Излюбленная мысль

Виктор Матюк

Излюбленная мысль

Излюбленная мысль – богатство на всю жизнь, отвергать её не торопись,
Есть смысл повременить, следом за той мыслей походить, похлопать по плечу
И водворить в жизнь сокровенную мечту! Она ни была у толпы на слуху, она вовне,
Не горит в огне и не тонет в воде, она привыкла жить в пустоте, где нет ни листвы, ни толпы,
 Нет ни грома, ни грозы, вот если бы откровенная неприязнь или возникшая боязнь того,
 Что ты, не достигнув высоты, начнёшь сжигать за собой все мосты,
Не спросив разрешения у рока и судьбы, до них идти - час ходьбы,
А без них ты запутаешься в интригах чужих, а мысль дойдёт до глубин морских,
Но даже там ты с грехом пополам не поверишь ни святым слова, ни мраморным крестам!
Кто-то поставил их, чтобы ветер розни стремглав затих, без них людям не спастись,
Над ними промчится жуткий вихрь, и падут они на сухие ветви старых пихт,
Сами костры разожгут, и к выводу придут: суть не в том, под чьим ты живёшь каблуком,
Она совсем в другом: когда жизнь пойдёт на излом, за окном  пыль будет клубиться столбом,
Ты же останешься сидеть за праздничным столом и будешь думать только о счастье мирском!
Ты будешь выглядеть стариком, перестанешь блистать умом, не будешь рвать подмётки,
Обнявшись с бутылкой водки, выпьешь стакан ключевой воды и возопишь от излишка беды:
«Неужто все мы на несчастья обречены?» Мы же обручены с судьбой,
И смотрим на жизнь со стороны света и темноты, без них нет путей святых,
Судьба сама пишет наш триптих! В сценах немых, наивных и простых заложен весь смысл
Земного бытия, и порочная мысль до утра всю ночь беспокоит горного орла,
Ему и почести, и хвала, а мне лишь звон топора, его я слышу с раннего утра,
 Куда обратиться, чтобы с мыслями спокойно разобраться, с ними сполна рассчитаться,
И самому в дураках не остаться? Время пройдёт, всё увянет, всё в тень когда-то уйдёт,
То взлёт, то посадка, а мы продолжаем строить догадки, что и как, и когда
В родные пенаты ворвётся путеводная звезда, а следом за ней последует беда?
Вот так всегда, когда не ждёшь, одной надеждой живёшь, пашешь как вол,
Судьба над тобой чинит произвол, что искал, то нашел, туман густой на стезю упал,
И мир бренный в ином виде предстал, он прежде меня так сильно не огорчал,
Неужто момент истины уже настал? В горах воет дикий шакал, он во мне соперника признал,
Теперь он держит ухо востро, ему потребно моё естество, оно жило грешно, но не творило зло,
Набравшись силы из себя, бог весть что возомнило, то, что было, прошло, в Лету кануло оно,
И уже давно! Раструбило оно на всю округу, что предавшись мимолётному испугу,
С шапкой само пошло по кругу, только бы преодолеть оставшиеся ямы и ухабы на том пути,
С которого уже никак нельзя без последствий сойти! Не говори мне про любовь,
Не тереби мне душу вновь, она больна и грешна, не в меру взволнована,
Хотя всегда была молода и щедра, и не стенала никогда!
Дождавшись дня нравственного суда, следом за грешником вошла
 В зал народного суда, там тайные мечтанья не остаются втайне,
О них узнают люди случайные, с виду тихие и несуразные,
Прячущиеся в шумной толпе, их не увидишь извне!
Им легко дышится в толпе, идти одному по тернистой тропе нелегко,
Может судьбы колесо переехать скользкую тропу, измять пожухлую траву,
И помочь беглецу вылететь в трубу! Вот почему до утра не сплю,
У огня всю ночь сижу с сигаретой во рту, с карандашом в руках,
Уже очаг давно погас, но мой Пегас парит в вышине, и извне вдыхает в меня
Струи тлеющего полымя! Проявив смелость, бытие само, как мельничное колесо завертелось,
Потом заскрипело оно, и поехало и пошло бытие сикось-накось, то есть вразнос,
Излилось на стезю множество горьких и крупных слёз, вот и пришлось с роком целоваться взасос!
Без слёз, мечтаний и грёз там никак не обошлось! Сил и мощи не нашлось,
Чтоб сказать правду в лоб, что-то в груди в тот миг оборвалось,
Боль пронзила грудь насквозь, и потому такое началось,
Что уста широко открылись, мгновения остановились,
А ясные очи тут же затмились! Зачем мы здесь родились,
Зачем на белый свет появились, если тайна кроет лица,
 А судьба на все руки мастерица к истине уже давно не стремится!
