Маки

                М А К И

Загадка:
Маленький, удаленький. В землю ушёл, красну шапку нашёл.

Мак рано утром первым раскрывает свои алые огоньки. Крупные цветки, возвышающиеся на длинных стеблях, напоминают застывших ярких бабочек.
Растёт красный мак, как сорняк на запущенных полях, особенно в клевере, во ржи, на пустырях и вдоль дорог.
Встречаются маки махровые. Цветёт мак в июне и в июле. Каждый цветок живёт два дня, после чего опадают его лепестки.
Открываются лепестки венчика в 5 часов и закрываются в 14-15 часов.

Достаточно крохотного зёрнышка надежды, чтобы засеять целое поле счастья.
                Марк Леви

                * - *

     Слушать песни, по моему мнению, можно одной и в кругу близких тебе людей, и только романсы требуют особого внимания и погружения в тему. Даже если кто-то и есть в комнате, то со мной бесполезно начинать разговор, я – не слышу.
     Сегодня я с удовольствием слушала:

Облетают последние маки,
Журавли улетают, трубя,
И природа в болезненном мраке
Не похожа сама на себя.
        Муз. А. Петрова
        Сл. Н. Заболоцкого

     Лёгкая грустинка коснулась меня. Помню я последние августовские маки по обочинам дорог. Обречённая красота последней земной любви и своё бессилие перед суровым законом Природы. Время неумолимо…
     Вздохнула и попыталась отыскать в своей памяти летние маки. Мне, выросшей в сельской местности, есть что вспомнить. Возле огорода бабушки Оксаны простирался одичавший огород. Хозяев я не помню. Ещё до моего рождения в этом доме случилась большая беда. Сам дом сгорел, а в нём старики и внуки. Кто-то решился на большой грех, ведь люди так говорят, будто бы подобный грех (поджога), виновному в этом человеку не замолить тяжкий грех. Уже под утро случился пожар, ещё и петухи не пели, всё сельчане мирно досыпали самые сладкие минуточки. Только бездушный злодей в это благословенное время, крадучись, со стороны яра, зажёг спичку под соломенной кровлей. Первыми завыли собаки. На этой улице даже колодцев не было. Ключи чуть ниже из-под земли пробивались. Носить воду издалека людям приходилось, чтоб хотя бы сварить себе и скотине чего-нибудь. Стирать на речку ходили. Так и сгорело тогда всё дотла.
     Прошли годы. Люди опасались селиться на том месте, где невинные старики и дети сгорели заживо. Земля одичала. Только козы по утрам и вечерам бродили среди лопухов, крапивы, высоченного колючего чертополоха, а там, где когда-то лежали остатки глинобитных стен порушенного дома, цвели маки. Разные по цвету, на тоненьких стебельках. Красивые. Их почему-то козы не ели, а люди только на них с дороги смотрели, а спуститься вниз никто не решался. Даже дети, поймав на себе суровый взгляд родителей, опускали головы.
    
     Маки, ромашки и васильки я принесла с поля. Ржаное поле по краю дороги всегда пестрело цветами. Как же было мимо пройти и не нарвать домой букет. Вот только на малой половине, где вся семья жила, с цветами лучше не появляться. Бабушка не любила вольностей. Я тихонько несла букет в стеклянной литровой банке на чистую половину. Там, у противоположной от порога стены стоял длинный стол, покрытый клетчатой клеёнкой в мелкий цветочек.  Посредине стола лежала бумажная салфетка. На её центр я поставила свою банку с цветами и ещё прислонила к банке открытку, кажется с поздравлением с 1 Мая. Там тоже на ней были нарисованы алые маки. В хате прохладно. Печь там не топили. Окна почему-то запрещали открывать. Чуть увядшие цветы через какое-то время подняли головки, только обиженные маки уронили на стол свои лепестки.
     Заходящее солнце заглянуло в окна. Весёлые оранжевые лучики пробежались по рамочкам с фотографиями родни и замерли на лобастой печи. Дескать, хозяева давно уже не зажигали огня в остывшем устье  печи, пора бы им об этом напомнить.
     Я тихонько вошла на чистую половину, села на лавку и стала смотреть на букет. Какие мысли тревожили мою детскую головку, этого я уже вспомнить не сумею. Одно только маковым зёрнышком закатилось в самый уголок, это маковые маленькие головки, меньше вишни, с короной на самом верху. Они гордо держали головки, храня нечто драгоценное, что сумело зародить в них солнечное лето. Мне тогда подумалось, что у человека тоже есть голова, а в ней копится то, что дарят ему годы жизни.
     Видимо я долго там сидела. Меня уже бабушка везде искала и только мой брат шепнул маме, где я нахожусь. Мама тихонько открыла двери, подошла и села на лавку позади меня. Повздыхала и позвала меня помочь ей управиться с луком на огороде.
     На другой день я опять вошла в «другую половину» хаты. Собрала сморщенные упавшие лепестки мака, а золотистую пыльцу, упавшую из жёлтых пуговичек ромашек, стёрла ладонью. Мне тогда казалось, что упавшая пыльца – это добрый знак на счастливое будущее. Как знать, может оно так и вышло. Мне грех обижаться на свою Судьбу. Трудно было, но мне не стыдно за своё прошлое. Так и живу.

