва 2-го баона, полковой резерв и части полкового штаба отошли к взятому под сильнейший обстрел входу в туннель, через который в последний миг ещё сумел уехать стоявший на вокзале Лупкова поезд с ранеными. Медпункт в Лупкове  с полковыми врачами д-ром Краусом и д-ром Шойхером, равно как большая часть продобоза попали в руки врага. Из остатков линии обороны теперь сминалось одно укрытие за другим, атакуемое с тыла, окружённое и взятое несмотря на храбрый отпор. Как кровопролитно и героически сражались эти гарнизоны укрытий, показывает среди прочего взвод дорожного заграждения фельдфебеля Цорнига на ротном участке л-та Вика (Роттлёйтнер), из 32 чел. которого 8 погибли, 12 были ранены и 12 взяты в плен. Малый полковой штаб (подполк. Хуттер, майор Вальдманн, лейт. Мукеншлягер и цугсфюрер Альблер) с полковым знаменем отступил через гребень Бескид, подобным образом некоторые части 1-го баона с обер-лейт. Венцелем и лейт. Райтелем через Козарку в направлении Чабахазы [Чабаловце], где они в итоге собрали 6 офицеров и более 300 солдат. Попытка некоторых этих групп закрепиться на хребте Бескид провалилась; все стремились назад по южным склонам Бескид и в вечерние часы были приняты продвигавшимся маршевым баоном ПП27 (полк. Пилар).
Потери полка в этот день (21 ноября) были: командиры рот об.-л-т Беранек, л-т Долленц, л-т д-р Штальцер, л-т д-р Ланцер, л-т Фундулус и пров. офицер л-т Фроцлер с 300 солдат погибли. Майор Денифле, об.-л-ты Пиркер, Траунер, л-ты д-р Доблингер, Бургер, Хефнер и Гриссманн с круглым счетом 200 чел. были ранены и 20 офицеров с примерно 650 чел., среди которых очень много больных, которых не смогли заранее отправить, попали в плен.
В 18 ч. подполк Хуттер с основной частью отведённых остатков прибыл в Чабахазу, где отбившиеся были сведены в роту под командой об.-л-т Венцеля и приняли охранение группы Пилара (ПП27). Уже 23-го враг разбил и группу Пилара, после чего полковой штаб, вновь собрав ополченцев, сперва пошёл маршем к штабу 105-й бригады в Ньяго [Нягов] и с ним – в Рокитоц [Рокитовце]. Мезё Лаборц [Медзилаборцы] с богатыми запасами на вокзале и несколькими сотнями раненых пришлось представить их судьбе, т.к. южнее противник уже перерезал ж/д линию. 24 ноября прикрывавшие отступление южнее Рокитоца остатки ПП47 на вершине Камен юго-восточней него были обойдены и захвачены в плен. Остаток 105-го полка ландшт. отошёл через седловину в Кишполань [Мала Поляна] на Хавай и 25 ноября прибыл в Хочу, где из собранных тем временем ополченцев был сформирован баон (3 роты). Оставив 2-ю роту для прикрытия орудий, две другие 26-го выступили со штабом корпуса в Стропко, куда 2-я пришла следом. По случаю доклада, сделанного командиром полка подполк. Хуттером в штабе VII корпуса (эрцгерцог Йозеф) в Стропко Его имп. Высочество изволило выразить 105-му полку ландштурма свою высочайшую признательность. 29-го поляки и венгры были выведены и образованы две чистые роты ландштурма (Грац-Вена).
30 ноября последовало расформирование 105-й пехотной бригады ополчения, которой с 15 сентября командовал генерал-майор Эрнст Дитрих. Остаток полка как отдельный полубаон № 105 получил назначение в III корпус и был присоединён к пехотному полку ландвера № 3 в Фелшёкёчень [Кучин].
Бывшему пехотному полку ландштурма № 3 (позднее ППЛ № 105) под Лупковым ещё раз представилась возможность доказать свою храбрость. Превосходящей была вражеская атака, произведённая усиленной русской стрелковой бригадой на фронт полка, который насчитывал всего лишь 1 600 штыков. Несмотря на храбрый отпор перевес врага одолел, но на земле, которую защищали до последнего, противник понёс тяжёлые потери.
Нечеловечески страдал ландштурм. Каждый ополченец в высшей степени выполнил свой долг и может с гордостью указать на своё время защиты отечества в мировой войне.


Переводчик выражает искреннюю благодарность Станиславу Кельнеру за помощь