Скрипят половицы в углу, кто страстно стонет на деревянном полу,
Ближе к утру без ведомой на то причины богохульство завертелось,
И внезапно пропала мужская смелость! Потух огонь небесной сотни,
Померкли огни впереди безвестного пути, туда ни проехать, ни пройти,
Крупные слёзы на очи набегают, их что-то огорчает, но что?
Этого не знает ни одно живое существо! Преходяще всё,
И будущее, и настоящее, их голоса глухи, они что-то кричат на ухо,
Их голос глух, в тех слова много горьких чувств,
Тоска и грусть главенствовали пару минут,
А потом шумом и гамом наполнился дом!
Истину пальцем тронуть не смеют, многие её хотят и многие имеют,
Рознь, как могут, так и сеют, забивают огромный гвоздь в собственный гроб,
Чтоб, не дай бог, никто им перечить впредь не мог! Путается авторский слог,
Всё валится с рук, всю ночь странный звук забирает святость из грешных душ!
Никто погибших не считает, конфликт назревает, гаснет в каморке свет,
Вырезки из советских газет привносят сущий бред и гасят свет в душах свет небес!
Бойся данайцев, приносящих дары, береги свои яйца от нанайца или китайца,
С ними может всякое статься, нельзя натощак с врагами целоваться!
Ночь темным темна, не убегает прочь зима, весна звонит во все колокола,
Что именно она править балом сегодня должна! Как в позу не становись,
Будничную жизнь постоянно манит небесная высь, отринь от чужих святынь,
Ты – не один хочешь дойти до непостижимых вершин, стезя пролегает среди стремнин,
Тебе постигнуть суть глубин земного мироздания, но ты – простолюдин и тебе не дано
Познать всё то, что с небес сюда по доброй воле пришло,  оно в себя с головы до пят ушло,
Нет желания возвращаться назад, хотя там есть Рай, и есть Ад,
Но туда уходить ни святые, ни грешники никогда не спешат!
Самолюбие протискивается в любую щель, его манит белоснежная постель,
Она, как оттепель или весенняя капель помогает нравственный мир души познать,
И впредь на справедливость никогда не уповать!
Нельзя идею считать пошлой, скучной и дотошной 
Только потому, что она заставляет толпу прибегнуть к уму,
Чтобы не остаться в дураках в собственных заплаканных глазах!
Мы способны смеяться и рыдать, думать и мечтать, на ком-то злость свою срывать,
А потом в душу плевать, обещая грешникам кромешный ад, в хороших делах нами движет боязнь,
Что вновь возникшая неприязнь между людьми, заставит напрячься мозги из-за мирской шелухи!
Люди грызутся между собой, как в банке пауки, едва заметные штрихи трудной судьбы
Не видны изнутри, только снаружи в холод и стужу их можно обнаружить, и страх остудить,
Апчхи, тужи – не тужи, нельзя судьбе вопреки свой жизненный путь безболезненно пройти!
Боль и страдание заставляют грешника впасть в молчание, она звучит, как покаяние,
Но звучит не воплем, а тусклым биополем, нависшим над множеством проблем!
Всё – тлен! Всё – суета! Разгорячённые уста повторяют неспроста, что наши достоинства
Причиняют нам зло, оно само через межу перешло, в душу заползло,
И морщинами покрыло свиное рыло, кто однажды заглянул вблизи в лицо своей судьбы,
До сих пор пожинает горькие плоды, былые идеи мертвы, ведь живые всегда правы,
Трудно прыгнуть выше головы, слов нет, но судьба – самый гениальный поэт,
Он зачарованный пленник, ратник и современник страшной Медузы,
Именуемой то Судьбой, то Музой, не чуждой власти и не лишённой фальши,
Чем дальше, тем страшней, сколько же людей по их воле отказывались от высоких идей?
Что-то не срослось, что-то сорвалось, неужто мне только показалось,  что искривилась ось,
На которую нанизан один существенный вопрос: как бы нам ни жилось,
Как бы жизнь не неслась вразнос, проливая пот, каждый сидел, закрыв рот рукой,
 А жизнь вместе с Музой, Роком и Судьбой шли своей проторённой стезёй,
До конечной цели так и не дошли, всякое могло случиться в тернистом пути!
Живи и радуйся всему, а то последние отнимут, душу вынут и ещё обвинят,
Что ты не умеешь надеяться и ждать, хотя это не факт и его надо ещё доказать,
Когда и как? Отстаивая идею одну и ту ж, ты взялся за гуж, но не дюж, несёшь чушь,
Она навевает грусть, пусть нравственный суд состоится в чистом поле,
И всё свершится по Божьей воле! Дело свято, как и слово генерала,
В словах о долге мало толка, ноги кормят волка, чем тоньше холка,
Тем больше будет восторга, когда он притащит домой козлёнка!
