пепел крестьянской души

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Лето пролетело незаметно и наступила пора уборки урожая, который обещал
быть обильным. Благодатное черноземье здешних мест, своевременные
дожди и с любовью исполненный крестьянский труд являлись надёжным гарантом
таких ожиданий. И вновь всё деревенское население пришло в движение.
Не было более важной задачи в жизни людей, чем собрать в срок и без
потерь всё то, что вырастили. Все члены семей, способные держать в руках нехитрые
орудия производства, от темна до темна, безропотно выполняли долг
хлебороба. Втянувшись в неимоверно тяжёлый труд, не обращая внимания на
рваные мозоли на ладонях и на ноющую боль в спине, ногах и мышцах, мужчины
обмолачивали снопы, затаривали огромные мешки семенным и пищевым
зерном, грузили их на телеги и увозили домой на хранение. А часть необмолоченных
снопов укладывалась в огромные скирды и ждала своего часа.

Глава семьи Губиных радовался обильному урожаю как никогда раньше.
«Очень даже кстати сын вернулся домой! У него силищи - непочатый край, да и
я ещё не совсем пропащий! Даст Бог, справимся со всеми осенними заботами
и задел хороший обеспечим на следующий год. Сказывают, ноне вновь Готопутовская
ярмарка заработает. Может, удастся пару хороших жеребят приобрести
да сбрую поменять», - делился он с женой своими сокровенными мыслями.
«Ты только Василия не загони. Хоть и не обижен он силушкой, но молод ещё», -
предостерегла Евдокия Матвеевна мужа. «Всё за любимчика своего беспокоишься.
Не переживай. Он уже не мальчик. Двадцать второй год идёт. Мы с тобой
в эти годы уже семьёй жили», - отмахнулся Иван Васильевич. И немного
помолчав, добавил: «Разберёмся с делами, начнём думать о свадьбе. У Авериных
Варвара в самый сок вошла. Не перезрела бы девка». «Куда торопиться со
свадьбой-то? Пусть Василий ещё погуляет. Варвара-то его на два года моложе», -
возразила мужу Евдокия Матвеевна. «Нече лишнее перегуливать. Хоть парень



он у нас видный, а Аверины могут и другого жениха дочери подыскать. Невеста
она завидная и приданое за ней немалое», - стоял на своём Иван Васильевич.
Но Евдокия Матвеевна разговор на эту тему продолжать не стала, так как
материнским сердцем чувствовала, что не лежит душа у её любимого сыночка
к Варваре, а насильно делать его несчастливым она не хотела. «Пусть ещё походит
в женихах. Может сам решит, на ком ему жениться и с кем семью заводить
», - подумала Евдокия Матвеевна и занялась своими делами. Не знала она
ещё тогда и не догадывалась даже, что уже скоро для её сына, их семьи и всего
сибирского народа наступят страшные испытания и лишения.

Началось всё со слухов об уничтожении в Сибири советской власти и утверждении
на её территории порядков великого Российского государства,
которое возглавил царский адмирал Александр Васильевич Колчак. Вначале
этим слухам селяне не очень верили, но после того, как село в спешке покинули
все коммунисты и активисты, они стали уже почти фактом. Окончательно
почувствовали сорокинцы на себе новый порядок в начале декабря, когда
ранним утром в пределы села внезапно ворвался эскадрон казаков и приступил
к насильственной мобилизации на войну с коммунистами мужчин от 18 до
40 лет. Более того, все новобранцы обязаны были обеспечить себя лошадьми,
провиантом на несколько дней и амуницией. Закончив мобилизацию, казаки
кинулись экспроприировать имущество зажиточных крестьян. Забирали
справных коней, охотничьи ружья и не брезговали тёплыми вещами. Практически
каждая семья была вынуждена расстаться с лучшим, что имела.

В числе мобилизованных оказались и бывшие однополчане. Губин Василий,
Аверин Степан и Суздальцев Егор, как и большинство односельчан, были
подавлены новым для себя положением и искали причины, чтобы остаться
рядом с родителями. Но никакие просьбы матерей и предложения внести
за сыновей выкуп на казаков не действовали. А узнав, что Василий и Степан
являются фельдфебелями царской армии, командир эскадрона смачно высморкался
и скривив рот, презрительно произнёс: «Вам сам бог велел стать в
первые ряды бойцов белой гвардии и не жалея живота биться с красной чумой.
В противном случае мы вас прямо здесь, перед всеми гражданами села,
расстреляем как предателей России». Вскипела было кровь в жилах молодых
парней, но разум сильней оказался. Единственно, что им позволил сделать казацкий
офицер, это попрощаться с родителями, и то - с оговоркой: «Если через
час не появитесь в расположении эскадрона, заберём всё имущество у ваших
родных и сожжем избы». Как и предполагал Василий, прощание с родителями



