Ата - дочь Зевса - Обратная сторона памяти

       
  - Как скучно жить «без счастья» на этой прекрасной земле, -  воскликнул Валентин, поднимая над столом гранёный стакан с водкой, поглядывая при этом с ухмылкой,  на Наташку Погодину,  бывшую - одноклассницу,  - Несчастье, это мощный инструмент, который предлагает человеку переосмыслить свои отношения с миром, но далеко не каждый индивидуум способен осознать и принять этот шанс! В этом мире с миллионами способов, уснуть в обнимку с удачей и не удержать её в своей постели,  надо умудриться!  Это конечно же можно сделать, но только в том случае, если иметь пустую голову на плечах, и путеводную звезду богини «Ату» над дорогой судьбы! Счастье, это такое состояние воодушевления и гармонии, когда испытываешь удовольствие и радость от всего, что происходит с тобой в твоей жизни. Кто-то счастлив от количества денег, кто-то счастлив от первых шагов своего ребёнка, а кому-то достаточно выглянуть в окно и увидеть свет.
  - Ату? – округлила глаза Лариса Павловна, жена Степана Никифоровича. –  Кто такая, что за птичка, почему не знаю?
   -  Ата, это  богиня помрачения ума,  « Дочь  Зевса", на которую, оправдываясь, за совершённую глупость, ссылался Агамемнон в "Илиаде" -  "Ата, чтимая дочь Зевса», - стал вдохновенно объяснять Валентин, -   У этой «особы» были нежнейшие ноги, она не ходила ими по земле, она по людским головам ступала,  затемняя их умы. Как видно эта "попрыгунья" до сих пор прогуливается по головам некоторых, от чего им видятся сладкие сны и навиваются бредовые мечтания, - и Валентин с ехидной усмешкой опять посмотрел на бывшую одноклассницу, Наталью.
  - Какая интересная и своеобразная дамочка! Вот бы мне так топать по мужицким мозгам, – «пропела» Лариса Павловна, расплываясь в довольной улыбке.
  - За удачу! – вскрикнула Светлана Бирюкова, выстрелив  шампанским.
  - Ура-а-а! – подхватили все собравшиеся за столом.
  - Тридцать лет, как много для человека и как мало для человечества, - заговорил Степан Никифорович,  демонстративно поправляя на своей пухлой руке часы - Rolex , - Тридцать лет, как прозвенел последний звонок в нашей родной школе, и тогда же ударил колокол судьбы, возвещая начало взрослой самостоятельности в будущих шагах и решениях. Я сразу не осознал тогда, что надо мной уже нет никакого «управления», кроме военкомата и родителей, которые согласно инерции, пытались продолжать воспитывать меня.  А воспитывать меня уже было поздно! От военкомата я ловко избавился, зная непомерную жадность, седого майора Пряхина! А «Ворота»,  в огромный и многолюдный мир, уже открывались передо мной, они звали меня музыкой в ресторанах,  короткими юбками девчонок, тысячами возможностей «заломить» большую деньгу,  и я отчётливо слышал этот зов, – «Иди, бери, хватай всё, что тебе по плечу»! И я шёл, нет, я бежал, я набирал разгон, расправляя на ходу свои молодые крылья! С того момента прошло тридцать лет! Я сегодня уже  - «БОСС»! «Босс» всего, что создал и употребил в своё благо, и нет нынче для меня вершин, которые я не смог бы бросить к своим ногам! Эти «вершины» ещё долго будут подпирать моё счастье, мой дом, моих детей, моих внуков и правнуков! За великое счастье быть на гребне цивилизации, а не пищать в тёмной и грязной норке, в компании,  серых и нищих мышей!
  - Ура-а-а, - вновь закричали все, звеня бокалами, стаканами и рюмками.