Есть фразы крылатые, без единой заплаты, их знают и бедные, и богатые,
Холостые и женатые, трезвые и слегка поддатые, то есть все,
Кто постигает глухонемую внеземную тайну бытия, среди них и я
Стремлюсь к познанию самого себя, стеная и скорбя, сердцем скрипя,
Жду проливного дождя у придорожного фонаря, звучит песня соловья,
Но я не при делах, в двух словах не объяснишь свою глупую мысль,
А про жизнь толковать, только баб пугать! Идёшь по кривизне тропы,
Н6е ощущая суеты сует, ждёшь рассвет, чтобы ты был солнечным светом согрет,
Тебя не греет шерстяной плед, ему уже немало лет, страх бы в душе пресечь,
Но, как и когда? Быть может, по истечении многих лет придётся дать обет,
Что ты, как грешный человек отречёшься от греха и заплатишь за них сполна! 
Эта мысль не нова, к делу не пришьёшь слова! Как не крутись, как не вертись вокруг своей оси,
Одним днём живи, пей водку и ешь иваси, излюбленная мысль
Давно решила член забить на жизнь, осуждать её не торопись!
Пред ней на колени преклонись и прикуси язык, он стал не в меру велик,
Часто дёргается кадык, постарел лик, он весь морщинами покрыт! Ну, что за внешний вид?
О чём он говорит? Глас божий молчит, когда же Бог вострубит на всю округу,
Кто сыграет судорожную фугу? Местные слуги с перепугу разбегаются по сторонам,
Убегут в чужой храм, чтобы там с горем пополам выпить за милых и статных дам!
Пот катится по седым волосам, никто не отвлекается по пустякам, дым то здесь, то там,
Трудно понять по обеспокоенным голосам, когда нас они размажут по стенам?
Зов небес весну разбудит, а что дальше будет – не нам решать,
Мы можем божье проведение морально поддержать, но что-то сказать!
Ни в коем разе, у нас нет голоса даже и это оговорено в царском приказе,
Пришло время исполнить клятву святую, нельзя время терять впустую,
Пока нам ветер в спину дует, а душа за святостью тоскует, надо что-то решать, когда, где и как
Через запретную межу переступать? Душа родилась крылатой, но у неё нет даже жидовской хаты,
Всё отобрали вурдалаки и упыри, осталось непорочность внутри, а снаружи – холод и стужа,
И звучание давно умолкнувшей фуги! Выражаясь привычно громко и зычно не академично,
А языком косноязычным кричу на весь околоток через дыры железных решёток,
Что сижу здесь без шмоток, без судьбы и без доли и не по собственной воле,
А по произволу местного бандита и вора – старого и немощного прокурора,
Ему многое дано, с него многое спросится, мой голос уносится бог весть куда,
Там к нему присоединяются другие голоса, погода портится, надо ждать дождя,
Или же придут холода, и вновь на шее затянется петля, а на уста будет наброшена узда!
Так было на Руси всегда, там во все времена никто не обращал внимания
На старинные заповеди и письмена! Земля, наказанная богом, застыла в поклоне строгом,
Невдалеке рожь колосится, болит поясница и ноет спина, бытность страшна,
Дождь льёт как из ведра, а ваш покорный луга идёт дорогой торной туда,
Где во все времена отчизна по иным законам жила, и когда революции вихрь
Заповедных мест достиг, побледнел худощавый старик, перевернул одну из обветшалых книг,
И тихо произнёс: «Пока живёшь, в ногу со временем идёшь, надежду растишь, что зло победишь,
Шагая напрямик, а потом слышишь над головой птичий крик, что этот мир велик,
А вдали есть чистый горный родник, около него стаи певчих птиц ту воду пьют,
И точно такими же надеждами живут! Дни идёт, часы бегут, но не меняется суть происходящего,
От настоящего толпы скитальцев бегут, иначе бандиты прибьют, и уничтожат детей и жену,
Пока живу, надеюсь, что когда-то в своей идее разуверюсь!» Не стыдись своих сынов, Россия,
Пусть люди твои голодные и босые попирают заповеди святые не впервые,
Бог им напомнит про времена лихие, про окровавленные мостовые и горы золотые,
Что обещали люди лихие!» Без кривизны стези нет альтернативной жизни, будет не лишним
Напомнить ещё раз, что каждому из нас осталось сделать только шаг до параши,
Там кончается счастье наше! Мы ему машем руками, но оно скрывается за облаками,
Втянув голову в плечи, зажигаю восковые свечи, на носу холодный вечер, дует промозглый ветер,
Дьявольские сети разбросаны везде, они есть даже в кремле, они притаились вовне,
В память врезалось одно: брызги от лишений, чужих преступлений, но свои былые ошибки
Никто не обсуждает без улыбки! Ну, было что – не осужден никто! То-то и оно!
Жить грешно никому не запретишь, хотя не для того дана нам жизнь!
