Купание Дианы 7, 8

7. Мне забронировали номер в Астории. Я попросил об этом.
-Дорого, - сказал Вадим в ответ на мою просьбу.
-А тогда я поехал в Вену.
-Шантажист.
-Ой ли.
- Тогда ты какой – то странный.
-Просто нормальный мужик и работяга, из командировки в командировку, из командировки в командировку.
-Не всем такие командировки и снились, милый мой.
-Ладно, не скупердяйничай. Доход от наших идей хороший будет.
-Ну, когда ещё немцы такой принтер нам сделают!
-Все хотят быстро. Они тоже заинтересованы.
-Слушай, тут наши ребята в Новосибирске такую же идею воплощают, но реализация требует вложений, а у нас как-то никто не хочет.
-Вот разбогатею и вложусь, а пока тебе надо искать спонсоров.
-Америкосы что-то пронюхали, поехали в Новосибирск.
-Ну, вот пусть и вкладываются.
-А доходы наши опять тю-тю.
-Ищи отечественника-патриота.
-Где ж их искать, они всё больше не в стране тусуются.
-Не жалуйся, у тебя есть возможности и друзья. Работай.
А то всё я да я.
-А краску у нас можно будет для принтера делать. Поеду-ка я сам в Новосибирск, попытаюсь с этими ребятами повстречаться и поговорить. Если идея сырая – продолжим с немцами, если интересная и не дорогая, попробуем сами сделать нашу машину.
Петроград встретил меня на удивление ласковой и тёплой погодой, и я решил просто прогуляться по Невскому. Совсем другие расстояния и ощущения. Попробуй добраться пешком до Красной площади от какого-либо вокзала. Да, а машин столько же, и пробки такие же. Я бы сделал движение по Невскому односторонним, или же вообще только для троллейбусов. Чтобы спокойно идти и смотреть, смотреть, смотреть по сторонам. Дойдя до Морской, я свернул налево и пошёл к Исаакию.  И чего я запросил “Асторию”?   Чтобы пешком утром пройти к Эрмитажу на работу. Сноб.  Заходящее солнце подсветило купол собора, и от этого света потеплело  вокруг, стало светлее на площади, зажглись фонари. Зачем? Ведь ещё светло…. Но как интересно вокруг – и свет фонарей, и лучи солнца на куполе сбора. Мне вдруг  захотелось всё это увидеть на холсте. Я закрыл глаза и запомнил все краски и свои ощущения. Я знал, что  мне  нужно всё это запомнить, только зачем было пока неясно.  Утром мы прошлись по залам Эрмитажа и наметили те картины, которые нам нужно было “взять в работу”. Но список подписывать не стали -  я попросил пройтись ещё завтра, и отправился просто бродить по залам. Иногда простое хождение, когда устал  и переполнен эмоциями, иногда такое хождение давало мне необычайные впечатления от   картин, на которые я при внимательном обходе просто не обращал внимания. И это были такие открытия, такие сильнейшие эмоции, словно я прикасался к нервам того художника, который творил эти шедевры, я  входил  в  то  настроение, которыми жил художник. На обратном пути в гостиницу, я зашёл в магазин, купил холст, мольберт, краски.  Заперся в номере и принялся писать то, что вчера так поразило меня. Я смешивал краски, я искал те тона,  я вспоминал все оттенки  этого света. Кое-что мне удалось воссоздать, но не всё. Мне не хватало цветов. Когда все краски закончились, я опустился на стул. Мои ноги дрожали. За мольбертом я провёл пять часов. Я закрыл глаза, заново вспоминая вчерашние цвета, а потом посмотрел на своё творение. Мои старания меня порадовали – мне очень понравилось. А теперь надо всё забыть и отдохнуть. Завтра свежим глазом всё оценить и выбросить на помойку. Утром я отправился в музей, чтобы ещё раз составить список, утвердить его, согласовать сроки  и время нашей работы. Всё было сделано достаточно быстро, и я вернулся в гостиницу, чтобы переодеться  и отправиться на небольшую прогулку . Дверь в мой номер была открыта, там была горничная и мужчина.
-Не понял?- удивился я.
-Ради бога, простите, - заволновалась горничная,- этот господин увидел в открытую дверь вашу картину и…
-Да, простите меня,  но мне так понравилась ваша работа, что я хочу с вами обсудить её покупку, - прервал он горничную.
