Чёрный Ворон. Последний дневник. 3 часть. 14 глава

  Блондина отнесли в раздевалку. Ветеринар принёс аптечку и, как попало, обработал раны на голове парня.
  Толпа охранников столпилась у входа в комнату. Все они стояли и молча следили за происходящим, лишь один из них всё время переминался с ноги на ногу, постоянно осматриваясь. И тут он тихо сказал одному из «своих»:
 - Может, отнести его в мед. пункт лучше?
  Все, кто стоял рядом, обернулись на него, как на придурка:
 - Если не знаешь, что сказать – промолчи, - шикнул на него стрелок: пуля из его пистолета убила мать.
 - Но Филипа же отвели…
 - Ты что, глухой? – мужчина резко обернулся и толкнул того в грудь. – Закройся!
  Было видно, что этот несчастный – новенький, ведь если бы он уже работал хоть какое-то время, то непременно бы знал: чтобы не случилось, мед. пункт всегда был, есть и будет только для работников. Арестантов туда не водили. Поэтому то, что сейчас ветеринар прикладывал к голове Ворона вату с перекисью – уже хорошо.
  Мне то и дело казалось, что я нахожусь под присмотром. Тот надзиратель, который держал лошадь вместе со мной, то и дело косился в мою сторону. Сначала я пытался отводить взгляд, но потом решил всё-таки ответить на этот немой контакт, в надежде на то, что мужчина тогда прекратить следить за мной, но это действие не дало желаемых результатов. Охранник продолжал сверлить меня глазами, даже не думая отворачиваться. Это пришлось сделать мне, опять.
  Закончив все манипуляции, ветеринар встал, наказал мне следить за вокалистом, пока сознание не вернётся к тому и ушёл, забрав с собой почти всех надзирателей, кроме двух: того самого, что вечно смотрел на меня и стрелка.
  Напряжённая тишина здорово накаляла атмосферу. По началу, все мы молча сидели на стульях, а затем тот парень с пистолетом встал и начал ходить туда-сюда по раздевалке. В один момент, он остановился возле лежачего музыканта и небрежно толкнул его ботинком в свисающую ногу:
 - Чёрт его дери, - огрызнулся мужчина. – Сколько нам ещё сидеть тут?
 - Не знаю, - отозвался второй охранник, смотря в пол, и тут он снова перевёл взгляд на меня, но в этот раз зрительное обращение не было немым. – Джаспер, как ты думаешь…, - он замолчал.
  Это заставило меня занервничать пуще прежнего:
 - О чём вы? – я еле смог задать вопрос.
 - Как лошадь смогла вырваться?
  Мои ладони в один миг начали потеть:
 - Ну… может… просто уздечка порвалась?
 - Нет, - мужчина отвечал сдержанно, тем самым наводя ещё больший ужас. – Она была новая.
 - Ну… то есть… натяжение было большое. Лопнуть могла.
 - Я осмотрел всю уздечку и та целая.
  В этот момент у меня в груди сердце ёкнуло и на секунду застыло. К чему он клонил – я понимал, но не знал, что ответить? Он загнал меня в угол:
 - К чему вы ведёте? – я сцепил потные ладони в замок.
 - Одно моё слово, Джаспер, и… думаю, ты понимаешь, какие последствия тебя ждут.
 - Я не виноват.
 - Сможешь это доказать?
  Ворон, сам того не зная, в этот момент просто спас меня: его приход в сознание сконцентрировал внимание всех именно на нём:
- Наконец-то, - протянул стрелок. – Не прошло и года.
  Вокалист приподнял веки и пустым, непонимающим взглядом осмотрелся, однако при первой попытке двинутся тело парня чуть было не отправилось на пол:
 - Сейчас окончательно голову разобьёт, - прошипел другой охранник. – И все проблемы решаться.
 - Если бы так оно было, - обернулся в его сторону «снайпер». – Я бы уже давно избавил нас всех от… проблем.
  Я помог парню сесть. Его сильно шатало, поэтому пришлось поддерживать блондина за спину. Стрелок небрежно скинул ногу музыканта со скамейки и сел перед ним:
 - С возращением, Аддерли. Догадываешься, что я хочу сказать? – взгляд Ворона был настолько туманный, что у меня были большие сомнения, сможет ли Ворон ответить на вопросы: «Где ты сейчас находишься?» или «Какой сейчас год?». Мужчина подождал ответа несколько секунд, а затем сказал. – Нет? Не знаешь? Ну, что ж. Я готов прояснить тебе сложившуюся ситуацию. Эй, парень? Ау! – он взял вокалиста за подбородок и поднял к себе. – Слышишь меня, кретин? – Аддерли со злостью отпихнул его руку от своего лица, но тут же схватился за локоть, удар по которому был предпоследний моментом перед потерей сознания. – О, в себя начинаешь приходить, уже что-то. Хотя, чего это я тебе всё разжёвывать буду? Вставай, давай, - мужчина поднялся сам. – Чего расселся? Вставай, говорю.
