Хорошо ли жить в коммуналке?!

 

     Жил я всегда - то есть, с рождения, в коммунальной трёхкомнатной квартире, в центре города. Что такое  трёхкомнатная квартира, всем понятно. А что такое коммунальная? Не очень. Это значит, что в каждой  комнате  живут  совершенно чужие  друг другу семьи.  Все  жильцы  встречаются  на  общей  кухне и в очереди в туалетную  комнату.  Да, у нас была действительно  туалетная комната, просторная, с окном на улицу.  В  ней красовался унитаз и только.  Дом этот  был  построен в конце 1890-х  годов. До революции он принадлежал  купцу Белоусову - владельцу хлебопекарни и хлебного  магазина.  На  первом  этаже  дома  помещался магазин и сама пекарня.  Дымоходы, поднимавшиеся снизу и проходившие через два  верхних этажа,   обогревали  их посредством  специальных  тепловых  воздуховодов и отдушин. На втором и третьем  этаже  располагались  большие квартиры  для сдачи в наём. В центральном  подъезде дома, где располагался главный вход для съёмщиков, лестница  была  каменной. На каждом  этаже  по две квартиры, в несколько  комнат, расположенных  анфиладой. В конце анфилады была устроена кухня, со своей отдельной деревянной лестницей и отдельным выходом на улицу. Это, так называемый, чёрный ход.  По нему, очевидно, ходила прислуга, носили дрова, и съестные припасы.  В кухне возвышалась большая русская печь - печь-плита с духовкой и шатром над ней.  В нашу комнату выходила одна её часть, украшенная изразцами, которая составляла  часть стены, с отдушинами.
     После Великой Октябрьской Социалистической Революции  проходы между комнатами анфилады замуровали. В каждой комнате была поселена отдельная семья.  Пекарня на первом этаже  была  преобразована в сухарный цех.  Старые  печи в ней сломаны.  Обогрев комнат второго и  третьего этажей  изменился коренным  образом,  так что жильцы  должны были  отапливать  свои комнаты сами. А  кухню  никто  отапливать не хотел,  все  дрова  экономили. В результате русская  печь  обветшала,  стала пожароопасной.  На плите не готовили, потому что  если кто-нибудь  один её истопит, то попользоваться  ей на дармовщинку  можно всем  жильцам.  А хозяевам дров  при этом  было  завидно.  Готовили на  керосинках и примусах. Они были экономичными, но кухню  не нагревали. Кушали все в своих комнатах. Зимой  в кухне  было холодно. Замерзала вода в водопроводе, а потом и канализация.  Зимой  туалет  переставал  работать. В туалетной комнате стояли помойные  вёдра, у каждой  семьи  своё.  Потом  эти  помойные вёдра  раз в день  выносили на  третий двор, на помойку.  Были и недобросовестные соседи,  которые  подливали  свои помои в чужие  вёдра, чтобы пореже выносить свои.  Выявить нарушителей порядка  было  невозможно.  Поэтому,  помойные вёдра  стали  запирать  в  своих  кухонных  столах на большой  висячий  замок. 
     Сырую  чистую  воду  приносили из  уличных  колонок, хранили  в  вёдрах  на  кухне.  Ночью  она  там  покрывалась льдом.  Замерзало иногда и содержимое  помойных  вёдер, и тогда,  чтобы  иметь  возможность их  вылить  на  помойке,  вёдра  эти  приходилось  разогревать  в  кухне на  примусе.  Можно  себе  представить,  какой  при этом  распространялся аромат.
      Однажды, вдруг, в соседях  проснулось  сознание,  и все  написали  коллективное письмо  Главе  нашего государства СССР - Председателю Президиума Верховного Совета СССР, Клименту Ефремовичу Ворошилову, герою гражданской воины.  Письмо  отвезли в Москву и там  опустили в почтовый ящик, чтобы в Ярославле  его  не перехватили.  Письмо  возымело  действие. Нам  перенесли канализационный  стояк,  провели  заново  водопровод, и устроили  новую  туалетную  комнату. Из старой  туалетной   комнаты  сделали  сарайку  для  дров. Открытие уборной  праздновали всей  квартирой с большим  размахом.  Решили  сделать пользование  туалетом  платным на первые  два  дня. Наш  сосед-таксист  принёс  в пользу  новой  туалетной  комнаты  крупную  денежную купюру,  при  этом  сообщив,  что он  будет  там  делать. А вырученные  от сборов  деньги  коллективно  прогулять.  На  этом  празднике  плясал и я, девятилетним мальчиком,  с красивой  дамой, выскользнул у неё из рук и врезался лбом в угол  двери туалета.  Шрам  на  моём  лбу был  заметен  несколько лет.
