Три буквы-2

В последние годы учёбы в мединституте я мечтала о специализации по эндокринологии – уж очень мне хотелось быть знатоком работы органов внутренней секреции. После прохождения интернатуры в эндокринологическом отделении Барановичской районной больницы поняла – а не очень-то я этого и хочу!
 
Каких-либо видимых причин отказа от своей мечты у меня не было. Заведующий отделением, Владимир Иванович Волчек, всегда давал мне лестные характеристики и часто приводил в пример коллегам, качество ведения медицинской документации мною, начинающим доктором.

Впоследствии, работая участковым врачом, иногда встречала в амбулаторных карточках подробные выписные эпикризы (греч. – суждение, решение) из эндокринологии, написанные убористым почерком. Каждый раз, видя свои записи, я сразу же вспоминала «бородатый» медицинский анекдот:

– И какой же дурак назначил Вам такое лечение?

— Так это же Вы, доктор!

Об этих объёмных эпикризах я вспомнила спустя восемь лет, работая председателем врачебно-консультационной комиссии (ВКК) Барановичской городской больницы. В функции ВКК входило, помимо прочего, предварительное определение признаков стойкой утраты трудоспособности пациента.

По правилам, действующим в то время, претендент на установление группы инвалидности, подлежал осмотру врачами всех специальностей. Вот именно тогда, изучая амбулаторные карты «кандидатов в инвалиды», я и поняла, что выражение Антона Павловича Чехова, «Краткость – сестра таланта», не всегда имеет право на жизнь.

Буквально в самом начале работы экспертом, разбирая запись, внесённую в амбулаторную карту пациента врачом-неврологом, я прочитала следующую фразу: «чмн – без патологии».
 
В записи специалиста, обладавшего «каллиграфическим» почерком, буква «м», была разделена на две: «л» и «е».
 
— Странно, – подумала я, – как правило, неврологи начинают описание состояния здоровья пациента, с оценки его сознания. Какая-то, совершенно непонятная, последовательность осмотра: обычно диагностика болезней, связанных с нервной системой, начинается с головы!

 Я отложила амбулаторную карту в сторонку, дождалась прихода на заседание ВКК заведующего неврологическим отделением поликлиники и попросила его «расшифровать» запись.

— Черепно-мозговые нервы – без патологии, – бодро прочитал двусмысленную аббревиатуру руководитель структурного подразделения.

Мысленно улыбнувшись, я не стала слушать дальнейшего декодирования дневника врачебного осмотра.
 
Не радовали подробными записями в амбулаторных картах врачи-хирурги. Они, как правило, писали: «Хир. заболеваний не выявлено». Прочитав подобную отметку-отписку в медицинской документации пациента и выявив патологию в ходе осмотра ВКК, я мысленно сквернословила.
 
В очередной раз, определив у пациента хирургическое заболевание, пригласила на заседание комиссии хирурга, учинившего традиционную лаконичную запись. Совместно осмотрев больного и направив его на дополнительное обследование, я указала врачу на допущенный им «ляп» и, не сдержавшись, прокомментировала его запись:

— Вы бы, коллега, в этом коротком первом слове, заменили бы вторую буковку! Чтобы было понятно, что Вы ограничились локальным осмотром только паховой области!

 Наука подействовала: амбулаторные хирурги начали подробно описывать результаты врачебного осмотра. Хуже обстояли дела со стационарными врачами, работавшими в поликлинике по системе чередования: они относились к «трудностям переходного периода» философски, считая дни до «дембеля» – возвращения в больницу, к операционному столу.
 
Именно в годы работы экспертом, ко мне пришло осознание того, чем отличаются хорошие доктора от других представителей этой профессии (последнее невнятное выражение – следование принципам медицинской этики).
 
«Хир. заболеваний не выявлено», «Неврологический статус – без особенностей», «Терапевтически – здоров», – такие записи многое говорят о квалификации врача. А если подобные пометки дополняются ещё и устными заявлениями: «Моего здесь ничего нет!», всё становится на свои места.

Квалифицированный врач всегда найдёт патологию, возможно, начальные проявления болезни, относящейся к его компетенции; выполнение пациентом своевременных рекомендаций и советов опытного доктора, в большинстве случаев, позволит предотвратить дальнейшее развитие заболевания.

В графике работы заместителя главврача по экспертизе временной нетрудоспособности был предусмотрен, так называемый, профилактический день. Он использовался для посещения промышленных предприятий города с целью ознакомления с условиями труда работников; контроля работы здравпунктов; изучения уровней заболеваемости с временной нетрудоспособностью, производственного травматизма и т.д.

 В один из таких дней, возвратившись с заседания инженерно-врачебной бригады завода автоматических линий, я занялась «бумажными» делами, которых было великое множество. Для решения неотложного экспертного вопроса в кабинет зашла Татьяна Владимировна Стецко, заведующий терапевтическим отделением поликлиники. Приняв решение по интересующему коллегу вопросу, перешли к обсуждению «текущего момента». Нам было о чём поговорить: мы с Татьяной были дружны ещё со времён работы участковыми терапевтами.

Неожиданно дверь распахнулась. В кабинет буквально ворвался невролог М., автор «интересных» записей в амбулаторных карточках и коронной фразы: «Моего здесь ничего нет!»

— Я так больше не могу, Нелли Гавриловна! – с навернувшимися на глаза слезами, произнёс доктор.

— Что случилось, Иван Борисович (имя и отчество – изменены)? – поинтересовалась я.

– Да он, заведующий отделением, послал меня на три буквы! – эмоционально ответил «гонец».

— При каких обстоятельствах это произошло? – вошла я в роль третейского судьи.

— Он проверил амбулаторные карточки с приёма, вызвал меня и перечислил выявленные недостатки в моих записях. Я пытался ему что-нибудь объяснить, а он – послал меня! – тоном обиженного школьника, повторил пятидесятилетний «курьер».

— Жаль, что я – не мужчина, а то давно бы это сделала! Вечно ты «отгребаешься» от больных, как курица лапой! – подумала я о разобиженном коллеге, внутренне соглашаясь с направлением откомандирования доктора, предложенным его руководителем.
 
С большим трудом мне удавалось сохранять серьёзное выражение лица. Собрав последние усилия, задумчиво произнесла:

— А почему Вы, Иван Борисович, решили, что Вас направили именно на эти три буквы – ВКК?

Татьяна Владимировна и Елена Борисовна, секретарь комиссии, присутствовавшие при разговоре, одновременно прыснули со смеху.

Обиженный «начальством» врач, не получивший сатисфакции, поспешно удалился из кабинета.