  Без моей помощи блондин навряд ли смог бы подняться. Его ноги то и дело подкашивались, но мы должны были выполнять приказ. Нарваться на очередной конфликт не хотелось, поэтому худо-бедно мы вышли и поплелись за охранниками. Нас снова подвели к дверям живой зоны. Я не понимал, зачем? Ну, что ещё от нас надо? Хватит мучений!
  Мы зашли внутрь. Стоило этому омерзительному запаху долететь до моего носа, я сразу понял причину нашего прихода сюда, обратно. Грязь, экскременты, корм, шерсть… запах смерти… всё смешалось.
  Охранники дали нам возможность пройти вперёд. Один из них подтащил Ворона к себе и, крепко держа того за плечо, наклонился к нему и прошептал:
 - Смотри. Это ты виноват.
  Тело матери и жеребёнка лежали всё так же. Лужа крови под ними растеклась, создавая алый круг вокруг мёртвый тел. Музыкант сделал вперёд несколько шагов и рухнул на колени перед местом бойни. Он тяжело задышал, пытаясь сдерживать слёзы, но это парню сделать не удалось:
 - Что вы сделали…, - его голос, низкий, сорванный, дрожал как старый лист на ветру.
 - Что мы сделали? – стрелок встал перед парнем. – Это всё из-за тебя. 
 - За что…, - казалось, парень не слышал слов мужчины.
 - За тебя, идиот.
 - Зачем…, - слёзы всё больше поглощали арестанта.
 - Поскольку вы оба хороши, - надзиратель посмотрел на меня. – Задание обоим: убрать кровь и отнести эту трупятину отсюда. Мы откроем двери через 15 минут. И чтобы к этому времени всё было чисто. Выносить этот запах лично я не собираюсь, - охранник отошёл к своему напарнику, и они вышли, плотно закрыв за собой двери.
  Я медленно подошёл к Ворону:
- Как? – прохрипел Аддерли. – Почему… почему она мертва? Что произошло?
  Как мог, я рассказал, что случилось после того, как блондин лишился сознания. Парень молча выслушал меня и так и остался стоять на коленях, в то время как слёзы текли и текли из его глаз по грязному лицу. Я отошёл к инвентарю, взял вёдра, наполнил их водой из-под крана, который был прикреплён к стене, захватил тряпки и подошёл к Ворону:
 - Держи, - я протянул ему кусок ткани. – Надо…надо начинать работать. Не нужно снова скандала, - мне было больно говорить эти слова. Всё, что происходит здесь – абсурд. – Вставай. Надо начинать.
  Казалось, Аддерли на автомате взял у меня из рук тряпку и, еле встав, подошёл к мёртвым телам на подкашивающихся ногах. Приблизившись, он снова опустился около двух голов и положил руку на размождённую мордочку малыша. В прошлый раз тот приподнялся, пытаясь прижаться к ладони музыканта, но не сейчас. И никогда больше. Парня всего затрясло. Не выдержав, он опустил голову, полностью поддавшись слезам. Вторая рука вокалиста опустилась на тело матери и крепко сжала мёртвую плоть.
  В один момент на меня нахлынуло безумное чувство безысходности. Я отошёл на несколько шагов и бессильно опустился на пол в углу.
  Все, кто жил в этом аду, в этом смраде – молчали. Каждое животное опустило морду. Они жались друг к другу в надежде выжить. Выжить вместе. Эту тишину разбавляли лишь слёзы заключённого, который больше не смог сдерживаться.

  С усилиями, переступая через себя и свои эмоции, мы начали работу.  Каждое действие давалось Аддерли через боль, особенно на моменте сгибания отбитого локтя. Кровь отчищалась достаточно легко, однако трупный запах крепчал с каждой минутой. В один момент, когда мне пришлось наклонится достаточно близко к лошади, меня чуть не стошнило:
 - Иди, посиди, - сказал мне Ворон. – Сам закончу.
 - Нет, - я отжал с тряпки кровь в ведро. – Справлюсь.
  Когда двери открылись, мы как раз закончили уборку. Охранники отошли в угол, отодвинули оттуда тележки. Один из них вынул из кармана ключ и открыл им замок, который висел на старых железных дверях. Этот проход вёл на улицу. По этой дороге мы и потащили тело матери.