-А вы не знаете, что входить в дом без приглашения неприлично?
-Ещё раз извините, просто….
-Просто вы привыкли ни в чём себе не отказывать…
-Я готов заплатить за неудобства и…
-Не надо ни за что платить – я сам влюблён в  эту вещь. А любимых не продают.
- Ещё раз прошу меня извинить, - сказал он как-то обречённо.
-Не принимайте близко к сердцу, если что-то получается не так, как вы задумали. Всё к вам придёт в своё время – учитесь ждать и верить.
Мужчина как-то торопливо покинул мой номер, а я поразился бледному цвету его лица.  Такое бывает у больных людей, или у тех, кто долгое время провёл  в помещении.
-Вы не знаете, в каком он номере? -  cпросил я у горничной.
-Он напротив вас.
-Спасибо.
Гулять по городу мне расхотелось, и я решил поехать в Петергоф. Катер домчал меня до пристани, я посмотрел время обратного рейса, чтобы успеть на концерт в филармонии. Красивый грустный осенний Петродворец. Таким я его никогда не видел.   Фонтаны уже не работали, приятно золотились листья на полуобнажённых деревьях, пахло морем, сырыми листьями. На клумбах отцветали поздние цветы. Очень редкие посетители бродили по парку, фотографировались у центрального фонтана. Я замёрз и поднялся в верхний парк, где было теплее. Группа припозднившихся туристов бодро шагали за экскурсоводом. Все спешили насмотреться перед зимой, запастись теплом воспоминаний о красоте, созданной человеком и природой  для людей. Мир прекрасен. Только надо уметь и хотеть это видеть, и беречь эту красоту. И мне совсем не хотелось  красоты другой цивилизации, в которую уехали мои жена и сын. А может я не прав?   Я сидел на скамье и подставлял солнцу лицо, и ощущал нежное тепло. И было спокойно на душе, и не так тревожилось сердце о родных, как в первый день после этого известия. Неожиданно мне на память пришли слова, услышанные недавно -   “Солнце дарит мне всё. Касаясь моих волос, оно даёт мне свободу мыслить  и ощущать движение моих мыслей, заглядывая в мои глаза, оно наполняет сиянием мир, и я вижу его прекрасные мгновения и его бесконечную, щемящую сердце  вечность,  опускаясь к  моей груди,  оно наполняет меня такой любовью, что я умираю от мысли, что не смогу когда-нибудь вернуть эту любовь окружающим меня людям, согревая мои ноги, оно даёт мне силу, чтобы я обошла всю землю и увидела и запомнила её красоту,  и перенесла её в те миры, куда я отправлюсь когда-нибудь... “  Как ускользает из памяти всё, что произошло в музее и потом. И это не зависит от меня - всё вспоминается и уходит, и я не в силах этим управлять. Но я стал другим человеком. Человеком ли? Я не играл, я  не рисовал картины.  А теперь мне всё дано. И что я буду делать с этим? Жить как прежде, но с новыми знаниями о себе и мире. Моя игра и моя, пока единственная картина, нравятся людям. Мне вдруг захотелось найти моего соседа по гостинице и отдать ему картину.  Я вернулся в город и поспешил в гостиницу. Но когда я постучал в его номер, мне никто не ответил. Портье ничем мне не помог, я расстроился и  отправился в бар. Мой сосед сидел в дальнем углу, перед ним стояли маленькие пустые рюмочки. Подходить ли к нему сейчас?  Он никого не замечал, смотрел в пустоту, только изредка поднимал руку, и ему приносили новые рюмочки, не убирая старые. Я подошёл к бармену и кивнул головой в  его сторону:
-Давно ли он тут? Может, больше не надо его обслуживать?.
-Не беспокойтёсь.
Обернулся и поймал взгляд моего соседа. Он  долго и с каким-то  сожалением смотрел на меня. Я подошёл к нему.
-Пойдёмте ко мне. Я отдам вам картину.
- Я заплачу,- не сразу ответил он.
-Я не продаю, я дарю её вам.
-Посидите со мной.
-Я собирался на концерт.
-Тогда как скажете.
Мы поднялись в номер, я снял картину с мольберта и протянул ему.
-Раму купите сами.