  - Степан Никифорович, - выкрикнул Женька Харин, вскинув высоко бокал с шампанским, - Я ещё в школе знал, что ты «далеко пойдёшь», когда  в девятом классе, ты подложил в стол «трудовика», две бутылки водки, нагло объявив при этом во всеуслышание, - «Завтра в школе я объявляю выходной»! Никто поначалу не понял твоей шутки, хотя все хорошо знали Гавриловича и его преданную любовь к «бухлу»! На следующий день уроков труда не было, ибо «Гарилыч» ушёл в запойную «нирвану», а ты ходил весь день, сияя, как начищенные до неприличия - яйца кота!
Все прыснули смехом. Громче всех «гоготал» Валентин, поглядывая на Наталью Погодину, которая смеялась так, что слёзы выступили у неё на глазах, хотя именно её и подразумевал Степан Никифорович, в своей речи, упомянув про «мышей». Её смех немало удивил, и даже слегка возмутил Валентина, но сославшись на слабоумие «мышей», он успокоился.
  - Когда-то мы все стояли у порога взрослости, равными и молодыми, -  вдруг заговорил Юрка Горохов, будучи самым скромным и тихим в школе, - Молодость,  это не только прекрасные периоды в жизни каждого человека, но еще и особое состояние души. Это время дерзаний, поисков, открытий и реализации самых смелых планов. Это время, когда человек полон амбиций, когда любая цель кажется осуществимой и любая задача по плечу. Молодость, одно из самых драгоценных и самых трудных этапов жизни каждого. Молодость, это когда ты не понимаешь, что - такого времени больше не будет! Молодость, это когда счастье кажется совсем рядом, сделай только несколько шагов и оно встретит тебя, и скажет - Здравствуй, я так долго тебя ждала!  Счастье в моем понимании - это гармоничное уживание внутреннего мира человека с внешним, когда хочется любит жизнь, когда хочется творить и стремится к красоте во всем.
  - Ну ты «Юран» - выдал! – воскликнул Степан, раскинув руки, от восхищения, - А в школе ты был - сама скромность, тише тебя была только швабра, торчащая из ведра, тёти Лизы – уборщицы, когда её не было на работе.
Все опять взорвались смехом.
Валентин вдруг закричал, - Дайте мне слово, дайте слово!
Степан Никифорович, махнул головой в знак одобрения и все вокруг, как по команде, умолкли.
  - Цель в жизни человека, это в первую очередь -  основной смысл его явления на свет. Своей глобальностью она отличается от других задач, которые возникают перед человеком на протяжении всего его пребывания на Земле. С биологической точки зрения жизнь, это - активная форма существования материи, которая превосходит уровень химических реакций и физических процессов.
  - Круто ты «завернул» Валька! - выкрикнула Юлька Куркина, сияя от радости, всем своим существом, вечно хмельной и смешливой натуры, - Давай ещё! Жги - жги- жги!
  - Успех, это достижение поставленной цели, удачное выполнение задачи, - продолжал торжественно  Валентин, "глядя на себя со стороны", - Любое достижение цели, при котором человек испытывает удовлетворение, может смело считаться успехом, приближающим тебя к истинному счастью!
  - А если цель – обмануть, ограбить, оболгать, или убить человека, это тоже успех?! – вдруг громко бросила - Наталья.
Все разом умолкли, ни столько от вопроса, сколько от неожиданности того, что – серая и молчаливая «мышь» может разговаривать?!
  - Ты сейчас к кому обратилась? – тихо, но ехидно, спросил Валентин, надеясь здесь же, своим таранным интеллектом, загнать эту серую выскочку, обратно в «норку».
  - А хоть и к тебе! Твой младший сынок Виктор, вылитый - Степан Никифорович, это – чья-то цель, или - чей-то успех?!
Наталья встала и молча пошла к выходу. Пока она шла к двери, пока скрипели половицы под её ногами, пока она перешагивала через порог этой двери, пока дверь закрывалась за ней, пока по коридору слышались её шаги, уходящие в тишину, прошло "тысячелетие", в течении которого за «праздничным столом» царила «гробовая» тишина. Валентин и сам догадывался о том, о чём его во всеуслышание спросила Наталья, но «поднять» этот вопрос он не мог, слишком уж много он был должен своему «боссу»! И дом, и машина и дачный участок, и должность, на которой он состоял уже семь лет, всё было - в «ДОЛГ»! Пока он искал в своём «таранном интеллекте», выход из сложившейся ситуации, к нему на помощь неожиданно пришла  сама - Лариса Павловна, жена Степана Никифоровича.