  На улице около главных дверей уже стояли все арестанты. С нашим появлением из «подсобного» входа каждый из них повернулся в нашу сторону:
 - Вперёд! – скомандовал охранник, что стоял сзади них.
  Толпа двинулась к нам. В этот момент Ворон пошёл обратно в здание. Я остался стоять там, около тела мёртвой кобылы.
  Заключенные подошли ближе, встав передо мной. Пуля не слабо изуродовала морду матери: одни глаз открыт, второй же вытек, а та дыра с рваными краями открывала вид на мозги животного.
  Мне казалось, что я стою перед ними, как на расстрел. Все молчали. И тут из дверей снова показался блондин с мёртвым жеребёнком на руках. Его маленькая мордочка была обеззаражена ещё сильнее, чем лицо родителя. В этот момент Тэд быстро растолкал всех, кто стоял рядом с ним и отбежал в сторону. Его стошнило. У многих появился позыв сделать тоже самое, но надзиратель, что стоял сзади них, рявкнул:
 - Что вы как бабы?! Стоять всем на месте!
   Аддерли опустил тело жеребёнка рядом с матерью. А Тэд тем временем вернулся в «строй».
  Из железных дверей вышел стрелок. Он закрыл за собой проход на замок и, вытянувшись, сказал:
 - То, что вы все сейчас видите – результат недобросовестного отношения к работе и игнорирования приказов! Для завода потеря двух голов скота не пройдёт бесследно. И те, кто виноват в этом, - он указал на нас с Вороном. – Не смогут избежать наказания, будьте уверены. Все вы стоите здесь, чтобы не забывать простую истину: в вашей тюрьме, на заводе – все вы обязаны выполнять приказы! Их нарушение ведёт за собой неисправимые последствия! – его палец переметнулся на тела. – И дело тут уже не в деньгах. В наших силах сделать вашу жизнь такой, что вы будете мечтать лежать рядом с этим скотом! До всех дошло?! Не слышу?!!
 - Да, сер, - ответил хор заключённых.
 - Надеюсь на это. Всё, проваливайте! – мужчина обернулся к нам. – Оттащите их отсюда.
  Арестанты стали отходить, а мы, взяв лошадь за ноги, потащили её в указанное место. Тело матери имело приличный вес. Каждый последующий шаг давался мне труднее предыдущего. Я пытался контролировать движения усилием дыхания, но это действие плотно вбивало в нос запах мертвечины.
  Дойдя до мусорок, я на выдохе выпустил из рук тяжёлые копыта. Казалось, что большая часть работы уже сделана, но в этот момент снайпер сказал:
 - Не расслабляйтесь. Это не конечная, - и пошёл дальше.
  Нам пришлось снова взять животное и потащить его следом за мужчиной. Тот двинулся к одной из дверей в дальнем крыле здания завода. Порывшись в карманах, работник достал связку ключей и нужным из них открыл замок. Меня сразу же обдало холодом. Это оказалась небольшая, но длинная комната с железными стенами и потолком. В конце виднелась ещё одна дверь:
 - Ложите их сюда, - сказал стрелок и указал на пол помещения.

  Сил продолжать работу не было.
  Казалось, Ворон вовсе не разделял моей усталости. Музыкант тяжёлой походкой направился к жеребёнку. Да, несомненно, тот был легче матери, но всё же массу имел приличную. Однако это не стало препятствием: блондин взял его на руки, прижав размождённой мордочкой к своей груди. От этого действия одежда парня, и без того грязная, начала впитывать в себя новую порцию крови.
  Придя обратно, музыкант бережно положил малыша рядом с матерью.
  Я вздохнул и уже хотел идти обратно, но в этот момент вокалист опустился рядом с телами. Его руки снова дрожали. Он аккуратно приложил ладони к их изуродованным головам:
 - Прости, - услышал я шёпот блондина.

  Шеренга молча двигалась по дороге. Лишь звук соприкосновения ботинок с асфальтом нарушал природную тишину. Мы с Вороном снова замыкали строй. Время от времени заключённые, идущие впереди, оборачивались на нас. Это не удивляло: тот слой грязи, который осел на моей форме, притягивал к себе не мало внимания. Что уж там говорить про Аддерли…
  Если посмотреть на всю эту картину со стороны, то мы с Вороном были теми самыми тёмными, непонятными пятнами на полотне, которые и притягивают внимание на безликом фоне.
