Возвращение домой. Глава 13

                Посвящается моему горячо любимому папочке.               
               
                1978год

     Ничего на свете не может быть лучше, чем дорога домой. Как хорошо возвращаться туда, где тебя любят и ждут, где уют и покой, где витают ароматы сдобной выпечки и ароматного чая. Я повидал множество красивых мест, но самое лучшее место это мой родной дом, моё родное Приморье, мой любимый Владивосток.
     Покинув берега Австралии, мы вышли в Арафурское море, которое встретило нас проливными дождями. Вскоре мы обогнули Новую Гвинею и взяли курс на южную часть островов Рюкю. Совсем скоро вошли в Восточно–Китайское море, где стояла невыносимая жара. А восемнадцатого июля прибыли на рейд Шанхая. Двое суток мы стояли на рейде. Мутные волны Янцзы били о борт судна. Рыбаки на джонках, чьи лица практически сливались с цветом воды, тащили сети из мутной реки. Нам пришлось двое суток любоваться на тяжкий труд китайских рыбаков. Наконец, спустя два дня нам дали команду готовить машину и идти в порт. В самом Шанхае ничего не изменилось: всё те же чекисты с автоматами выстроились вокруг судна, та же экскурсия в образцово-показательные китайские школы и колхозы.
     Вооруженные китайцы оккупировали нашу курилку и битый час рассказывали экипажу, как хорошо живётся в Китае. Однако по их внешнему виду, по их потрепанной засаленной форме этого не скажешь. Здорово врут ребятки! Ладно, пусть врут, это их работа. На этот раз я не стал вступать с ними в дискуссии, а, покурив, вышел на палубу. Ярко светило солнце, обжигая меня своими палящими лучами. В прошлый раз мы были здесь в декабре, город мне показался очень унылым и серым, а сейчас благодаря солнышку он кажется более симпатичным. На палубе третий помощник уговаривал китайца разрешить ему сойти на берег, чтобы посмотреть осадку судна. На что чекист криком ответил, что запрещено и тот должен отправиться назад на судно. Мало того, он ещё передёрнул затвор автомата. Третий, крепко выругавшись, вернулся в курилку к старшему наряда. Долго убеждал его в том, что необходимо записать осадку судна на это время. В сопровождении старшего наряда они вышли на палубу, и направились в сторону трапа. Солдатик всё равно их не пускает, какое-то время он переговаривался на повышенных тонах со старшим наряда, после чего тот отодвинул рукой солдата и дал команду третьему сойти с трапа. В то время как третий записывал осадку с носа и с кормы, солдат с автоматом сопровождал его. Вот страна! Во всех странах мира мы свободно ходили по причалам, контактировали с местным населением и никогда, нигде не возникало никаких проблем, а здесь на тебе. И это дружественная нам страна! Возмущению нашему не было предела. Ну, хорошо, что хоть на палубу разрешили выходить.

     На следующий день пришла очередь второй группе экипажа, в которой я состоял, сойти на берег. Мы быстро загрузились в автобус и двинулись в путь. К моему удивлению, автобус повернул не направо, где находился город, а налево. Я спросил у сопровождающего нас китайца, куда это мы едем. Он объяснил, что сейчас мы посетим новый передовой колхоз. Вскоре мы туда прибыли. В каждом дворе стоял велосипед, по чистым дорожкам ходили ухоженные китайцы, у всех были наручные часы, на которые они посматривали украдкой.
     В конце концов, нас выгрузили на каком-то дворе, где находились трактора, плуги, косилки и прочая техника. Сопровождающий гордо стал нам показывать хозяйственные достижения Китая. Однако по их состоянию было заметно, что эта техника и земли-то никогда не видела, и никто на ней не работал. Уж слишком чистая она была. Я, как бывший сельский житель, сразу обратил внимание на шины тракторов и лемехи плугов. Стоит плугу поработать немного, и лемехи будут блестеть, а простояв хотя бы день, они покроются налётом ржавчины. Но рабочий плуг никогда не будет сиять краской, как этот. Я не особо вслушивался, что нам говорил китаец, не люблю, когда врут, но технику рассматривал с интересом. В итоге я сделал вывод, что это не передовой, а показушный колхоз, всё уж слишком красиво.