Он долго смотрел на полотно, потом закрыл глаза и сказал:
-Я давно не был здесь, и не скоро приеду в Питер. А она такая живая, как будто смотришь на собор, стоя рядом с ним на улице. Я тоже хочу вам что-нибудь подарить, но у меня нет равноценного подарка для вас. У меня просьба к вам – когда вернётесь, зайдите ко мне, я вас буду ждать.
-Хорошо, если это так важно для вас.
-Важно не важно, просто я буду ждать вас.
-Договорились.
Концерт мне понравился. Мне понравилась публика, музыка, мне понравилась моя незнакомка на сцене. Увидев меня  в зале перед концертом, она чуть улыбнулась и кивнула мне. Ощущение живой музыки,  обволакивающей, чарующей – ничего не может дать такого тепла, никакие ухищрения электроники не передадут эту мягкость и  пленительное чувство принадлежности  звуков только тебе, даже если зал полон. Захотелось после концерта  пройтись пешком, ибо вечер был на удивление тёплый, кое-где в уличных кафе  сидели туристы,  захотелось продолжить безмятежное сегодняшнее времяпровождение, но вспомнился сосед, ожидающий меня в гостинице. На стук в дверь никто не отозвался. Зря торопился. Пойду, поужинаю, утром отправлюсь  в Москву. В  баре  нашлось одно местечко. Я смотрел на творение Монферрана и думал о том, почему нам нравятся картины и музыка, написанные в прошлые века?  Они впитали  восторженные и чистые эмоции  тысяч людей и стали от этого  бесценными  и возвращающими каждому  тепло, очищающее душу и возвращающее силу . Я вдруг увидел в окне своего незнакомца. Он остановился, отвечая кому-то по телефону, потом швырнул телефон под колёса проезжавшего автомобиля  и шагнул на проезжую часть дороги, по которой двигались автомобили.   Следом за ним на дорогу бросился мужчина и вытолкнул его обратно на тротуар. Они стояли и что-то говорили друг другу, и слова спасителя и жесты его были полны сил, чего нельзя было сказать о спасённом. Я вдруг почувствовал, как из него уходят последние силы, как слабеют его ноги и он действительно рухнул бы на тротуар, если бы его не подхватил спаситель. Я выбежал на улицу:
-Это мой сосед в гостинице, давайте я помогу ему добраться до номера.
 Мужчина внимательно на меня:
-Пожалуйста. Только держите его крепче, что-то он слаб очень.
Мы вошли в холл.
-Пойдём, поужинаем,- предложил я.
-Хорошо, только побудь со мной.
-А сколько?
-Ну, пока будем ужинать, а потом зайдём ко мне, я приготовил подарок тебе за картину.
Мы молча поели, в конце  ужина он попросил принести что-нибудь из старых вин.
-Ты какие вина предпочитаешь? – обратился он ко мне.
-Сегодня мне хочется что-нибудь лёгкого и светлого.
-Так и быть, я составлю тебе компанию.
Ему показали бутылку. Едва взглянув на этикетку, он кивнул и попросил её открыть.
-Не возражаешь, если мы выпьем у меня в номере?
-Нет. Ты хорошо знаешь все марки?
-Я долго жил в Европе, привык пить вина. А  тут хочется водки, никак не согреюсь после приезда.
-На севере жил?
-Почему?
-Бледный цвет лица.
-А…. Это я с рождения такой.
Мы молча дошли до его номера, он вытащил красивые бокалы из тумбочки, поставил на поднос конфеты.
-Это на закуску.
-Какой-то дамский антураж.
-Ты же просил лёгкого и светлого, вот и получай.
-А если разойдусь?
-В смысле разопьюсь? На тебя не похоже, хотя художники народ с широкой душой и широкими запросами и потребностями в питии.
-Откуда такие познания?
- Истории литературные и окололитературные, а с живым сталкиваюсь впервые.
-Я не художник.
Он внимательно посмотрел на меня и подкатил к креслу столик. Вино действительно было чудесным.
-А где мой шедевр?
-В другой комнате, он только мой и я не хочу его никому показывать. Когда насмотрюсь и надышусь им – тогда кому-нибудь и покажу. Я завтра покидаю Питер, и, вряд ли скоро приеду сюда.
Мой сосед говорил негромко и как бы через силу.
-Тебе плохо?