  Так грузовик с овощами, который проезжал мимо нас, на подъезде к шеренге заключённых замедлил ход, а его водитель чуть ли не из кабины вылез, пытаясь рассмотреть идущих. Этот мужчина приезжал в колонию раз в месяц, привозя провиант. Надзиратели его хорошо знали:
 - Рос, ты что творишь? Сейчас задавишь нас своим трактором!
 - Это что такое? – водитель указал на нас с блондином.
 - Подумали, что умеют думать, - усмехнулся один охранник.
 - Это что на том пацане? Кровь?
 - Из-за него две лошадиных головы подохло, так что пусть радуется, что ещё дышит.
 - Конченный, - вызорился мужчина, зашумев двигателем. Грузовик стал набирать скорость. – Лучше бы сам сдох! От лошадей толку больше! – выкрикнув эти фразы, Рос окончательно отъехал от нас.
  Я не смог представить, что делал бы на месте Ворона при обвале на меня такого шквала агрессии и несправедливых обвинений. При одном небольшом замечании я уже хотел провалиться сквозь землю. Аддерли же, казалось, не слышал никаких фраз в свой адрес. Шагая ровно, он держал руки в карманах, смотрел вниз и не выдавал никакой реакции.

  Уже на подходе к колонии, я заметил Мориса, который семенил ногами туда-сюда под козырьком возле входа в тюрьму. Увидев нашу колонну, он оживился пуще прежнего:
 - Ну, наконец-то! – выкрикнул директор. – Сколько можно вас ждать?!
  Надзиратели поняли тонкий намёк и сразу же принялись нас торопить:
 - Мы старались не задерживаться, - сказал Крикс, подойдя к Кею.
 - Ваших усилий было недостаточно. Этих двоих в кабинет! – бросив «указку» на нас с Аддерли, мужчина зашёл в здание. Крикс тут же выцепил нас из шеренги, погнав вслед за Морисом.
  Во время нашего блуждания по коридорам, я заметил, что вид повязки на ладоне Ворона стал напоминать тот, который обеспечила посадка деревьев. Рука висела так, словно и вовсе не принадлежала телу. Шаги придавали ей небольшую динамику. Один шаг, два, три… с бледных тонких, длинных пальцев на пол слетело несколько капель крови. Этого на заметил никто, даже сам Аддерли. Наверное, эмоции заглушали общую боль в руке. Ещё одна капля…
  Спустя несколько минут, мы дошли до помещения с множеством книжных шкафов; обшарпанных, побитых временем, столов и стульев.
  Крикс закрыл за всеми двери и встал перед ними, сомкнув руки за спиной.
  Морис нервно притянул к себе старую табуретку, опустился на неё и небрежно указал на места за ближайшими столами. Мы с Вороном молча сели:
 - Вы хоть представляете, как сильно подставили меня? – директор старался говорить спокойно. – И не делайте вид, что не понимаете о чём я. Вы хоть представляете, сколько стоит две лошадиных головы, а?! – «безэмоциональность» в его голосе быстро растворилась. Кей вскочил со стула, наклонился к Аддерли и продолжил орать ему в лицо. – Нахрен ты вообще рот открыл?! Кто тебя спрашивал?! – блондин никак не реагировал на мужчину, молча смотря в пол. – Что ты вечно лезешь куда не надо?! Я тебе говорил: не зли меня, а ты разозлил, кретин!! – директор переметнулся в мою сторону. – А ты куда смотрел?! Новичок что ли?! Из чего кармана платить теперь за этих долбанных лошадей?! Из моего, конечно! Потому что вы нищие, тупые ублюдки!! – в этот момент Морис развернулся и ногой оттолкнул стул, на котором сидел.
 - Если бы они меня послушали, - послышался тяжёлый голос музыканта, который всё так же смотрел в пол. – То сейчас вам бы не пришлось ни за что платить.
 - Неужели?! – Морис снова развернулся к нам.
 - Аденовирус хорошо поддаётся лечению. Жеребёнка можно было спасти и тогда сейчас не было бы двух трупов.
 - Ты меня совсем за идиота держишь? Конечно! Все тут придурки, которых можно за нос водить! Так ты думаешь?! Значит так, рок-звезда конченная, слушай меня внимательно: я знаю, как всё было на самом деле и ни одного слово из твоего прогнившего рта я слушать не собираюсь, понял?! Первую часть наказания вы получите на заводе, а всё остальное дерьмо доберёте нарядами здесь! Я лично прослежу за этим. И не дай Бог мне придётся платить за ещё какой-то ущерб. Если мне будут приходить эти бумажки – деньги будут сниматься с ваших счетов. А зарабатывать начнёте после того, как отработаете всё, за что теперь должны, олухи. А теперь вон! Быстрее!!