   Позже нас наконец-то повезли в город. Проезжая несколько деревень, я заметил, что там китайцы грязные, как и положено человеку, который работает в поле. Они вспахивали землю при помощи плуга, типа соха, запряженного быками. Здесь всё примитивно, архаичная техника и никаких современных тракторов и плугов я здесь не увидел. Китайцы что-то несли в плетёных корзинах на коромыслах. И всё это делали бегом. Вообще, китайцы мне показались очень трудолюбивым народом. Они всё делают быстро и, кажется, никогда не устают.
     В городе нас подвезли к одноэтажному обшарпанному зданию, на фасаде которого красовались лозунги на красной материи с иероглифами жёлтого цвета. Нам сообщили, что мы подъехали к обычной китайской школе. Но что-то мне подсказывало, что она будет необычной, а, как и тот колхоз, показушной. Зашли мы туда гуськом и подошли, как я понял, к учительской. К нам вышел китаец в чистой отутюженной униформе. Он долго общался с нашим сопровождающим, а затем повёл нас к одному из классов, по его словам, там сейчас как раз идёт урок русского языка. Открыв дверь, мы очутились в такой знакомой, но давно забытой школьной среде. Детишки встали и поприветствовали нас хором по-русски.
- Здравствуйте, товарищи!
      Аж мурашки по коже пробежали от такого тёплого приветствия. Все мальчики в белых рубашках и синих брюках, а девочки в белых кофточках и синих юбочках. У всех на шее повязаны пионерские галстуки.
    Преподаватель рассказала нам, как детишки изучают русский язык. Она отметила, что отстающих учеников вовсе нет, все ребята очень хорошо читают и разговаривают на русском языке. На её вопрос, кто хотел бы почитать нам что-нибудь, в классе поднялся лес рук. Она указала на одного паренька, скромно сидевшего у окна, он вышел из-за парты и подошёл к нам. С какой-то неподдельной радостью он начал:
- Пушкин Александр Сергеевич. Руслан и Людмила. У лукоморья дуб зелёный, златая цепь на дубе том, и днём и ночью кот учёный, всё бродит по цепи кругом… 
     Молодец, китайчонок! Во-первых, все слова выговаривал правильно и чисто. Во-вторых, интонация была правильная, чувствовалось, что он не заучил текст, а понимал то, о чём говорит. Заслушались мы родным сердцу произведением с лёгким китайским акцентом. Так бы и слушал всего «Руслан и Людмилу», как вдруг учительница остановила его. Ученик как-то нехотя сел за парту. Учительница снова спросила ребят.
- Кто хочет спросить товарищей о чём-нибудь?
     И снова поднялась куча рук. Учительница долго  водила взглядом по классу и, наконец, остановилась на одной девочке. Она чинно вышла из-за парты и спросила:
- Вот Ван сейчас прочитал «Руслан и Людмилу», которую Пушкин начал словами «У лукоморья дуб зелёный», а что такое лукоморье? Поясните, а то мы не знаем.
    К этому подключилась и учительница:
-  Да, объясните нам, пожалуйста.
     Все наши почему-то повернули головы в мою сторону. Я был уверен, что помполит даст полное объяснение затруднительного слова ребятишкам, но он тоже пристально смотрел на меня. Я понял, что меня «бросают под танк». В моей голове быстро всплыло воспоминание, как я задавал своей учительнице русского языка в школе такой же вопрос, когда учили Пушкина. Я собрался и начал объяснять китайчатам.
– Лук - оружие, с помощью которого ваши предки воевали с врагами, помните?