Крик души повис над головой, туман седой пронёсся над душой,
Крик и волчий вой пронёсся над многолюдной толпой,
Боже мой, Ты выступи в роли лекаря моего, вылечи грешное естество,
Но не втихаря, а открыто, и в битве идей
Будь на стороне обездоленных людей! Не гони их взашей!
Ты мудрее всех, тебя манит высь, но ты истину ещё до конца не постиг,
Вся наша жизнь – откровенный риск, если ты не рискуешь,  или выражаешь свой протест,
 У тебя падает интерес что-то совершить в один присест, ты в уме яркие картины рисуешь,
На кофейной гуще гадаешь, только время зря теряешь, не думаешь и не гадаешь,
Что всё равно кровавую битву самому себе проиграешь! Не кричишь и не стенаешь,
Пыль с сапог вытираешь, и вспоминаешь те старые добрые времена, когда твоя чаша была полна,
Теперь судьба глумится надо мной, она в момент любой готова рискнуть головой,
Её наивную и глупую я всё равно в свой тёплый плед укутаю!
В блаженной юности  никто не думает о согбенной старости,
Нет радости от преждевременной усталости, только бы до кровати доползти,
А ближе к осени не впасть бы в крайности, мы из-за своей лености, едва держась за поручни, 
Пытаясь, душу от дряхлости спасти, сходим спешно со скользкой тропы, только бы
Не лопнули лекарские швы в области стриженой наголо головы! Увы, из-за сорной травы
 Дали уже не видны, только печали и крупные детали грешного бытия, стеная и скорбя,
Вскорости ты сам погубишь себя, впереди борьба до последнего вздоха, это хорошо или плохо?
Крошка сын к отцу пришел, и сказала кроха: «Пися в писю - хорошо, пися в попу – плохо!»
Так живёт вся старая Европа, а мысль, фантазия и сказка требуют огласки,
Почему та дорога, что была светла, от души отлегла кромешная мгла,
Она на пригорок прилегла, попыталась сгореть дотла, но не смогла,
Нет времени  искать причины собственных неудач, хоть кричи, хоть плачь,
Их как-то надо устранять, высокие идеи надо поддерживать и о них не забывать!
Свою мечту пьяня, а жизнь, наоборот тесня, сутолока бытия превозмогла меня,
Я принял сотку на коня, как оказалось зря, какая была бы тишина,
Если бы не было ни дыма, н и огня! Из-за трухлявого пня не видно ни фига,
Путеводная тропа густой осокой и полынью заросла, наш язык мудр, он не любит лахудр.
Он входит вовнутрь головного мозга, чтобы с блеском и лоском  снять с него старые обноски,
Пусть знают подростки и молодые соски, что народ безвольный и заботами отягощённый,
Скатывается по плоскости наклонной в бездну, чтобы навсегда исчезнуть во мраке вселенной,
Мир бренный останется неизменным, стезя покроется пеной, а раб убиенный идёт с безменом
По проторённой стезе, постоянно переча самому себе, иногда склоняется в мольбе,
Стучит кулаком в запертую дверь, и тут же ставит в своей рукописи – жирный пробел,
В сумраке ночей он иногда вспоминает о гульбе до рассвета, ему милее жизнь аскета,
Но на хрена ему всё это? Жду ответа, как любовница привета, а его всё нет и нет,
Мне  бы закатить банкет, но денег нет, и потому старый домосед такой жизни не рад,
Карта пошла не в масть! Нами движет страсть, как бы с высокого коня не упасть
И не угодить лицом в грязь! Я давно достиг возраста мужского, в этом нет ничего плохого,
Юность много упований унесла, она сожгла два моих белоснежных крыла, но судьба плоть спасла,
Я же с надеждой гляжу на жуткую судьбу и бога молю не карать беглеца напрасно, мне страшно,
Однако тёмный мир грешника не полюбил, он глаз на статную девицу положил, и её уговорил
Провести с ним ночь, и всем, чем она может, болезненному старцу помочь! Сладостный поток
Едва не свалил мужика с обеих ног, когда же тот потом умолк,
Судьба увидела через дверной глазок, что её молитвы ушли в песок!
Когда-то его внимание привлекало белоснежное покрывало, как дичь голодного шакала,
Он шёл дорогой торной, действительность все воспитания рукой твёрдой мигом стёрла,
Слегка прикоснулась к хриплому горлу, и тихо прошептала: «Другое время настало,
Не пристало старику уподобляться белому мотыльку, летящему на красное полымя,
Испепеляя плоть и крылья во имя и для мимолётной отрады, все бабы – ****и,
Они дают и спереди и сзади не хлеба ради!»  Споткнувшись об истину, он воистину
Поверил в мистику, прижал лысину к полу каменистому, поверив по-настоящему
Закоренелому врагу! Тот бросил клич в толпу: « Пусть он несёт свою мечту,
Иль дьявольскую красоту, или читают молитву Бога, и дальше один идёт своей дорогой!»
