Пообещал - выполни!

Деревня замерла, чутко прислушиваясь к сухому шелесту искрящегося снега, периодически «шапками» опадающего с мохнатых ветвей. Над крышами домов плавно стелился дымок, курчавясь и оставляя таинственные росписи на прозрачной голубизне стылого небосвода. Он медленно и нехотя уплывал ввысь, размывая свои очертания.

Гулкий выстрел, как гром средь бела дня, нарушил зимнее спокойствие — залаяли собаки, поперхнулся испуганным криком петух.

Дед Петрачок, кряхтя, натянул валенки, латаный-перелатанный овчинный тулуп и вышел во двор, затем заглянул в огород. Яркая белизна снежного покрова, убегая волнами за горизонт, слепила глаза, выдавливая слезинки. Тёмное пятно на верху выступавшего из земли погреба привлекло внимание. Подойдя ближе, он увидел пса. Босый лежал, разбросав лапы и откинув голову, слегка припорошенный снежной пылью.

Это была известная всей деревне собака чёрного окраса, с резко очерченным контрастом белых лап, будто необутая, поэтому она сразу приобрела кличку Босый. Крупный и очень добрый пёс доверчиво и спокойно воспринимал  окружающих, никогда напрасно не лаял. Он нравился всей ребятне своим дружелюбным характером, да и взрослые доброжелательно относились к нему, подкармливая. Свободно перемещаясь по посёлку, пёс радовал малышню, с удовольствием принимая участие в их играх. Его трепали за уши, дёргали за хвост, а он терпеливо и с пониманием смотрел мудрым взглядом, облизывая руки и лица ребятишек влажным языком.

Весть о гибели любимца быстро облетела соседние дома. Подошедшие к Петрачку жители обменивались мнениями по этому поводу:
- Председатель сельского совета, чёрт леший, проезжая по деревням, отстреливал бездомных собак. Вот и попался доверчивый Босый ему под горячую руку.
- Кому мешал? Незлобивый и безобидный!
- Такой пёс был, как человек — всё понимал, только говорить не мог, да и зла никому не приносил.
- Вот бес, прилетел на лошади, как Яга в ступе. Собака ему помешала... лучше бы за волками гонялся.

Посудачив и сокрушённо покачав головами, все потихоньку, как будто чувствуя свою вину, разбрелись по домам. Петрачок, нахмурив брови, смотрел на животное, нашедшее последний приют на его подворье.

- Василёк, оттяни пса к болоту Седнево, - обратился он к внуку.
- Дедуля, он здоровый, я не осилю, - хитровато произнёс Вася, крутясь у ног деда.
- Осилишь. Я тебе 5 копеек дам — в кино сходишь.
- Давай 15 копеек — тогда отволоку, если нет – пусть лежит Босый, - ответил внук, на всякий случай, отступив от деда. Чувствовался его тонкий расчёт - сразу заработать на просмотр трёх сеансов привозимых в деревню фильмов. Шустрый не по годам, он хоть и был двоечником по учёбе, но смекнул сразу, что можно поиметь неплохую личную выгоду.

Возмущённый Петрачок дёрнулся, чтобы принять меры, но хворостины рядом не оказалось, да и шустрый внучек был не досягаем.
- Хорошо, - быстро согласился прижимистый дед, - получишь свои 15 копеек.

Обрадованный Василёк, впрягшийся как лошадь, потянул несчастную собаку к Седневу. Выполнив поручение, он на крыльях радости от ожидаемого вознаграждения влетел в дом деда.
- Давай заработанные 15 копеек, - ещё с порога, смело и уверенно потребовал он.
- Иди, паразит, с глаз долой, - высовываясь с печи, проворчал недовольный Петрачок. - Радуйся, что палкой не огрел, - добавил он и уполз обратно в уютное тепло.
- Дед, ты же обещал — обещание надо выполнять, - уже неуверенно, но ещё с надеждой обратился Вася.
- Обещанного 3 года ждут, - с усмешкой раздался спокойный ответ с печи. - Беги домой, шельмец, не надоедай и спать не мешай.
- Не буду долго ждать, заплатишь! - прозвучавшая лёгкая детская угроза даже не дошла до ушей полусонного деда.

Ночью сухая и перемёрзшая снежная крупа воровато стучала в окно.  Тоскливо поскрипывала ставня, тревожно постукивая о стену дома. Сизый рассвет длинной зимней ночи рано поднял Петрачка с печи. Не зажигая керосиновой лампы, он проковылял до окна, опираясь на подоконник, выглянул наружу.

- Прости, Господи, что творится? - в испуге он отшатнулся от оконного проёма, быстро перекрестившись.
Через мутное стекло окна прямо в упор, не мигая, смотрел Босый.
- Ах, мерзавец, что удумал? Погоди, уши то пообрываю!

Взбешённый Петрачок, спозаранку подняв ещё спавших жену и дочь, метался по избе, матеря внучка. Перепуганные ночным переполохом они бестолково хлопали глазами, пытаясь понять, что произошло.

Медленно наступило утро. Пес, покачиваясь, настойчиво взирал на жильцов, то приближаясь и глухо ударяя о стекло, то отклоняясь от него.

- Роман, помоги убрать собаку, - попросил Петрачок шедшего на работу  конюха - весельчака и гармониста.
- Дед, буду идти с работы — разберёмся, - весело засмеялся Роман, увидев необычную картину. - Под надёжной охраной теперь находишься, спи спокойно, не потревожат - испугаются, - довольный, шутливо добавил он.