        После  открытия уборной жильцы  нашей  квартиры как-то нечаянно сдружились.  Новый Год  встречали  все  вместе: у нас в комнате  накрывали  праздничный  стол, а танцы  были  на  кухне.  Первого  января  Нового  года  пополняли  запасы  вина,  играя  в    бутылочку.  На   пол  ставилась  бутылка  из-под  шампанского,  под  неё  каждый  желающий  играть положил  денежку.  Игра  состояла  в  том,  чтобы  надеть  на  бутылку  колечко  из  проволоки,   подвешенное на   ниточке  к  палке  от  швабры.  Сидя  на  стуле  и  держа  в  руках  эту  палку,  надеть  колечко  на  бутылку за  1 минуту  было  весьма  трудно. Тот, кому   удавалось  надеть  колечко   на  бутылку, выигрывал  всё,  что находилось под  бутылкой.  На  выигранные   деньги  покупали  новую  бутылку  вина  и  пропивали  все  вместе.
      Активно участвовала наша коммунальная квартира и в общественной жизни. В  1957 году в Москве проходил Всемирный  фестиваль молодёжи и студентов.  Подготовка к этому  необычному и непонятному мероприятию  широко освещалась в газетах и по радио.  У нас в квартире проходили сеансы  подготовки к фестивалю:  сначала все вместе слегка выпивали для создания праздничной атмосферы, а потом  разучивали  танцевальные  номера. Было общее праздничное  веселье. Мне и соседскому мальчику не было скучно в нашей коммуналке. По большой двадцати метровой кухне мы с ним  катались на трёхколёсном  велосипеде. Такое сейчас не возможно в тесных современных  квартирах.  По воскресеньям ходили  мыться в городскую  баню, летом и зимой, и даже  в большие  морозы.  Идти после бани по улице большое удовольствие!  Мороз  совсем  не чувствуется. Не было ни одного случая, чтобы я когда-нибудь после  бани  заболел!
     Звукоизоляция  в  квартире  была  разная. Из  соседней  квартиры от  другого  подъезда мы  звуков  не  слышали.  Прежняя  дверь  туда  была  замурована.  А  в  соседнюю  комнату  нашей  квартиры  дверь  осталась,  но  она  была  заперта  насовсем и  никогда  не  открывалась.  Соседка  -  тихая  молодая  женщина,  разведенная,  с  ребёнком.  Их  разговоры  между  собой  были  не  слышны.  Днём  с  ребёнком  приходила  нянчиться    прабабушка  по  линии  бывшего   мужа  мамашки.  Та  громогласно  воспитывала  правнучку.  Старалась  доходчиво  объяснить девчушке, кто  есть  её  мама.  «Твоя  матка  сука,  бля…!  Поняла?  Повтори!»
  В  третьей  комнате  жила  семья  из  трёх  человек.  Он -  таксист.  Человек  весёлый,  остроумный,  но  пьющий.  Она -  кондуктор  автобуса,  тоже  весёлая.  Сынишка  ещё  маленький.  Отношения  таксист  с  кондукторшей  выясняли  на  кухне.  Он  её  таскал  за  волосы  и  катал  по  полу.  Когда  моя  мама  было  вступилась  за  бедную  соседку,  таксист  ответил,  что  он   так  воспитывает  свою  жену,  чтобы  та  деньги  от  него  не  прятала.  К  концу  дня,  после  такого  воспитания,  супруги  обычно  прилюдно  миловались.  МИЛЫЕ  БРАНЯТСЯ – ТОЛЬКО  ТЕШАТСЯ!
    Весёлые  соседи  из  маленькой  комнаты  переехали.  На  их  место  заселилась  одинокая  бабулька -  партийная,  активистка  с  махорочной  фабрики,  пенсионерка,  малопьющая.  Она  эпизодически  пускала  ночевать  лиц  кавказской  национальности  с  базара.  Они  вели  себя  тихо,  но  шашлык  на  вилке  по  утрам  жарили  на  плитке.  Шашлычный  дым, синим туманом, заполнял кухню, заползал в комнаты, першил  в  горле. Но это была не единственная неприятность.
   Ещё, у нас по весне  текла  крыша, и с потолка  капала  вода. Однажды, штукатурка с потолка  отвалилась и упала папе на голову.  Тогда  городские власти  быстренько сделали нам ремонт квартиры и крыши.  Но, лет через пять - семь, история  повторилась. В центре комнаты рухнул  потолок, и образовалась большая дыра, порядка 2х квадратных метров, прямо на чердак.  Упавшая  штукатурка  разбила, на досочки, наш обеденный стол и стул.  Их пришлось  выбросить.  К счастью, нас в это  время  дома не было. Ремонт нам сделали быстренько, за два месяца.  Но, кое-как.  Если до ремонта у нас зимой  всегда  было  тепло, то после  ремонта, тепло из  комнаты, от натопленной  печки,  быстро уходило  через  потолок. Утром  опять  был холод. Пока мои родители были живы, я холода не замечал. Папа топил  печку  днём.  После их  смерти, я  приходил  зимой с работы не раньше 18 часов, в холодную квартиру.  Сразу  затапливал печку.  Часам к девяти вечера  температура в комнате  поднималась до 18-20 градусов.  Утром  уже  было 13 градусов.  А к моему  приходу с работы, снова 10 градусов. И так каждый  день.  Городские  власти  долго  обещали  нам  капитальный  ремонт  дома. Но, вот, наконец, в 1970 году это  событие  наступило.