                А. Боднарук

     Услышав слово «Маки», я вздрагиваю, как от испуга и тело покрывается мелкой сыпью. Это мой детский испуг. А дело вот как было.
     Я ещё в школу не ходила, но к маме на свиноферму прибегала. Вот, однажды, мы с Галей, дочкой одной из свинарок, (на два года старше меня), мы коротали время, поджидая, когда женщины управятся с работой, и мы со своими мамами пойдём домой.
     А надо сказать, что возле фермы было небольшое поле непаханое. На этом месте за год накапливался навоз. Зимой на больших санях трактором тот навоз вывозили в поле. А пока там росла высоченная лебеда, а туда, поближе к пахотной земле, росли ромашки, васильки и очень много разноцветного дикого мака с маленькими головками. Это было очень красивое место, но многие женщины, проходя мимо него, старались не смотреть в ту сторону, и меня мама каждый раз поторапливала, да так, что мне и насмотреться на ту красоту времени не было.
     Только в тот день мы с Галей с длинными хворостинами, ходили вокруг длинных корыт с жиденькой кашкой с молоком. Эту кашку ели маленькие поросятки, которым месяц от роду. К этим низеньким корытцам наповадились прибегать крысы. Вот мы их и отгоняли, хотя и сами их побаивались… В какой-то момент мы заметили, что к этому цветущему полю идёт женщина. Мы переглянулись, мол, наши мамы  нам запрещают туда ходить, а  вот взрослая тётенька пошла. Значит и нам можно туда идти. И мы, две дурёхи, побросали свои хворостины и побежали вслед за той женщиной. Где же нам было знать, что у этой женщины именно на этом поле случилось великое горе и она, именно об эту пору – не в себе была. В другое время года эта молчаливая женщина работала в садовой бригаде среди пожилых женщин и ничем от них не отличалась. Но если случаем где-то увидит цветущий мак, начинала дико кричать, биться об землю, теряя рассудок.
     Болезнь не приходит сама, это последствие горя человеческого. Но об этом мне рассказали уже много лет спустя. Эта женщина в молодости была очень красивая. А в селе так говорили: - у красивой невестки и внуки будут красивыми. Поэтому её рано просватали, но видимо поторопились и выдали её замуж за человека намного старше её. Поначалу жили они хорошо, а потом ссориться начали. Муж упрекал жену в том, что она до сих пор ему дитя не родила. Наконец, после очередной ссоры, муж собрался и уехал на Донбас. Туда многие, недовольные семейной жизнью или по другой причине уезжали. Молодуха всё ждала, что он одумается. А потом прошёл по селу слух, что он там другую себе жену нашёл.
     Кто ж знает, сколько законная жена слёз выплакала. Но жизнь берёт своё и, (не знаю как там случилось), но после случайной встречи с шофёром, который возил свеклу на сахарный завод, она понесла. То, что этот шоферюга исчез и «ни слуху, ни духу» о нём не было слышно, её как будто не беспокоили. Она носила под сердцем дитя и вся прямо таки светилась от счастья. В положенный срок родила сына. А в те годы не было такого закона, чтоб молодым мамочкам декретное пособие платили. Живи, как хочешь, да ещё и в селе острые на язык бабы не упустят возможность дитём попрекнуть. Ну, да это уже их грех. А зарабатывать на жизнь как-то надо было. Стала она на свиноферме работать и дитя с собой носить. На новой ферме была Комната отдыха. В углу железная панцирная кровать стояла. Печка стояла, стол, длинная скамейка. А рядом, за дверью - кухня, где в больших котлах варилась каша для свиней, картошка в «мундирах»… Вот, повариха, если у неё была свободная минутка, приглядывала за малышом. Как бы тяжело ни было, но время шло и мальчонка подрастал. Как все дети, сбегал из этой скучной комнаты. Однажды, в тёплую летнюю пору, он выбежал на колхозный двор и поманили его яркие цветы за фермой. Так уж получилось, что никто из работников фермы не заметил, как и куда побежал малец. Когда стали искать и наконец таки нашли его, то он лежал в траве, что называется в тяжёлом состоянии. Оказывается, он наелся маленьких маковых головок. Одним словом, пока нашли машину, повезли его в районную больницу… силёнки у него и закончились. Вот, в тот самый день и помутился разум у матери.
     А несколько лет спустя, мы с Галей, побежали, вслед за женщиной, на то поле, где цвели дикие маки. Женщина сосредоточенно рвала цветы и что-то невнятно разговаривала сама с собой. И мы, глядя на неё, нарвали цветов по целой охапке. Потом эта женщина пошла на кладбище, а это было совсем недалеко от фермы. И мы, как околдованные, поплелись за нею. Пришли к красиво огороженной могилке. Женщина стала усыпать могилку цветами и мы ей свои цветы отдали. Чтоб не мешать ей, мы немножко отошли в сторонку. И, как заворожённые, смотрели на фотографию маленького мальчика на красной пирамидке со звездой вверху.
     Всё вроде ладно было, но в какой-то момент эта женщина упала на могилку, как подкошенная и стала дико кричать. Мы, малые, стояли в оцепенении, не соображая, что происходит и что нам делать. Очнулись только тогда, когда наши мамы, нас на руках вынесли за ограду кладбища.
     С тех пор меня прошибает холодная дрожь при упоминании о цветущих маках. А ещё некоторые люди перешёптывались, рассказывая друг дружке, будто бы видели привидение: маленький мальчик за фермой собирает маков цвет.
     Та женщина умерла на следующее лето. Она так же принесла цветы на сынову могилку. Ей стало плохо, вот только рядом никого из сельчан не оказалось рядом… Похоронили мать рядом с сыном.
     Эх, судьба человеческая! Увяла, как маков цвет… А ведь красивая была…

                ***