Балша - часть первая - Тайга

   Сильно хотелось спать. Голова склонялась на грудь, слабели руки и пальцы еле удерживали рукоять топора.  Балша  вглядывался в темень  леса. Там, за кострами то и дело вспыхивали огоньки, похожие на светящиеся искры от пылающего хвороста.  Он отчётливо понимал  значение этого  свечения волчьих глаз. Это смерть оценивающе, всматривалась в него, вонзая в его жизнь холодный взгляд  дикого мира, где он, человек - чужой! Совсем чужой! Огоньки то и дело вспыхивали то слева, то справа. Иногда, из угнетающей темени  до него доносилось урчание, переходящее в  собачий визг, от которого вздрагивала душа и  шевелились волосы под меховой шапкой.
   - Не спать, не спать! – говорил  Балша себе под нос, чтоб не уснуть, еле ворочая тяжёлыми, потрескавшимися  губами.  Вторые сутки  блуждания по заснеженной тайге, вымотали  тело и опустошили душу. Думать уже не было сил, только чёрная обречённость  в сознании и великое желание спать! Он оглядывал, слезящимися  глазами, угасающие костры вокруг него,  играющие роль непреодолимого препятствия для голодной  серой стаи, терпеливо снующей вокруг в ожидании «пиршества». Где сейчас Добран и Волох, его верные спутники в таёжной пасти, он мог только домысливать. Топор опять выскользнул из слабеющих  рук, чиркнув больно остриём о колено.  Балша медленно наклонился и поднял своё единственное оружие.
   - Зря, зря не влез на дерево! – скрипел досадливо чей-то голос в голове,- А влез бы, тогда и вовсе верная смерть, замёрз бы! – парировал кто-то другой, в мутном сознании,  уставшего человека!  Эти, - Балша посмотрел в сторону, на тёмную тень, мелькнувшую у ближнего кедра, - Не ушли бы! Они у себя дома! Чего попёрся средь зимы, чего не послушал жены своей?! Медвежатины захотелось?! Вот теперь «насытишься» сполна!
 Любава! Как часто она любила говорить об обманчивости мира. Всего мира.
    - Не забывай Балша,  весь этот мир – хамелеон!  Он мастерски меняет свой цвет, чтоб обмануть и жертву и врага! Мир, это заяц, убегающий от лисы или волка, который делает круг и резко отпрыгивает в сторону, чтоб обмануть свою гибель и пустить её по ложному и бесконечному следу в виде кольца! Мир, это ядовитый гриб приобретший внешность – полезного и  съедобного?!  Это  богомол, изобразивший из себя безобидный отросток древесной ветки, в ожидании глупой мухи, чтоб её смертью, отсрочить свою! Мир, это  вор, который улыбается тебе в глаза,  добродушно и учтиво опустошая твои карманы! Это - ты сам, когда варишь капканы в  древесной коре, чтоб отбить свой - человеческий запах  от орудия смерти для лесного зверя! Весь мир, это сплошной азиатский рынок, на котором – обмануть, это достоинство, а не - недостаток! Все обманывают всех, что в мире людей, что в мире животных, что в мире растений!
   Почему именно эти слова Любавы, томили  уставший ум, заблудившегося  и обессилевшего Балши,  понимать не моглось и не хотелось! В эти минуты было ясно только одно,  сегодня – он, жертва чудовищного обмана!  Сегодня – он, в чьих-то смертных сетях! Сейчас - он – «муха» в когтях голодного и жестокого  мира! А ведь всего лишь два дня назад, он с лёгкостью вершителя и правителя мира, приговорил, неизвестного ему медведя, спящего в далёкой берлоге и ничего не подозревающего, к смерти! Всего два дня назад именно – он  решал, жить или умереть таёжному владыке! Как велик, огромен и злобен этот мир и сколь мал и беззащитен он, стоявший сейчас в окружении костров и тех, кто оказался сильнее и выше рангом в царстве дикой природы! Сегодня уже не он решает, кому умереть, а кому жить дальше!  От такого осознания ситуации хотелось сжаться в комочек, раствориться, уснуть, чтоб проснувшись, облегчённо вздохнуть в светлом понимании -  это был сон!  Балша разложил оставшийся хворост по кругу костров и стал смотреть, как оживляется огонь, - последний огонь…   Осознание своего положения вдавливало всю его суть в чёрную бездну отчаяния и безысходности!  Хотелось кричать, звать на помощь,  но отчаяние больше настораживало и пугало, отталкивая и втаптывая, кричащую  жалость к себе!  Вспоминалось тепло родного дома. В привычных и крепких стенах  которого,  было легко и безопасно. Сытно и вольготно! Из этих воспоминаний на него смотрели глаза Любавы. Грустные, голуба - зелёные! И на какой-то миг становилось  легче, и слеза опять катилась по небритой щеке, замерзая на пшеничных усах. Он  не заметил, как  топор выпал из рук, как  незаметно  подкосились ноги, и как он медленно оседал на, собранные ещё засветло, поросшие бирюзовыми наростами, сосновые лапы.  