Дом стоит на окраине города

Дом стоит на окраине города. Его называют Серым. Он стар и по возрасту ближе к пустырям – захоронениям его ровесников. Он одинок – другие дома сторонятся его – и не похож на зубец, потому что не тянется вверх.

«Дом, в котором...» авторства Мариам Петросян – одно из главных русскоязычных произведений последних лет. Но, начиная о нём говорить, словно чувствуешь громадный ком в горле. Ведь как о нём расскажешь? Дом – это интернат для подростков-инвалидов, что носят клички заместо имён? Очаровательно.

Жители Дома – это маленькая экосистема. Умирающий в Доме или уходящий из Дома в Наружность перестаёт существовать. Вот и получается, что нам, людям Наружности, сложно говорить о Доме, в котором мы побывали. Мы познакомились с десятками героев, их судьбами и характерами, стали их соседями по спальне и собирались так жить ещё долгие годы, но книга закончилась, случился выпуск из Дома. И что теперь делать? Как молчать о прошедшем? Ведь и говорить тоже не получается.

Дом – не просто случайная декорация. Дом – герой книги. Он может принять и не принять. Он может рассказать о себе всё и молчать. Он может дать свободу и лишить её. Не случайно один из главных героев говорит в конце книги Дому: «Прости. Ты казался мне чудовищем, сожравшим всех моих друзей. Мне казалось, что ты не отпустишь меня. Что я тебе зачем-то нужен. Что мне никогда не стать свободным, пока я не уйду от тебя, хотя я лгал Курильщику, что свобода в человеке, где бы он ни находился. Я боялся, что ты изменил меня, сделал своей игрушкой, я хотел доказать себе, что могу прожить без тебя». Дом меняет людей, иногда делая их тем, что оторвать от него нельзя. Слепой – вожак Дома – знает обо всём, что происходит в Доме, каждом решении директора, каждом сне своих друзей, но у него совсем нет сострадания. Он может отдать за друзей всё, но по-настоящему понять их – никогда. Он единственный может оказаться на Изнанке Дома (потусторонней его части) в любой момент, он один настолько связан с ней. Шакал Табаки (пожалуй, мой любимый житель Дома) – хранитель традиций Дома, хранитель времени. Он не может вытерпеть существование часов, но лучше всех остальных чувствует, как несётся время, как он уже не просто взрослеет, но стареет, пока меняются его друзья. Когда хроника Дома заканчивается, то исчезает и Табаки, ведь если нет Дома, то нет и его традиций, его истории и времени. И никто не может ни вспомнить его лица, ни найти хоть одну его безделушку, хотя Табаки – главный барахольщик Дома, а незаметным его назвать невозможно. Но если Табаки захочет оставить подарок после себя, то это и будет единственным, что останется. Если Слепой – уши дома, то Табаки – его голос. А Сфинкс, самый рациональный среди тех, кого Дом сделал своей частью, унёс из Дома саму память о нём. Он восхищает других, становится примером, он — логика Дома. А всё, что кажется окружающим странным и причудливым, например, Изнанка, для него является совсем обычной вещью, которую он прекрасно понимает, но объяснить не может. Это логика Дома, его магический реализм. В четвёртой стае живёт и Лорд — чувства Дома. Он, пожалуй, даже безумен, но становится незаменимым другом для своих состайников, единственным, кто ушёл в Наружность, но не забылся, ведь сам Дом – не сломанный, он без своих частей продолжать жить не может и возвращает тех, кто ему нужен. Македонский — святость и духовность Дома — вполне не контролирующий свои возможности и мысли, делая нематериальное материальным, является самой опорой Дома, тем, что его движет, ведь и сам Дом – вроде и здание, но на деле организм, не вместивший в себя сотню подростков, а позволивший им туда поместиться. А Рыжий, вожак второй стаи Крыс, гораздо лучше других видит людей во всём их цветном разнообразии, оттого и носит всё время зелёные очки. Его глаза – глаза Дома, пронзающие всех вокруг, потому и приносящие им весть о смерти.

И это если говорить только о голове Дома, том, что составляет его чувства и движения. В этом и беда Дома, что о нём ты можешь говорить почти бесконечно и не сказать совсем ничего. Он искушает, но не даёт.

Но пока и читатели статьи не утонули внутри Дома, стоит поговорить о том, как устроена книга. Одни называют её композицию неудобной, неуклюжей, я же скажу, что она в своём роде идеальна. Главы представляют собой кусочки мозаики, разноцветные в атмосфере и в рассказчиках. Книга ничего не пытается вам объяснить, впуская вас в себя сначала через героя Курильщика, потом через остальных. Курильщик очень похож на читателя книги: он ничего не знает о Доме, не понимает его, не знает его традиций и его истории – но он постоянно хочет что-то узнать. Может, ему не достаёт слуха, а может, он и правда белая ворона, но читатель узнает и поймёт мир Дома лучше него. Возможно, что вам поможет в этом Слепой, а может быть, что Табаки и Сфинкс, не исключено, что Македонский, Лорд и Рыжий своим потоком сознания смогут объяснить вам гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Эта структура кажется очень нелогичной, но, наверное, другой и быть не могло.

Но самое удивительное и странное в «Доме» – не его мир, не герои, нет. Удивительно то, что его ведь могло не быть. Что рукопись, созданная ещё в конце девяностых, так бы и ходила из рук в руки не десять лет, а все сто, и никто бы никогда не издал его, а мы бы никогда не узнали про этот удивительный мир, в котором философия граничит с простотой, в котором, как в хорошем магическом реализме, всё необъяснимое граничит с обычным, мир, в котором с такой любовью изображены подростки, по-настоящему индивидуальные, красиво и оригинально описанные и внешне, и внутренне. И как только ты задумываешься об этом, невольно прощаешь и незначительные сюжетные дыры, и простоватые решения, и всё, что вообще может не понравиться в книге.

Однако помимо Дома есть Наружность, то есть мы. Книга очень от нас пострадала, как ни крути. Огромная фанатская база спугнула любителей качественной литературы, ведь у хороших книг совсем не может быть фанатов, кажется многим снобам. И могу сказать, что знал бы я, что у книги есть широкая фанбаза, то и я бы наверняка был напуган, ведь помимо талантливых художников она даёт нам и множество бессмысленных споров и комментариев в интернете. И годы пройдут. И фанаты в один момент успокоятся. Их обиды забудутся, а споры утихнут. И кто же будет единственным пострадавшим? Сама книга. И только смелым — быть может, что мне — нужно будет доказать, что книга на самом деле была достойна внимания и осталась такой же, что «Дом» – не только интересная и атмосферная история, но и целый срез культуры и образов, что «Дом» справляется с главной задачей настоящего искусства – приносить удовольствие и дать человеку прожить чью-то жизнь, захватывающую и впечатляющую. А для меня Дом был другим миром, куда я погружался на полдня, потом отрывался и удивлялся, что уже вечер или ночь. И, кажется, Дом изменил и меня.