- Да! Да! – радостно закричали китайчата, а у наших глаза полезли на лоб. Я спокойно подошёл к классной доске, взял мел и нарисовал лук. Теперь весь наш экипаж с любопытством наблюдал за ходом моих размышлений. Им было не менее интересно, чем китайцам. Я стёр тетиву, а по концам лука провёл с одной и другой стороны две кривые. Ниже лука написал слово «море», а выше слово «берег», а для пущей ясности возле лука на берегу нарисовал дерево. Китайцам, да и своим тоже, объяснил, что «лукоморье» – это старое русское слово, обозначающее море в виде лука, то есть бухта, залив. В старину это так называлось, и все так говорили, но постепенно это слово ушло из употребления, а осталось только в классической литературе.
- Понятно, ребята? – спросил я в заключении.
- Да! – хором закричали они.
      Я взял губку, чтобы стереть с доски. В этот момент учительница как завопит.
- Товарищ, не стирайте, пожалуйста!
     Пожав плечами, я положил губку на место. У детей мы ещё были минут двадцать. Отвечали на разные их вопросы. А когда сели в автобус, весь класс вышел нас провожать. Мы долго махали им, а они нам и расставались, как хорошие друзья. Помполит подсел ко мне.
- Ну, Сергеевич, сказки рассказывать ты горазд! Я бы никогда до такого не додумался.
- Книжки нужно чаще читать в ярких обложках, тогда много будешь знать.
     Автобус подкатил к другому дому, как мы поняли, детский Юный Техник. В классах девочки занимались рукоделием. Они что-то шили или вышивали картины на лоскутах материи. Мальчишки пилили, что-то конструировали, строили самолётики из фанеры и планеры из бумаги. Один мальчишка собирал ракету.
- Она полетит? - спросил я его. Ответа я не ожидал, так как задал вопрос на русском языке.
- Конечно, полетит! – неожиданно ответил китайчонок на чистейшем русском.
     Я удивился и понял, что изучение русского языка у них поставлено на широкую ногу. Учитель этого класса попросил нас подождать минут двадцать, чтобы  увидеть результаты их труда. Сопровождающий вывел нас во двор. Он оказался довольно таки огромным, со всех сторон его окружала высоченная стена. Справа от нас стоял наш русский «кукурузник» ПО-2, даже звёздочки на борту и на хвосте сохранились, значит «кукурузник» некогда был военным самолётом. Оружия на нём не было, как объяснил сопровождающий, во время войны с японцами это был почтово-разъездной самолёт оставленный русскими в Шанхае. Мы не успели толком перекурить, как выскочила ватага ребятишек со своими изделиями в руках. Вначале они начали накручивать винты своих самолётов. Я понял, что винты вращались при помощи резиновых шнуров. Такие и мы в детстве делали, всё очень просто и надёжно. Самолётики полетели в другой конец двора. Некоторые не долетев до забора, приземлились на лужайке, а несколько штук стукнулись о забор. Думаю, этим нужен будет ремонт. В след за самолётами полетели планеры. Они приземлялись на поляне, немного не долетев до забора. И напоследок нам показали три ракеты, которые с протяжным свистом друг за другом полетели ровно вверх. Что тут сказать, изобретения юных китайских техников нас впечатлили. Мы были в восторге. Сопровождающий подошёл к помполиту и что-то ему сказал. Тот подошёл ко мне и попросил.
- Сергеевич, скажи что-нибудь пацанам, они русский хорошо знают.
     Я не стал возражать, мне уже не привыкать. Подождав, когда мальчишки утихомирятся, я произнёс свою трогательную речь.
- Ребята, у Китая большое будущее. Когда вы подрастёте, то будете строить новый Китай, создавая настоящие мощные самолёты и космические корабли, которые наравне с советскими ракетами будут покорять космические просторы. А вы будете знаменитыми китайскими космонавтами, исследуя просторы Вселенной.
 Говорил я долго, ёмко и, как мне показалось, правильно. Настала пора прощаться. Мы сели в автобус, помполит снова подсел ко мне.
- Зачем ты так много говорил? Нужно было кратенько.