Сын Божий оставил своё прошлое в общей прихожей ещё днём,
Чтобы потом вернуться за ним, он привык жить мигом одним,
Грех - терпеть убытки, все допускают ошибки, при нём одни старинные свитки,
Но в них запечатлён тот таинственный миг, когда судьба освободила от мыслей плохих
Людей двоих, каждый из них притих, один был псих, другой едва держался на ногах своих!
О них не стоит говорить, душа болит и сердце плачет, так или иначе судьба сама поскачет,
Но куда и с кем? Нам знать всё это незачем! Всё – тлен! Всё суета!
С меня, как с козла молока, была бы жива грешная плоть, и чтоб ей помогал Господь
Не свалиться в сугроб с обеих ног! Тонет город в дымке синей, на деревья белый иней,
Вокруг немало красочных картин и очаровательных линий, сегодня вот они убегают из западни,
Хвала им и нам, наши роли распределены согласно прожитым годам, то, что доступно богам,
Не дано всем нам! О людской я думаю судьбе, Господи, хвала тебе, моя любовь вовне,
Жизнь непостижима уму, трудно в её изгибах разобраться самому, явь навевает скуку и тоску,
На исходе текущего века никто не ценит простого человека! На каждого заведена картотека,
На деньги из госбюджета покупаются розги и плети, кто за всё это когда-то ответит?
Никто! Всё писано вилами по тихой воде, люди продолжают жить в нищете,
Предавшись мышиной возне, блаженствуют только  во сне! Чтобы в этом  самому убедиться,
Надо в дебри мирского жития углубиться, и не ошибиться в выборе значимой цели,
Чтобы на деле не коротать время у бутылки при свете коптилки, а в голове одни опилки,
Надоела плохо жить, хочется жене и детям что-то купить, но ты сыт по горло запахом вина,
Оно прогоркло, надоело оно и порно, ничто не радует душу и плоть, только мозг
Радует душу, как красный лоскуток, он помогает в холод сделать глубокий вдох,
Вдохнув кислород, смотришь на грозный и красочный небосвод, и начинаешь ерунду пороть!
О вкусах не спорят, о них лишь говорят, сравнивая Рай и кромешный Ад уже битый час,
Скандалят и ругаются, зубы скалят и  от стола отодвигаются, когда водка кончается.
Но никто и никогда не кричит: «Ура!» Излюбленная мысль очень часто омрачает жизнь,
Как её не сторонись, она вспыхивает на одной из измятых страниц, именуемой жизнь,
И не теряет смысл до конца, на всё воля Творца,  ему принадлежит наша плоть и душа,
Время вдаль уходит, оно в тумане возводит образ воспоминаний, сверх всех ожиданий
После долгих скитаний из–за горных очертаний выплывает старый и немощный изгнанник,
Немощный мужик, у него душа болит и сердце плачет,
так или иначе, он попадёт под раздачу собственной судьбы,
К бабке не ходи, только в оба гляди и молчи, ни слова никому не говори,
Лучше пару капель водки пригуби, тоска отойдёт на пару часов от груди
И тогда сможешь ты в суть происходящего углубиться, и жизнью вновь насладиться!
На всё воля Творца, Ему принадлежат наши души и сердца, товарищи и господа,
Только в день Страшного суда , стеная и трепеща, безутешная душа промолвит такие слова:
«Хвала тебе, Боже, мне нужен отдых, я, как грозовое облако, многие годы провёл в походах,
И вот теперь из глаз исчезнет повседневная галиматья и подсудимым стану я,
Ты – мой учитель и судья, на покой, уходя, могу заверить, Господи, Тебя,
Что кончина моя, подхлестнув воображение, вызовет торможение мыслей и дум,
Совершённое что-то наобум одобрит только старый и болезненный тугодум!
Его я узнаю за версту, такой надеждой живу и ухо держу по ветру,
Он шевелит листву и в узлы заплетает канву из будничных слов,
Я - их пастух, они – мои овцы, я зрю в темноту и даю волю писчему перу,
Разум в темницу никогда не запру и потому, пока живу, надеюсь, что замертво не пропаду!»
Любой дегенерат будет неимоверно рад, тайные мысли всеобщей огласке предать,
Чтобы их ошельмовать, мой мозг вовсе не тот, кто долго ждёт, когда его час придёт!
Он в свой черёд лихо сеет, пашет и жнёт, и смотрит далеко вперёд, чтоб, не дай бог,
Какой-то идиот исказить его мечту не смог! Пусть она продолжает собственный полёт,
Моя плоть не страшится разлуки, она лишь источник равнодушия и скуки, 
Я же у Бога одного прошу, не сжигать примятую траву на моей стезе, грешны мы все,
Потому что были рождены в грехе, жизнь прожили в нужде, и не верили самим себе!
Из одного цветка венок не свить, можно многое талантливому человеку простить,
Но только не то, что давалось ему легко, а потом было выброшено в открытое настежь окно!