-Да… только не физически. Не  беспокойся. Всё пройдёт. Я много потерял в жизни. Просто добавилась ещё одна потеря. Он наполнил бокалы:
-За удачу твою и мою. Тебе тоже нужна удача, как и мне.
-С чего ты взял, что и мне что-то нужно.
-По глазам, дорогой.
-Психолог?
-Нет, просто по прежней работе многому пришлось учиться.
-Например?
-Например, читать по глазам и лицам. Узнавать людей, просто поговорив с ними.
-Прокололся. Я не художник.
-Профессия – это не человек. Ты в душе художник, а ремесло может быть совсем не твоим, но ты им занимаешься в силу каких-то обстоятельств.
Я впервые задумался о том, как интересно всё получилось в моей жизни. Да, я увлёкся в школьные годы компьютерами, был неплохим математиком, но всё время тянулся к музыке, любил ходить в музеи. И что было моим настоящим, что есть моё настоящее, что даёт мне свободу?… А может быть, то чем я сейчас занимаюсь и есть моё настоящее. Симбиоз компьютерных возможностей и выплеска  гениальных человеческих эмоций.
-Меня зовут Андрей, а то мы сидим и назвать друг друга не можем,- прервал он мои размышления.
-Как-то и не понадобилось, и так хорошо говорим. Сергей.
-Так вот, Сергей. У меня необычный подарок для тебя. Эта вещь мне помогала много лет. Но она не сразу тебе понадобится и не сразу поможет. Она должна пожить с тобой некоторое время. Не забывай про неё и всегда держи недалеко от себя. Как ты про неё вспомнишь, и как она тебе поможет – не знаю, но это будет. Он вышел в другую комнату и принёс невзрачную коробочку размером  в пол ладони, открыл и протянул мне. В коробке лежал  агат. Я взял камень в руки.
-Никаких впечатлений?
-Спасибо.  А никаких. Но он очень красивый
-Не забывай про него,- вновь повторил Андрей.
-Слушаюсь,- без особого энтузиазма ответил я.
-Спасибо тебе за картину, и за сегодняшний вечер. Береги мой подарок и вспоминай меня.
-До встречи, Андрей.
-Я тоже уверен, что встретимся.
Мне не спалось, я бродил по номеру, смотрел в окно на ночной Петербург, умывался, укладывался в кровать, вновь вставал.
8.  Утренний звонок будильника застал меня в ванной. Ладненько, хоть немного поспали, даже увидели сон. Да, такой интересный сон - я смотрел в окно, а внизу шли, обнявшись, мой сосед и Диана. Они остановились и стали целоваться прямо под моим окном. Я постучал в стекло, они подняли головы, засмеялись и пошли дальше, держась за руки.
У стойки регистрации мне передали записку. Это был номер телефона.
-От кого записка?
-Сказал, что ваш сосед.
-Спасибо.
На вокзал я отправился  пешком, чтобы устать и сидеть потом в вагоне с удовольствием. Была середина недели, путешественников было немного, и я выбрал свободное место у окна без столика. Заморосил дождь, и я обрадовался этой старой примете. Дорога будет лёгкой,  и эта дорога поведёт меня в тот мир, где я отыщу своего мальчика. Я почему- то решил, что именно сейчас начинается моя дорога в Вену и Москва - просто полустанок для решения визовых проблем. Я вспомнил фразу из  Гёте – “До тех пор, пока человек не примет решение, он колеблется, отступает и действует неэффективно. Но в момент принятия решения меняется весь ход событий — появляются незапланированные благоприятные обстоятельства и материальная помощь, о которой он даже не мечтал”.