  Мы молча встали и в сопровождении Крикса вышли из кабинета.

  Банный день по расписанию должен был наступить лишь через 4 дня, однако оставлять нас в таком виде до «того самого момента» не стали. Пока мы шли по коридорам, Крикс одаривал нас презренным взглядом, стараясь держатся на расстоянии нескольких шагов, чтобы не дай Бог не замарать свою «белоснежную» форму.
  По пути мужчина завёл нас в спальню, чтобы мы оттуда взяли все банные принадлежности. Щётки, мыло… я показал взглядом Ворону не акцентировать внимание на отсутствие в его тумбочке последнего предмета. Затем охранник повёл нас в одну из подсобок. Там он взял два комплекта одежды с нужными номерами, пришитыми к ткани, однако нести их решил сам, чтобы мы не испачкали свежие наборы своими «чёрными» руками.
 
  Открыв дверь в пустую дешевую, Крикс включил свет, запустил нас внутрь и, бросив: «Вернусь через пол часа. Чтобы и намёка на этот блевотный запах не осталось. Свиньи», - закрыл за собой двери.
  Мы с Аддерли отошли к большим корзинам для грязного белья, которые стояли в углу и начали скидывать с себя эти тряпки.
  Мои догадки были верны – во многих местах форма Ворона пропиталась кровью насквозь, оставляя алые разводы на коже заключённого. Нет, я не следил за тем, как он раздевается, просто такие контрастные полосы не могли не бросится в глаза. Хотя, в этой комнате вид голых парней был настолько привычен, что меня это уже не смущало. Разве что реакция Аддерли могла тут стать чем-то новым. Однако, как мне казалось, всё это его не трогало, ведь были проблемы по серьёзнее.
  Парню трудно давались движения руками. Скинув с себя кофту, он тут же закусил губу, пытаясь тем самым не выдать ни малейшего звука от боли в локте. Тот весь покраснел, а в месте самого сустава виделась припухлость:
 - Может, к Байрону сходишь? – я искоса посмотрел на вокалиста.
 - Потом, - отмахнулся от моей фразы парень, продолжая вылазить из грязной ткани. 
 - Ты, кстати, слышал, что сказал Морис? – я положил свои штаны и кофту в корзину.
 - Ты о том, что он и так знает «как всё было на самом деле»? – Ворон снял обувь.
 - Что он может знать? Его там и близко не было.
 - Это имеет значение? Был он там… не был… всем плевать. Он же тут главный. В его слова истина и только.
 - Думаешь, это Крикс что-то сказал? – моей голос стал тише.
 - Самая большая роль, которая может отводится ему в этом «испорченном телефоне» - это передатчик.
 - В смысле? – полностью освободившись от вонючих тряпок, я пошёл к одному из душей.
 - Он знает не больше, чем Кей. Я охотнее поверю в то, что ему могли сказать что-то те ублюдки с завода.
 - И что они могли…?
 - Мне откуда знать, что в их головах?
  Я включил воду и подставил грязную руку под прохладную струю. Ворон подошёл к соседнему душу, открыл кран и наклонил голову вперёд к воде. Намокшие волосы тут же обнажили кровоточащую рану. Мимика парня снова пропустила оттенок боли.
  Около полуминуты я простоял, молча крутя в руках кусок мыла, но затем, намылив свои руки, положил этот брусок на перегородку между мной и Аддерли, кивнув тому, чтобы парень взял его.
Рана на ладони блондина пестрела рваными краями вокруг, а в середине – алое месиво. Соприкосновение этого оголённого места с бруском быстро остановило достаточно свободное и спокойное движение музыканта. Ворон тут же отдёрнул руку обратно и взял мыло другой ладонью, стараясь сократить наши зрительные контакты в этот момент.
  Хотя, мог бы и не стараться. Я понял намёк и молча повернулся к своему душу.

  За ужином Джо и Том начали расспрашивать нас о случившемся в живой зоне. Это было бы ещё пол беды, если б их любопытство было единственным, но я видел то количество косых взглядов в сторону нашего стола:
 - Так что там произошло? – расспрашивал газетчик. – Как те лошади подохли?
  Мы с Аддерли отмалчивались, не желая вступать в диалог:
 - Парни, ау? Что, ответить сложно? Как можно было так облажаться в первый рабочий день?
  Этот вопрос Джо в адрес Ворона всё же заставил меня выйти из безмолвной зоны:
 - Он тут не причём. И хватить это обсуждать.