и сёстрами получилось очень тяжёлым и нервным. Сёстры ревели не переставая,
а Евдокия Матвеевна держала его руку и слабым голосом вопрошала:
«За какие такие грехи Бог разгневался на нашу семью и отнимает любимого и
единственного сына? Что мы сделали не так, чтобы такие жертвы ему приносить?
Всю жизнь блюдём божьи законы, и выполняем заповеди Христовы. Боженька,
прошу тебя, сохрани нашего сына! Не дай ему погибнуть на сторонке
чужой! Обещай, что не осиротишь и не обездолишь нас. Пусть будут прокляты
все эти красные и белые дьяволы, которые разрывают на куски судьбы человеческие!
». «Мама, мне пора», - тихо произнёс Василий и поднялся с лавки.
«Побудь ещё минутку со мною рядом», - попросила Евдокия Матвеевна. «Не
могу. Время закончилось. Ты только не убивайся обо мне так сильно. Я обязательно
живым и невредимым вернусь. Весной нам с батей ещё десятину надо
будет готовить под посев. Да и новую пару лошадей объезжать, кроме меня
- некому», - ласковым голосом произнёс сын и улыбнулся. Но его по-детски
наивная улыбка только усилила тревогу Евдокии Матвеевны. В её глазах сверкнули
слёзы, она низко опустила голову. «Ну, всё. Хватит мокроты. Пойдём,
Василий, на улицу, а то там тебя поди уже хватились и скоро посыльного пришлют
», - уверенным голосом вовремя вмешался Иван Васильевич и первым
вышел в сени.

«Может мне Тюничку взять на службу, а Воронко дома оставить?» - спросил
Василий у отца. «Нет, сын, забирай жеребца. Лучше ты на нём будешь сидеть,
а не какой-нибудь чужак. Я видел - один казак, когда наше хозяйство осматривал,
на него глаз положил. Понравился, видно, он ему. Да и как мог не понравиться
наш красавец. В Большом Сорокино-то он один, пожалуй, такой. Так что
береги Воронко. Если даст Бог, то мы от него ещё и потомства дождёмся», - рассудил
Иван Васильевич и добавил: «А в первую очередь свою голову береги.
Особого рвения в бою не проявляй, но и от врага не убегай. Что поделаешь,
раз на роду тебе написано оказаться на войне. Правда, какая это война? Разве
может войной называться братоубийство?».

Попрощавшись с родными, Василий осторожно положил на спину жеребца
два мешка с овсом, накинул на плечи лямки большой холщовой сумки с продуктами,
взял под уздцы Воронко и направился в сторону базарной площади,
которая являлась местом сбора всех мобилизованных.

Назначив пожилого, но не утратившего выправку заправского служаки,
Ефима Сеногноева волостным старостой и наделив его полномочиями представителя
верховной власти, эскадрон казаков и новобранцы после полудня



покинули село и выдвинулись на север. Первую остановку эскадрон сделал
в селе Готопутово. Здесь так же, как и в Большом Сорокино, была проведена
мобилизация молодых мужчин и изъято у зажиточных крестьян имущество в
виде коней, продуктов, одежды и даже драгоценностей. И здесь так же, как и
родном селе Василия, никто не посмел возразить вооружённым до зубов казакам.
Покорство и терпение бородатых сибирских мужиков только способствовало
проявлению наглости и бессердечности со стороны служивых людей и
они вели себя так, как будто эти мужики были перед ними в неоплатном долгу.

На ночёвку эскадрон и мобилизованные прибыли в большое село Викулово,
где уже располагался такой же отряд из казаков, который прошёлся рейдом
по восточной части уезда, от села Абатское. Расквартировав новобранцев
по казённым домам и частным подворьям и приставив к ним охрану, офицеры
и часть рядовых казаков собрались в большой избе старосты села и устроили
походное пиршество. Уже засыпая, Василий услышал их пьяные голоса и слепые
винтовочные выстрелы в воздух. «И чему они так радуются? Неужели и в
самом деле покончено с большевиками и в стране вновь установилась твёрдая
власть монарха? Да, нет. Вряд ли. Если бы это было так, то зачем бы нас забирали
в армию Верховного главнокомандующего Колчака. И почему людям
мирно не живётся?» - вникуда задал вопрос Василий.