Тепло окутывало  тело,  - Спать, спать, спать, - шептал ветер с заснеженных вершин высоких деревьев… Память. Что это и для чего она человеку?! Тысячи, миллионы сюжетов, имён, названий предметов, знаков и цветов, чувства страха и блаженства,  слов и фраз, сказанных кем-то давно и недавно,  держит она в себе на протяжении всей жизни своего обладателя!  Много интересного можно обнаружить в её многоуровневых и запутанных лабиринтах. Порой - неожиданно  светлого,  как  и - страшно  грязного. Но есть в этой памяти и то, что человек не при каких обстоятельствах не выносит  на люди, до конца дней своих. Не хочет показывать и самому себе, сознавая всю несокрушимость отвратности т брезгливости от - содеянного, или увиденного им. И только в минуты необратимости смерти, когда сознание кричит и просит, он  неожиданно для самого себя и для самых близких, вдруг откроет свои глубочайшие подвалы тайн, чтоб облегчить  тяжесть ухода в «мир иной». Только старость, не всегда, но всё же - властна над памятью, разрушая её обветшалые подвалы, предавая вечному забвению их содержимое. Балша был в возрасте наивысшего всплеска  жизнедеятельности и продуктивности. Тридцать шесть лет! С насыщенной памятью и с огромным желанием и возможностью, пополнять её бездонные хранилища…
   Жуткий, выворачивающий человеческое сознание - вой, привёл Балшу в чувство настороженности и страха. Он выпрямился, чувствуя, как топор вздрагивал в его руке. Костры догорали. Отчётливые тёмные тени смерти, стояли уже ближе, чем некоторое время назад.  Всё так же вспыхивали огни её глаз. И вдруг в сознание Балши, грозовым раскатом ворвался  сюжет,  который вверг его в ещё больший страх! Лет пять назад это было. Всё так же раздолье души, тайга, охота! Выходя из Сокольей балки, он увидел под старой корягой волчицу, которая жалась к земле, глядя прямо в глаза – не званному  человеку.  Балша не раздумывая, в каком-то остервенелом азарте, вскинул ружьё и выстрелил в неё! Волчицу жаканом отбросило в сторону, и на том месте, где она только что жалась к земле, лежали четыре щенка. Сердце охнуло у Балши.  Видать ещё были у охотника, чувства человеческой жалости к живому. Подошёл к волчатам, молча посмотрел на каждого и так же молча ушёл, пытаясь быстрее забыть, -  содеянное им, и увиденное. «Может это – они?!  Эти, маленькие щенки матёрой, пришли мстить»?! – пробежала обжигающая и вгоняющая в страх - мысль, в голове у Балши! - «Нет, такого не может быть, они же не люди, чтоб помнить так же зло»?! – оспаривал кто-то второй, успокаивая встревоженную до крайности душу человека. Но, пробудившийся кто-то внутри, стал буквально вырывать из тайных подвалов памяти всё новые и новые сюжеты из прошлого. Балша цепенел, не успевая отслеживать эту - злую, пахнущую стыдом и грязью, череду выстрелов из памяти. Пред глазами нарисовалась корзинка с рассыпанными грибами, а рядом он, да, именно - он, срывает одежды с, кричащей и плачущей Весняны, и жестоко насилует её. Озверевший, наглый, пьяный! А вот он видит, как на середине реки кричит и взывает о помощи брат Богуслава, -  Шойша! Он тонет, а Балша в испуге стоит и не может шевельнуться от страха! Никто об этом никогда не узнает, но – он-то знает?! Он это помнил всю жизнь?! А вот  нарисовалось в сознании и лицо старика Неклюда,  который грозит ему пальцем и говорит в страшной ухмылке, - « Я Балша - всё видел! Я видел и то, что ты потом сделал с Веснянкой, когда вдоволь натешился её телом! И видел я, с каким остервенением ты меня душил, когда понял, что я - видел!»
   Балша от этого видения, вскрикнул, словно старик наяву предстал перед ним! Но внутренний голос разума, вдруг громко закричал ему прямо в лицо, - «Смерть! Смерть тебе лютая за всё Балша!» Балша с выпученными от страха глазами, осмотрелся, словно выискивал рядом старика.  Волки крутились уже так близко, что, вот – вот, и набросятся на него. Он представил, как они врезаются в его тело клыками, рвут его шубу, кровь заливает снег! И это уже не минуемо, это уже скоро! Балша не понимая, что он делает, упал на колени, обливая горячими слезами, замёрзшее лицо,  и громко, хрипло завыл! Так протяжно и так горько и жалобно, что ему самому стало ещё страшней! Он вытягивал шею к небу, словно боялся, что  оно его не услышит!
   Только когда голос совсем осип, и уже  все силы покинули Балшу, он заметил - светает. Вокруг остывших головешек от костров, никого не было. За лесом просматривалось замёрзшее озеро. Он узнал это озеро, ведь сразу за ним -  была его охотничья сторожка! От бессилья он повалился на, утоптанный,  и почерневший за  ночь, снег. Он уже не видел людей, подходивших со стороны озера, с удивлением оглядывавших его, и почерневшее поле битвы за жизнь…               
                (продолжение следует)