  - Господа, да что вы слушаете эту неудачницу, эта нищая «мышь» от зависти черти - чего наплетёт, только успевай уши стряхивать.  Давайте продолжим наше торжество, наш юбилей окончания школы! Неужели мы сюда собрались для чего-то иного?! Праздник, это своеобразный рубеж нашей жизни, на него мы ориентировались, мы его ждали, к нему мы все готовились. В этот день мы собрались вместе, чтоб стряхнуть груз повседневных забот, отдохнуть, набраться энергии, оглянуться назад и помечтать о будущем. И если какая-то «серая мышь», решила, что… 
Лариса Павловна говорила и говорила без остановки, но вокруг неё всё сильнее и сильнее сжималось кольцо -  «гробовой» тишины, по которой тихо, не слышно,  шагала своими нежными ножками – Ата, дочь Зевса!  Каждый думал о своём, о том, что глубоко залегло с годами, именно в его собственном тёмном подвале памяти, содержимое которого не подлежит разглашению, это особая ниша, с суровым грифом – «Особо секретно, строго для личного пользования»! И это – «особо секретное», вдруг взбунтовалось и попыталось закричать, вцепившись в горло каждого, застучав в грудь изнутри.  Там, в этих ненавистных, самим хозяином, подвалах «особого назначения», никогда не слышны крики и стоны совести, когда её насилуют в одиночку, в бессонные и мучительные ночи, жестоко зажав ей рот правды!
  - Мы - живём, поём и шутим,  дышим и радуемся, любим и наслаждаемся этим, - не умолкала Лариса Павловна, -  Праздник, это солнце, праздник это сама жизнь! Праздник, это песня, где поётся о раздолье и просторе души.  Мир прекрасен, мир огромен, мир радостен и благодатен…
Валентин растерянно обводил взглядом всех, кто минуту назад, смеялся и радовался, шутил и выкрикивал тосты, кто с беззаботным и счастливым лицом, встречал взгляды «товарищей» по удаче – «парить на гребне цивилизации»! Он понимал, что – вопрос Натальи, сыграл роковую роль «Последней капли». Последняя капля, переполнившая чашу терпения - это последнее и незначительное воздействие в длинном ряду  аналогичных. Валентин вдруг вспомнил городской автобус из прошлого, в котором ему приходилось часто ездить, восемь лет назад, в поисках какой-нибудь работы, а точнее – куска хлеба.  Тогда между пустых магазинов и многочисленных стихийных базаров, бродили люди, с безысходностью и печалью в растерянных глазах. Собираясь на «поиск добычи», он наскоро смастерил себе бутерброд с просроченной колбасой, запив его прокисшим молоком. Сев в автобус, он слушал некоего, выпившего балагура, который весело рассказывал о своих похождениях в молодости, от которых все пассажиры, чуть не падали, смеясь до слёз. Валентин тоже смеялся, не обращая внимания на сильную резь в животе. Но в какой-то момент, к его горлу «подкатило» и он не успел добежать до закрытой двери автобуса. И вот здесь-то и началось всё, чего он никогда не ожидал. Столько «грязи» и пошлости в свой адрес, он больше никогда и нигде не слышал! Те люди, тоже смеялись и веселились до определённого момента, но тогда сама атмосфера в стране, предвещала взрыв эмоций, в любую секунду, «при любой погоде»! Что изменилось?! Он дотошно искал и искал ответ. Он видел, как на лица собравшихся юбиляров, упала вуаль внутреннего «апокалипсиса»! Валентин понимал, что сейчас у всех разгорелась борьба,  между определёнными частями своего я. Внутренний конфликт,  порождённый борьбой оппозиционных частей души, между одной и другой точкой зрения, в прямой зависимости от того - кто как поступил в определённой ситуации! Зашевелились «скелеты» во всех  шкафах сразу. Но Валентин сознавал, в каком положении он сейчас находится, по сравнению с присутствующими, на которых ещё не указал «перст громогласного обличителя".