Нас искушает искус, его боюсь, но не тороплюсь осуждать, мне бы сполна понять, что и как?
Будь человек хоть семь пядей во лбу, ты никогда не докажешь ему, что важна еда к столу,
Ведь наяву праздная жизнь не бывает чистою, с этой мыслью не могу расстаться,
Пытаюсь ей как-то сопротивляться, однако против факта не попрёшь,
Что посеешь, то пожнёшь! Грех чернит репутацию, стоит лишь изменить интонацию,
И он, как лжа вылезает наружу и в зной и в стужу, я же, чтобы не сесть в лужу,
Наизнанку готов вывернуть грешную душу, строю и рушу, но жизнь награждает тебя сполна,
Даря бочки полные греха, они плывут по бушующим волнам, но всё равно подплывают к нам,
Чтобы потолковать по душам! Будь ты – раб или господин, ты в этом мире не один,
Кто ходит в стареньком демисезонном пальто, как решето, ты – слаб, как никто,
Ты ещё живое существо, рядом с тобой нет никого, на руке изношенное обручальное кольцо,
В боковом кармане пиджака – рекомендательное письмо от писца того, кто по пьяни
Многократно тонул в океане страсти и любви, если бы могли на себя взглянуть изнутри, 
Тогда бы греха масштабы не были бы видны представителям толпы!
Вот те на! Божий раб решил вспомнить старые и добрые времена,
Когда ты вкусил жизнь сполна, прыгал с кочки на кочку,
По ночам делал сам себе примочки, скрывая засосы от жены и дочки!
Некуда от слов своих деваться, пришлось расстаться и сразу разбежаться,
Кто куда, изнемогая от стыда! Душа была спасена, но не прощена!
Нет лучшего утешения, чем забыть прежние прегрешения, муки и лишения!
Вне всякого сомнения, изречения великих людей остаются надолго в душах  врагов и друзей,
Естественная дрожь может вызвать скулёж, и всё ж, если кому-то невтерпёж защитить ложь,
Тогда  не надо кричать на весь околоток: «Вот те на!
Судьба должна быть отделена от толики греха!»
Когда бушует страстей ураган, не лезу за словом в карман,
Там по большому счёту пусто, а как жизнь вернуть в прежнее русло?
Смазку получает то колесо, которое скрипит больше всего,
Точно так же и нутро, коль опечаленным выглядит оно,
Ему пожизненно суждено повторять одно и то, что  мне некуда было деваться,
Как наголо раздеваться и в пылкие  объятия молодой незнакомке отдаваться!
Не суждено всем нам, помнить милых дам по фамилиям и именам,
Только сны, обнажив едва заметную канву,  говорят то, что видят наяву!
Жить в бреду не запретишь, неимоверную тишь нарушает снег, падающий наземь с покатых крыш,
К своему стыду твоя совесть застыла в паковом столетнем льду, у тебя немало вопросов 
К тем отбросам общества, из-за которых кругом идёт голова, ты из-за ложных доносов
Остался с носом, стал жить, как неудавшийся философ, былые постулаты мертвы,
Вокруг головы только клок седых волос, в их круг твой мозг не вхож, по этой причине
Ты в одиночестве пишешь при едва тлеющей лучине, особо не подбирая слова,
О сути мирского бытия! Ну, грешен я, а дальше что? Не стану слёзно просить никого
Купить мне новое демисезонное пальто, в течение жизни  никто не думает о тризне,
А всё потому, что ближе к утру, когда темнота встречает утреннюю зарю,
Нет дела никому, почему небо не объяснит толково, в чём верности и святости основа?
Всему виною эгоизм, наш цинизм своей вершины давно уже достиг, этот миг остался позади,
Как не суди и как не ряди, в груди появилась печаль,
Страждущему сердцу и вправду жаль православную мораль,
Она убегает вдаль, затеяв скандал, её высокий идеал сбежал
По доброй воле на железнодорожный вокзал, там местный криминал
Его к своим рукам прибрал стремглав! Теперь он живёт в тумане густом,
Он ставит вопрос ребром, в душе полный облом, жизнь катится кувырком,
Бог весть куда, а следом бежит талая кристально чистая вода! 
Досужая мысль голову кружит, её омрачает семейный быт,
Он всем ветрам открыт, мат становится весомой частью речи
Во время нежданной встречи, этот нелицеприятный разговор
Продолжался до тех пор, пока не грянул гром над головой,
И сумрак ночной не слился воедино с многолюдной толпой!
Отзвук далёкого эха затронул мимолётно старого человека,
Его молчание, как небес наказанье, приносящее боль и страданье!
Слово по своей мощи – разносчик высоких идей, оно уверено в силе своей,
Голова и плечи часто становятся частями словесной речи, выглядят зловеще,
Чем хлеще слова, тем сильнее содрогается чужая голова, уста нам неспроста
Напоминают о страданиях Христа, перед его лицом мы говорим с Творцом о грешном и святом.