- Я считаю, что нужно дать этим пацанам надежду на будущее. Чтоб они стремились стать не «хунвейбинами», а достойными людьми: пилотами, конструкторами и космонавтами. Я хочу, чтобы из этих мальчишек выросли квалифицированные специалисты. Вы видите, что в Китае творится? Бардак, да и только. Сплошная разруха, нищета и промывание мозгов. Страна держится на голом энтузиазме народа. А эти ребята, когда вырастут, возможно, изменят всё к лучшему. Пусть знают, что им есть куда стремиться!   
- Как всегда, ты прав. Спорить с тобой бесполезно, - сказал помполит, махнув рукой.
   На том наш разговор и закончился. Автобус вёз нас по шанхайским улицам, неистово сигналя, разгоняя многочисленных велосипедистов и пешеходов.
   
      Следующим пунктом назначения у нас был ВДНХ, как мы для себя окрестили это большое просторное помещение, разделённое на тематические павильоны. Мы уже были здесь в декабре месяце. Помню, что было очень холодно, мы бегло осмотрели выставку, мечтая скорее вернуться в тёплый автобус. Теперь у нас была возможность ознакомиться с экспонатами лучше. Сопровождающий предупредил нас, что можно разойтись по залам, но через час собраться у главного входа. Мы разбрелись кто куда. Я наметил себе план, по которому буду обходить залы. Хорошо, что таблички и указатели написаны помимо китайского языка ещё и на русском, а также на английском и немецком. Я начал с сельского хозяйства. Судя по передовым успехам китайцев, а здесь собрано всё самое передовое, делаю вывод, что сельское хозяйство у них остро нуждается в модернизации. Двигаюсь дальше. В павильоне с техникой выставлены китайские автомобили: знакомые нам ЗИС-ы, легковые автомобили типа нашей «Волги» ГАЗ-22, вездеходы «Урал». Но ничего этого на улицах города я не видел. Скептически осмотрев этот павильон, перехожу к остальным. Но судя по экспонатам здесь сплошной обман, Китай представлен в радужном цвете, всё это будет в будущем, а в каком – не понятно. Погуляли мы по этому ВДНХ около часа, и дружно собрались у выхода. Сопровождающий удивился, что мы так быстро покинули зал. Мы сослались на то, что в декабре были здесь, а сейчас рассмотрели только новые достижения страны.

    Дальше нас повезли в уже знакомый нам Интерклуб. И вообще, программа в этот раз была точно такой, как и по приходу зимой. Проехали точно по тому  же маршруту. Вот и сейчас закончилась наша поездка Интерклубом. Здесь ничего за полгода не изменилось. Разбежались мы по нужным отделам. Меня интересовали лишь подарки для жены и детей. Ведь уже идём домой и надо капитально приготовиться. Когда купил всё необходимое, оставшиеся деньги решил просадить в баре. Уж слишком мне нравятся их креветки размером с ладонь. Сижу, наслаждаюсь пивом и креветками, изучая посетителей. Все моряки из стран народной демократии - румыны, болгары, поляки, немцы из ГДР. Как обычно немцы и поляки о чём-то громко спорили и, казалось, что вот-вот подерутся. Они всегда неравнодушны друг к другу. Чаще всего их совместное присутствие заканчивается дракой. Поляки не могут простить немцам 1939 год. Хотя нас они тоже не жалуют, но с нами хоть не дерутся, иногда даже общаются. Внезапно передо мной появился наш сопровождающий и предупредил, что автобус уже ждёт нас.
    На том и закончилось наше посещение Шанхая. Направляемся к судну. За окном мелькают редкие огни вечернего города. На улицах полно народу. В больших подъездах заметно, что китайцы смотрят общественный телевизор. Такие телевизоры установлены во всех подъездах домов, это правительство озабочено тем, чтоб слово партии доходило до каждого гражданина. Смотрю на вечерний Шанхай и не нахожу ничего заслуживающего внимания.
