Нарцисс Араратской Долины. Глава 60

В Вильнюсе мы пробыли совсем недолго. Приехали туда рано утром и уже вечером отбыли в Ленинград. Леди нужно было там, по-быстрому, что-то забрать, и встретиться со своими литовскими друзьями. Сперва мы приехали к её бабушке и немного посидели у неё. Помню, как Леди листала местную газету и вдруг нашла заинтересовавшее её объявление. Требовались молодые девушки для работы официантками. Работа предлагалась в Югославии. Война там ещё не началась. У Леди была младшая сестра, которая проживала в Ленинграде. Звали её Марина. И работала она на киностудии «Ленфильм». Леди подумалось, что было бы неплохо ей съездить на несколько месяцев в эту чудную страну, чтобы расширить свой кругозор. Я с ней согласился. Я бы и сам поехал в Югославию, если бы у меня был загранпаспорт. У меня и простого паспорта не было больше года, и хорошо тогда в поездах можно было ездить без паспорта. Я чувствовал себя полностью человеком без прав. Будь у меня тогда паспорт, то моя жизнь, вероятно, поменялась в лучшую сторону (а может и в худшую). Опять я начал причитать и скорбеть об утерянных возможностях. Хотя, возможно, это меня от чего-то там спасло. Только от чего? В том то и дело, что человек не может знать разные варианты своей Судьбы. Что было бы если бы? И есть ли у нас хоть какая-то Свобода, что-то поменять свой жизненный Жребии? Или всё заранее предрешено. И эту Леди мне послали, чтобы окончательно меня лишить всех иллюзий по поводу себя самого. И именно общение с ней и было таким, вот, духовным рубиконом. После чего некая странная печаль окончательно поселилась внутри меня, и я стал совсем другим человеком. Произошла какая-то химическая реакция в моём не очень здоровом мозгу. Я, конечно же, не спятил. Всё-таки я, несмотря ни на что, был физически здоровым человеком. А если тело здоровое, то ему все эти душевные страдания не могу повредить. И это ему всё даже на пользу. Хотя, тогда я этого, будучи глупым, не понимал…

                Забегая вперёд, могу сказать, что Марина в эту самую Югославию съездила, и именно в это время там вспыхнула война. Мало того, ей предлагали не только работу официанткой, но и работу стриптизёршей. Марина была очень сексапильна и артистична. Юная девятнадцатилетняя девушка оказалась в крайне опасной ситуации. Потом, слава Богу, она сумела оттуда выбраться живой и невредимой. Такие объявления, по найму девушек на работу заграницей, тогда активно начали у нас появляться. Многие наивные девушки попадали в руки страшной мафии. Днём они были официантками, вечером – танцевали с клиентами, а ночью – расширяли свой кругозор и лишались детских иллюзий. Наши советские девушки очень ценились. У одного моего знакомого арбатского художника, который рисовал добрых снеговиков, молодая жена поехал работать в Японию, и вскоре она его бросила. Художник стал печально задумчивым и снеговики его стали какими-то грустными. Потом я его видел в переходе, где он играл на аккордеоне. Возможно, он потом сошёл с ума. Звали его Миша. Только не путайте с другим художником Мишей, у которого я жил, и где был, так сказать, другом семьи. Миша, который рисовал снеговиков, был малообщительный и стоял всегда в сторонке. На добром его лице светилась странная улыбка. Возможно даже, что он был евреем. Хотя, какое это имеет значение? Просто у него были чёрные волосы, тёмные глаза и черты лица не очень славянские…