То есть обо всём! Человек из века в век напоминает жаропрочный кирпич,
Обжигаясь, он твердеет, матерясь и чертыхаясь, влюбляясь и в содеянном каясь,
Он уверен в одном, что жизнь во всём похожа на сумасшедший дом, крик и стон
Заглушают колокольный перезвон за открытым настежь окном! Тих речной затон,
То вира, то майна, органы безопасности даже в эпоху гласности ищут  тайно всех,
Кто, от следствия укрываясь, иногда обжигаясь о нагретые кирпичи, вертится вокруг своей оси,
Как попавшая в сети сельдь – иваси! Меркнет взор, затихает неприятный разговор,
Никто не выносит сор из избы, вот если бы все инфаркты не зависели от непреложного факта,
Так-то трудно не найти близкого контакта между душами и телами,
Вставшими между двумя сферическими зеркалами, чтобы налетевший цунами
Не проник таинственными стезями в те заповедные места,
Где с давнишних пор душевная чистота была предметом зависти толпы, увы,
Те тропы давно забыты, намерения сокрыты, адреса не оглашены,
Смотришь на дрязги со стороны, и принимаешь сторону своей страны!
Мы там рождены, чтобы пожинать её плоды, без нужды и без повода
Безумствующая толпа в полное безумство по уши ушла! Моё дело – сторона,
Вот допью до дна стакан пенистого вина, и тогда яблоко раздора с пути убрав,
Укрощу вражеский нрав! Неужто я не прав? У кого больше прав, тот и прав,
Запах зелёных полевых трав, из грозовых дебрей заново восстав, пропитал полы пиджака,
Дёрнул слегка доморощенного мужика за рукав, и набросился на него, как огромный удав!
Излюбленная мысль успела подняться в заоблачную высь, потом спустилась вниз,
Да катись ты пропадом, будничная жизнь, посторонись, уйди с проторённого пути,
Безвестность нас ждёт впереди! Смотри только от крика свой голос не сорви!
Пот потёк по ладоням, прозвучала команда: «По коням!», ветер степной закрыл глаза пеленой,
И снова бой, и снова сражение, новое светопреставление я буду смотреть всю ночь наедине
Через железные жалюзи в зарешеченном окне! В нём что-то привиделось мне,
Но в темноте не разобрать, кто решился со мной в прятки поиграть!
Там слышались странные звуки, от страха опускались долу руки,
В толк не шли науки,  лишь опущенные веки предвещали судьбу человеку,
Познавшему всё, что от посторонних глаз паутиной жизни всегда ограждено!
Там, где нет воли, нет и пути, Господи, прости за прежние грехи,
Едва дребезжащий свет догорающей свечи, не заменит на столбах фонари!
Это они нас согревают изнутри, это они помогают людям объясниться в любви,
Ты к пришлым людям зря не придирайся, живи, молись и кайся, не стесняйся,
За твоей спиной остались массивные двери, отгораживающие хаос от чистоты,
Ты боишься мирской суеты, так воплоти же собственные мечты в трепещущую явь,
Если ты не прав, оставь все надежды в себе, тебе по силам вполне плыть по борной реке жития,
Не щадя самого себя, без дыма нет  огня! На горные холмы уже легла ночная мгла,
Ждать до рассвета невыносимо, тяжело жизнь прожить непогрешимо,
Страсть ещё не отцвела, но и благодать на землю не сошла! Падает с неба звезда,
Перед ней огромная полынья, столб огня поднялся вверх и воссиял, как айсберг,
Отражённый от него свет достигнет  далёких планет через множество лет,
А потом возвратится назад, чтобы без преград вновь угодить в кромешный Ад!
Не знаю сам что делаю, мну груди белые, словно ягоды спелые,
По какому праву целую то левую, то правую, но не меняю жизнь на корню!
Вот так и живу, в горнило судьбы голову свою сую, и жду,
Когда Всевышний судья к ответу призовёт меня?
Судя по всему, ничего до конца не пойму, что и к чему?
Да она и ты не «Б», так что не придирайся к своей и чужой судьбе,
Иди по узкой и скользкой тропе, и своё мнение оставь при себе!
Глаза до безумия округлые и губы пухлые, на диво симметричные,
С виду отличные, но идентичные губам тем, которые женщины показывают не всем,
 А зачем? Всё – тлен! Всё – суета!  Жизнь без любви вообще пуста, ни  травинки, ни куста,
Только пожухлая трава! Для живого существа иная судьба нужна,  и потому, судя по всему,
У него кровоточит десна, в душе была весна, а теперь она восвояси ушла, бог весть куда!
 Теперь слагаю ему оды я, что ни строчка, то запятая или точка,  но через строчку признание,
Иной раз на том пути теряется сознание, мысли интимны, такие наивные и позитивные,
Что иной раз даже теряюсь я, в сознании теряется проторённая стезя,
И беспризорником выгляжу я! Никому не нужна судьба одинокого мужика!