А принял ли я какое-то решение? Ну и что я буду делать по приезде в Вену? Я знаю, что я буду делать – я буду искать любую зацепку, чтобы найти их следы. Как я буду искать и где я найду эти следы в чужой стране? Я открыл сумку и достал коробочку с подарком соседа, взял камень в руки. Он показался мне холодным, каким-то чужим, стало неприятно рукам. Фу, какой бред – поверить моему странному соседу. Если бы в вагоне открывались окна, я бы выбросил этот подарок в окно. Но в переплетающихся прожилках  я вдруг увидел очертания собора. Исаакиевского. Как интересно он вернулся ко мне -  в камне. А картина была хорошей. Когда у меня ещё раз возникнет такое озарение и порыв?   Я смотрел на мелькающие  виды за окном, и мне  постепенно переставала нравиться поездка в поезде, несущемся с такой скоростью. Я вспоминал поездки в детстве, недавние путешествия на обычном поезде, когда смотришь на неторопливо плывущие вдалеке пейзажи, посёлки и в душе наступает покой, мерное покачивание в такт успокаивает, также как успокаивают виды за окном, ибо текущая там жизнь, страсти нас  не касаются, а здесь нет никаких изменений, все спокойны и погружены в собственный мир сна, чтения, ничегонеделания, все страсти позабыты до встречи на перроне. Я подумал о  Владе - успешна ли была его поездка  к ребятам в Новосибирск. Мне очень хотелось сделать такую чернильницу, чтобы  она была как палитра художника, чтобы она также неровно укладывала на хост краски, чтобы у неё был такой же почерк как у художника. Стоп, какого художника? А вдруг я захочу быть художником? И я вновь вспомнил свою картину, ту неимоверную усталость, когда я закончил её. А если писать картину своим взглядом, своим видением, своими мыслями? Как это передать машине?  Чем-то таким мы пытались заняться в начале нашей деятельности, а потом, поняв, что денег нам на  это никто  не даст, ушли от этого. Надо было много вкладывать в разработку, а коммерческих предложений для этого  не было. С кем сейчас поговорить бы об этом… Я перебирал в памяти и не мог никого вспомнить. Увы, давно это было. Но ведь идея всё равно где-то жила и существовала, и как то продвинулась вперёд.   С вокзала я сразу же поехал на работу. Влад был занят беседой с какими-то заказчиками, и я уселся за компьютер искать свои записи по нейронному проекту. Увы, всё было хаотично, какие-то файлы потерялись. В каких папках искать их, ума не приложу.
-Чем гений утешается?
-Влад, хочу картины писать.
-Очередной талант прорезался у  нашего универсала?
-Хочу, чтобы картины писала машина.
-Непонятно.
-Ставим сканер, потом обрабатываем программой и потом принтер печатает масляными красками как художник.
-И мазок как у художника? И палитра как у художника? Ты в своём уме? Как сделать такой принтер?
-Надо сделать!
-Я смотрел идею у ребят из Сибири. Технически твоё предложение неосуществимо. Пока неосуществимо. Ну, хорошо. Даже если это осуществим, то какая цена будет у такой картинки?  И кому нужна такая копия?
-Ты не понимаешь, друг мой. Это будет картина, написанная красками, а не чернилами. Это почти живая картина.
-Почти живая…. Думай, что говоришь. Мечтатель. Антонелла да Мессина.
-А ещё я хочу сделать нейронный проект. Почему Антонелла?
-Слушай, ты  на него похож. Я тогда в Лондоне стоял перед его автопортретом как  перед знакомой фотографией и никак не мог понять, что в нём такого симпатичного. А это просто ты. Но я не это имел в виду. Антонелла первым начал писать маслом после голландцев, он учился у них.
-Что-то не понял.
-У тебя какой-то первопроходческий  проект. Спускайся на землю, гений ты наш. С Эрмитажем всё решил?
-Да, они ждут нас через месяц, когда народу станет поменьше.
-Отлично.
-Я рад за тебя. Когда в Австрию?
- Шестого улетаю.
-Держи меня в курсе каждый день, а то и ты куда-нибудь денешься, не дай Бог. Не рискуй, всё продумывай. А лучше бы с кем-нибудь поехал.
- Уже не успеть.
-Чего не успеть?
-Женится.
-А что, есть проекты?
- Нет, просто хотел тётушку взять с собой.
-Я очень серьёзно советую тебе быть крайне осторожным и внимательным. Ситуация необычна. Почему такая скрытность, почему так неожиданно? Зачем тебе отписано всё это имущество? Ты обладаешь определёнными знаниями, ты – почти гений в своей области. Будь осторожен во всём, береги себя.
-Спасибо.
  Я понял, что мне были нужны эти слова поддержки, что сомнения возникли не только у меня. Но у меня не было опасений и настороженности по отношению к себе. Очевидно, я просто переживал за сына, даже не отдавая себе отчёта, или просто не допуская мысли о криминальности всей ситуации.