                Cреди советских художников очень многие были евреи. Это была для них некая духовная ниша. Рисуешь себе и рисуешь. Живёшь, так сказать, в своём уютном мирке и никого не трогаешь. А сколько евреев было среди советских мультипликаторов! Фёдор Хитрук, Роман Кочанов, Юрий Норштейн... Хитрук снял фильмы про Винни-Пуха, про льва Бонифация… и другие прекрасные фильмы; и он при этом, был главным художником-мультипликатором во многих наших старых советских мультфильмах. Кочанов снял фильмы про крокодила Гену и Чебурашку. А Норштейн – про Ёжика в тумане. И никто из них никаких Вузов не кончал. И они не были детьми важных персон, которых куда-то там пропихнули по блату. Пишу это с некой скорбью и печалью. Потому что, потом времена у нас сильно поменяются, и в мир кино придут малоталантливые, но смекалистые персонажи, что и приведёт наше отечественное кино к полной деградации. Что-то я начинаю по-стариковски гундеть и брюзжать. На самом деле, - всему своё время и за расцветом всегда идёт упадок. А то, что евреи были двигателями нашей, так сказать, советской Культуры, про это можно и не писать. Просто они скромно скрывались за славянскими фамилиями. Чтобы не вызывать у простых советских людей раздражения. Мол, мы, простые люди работаем шахтёрами и доярками, а они – в кино снимаются и книжки сочиняют. Только вот лицо и умные глаза себе не поменяешь. Это я не к тому, что у других глаза были не очень умные. У меня вот глаза умные, хотя я, вряд ли, ношу в себе еврейские гены. Разве что, с армянской стороны, где многие евреи когда-то, давным-давно, растворились. При великом царе Тигране втором, который дошёл до Иудеи и многих евреев переселил в Великую Армению. Это всё было незадолго перед рождением Иисуса Христа. И у каждого уважающего себя армянина обязательно на стене висит карта той Империи, которая простиралась от Чёрного и Каспийского морей, до Средиземного. Во времена, когда тихие славяне мирно жили где-то в лесах и болотах, и никто про них ничего не знал.

                Леди, немного стесняясь меня, и не стала знакомить со своими литовскими друзьями. Именно в то время, в Литве был самый расцвет их борьбы с, так сказать, советскими оккупантами, и они уже фактически отделились от СССР. И она меня предупредила, чтобы я вёл себя тихо и громко не разговаривал на нашем русском языке. Я не буду ничего такого утверждать, ибо это не очень культурно, бросать тень на прибалтийский народ, давший миру художника Чюрлёниса, актёра Баниониса, баскетболиста Сабониса и других известных людей. Просто в то время нервы у всех там были накалены и какой-то пьяный дурак мог, услышав язык Ленина и Сталина, что-то такое агрессивное сделать. Сама Леди прекрасно говорила на этом странном и певучем языке. Она на нём, по её словам, говорила лучше самих литовцев. И когда она училась в школе, ей приходилась выступать перед аудиторией и читать стихи литовских поэтов. И её мама очень гордилась своей талантливой дочкой. При том, что сама Леди совсем не носила в себе никаких литовских ген. В ней, я думаю, были намешаны польская, русская, белорусская и еврейская кровь. Русской она себя не считала. Она была по ту сторону этих всех смешных и нелепых различий. Есть люди, которые как-бы уже становятся выше всего этого. В особенности, если они прекрасно владеют иностранными языками и внешность у них от этого делается интернациональной. Язык очень сильно влияет и на внешность человека. Я думаю, что Леди умела даже думать на разных языках. На русском, литовском и английском… В зависимости от окружавшей её атмосферы. Приехав в Литву она тут же стала местной, и поведение её сделалось более надменным и отстранённым. Это был уже Вильнюс, а не Москва…

                Пока Леди встречалась со своими друзьями, я немного побродил по центру старого города. Мало что помню, так как память моя  стёрла ненужные подробности, но, почему-то, оставила маленький кусочек; в котором я помню себя находящимся на главном символе городе Вильнюса, на башне Гедемина. Кроме меня там никого не было. Это такая восьмигранная башня 15 века, на невысокой горе, и на ней развевался жёлто-зелёно-красный флаг независимой Литвы. Ну и, пожалуй, это всё, что я помню. Вечером мы с Леди сели в поезд и поехали в Ленинград. Перед этим она мне немного показала окрестности вильнюсского университета. Конечно же, это всё было красиво, готично и романтично. Леди очень любила свой уютный город. В этом городе, в конце девятнадцатого века жили, в основном, евреи и поляки. Литовцев там жило где-то три процента. И город этот назывался Вильна… Что произошло с евреями мы все прекрасно знаем. Количество поляков тоже сильно уменьшилось. Зато увеличилось количество литовцев и русских. Русских, правда, тоже обитало не так много. Как в том же Таллине и в той же Риге. Литовцы, мягко говоря, не очень любили своих восточных соседей, чья речь была насыщена грубыми монгольскими звуками. Можно ли осуждать их за эту нелюбовь? Лично я бы не стал. Как говорится, насильно мил не будешь. Литовцем очень не повезло со своим географическим положением. Они всегда жили под кем-то. И они очень долго не хотели становиться христианами. Боролись за своих языческих лесных богов. Если те же армяне уверовали в Иисуса, где-то в 300 году, то литовцы это сделали на тысячу лет позже. Да и то, они сильно этого не хотели. Не все народы легко отрекались от верований своих отцов и прадедов.