 - А что, блондинчик сам за себя ответить не в состоянии? – усмехнулся мой друг и перевёл взгляд на свою тарелку. – Ну, да. Не причём он… как же. Лошади сами подохли.
 - Их убили охранники.
 - Какой бред, - отмахнулся от моих слов газетчик. – Работники завода над этим скотом трясутся. А тут сами взяли и… не смеши, Джаспер.
 - Ты мне не веришь?
 - Я так не сказал. Просто звучит слишком неправдоподобно.
 - Знаете, - я взял в руки ложку, вымещая своё волнение на ней. – До сегодняшнего дня, если бы вы мне такое сказали… я бы тоже не поверил. Но не теперь. Просто подумайте: зачем мне врать?
 - А то и так и непонятно, - усмехнулся Джо. – Ты Ворона прикрываешь. Всё просто.
 - С чего ты…?
 - Можешь не увиливать, - прервал меня Том. – И не надо держать нас за идиотов. С первого дня, как Аддерли появился, ты постоянно его защищаешь, место уступаешь, в драку лезешь из-за него. Думаешь, он просто так вызвался тогда те деревья сажать? Решил спасти всех? Как бы не так. Ворон понимал: если всех снова лишат еды – его прижмут. И сильно. Всё просто. А ты тут распинался: «Он это сделал ради нас». Как баба ныл…
 - Поправочка, - Джо посмотрел на меня. – Слепая баба. При первой возможности он опрокинет тебя. А сейчас ходит рядом, потому что ты -  гарантия того, что его сразу не прибьют здесь.
  Всё это время вокалист сидел и молча слушал наш диалог. Когда последняя реплика была сказана, её автор победоносно перевёл взгляд на блондина, надеясь в качестве бонуса к своему «последнему слову» получить разоблачённый, пристыженный взгляд Аддерли, но вместо этого ему досталась лишь ухмылка от музыканта:
 - Сколько вы тут уже сидите? – Ворон указал на Вокера и газетчика.
 - Не твоё дело, - огрызнулся первый из них, явно раздражённый, что «оголённые факты предательства» никак не тронули блондина.
 - Больше года, верно? – Аддерли откусил небольшой кусок от ломтика хлеба.
 - Я тебе сказал: закрой рот, чёртов…
 - Мне просто интересно, - музыкант продолжил говорить, абсолютно не замечая плевки Джо в свой адрес. – Сколько времени надо провести в этих стенах, чтобы стать такими же, как вы? Хотя бы на момент: представьте, что Джаспер говорит правду…
 - Я не хочу тебя слушать, - мой друг демонстрационно отвернулся от Аддерли.
 - Подумайте: если работники того места, которые вы все так любите (ведь там платят), так относятся в своим же животным, которые являются потенциалом всего завода, то что будет, если в один момент они начнут так же относится и к нам?
 - Послушай, - Том сделал глоток из своего стакана. – Ты сам поднял эту тему: сколько мы тут сидим? Отвечу просто: долго. И за это время, уж поверь мне, пришлось не мало повидать как здесь, так и на заводе. Те работники над своим скотом трясутся 24 на 7, потому что Бэзил постоянно пересчитывает всех животных. И если цифра становится меньше – начинаются штрафы и наказания для всех, кто был на смене. А теперь подумай и ответь мне: станут ли работники завода самовольно убивать скот? Причём именно лошадей, которые стоят дороже многих других голов?
  Мы с Вороном молча переглянулись. Я знал про подсчёты директора, просто этот факт вылетел из головы за ненадобностью, зато теперь добавил непонятности в случившееся:
 - Значит, - Аддерли вернул взгляд на газетчика. – Бэзил следит за количеством животных?
 -  Понимаешь теперь, почему ваша с Джаспером легенда трещит по швам?
 - Да, - протянул Ворон и аккуратно обернулся в сторону Крикса, который стоял около окна, что-то обсуждая с другими охранниками.

  Как на зло, до самого отбоя нам с Аддерли всё никак не удавалось остаться наедине. Мы не то чтобы стремились к этому, однако постоянно косились в сторону друг друга, ведь оба знали: завтра снова придётся вернутся на завод. Тогда-то наказание и вступит в силу. А что это может быть, если за подобный «проступок» карают даже работников? К тому же слова Мориса, которыми он не так давно плевался нам в лица не добавляли ситуации ни позитива, ни чёткости.
  Подобные размышления терзали меня до поздней ночи, даже после команды «отбой». Я был уверен: в своих стенаниях не одинок – Ворон лежал с открытыми глазами, молча смотря в сторону окна.