Душа томлением скована, она хочет жить расковано, но древние обычаи ей свободы не дают,
Но не меняется суть  мыслей, идей и пагубных дум! С них мне многое причитается,
Но мне ни хрена не дают, только от меня чего-то ждут, везде одна и та же трепотня,
Меркнет сияние дня, даже белизна не видна из открытого настежь окна!
Ну, кому такая проза жизни нужна? На переднем плане бытия только синь и бирюза,
Хоть завязывай самому себя глаза, чтобы проторённая праотцами стезя невзначай завила мужика
В иные благодатные края, где не жизнь, а халва! Иной раз не знаю, что делаю я,
Что-то обследую вокруг себя, внезапно на грудь белую натыкается правая рука,
Она слегка сжимает женскую грудь, а потом всё ниже и ниже продолжает свой бесконечный путь,
Раскрываю глаза и зрю за злополучную межу, предавшись куражу глубоко и часто дышу,
Сразу не пойму, что и к чему, но не сразу жму на тормоза, беда не приходит одна,
О себе иногда напоминают прожитые в сутолоке бытия дни и года, прикинуть мозгами некогда,
Что и к чему? Судя по всему, здесь в каждом звуке, в каждом стоне и каждом стуке,
Как в замкнутом эзотерическом круге, что-то для плоти, что-то для науки,
А для себя мне не остаётся ни ***! Скука одна, над головой бесконечная бездна,
Перед глазами равнина, голову покрыли седины, и меж ними яркая плешь,
Цвета беж, в груди огромная брешь, через неё туда влетает целый кортеж
Из злополучных признаний и снов, мужик ли я, в конце концов, или нет?
У кого из нас таких ярких видений нет? Их животрепещущий свет нам дарят животворящий свет,
И превращают явный бред, зовущий на помощь грех, в таинственную вещь, к которой доступ есть,
Но не для всех! В голове мятеж, там взрывоопасная смесь царской водки и креплёного вина,
Жизнь одна – другой не будет никогда, пусть людская молва
Сводит обнаглевшего от страсти мужика до абсолютного нуля,
Ему плевать на всё, ему бы добраться до глубины сибирских руд,
Обласкав женскую грудь, постигнуть истину и суть ворованной любви
И построить собственный храм «На крови», живу и надеюсь, что Иисус
Не врежет кулаком в челюсть, а грешный искус исчезнет через десть минут!
Что же я делаю? Ослепили разум груди белые, как абрикосы скороспелые,
Они на виду торчат, и тайно к себе манят, уставший от жизненных преград суетный взгляд на всё,
Что было и что ещё не прошло и не кануло на самое дно! Жить грешно – не запретишь,
Без греха жизнь теряет высокий смысл, однажды опущенные книзу веки заберут всё,
Что дано простому человеку навсегда, и после меня останется только глина, песок и труха,
Их смоет в океан любви талая вода! Так было и будет всегда, слова кончаются,
Когда люди в кровати встречаются и там страстной любовью до утра занимаются,
Нет тем мыслям ни края, ни конца, на всё воля Творца,
Ему одному принадлежат наши души и сердца!
Не послать ли мне гонца за бутылочкой винца?
В противном случае – мне хана, стрела сомнения сердце пронзит,
И ты будешь всеми надолго забыт! В каком ухе звенит! В правом или в левом?
Быть может, заняться настоящим делом и взяться за ум, освободив его от тягостных дум?
Слёзы рукавом халата вытираю, кричу и стенаю, но не верещу,
Что наказания или признания толпы слишком долго жду,
Без этого жить не могу! Без внешнего подогрева и ухода налево.
Грешное чрево срывает яблоко раздора с древа утех, первой грешницей была Ева,
Я же один из тех, кто вершит наспех свою судьбу, сметая на ходу атмосферу всю,
Которая на моём примере перед чужими глазами закрывала на окнах портьеры,
Дабы от наказания рока и судьбы куда-то уйти, но что впереди? Об этом узнаем опосля,
Когда белым пухом покроется грешная земля, и она останется одна без своего поводыря!
Хотелось бы без крика и хруста привести в порядок сокровенные чувства, их не много и не густо,
Грустно на душу, свет брезжит в темноту, а жизнь проста, как и моя сокровенная мечта,
Её манит к себе пустота, и отвергает высота, споры идёт с любовью о сути бытия,
Там без греха зарастает густыми зарослями из степного ковыля проторённая стезя!
Песня соловья уже не будет слышна из открытого настежь окна, меняются времена,
Прежними остаются нравы, грех от лукавого, а от бога – грешное естество,
Ну, что можно взять с него, если оно от наглости насквозь прогнило?

г. Ржищев
25 февраля 2021г.
6:11