Памятник

Ему было всё равно. Но было удивительно.
Хотя… пусть делают, что хотят. Он уже сделал то, что должен был сделать.

Несколько лет назад его подняли большим краном, зацепив удавку, и перевезли в какой-то парк.
Он уже даже привык стоять здесь.
Но сейчас из разговоров прохожих он узнал, что его хотят вернуть на место.

Ему было все равно.
Он уже не был железным.
Он был бронзовым.

Удивляло другое - как быстро они всё забыли.
Его обвиняли во всех преступлениях. В зверских расправах. В убийствах в подвалах ЧК более восьми тысяч человек меньше чем за два года.

Это было так.

Для него это был самый тяжелый момент.
Не было так тяжело в варшавской ратуше, в камере, рассчитанной всего на 10 человек, где сидело по 60 человек и больше.
Где люди спали попеременно. Ложились по очереди.
В ратуше не было подходящего двора, и заключенных месяцами не выводили на прогулки. Они вынуждены были дышать гнилым воздухом.

Не было так тяжело, когда таскал на прогулки на собственных плечах товарища, который не мог ходить.
Ни во время проведения экзекуции ударами березовых палок.
Ни во время лишения пищи, которое проводилось три раза на протяжении пятнадцати дней. И лишь после того, как стало ясно, что все попытки склонить его к чистосердечному покаянию не увенчаются успехом, экзекутор вернулся в Варшаву. А он сам заболел чахоткой в острой форме с обильным горловым кровотечением.

Да, это было страшно.
Тогда в 18-19-х годах 20 века. Безвластие и революция породили хаос.
По улице ходили банды грабителей и пьяных солдат и матросов.
Толпы беспризорников, которыми ему приходилось заниматься лично.

Страна погибала.

Но было странно, что сейчас обвиняли именно его.
Они слишком быстро всё забыли.
Забыли, что он и его товарищи не захватывали власть. Она просто валялась на полу. Повсюду был хаос. Шла война. И кончилось бы это тем, что страна исчезла бы.

Забыли, что был белый террор, не сопоставимый с тем, что пришлось делать ему.
Что Краснов, беря очередной город, вешал и расстреливал по десять тысяч человек за один день. Это больше чем ЧК за два года в Петрограде.

Что на севере России 38 тысяч человек попали в архангельскую тюрьму по обвинению в большевистской деятельности. Около 8 тысяч арестантов расстреляли, ещё более тысячи скончались в стенах тюрьмы.

Что в том же 1918 году около 30 тысяч человек стали жертвами «белого террора» на территориях, находившихся под контролем генерала П.Н. Краснова.
А комендант Макеевского района писал 10 ноября 1918 года: «Рабочих арестовывать запрещаю, а приказываю расстреливать или вешать; Приказываю всех арестованных рабочих повесить на главной улице и не снимать три дня».

А Раков писал: «Омск просто замер от ужаса… Убитых... было бесконечное множество, во всяком случае, не меньше 2500 человек. Целые возы трупов провозили по городу, как возят зимой бараньи и свиные туши…»

А ещё белые впустили в страну оккупантов. И те тоже вешали, расстреливали и снова вешали. Повсюду и без конца.

Именно поэтому народ поддержал его и его товарищей. Они не просили помощи ни у кого. А остались с народом в одиночку воевать за свою страну. И спасать ее от чужаков и безумия.

Но, сейчас, они, почему-то, это забыли.

Они поставили много новых памятников.
Он не знал кому.
Наверное, это были их кумиры. Наверное, они их тоже спасли.

Удивительно было, что они так быстро всё забыли.
Что опять не смогли разобраться.
Беспокоило то, что всё могло повториться.
И найдется ли у них человек, который опять будет спасать их от самих себя. И пойти на эти страшные вещи.

Впрочем, всё равно.
Все равно - где стоять.
Пусть делают, что хотят.
Он уже сделал то, что должен был сделать.

И встретился с Богом.

И ответил за всё.

А им ещё предстояло.

01.03.2021