 
  На следующий день, стоило нам подняться из-за столов после завтрака, Крикс сразу же выцепил из общей шеренги вчерашний «рабочий отряд» и сказал:
 - Идите к воротам. Выходим через 10 минут.

  Из здания вышли молча. Трое охранников уже ждали нас возле калитки. Мы встали рядом. Теперь же оставалось дождаться того, кто отправил нас сюда.
  Краем глаза, находясь в общей толпе, я заметил, как Мален начал бросать подозрительные взгляды в сторону меня и Ворона. Тут начинало действовать правило: не давай ему почувствовать свой страх. Конечно, таких сильных эмоций я не испытывал, однако смятение не давало держать маску спокойствия.
  В следующий момент главарь обратился к Тэду, что-то прошептав тому на ухо. Альфред, стоящий рядом, видимо, услышал, о чём шла речь и предмет шёпота явно не пришёлся ему по душе. Когда голова Тэда одобрительно опустилась вниз, брюнет вклинился в их тихую беседу, начав самостоятельно что-то нашёптывать своему «большому брату». Сначала тот противился словам Альфреда, но вскоре обвёл взглядом округу и, выдохнув, дал своё безмолвное согласие.
  Ворон стоял спиной ко всем, спрятав руки в карманы, поэтому его эмоции не мог никто считать. Наверное, именно это и стало для кучерявого толчком к действию: Альфред любил нападать со спины. Сделав несколько резких шагов вперёд, он схватил вокалиста за локоть и грубо развернул того к себе. Блондин на момент оскалился от резкой боли, схватившись за больную руку. «Собака» Малена не секунду растерялась от таких ответных действий, однако ослабевать хватку не стала:
 - Надеюсь, твоя вчерашняя выходка не затронет нас сегодня.
  Вокалист раздражённо убрал со своего больного локтя руку неприятеля:
 - Не прикасайся ко мне, - донёсся его надорванный голос.
 - Будешь мне указывать, что делать? – Альфред толкнул Ворона в плечо. – И? Что ты мне сделаешь? А? Вот что?
  Первые несколько секунд Ворон стоял, не шевелясь, однако затем сделал правой ногой резкую подсечку. Кучерявый рухнул на землю. По его ошарашенному лицу было видно, что это стало для него, мягко говоря, неожиданностью. С яростью в глазах он подорвался с асфальта и бросился с кулаками на Ворона.
  В резко возросшем шуме, до меня донеслось, как с языка Малена слетел злой, раздосадованный отголосок матершиной фразы. Он напряжённо сцепил руки на затылке и отвернулся от происходящего.
Охранники тут же побежали разнимать парней, но сделать это оказалось не просто: Альфред потерял контроль, пытаясь всеми силами дотянутся до вокалиста. Блондин же выглядел не менее злым, однако в его действиях было меньше эмоций, отчего ответные удары парня были мощнее и жёстче, чем у его обидчика.
  Из дверей здания выбежал Крикс. Он на ходу достал из-за пазухи дубинку, повысив грубость действий своих напарников размашистыми ударами. Обоих «бойцов» удалось дезориентировать, что позволило охранниками окончательно растащить заключённых:
 - Ты вообще с головой дружишь, кретин?! – обрушился надзиратель на Ворона, приставив тому дубинку к голове. – Что здесь произошло?!
 - Я не начинал драку! - огрызнулся на него вокалист.
 - Хочешь сказать, что он просто так накинулся на тебя?! – мужчина указал на взбешённого Альфреда.
 - Я его не трогал!
 - Что ты сказал, ублюдок?! Мразь…! – заорал кучерявый.
 - Закрой рот, Гарис! – Крикс обернулся к нему. – Я с тобой сейчас разговариваю?! А?! Не слышу!
 - Нет, сер…
 - Не слышу!!
 - Нет, сер!
  Из здания показался Кей:
 - Вы ещё здесь?! – удивился директор. – Вас Бэзил ждёт. Как это понимать?
  Охранники вздёрнули участников драки за шкирки, поставив их на ноги. Крикс обернулся к Кею, понимая, что объяснять ситуацию придётся именно ему – старшему:
 - Внештатная ситуация, сер.
 - И какая же? – Морис медленно подошёл к нам, осматривая всё вокруг.
 - Драка.
 - Кто зачинщик? – в этот момент взгляд директора переметнулся в сторону музыканта. – Кто начал?
 - Альфред, - Аддерли смело назвал фамилию виновного. – Я никого не трогал.
  - Ну, да, - недоверчиво усмехнулся Кей. – Не трогал никого…
 - Я для вас козёл отпущения?! – именно сейчас, после драки, эмоции Ворона начали стремительно набирать отрицательные обороты.