                Литовцы были чуть ли не самыми упрямыми и гордыми в СССР. Не хотели они строить вместе со всеми коммунизм. А что были народы, которые очень хотели оказаться в коммунистическом будущем?.. Где каждый будет работать, сколько захочет и брать всё, что ему нужно бесплатно. Я думаю, что построить такой вот коммунизм, в ближайшей перспективе не получится. Ведь для этого нужно уменьшить в человеке его потребности, и увеличить в нём желание бескорыстно работать. Это и есть основная неразрешимая проблема. Усердно работать мало, кто хочет, а неразумно потреблять хотят все. Многие великие утописты ломали над этой проблемой свои умные головы. Томас Мор, Роберт Оуэн, Пётр Кропоткин. Как сделать человечество счастливым. Лично я думаю, это можно сделать в отдельно взятой стране, где будет проживать примерно около миллиона населения. Тщательно отобранного и отфильтрованного. И для этого надо найти хороший остров, где-нибудь в тёплых морях. К сожалению, у СССР такого острова не было. А если бы был, то туда надо было отправлять лучших представителей от разных народов СССР. На заслуженный отдых. Хочет человек туда попасть?  Трудись на благо страны 30 лет. Ну, это же будет просто какой-то огромный дом пенсионеров.  А не коммунистическое общество! К тому же, старики будут там друг с другом сориться и будут всем недовольны. И кровать не та. И каша не горячая. И ветер холодный северный. И евреев с армянами слишком много. Опять же, у человека есть эротические потребности, которые полностью удовлетворить невозможно...

                Поэтому, капитализм – это для нас пока идеальное мироустройство. Плати деньги и всё получишь. Деньги – движут всем! Или почти всем. Это, примерно, как солнечные лучи, без которых почти ничего не растёт. И каждый хочет иметь денег больше, чем ему полагается… А сколько полагается?.. Это и есть самый мистический вопрос, на который нет рационального ответа. Всю свою юность я постоянно думал о деньгах и их мне всегда не хватало. Постоянно. Деньги не липли к моим рукам. И я не умел хорошо торговаться. Я испытывал некий непонятный стыд, и общаться с деньгами плохо умел. Деньги появлялись и вскоре исчезали… А что надо было с ними делать? Откладывать на старость?.. Про немощную старость я тогда не думал. Эти грустные мысли не часто меня посещали. Мне казалось, что жизнь очень коротка, и она всегда может внезапно оборваться. Всё было этим пронизано. Помню, мне казалось, что после 1999 года наступит Конец Света. И мне тогда будет ровно 33 года. Надо сказать, что этого Конца Света ждал не только я… Было много сумасшедших, которые очень болезненно переживали начавшийся распад СССР. Мой друг архитектор Коля, постоянно читал эти тревожные газеты и говорил только о надвигающейся Темноте. Его понять было можно, - ему было уже под пятьдесят годков. Коля очень мечтал куда-нибудь уехать на Запад. Ему очень нравился капитализм. Ему казалось, что вся его жизнь прошла впустую… И таких людей, как Коля было много. Только на Западе есть настоящая жизнь. Там людей честно оценивают, и каждый талант может себя свободно продать за свободно конвертируюмую валюту. Там нет жалких пенсий, и государства думают о своих гражданах. И каждый нормальный здравомыслящий советский человек делал всё, чтобы куда-нибудь уехать. В Израиль, в Германию, в Австралию, в Америку… Куда пускают. А пускали далеко не всех. Капитализму нужны были, в первую очередь, наши мозги. Мозги наши очень ценились. Безмозглые там были не нужны. Лично я всегда был безмозглым…