- Что, дед, Босый вернулся? - изрёк прибывший внучек, изображая удивление и держась на почтительном удалении.
- Паскудник, что устроил? - Петрачок от бессилия нервно запрыгал на одном месте.
- Дед, я не виноват. Босый сам пришёл за деньгами.

Никто не спешил помочь старику, а внук, находясь на безопасном расстоянии, продолжал упорно требовать: «Дед, плати 15 копеек, тогда и я выполню обещание».

Изнервничавшийся Петрачок, не желавший отдавать деньги коварному внучку, вспомнил о главном третейском судье посёлка — учителе. В деревне мало кого называли по имени, все имели клички, метко выражавшие главную суть каждого. А уж по имени и отчеству называли избранных. Таким и был учитель начальных классов Хайков. Редко кто, в разговоре меж собой, называл его Хаёк, сокращая фамилию, больше — Трофим Иванович. К нему, участнику войны и образованному человеку, Петрачок часто обращался за советом. Без сомнения он и теперь поймёт пожилого человека и  поможет ему. Обрадовавшись найденному решению, он спешно засеменил к спасителю.

- Трофим Иванович, Вы уважаемый человек, учите моего внука, повлияйте на него, - обратился он с просьбой к учителю, рассказав о неожиданной проделке Васи. - Такой малой шкет, а выставляет взрослым требования, - добавил он возмущённо.

Учитель таинственно улыбнулся, задумчиво взъерошив кустистые вразлёт брови, но с ответом не спешил. Было видно, что он не хочет обидеть старика, но тот настойчиво добивался поддержки.

- Неслух. Ещё молоко на губах не обсохло, а уже не слушается деда, - ворчал он, подобострастно посматривая на учителя в ожидании его решения.
- Нехорошо обманывать. Если обещал — надо выполнить, - задумчиво произнёс Трофим Иванович.
- Как это? Меня ведь тоже не единожды обманывали, - удивился Петрачок.
- Договор — дороже денег! Слышал? - нравоучительно, как школьнику, изрёк учитель.
- Слышать то слышал, но ведь я старший для него — должен подчиниться, - твердил своё старик.
- Кто не держит слова - с тем не ведут дело. Плохой это пример для внучка, а ему добрый нужен — ведь у него вся жизнь ещё впереди, - твёрдо, спокойным голосом произнёс главный авторитет.

Петрачок сразу сник и, не попрощавшись, как побитый, поплёлся домой. Недовольный, он долго материл домочадцев. Но отдавать обещанные деньги настырному, как и он сам, внуку  всё же пришлось.

В очередной заезд кинопередвижки Вася первым стоял в очереди за билетом на киносеанс, сжимая в руке с таким трудом заработанный пятачок, а в кармане позванивали ещё два...

Прошли годы. Смышлёный внучек многое перенял от опытного деда. В период широкого разгула «демократии» и перестройки хитрый Василий оказался вне службы в армии, как и его дед в годы войны. Красномордый и здоровый, он был даже красив, но глаза, с хищным прищуром смотревшие на деньги, выдавали жадность. Только видели они теперь не копейки,  как в детстве, а, крупные суммы. Чернобыльское лихолетье, наряду с бедой народа, позволило Василию за кругленькую сумму сдать дом родителей государству. Обрадовавшись удаче, он решил дополнительно подзаработать на повторной продаже сарая на дрова для отопления.

- Анатолий, распили брёвна сарая, неплохо заплачу, - попросил он местного любителя подзаработать.
- Сколько заплатишь?
- 500 рублей, сарай ведь небольшой.
- Согласен, - обрадовался Анатолий. Перед его глазами, как наяву, уже поблёскивала шеренга из полутора десятков бутылок самогона - эквивалент указанной суммы.

Работа шла весело и «с огоньком», она грела тело и душу. Визг бензопилы и облако пыли трухлявого сарая без слов говорили о заинтересованности работника.

- Плати, работа закончена, - стряхнув пыль и опилки, произнёс довольный Анатолий.
- Быстро закончил, молодец! Умеешь трудиться, когда захочешь, а говорили: «Ленив, да охоч до выпивки». Держи заработанные, - закончил он, протягивая деньги.
- Как, 150 рублей? Обещал ведь 500, - вопрос прозвучал растерянно и недоуменно.
- Хватит и 150 рублей. Не развалился. Вон, стоишь, как будто и не работал, - спокойно констатировал Василий. - Деньги - счёт любят, - добавил он уверенно.
- У деда научился? Правильно он тебя гонял, - с обидой заметил Анатолий.
- Вот и не жалуйся тогда, что мало, - равнодушно закончил Василий. - У старших учиться надо, - добавил он, уходя.

Анатолий ещё долго стоял у распиленных брёвен, что-то обдумывая...

Василий приехал на следующий день, чтобы увезти на грузовом автомобиле заготовленное топливо, однако грузить оказалось нечего. На месте бывшего сарая лежали небольшие остатки полусгнивших брёвен, щепа, да опилки. В глаза бросился приколотый ржавым гвоздём лист бумаги с надписью: «Спасибо за учёбу — заработанное забрал!  Теперь - ты выполнил обещание и не должен мне, а я — не в обиде на тебя!»

29.07.2018г., Дубрежка