 - Что? – Морис на момент потерял лицо руководителя. – Что ты сказал?
 - Для вас я вечно виноватый! Во всём! Чтобы не происходило – я везде крайний! Сколько можно?!
  Крикс в момент сжал в руке дубинку и уже хотел нанести удар Ворону в живот, но директор остановил подчинённого:
 - Не надо. Пусть гавкает. Оставим сегодня право наказания Бэзилу. Ему он «должен» больше на данный момент.
  Охранник послушно сделал шаг назад, одарив музыканта презрительным взглядом.

  Мы выдвинулись в путь почти сразу. Я молча шёл рядом с Джо, сквозь силу делая шаг за шагом. Время от времени я оборачивался в сторону Ворона, тяжело идущего сзади всех арестантов. Глаза того в один момент опускались к асфальту, а в другой же устремлялись куда-то в сторону, но в один момент, когда музыкант посмотрел на меня, я понял, что в голове у парня витали мысли, тождественные моим: Морис проронил несколько «пугающих» оров. Что он мог знать? Что ему могли наплести? И самый главный вопрос: чем всё это обернётся для нас с Вороном?
  У входа в завод уже стояло несколько охранников. Они нас ждали. Почти всех арестантов сразу же увели в раздевалку, только лишь мне и Аддерли наказали остаться на месте. В один момент, Крикс быстро сделал несколько шагов вперёд, выхватил из толпы Альфреда и приставил его к нам:
 - Пусть сегодня с ними поработает, - ответил надзиратель на немой вопрос, который появился в глазах у работников.
 - Провинился? – спросил стрелок.
 - Все они не без греха.
 - Понятно, - мужчина обвёл взглядом нашу троицу и жестом приказал идти за ним следом.
  Альфред был явно не в восторге от навязанной ему компании в виде нас с Вороном, но я уверен: наше с Аддерли недовольно перевешивало его злой взгляд в несколько раз… в десятки.
  Сначала та дорога, по которой нас вели, была мне не понятна, но после очередного поворота все вопросы слились в одно целое, состоящее из двух тел. Какого чёрта? Мы же вчера отнесли их в ту комнату, с железными стенами и потолком. Как они снова оказались здесь?
  Мне не хотелось этого делать, но всё же… я присмотрелся. Возможно, это просто игра моего воображения, а может… живот матери вчера и вправду был больше? Грива кобылы и тот пушок её малыша, который успел отрасти за его короткую жизнь, казались влажными, покрытые небольшими кусочками льда. Должно быть, это последствия их пребывания в том «холодильнике»,
Стрелок остановился в несколько шагах от тел и, скрестив руки на груди, прошипел:
 - Догадываетесь, что вас ждёт?
  Альфред поморщился, на момент прикрыл нос рукой, а затем сменил ладонь на рукав кофты, пытаясь сдерживать сквозь него кашель. Это повеселило мужчину:
 - Проблюйся ещё тут. Тазик принести? – заключённый стыдливо разогнул локоть, сглотнув очередное желание поддаться кашлю. – В общем, слушайте внимательно: мусоровоз приедет только через 6 дней. До этого времени эта вонь до главных ворот доберётся. К тому же, если их в мусорку положить – места для других отходов больше не останется, поэтому…, - охранник кинул взгляд на животных. – Ваша задача: берёте тележки в живой зоне (мелкотня эта точно влезет), - он кивнул в сторону жеребёнка. – И везёте их внутрь. В блок «М». Кто-нибудь из вас знает, где это? – Альфред и я отрицательно покачали головой. Ворон этого точно не мог знать. – Ясно. Тогда идите за мной.
  Мы пошли вслед за охранником. Последние дни показали мне, что я ошибался: мои знания завода и расположение его блоков на самом деле оказались не так уж и велики. Вот и сейчас – новая дверь. Я ожидал, что за ней нас встретит очередной однотипный коридор, но вместо привычной картины перед нами раскинулась будто труба, горка: железные пласты, составляющие крутой подъём наверх. Тело сразу же обдало холодом. Такая низкая температура обычно сбивала резкие запахи, но не в этот раз: смрад стоял приличный. Работник завода протянул руку в сторону, тем самым включив свет. С одной стороны этой горки были какие-то крепления, идущие вверх, а с другой – в самом углу расположилась лестница.  Мы пошли к ней.
  Выше…выше…выше… я всё пытался понять «природу» запаха, витающего в этих стенах, но так и не смог. Над головами виднелся просвет, а рядом с ним - люк. Охранник открыл его и первый вылез. Мы все заторопились следом.