  - Ничего страшного Юра, - обратился он к, рядом сидящему приятелю-сослуживцу, - Я это оскорбление переживу, как пережил и ты, обвинённый когда-то в предательстве своей матери, за возможность работать на должности «зама»?! Ты тогда держался молодцом! Я помню.
У Юрия побледнело лицо, и дёрнулась щека, - Ты много ли знаешь про то, о чём сейчас болтаешь?!
  - Зато я знаю, - встряла в назревающий конфликт, Юлька Куркина, - Ты отправил свою старую мать в «психушку», чтоб на территории её дома, построили частную  гостиницу, - выпалила Юлька, и сама испугалась того, что «ляпнула».
  - Слышь - ты, «Святая Магдалина», помолчала бы?! – прозвучал отчётливый баритон  Анны Зуйко, в сторону, растерявшейся Юльки.
Юрий, дрожащей рукой налил себе стакан водки, - Несёте, не зная что, - пробубнил он, и опрокинул полный стакан, так легко, словно это была родниковая вода.
  - Вы чего, «сбрендили» спьяну?! – возмутилась  Лариса Павловна, взглянув на мужа, в ожидании  поддержки, в усмирении нарождающегося конфликта, -  Человек, это  существо способное делать выбор на основе анализа ситуации.  Хотя, глядя на вас, мне иногда кажется, что человек, обладая всеми ступенями психического - чувственного порыва, инстинктом и ассоциативной памятью, человеком становится не всегда!
Степан Никифорович молча наблюдал, как - самые «сообразительные»,  скоропостижно засобирались, предчувствуя, что «огонь раздора», сжигающий все преграды на пути в секретные  подвалы памяти, перекинется и на них!
  - Ты Лариса успокойся, не нервничай, пусть люди выскажутся, - тихо, но с нотой сурового хозяина, произнёс Степан Никифорович, - Чепухе тоже иногда надобен выход.
  - А чепухой Вы что называете? – сдвинул брови, изрядно захмелевший Юрий,  наливая очередной стакан водки, - Вы действительно считаете мой поступок чепухой?!
  - С тобой Юра, мы потом на работе поговорим, - недвусмысленно  произнёс Степан Никифорович, оглядывая всех, кто ещё копошился у вешалки, - Я не считаю заявление этой «мышки» - Натальи, серьёзным, тем более её тория по поводу сына Валентина. 
 Все, с нескрываемой опаской, посмотрели на шефа, на его округлившиеся и покрасневшие глаза, напоминающие взгляд быка на беспечного Матадора с красной тряпкой на плечах..
Те, кто, по каким-то причинам, задержался за столом, дружно вскакивали и спешили на выход, это был не просто уход  юбиляров с торжества «дружбы и совместного счастья», это напоминало стремительное бегство "злостных преступников",  из «зала – суда». По скорости их «само-эвакуации», можно было без труда определить, состояние их багажа «памяти" у каждого «подследственного», и сколь велико количество  скелетов утрамбовано в их личных "шкафах", с суровым шифром, - "Особо секретно, строго для личного пользования"!
   - Человек всегда будет ломать голову о своём предназначении на земле, - кричала вослед убегающим Лариса Павловна, - Благодаря интеллекту человек отделился от животного мира и стал качественно новым…Человеку необходимо заботиться о своей душе, следить за своими чувствами и контролировать свои инстинкты, воспитывать в себе нравственность и любовь к ближнему...
Она говорила и говорила, не обращая внимания на то, как сквозь топот многочисленных каблуков, сквозь злобное ворчание "Счастливых", и противный скрип дверей, раздавался издевательский смех Ату - дочери Зевса.