    Быстро подъехав к борту судна, мы выгрузились из автобуса, КГБэшник проверил всех по списку, не остался ли кто в городе, и разошлись по своим каютам. Я пошёл в кают-компанию ужинать. На первое - суп сайровый (мой любимый), на второе - плов из свинины. Поужинав, я пошёл принимать вахту. Проходя мимо курилки, я заметил, как китаец достаёт наших ребят, понравилась ли нам жизнь народа в Китае. Парни, как могли, пытались от него отвязаться. Вижу, что он всех достал. Пусть сами разбираются, а я пошёл дальше. Вахта прошла спокойно.
     На следующее утро судно покинуло порт. Вахту я принял уже ходовую. На телеграфе был «Средний ход», так мы и шли средним ходом почти всю мою вахту и только в конце дали «Полный ход», значит, вышли в открытое море. Восточно-Китайское море встретило нас чудесной погодой. Яркое солнце стояло почти в зените, полный штиль, никакого облачка на небе. На ботдеке я встретил помполита, отдыхающего в шезлонге под тентом. Он не любил загорать на открытом солнце и всегда прятался в тенёк. Расположившись рядом, я начал делиться с ним своими догадками. 
– Я-то думал, что слово Китай к нам пришло с китайского языка. Ведь на многих европейских языках оно звучит почти одинаково – «Чайна», «Чин», «Чина». Однако я сегодня у нашего сопровождающего узнал, что Китай по-китайски вовсе не Китай, а «Чжунг Го» и пишется двумя иероглифами. А ещё я узнал, что эти два слова дословно означают «центр и нация или государство». Получается «Чжунг Го» обозначает единую великую нацию. Как величаво они себя называют!

     Помполит только кивал головой, соглашаясь с каждым моим словом. Он молчал, но слушал меня внимательно.
- Тогда откуда в Москве в центре города район Китай-город? – продолжил я.
- Там китайцев отродясь не было! А почему Китай-город? Потому что слово «Кита» со старославянского означает «стена». Получается город за стеной. А теперь вспомни, что Китай отгородился от нас Великой Китайской стеной, может, это и означает, что страна за стеной.
    Помполит не смог мне ничего ответить, но и опровергать не стал. Он ведь ничего этого не знал. Вижу, что достал я его своими размышлениями. Оставив его одного, я  поднялся на мостик ко второму помощнику. Ознакомился с курсом судна, узнал, когда придём и куда. Оказалось, что идём в Японию, приходим через трое суток, посетим три порта, а потом и домой. Дал жене радиограмму, что в начале августа планируется приход.

     Трое суток пролетели незаметно и 27 июля ровно в час ночи мы пришли в Кобе. На этой стоянке в город я не пошёл, а слонялся по судну и наблюдал, как японцы зачищают танки. Они лихо ныряли в танки и активно их зачищали. Из одежды на них были только какие-то набедренные повязки и высокие резиновые сапоги. Впрочем, японцы работают очень хорошо и качественно. Выползли они из танков грязные, как черти, и легли на палубу отдыхать. После них на палубе остались жирные пятна в форме лежащих человечков. К часу дня весь процесс был закончен, и мы начали готовиться к отходу. Оттащил нас буксир от причала, вышли из бухты и полным ходом пошли в сторону порта Ханнан.
     Всего три часа перехода и мы стояли у причала Ханнана. Выгрузку начали сразу. Я отпустил на берег донкермана, пообещав его подменить, и встал на насосы. Там ума большого не надо. Справлялся я как заправский донкерман. Второй помощник даже удивился, не работал ли я в прошлом донкерманом. Я ему ответил, что никогда им не был. Насосы ведь моё заведование тоже, я обязан их знать, и управлять ими я должен не хуже донкермана. Так и прошла выгрузка за пустой болтовнёй. Вернулся с берега донкерман и я сдал ему вахту.
     Проснувшись рано утром, я услышал, что судно уже на ходу. Принял вахту. В одиннадцать часов мне дали команду выводить двигатель из режима, подходим к Чибо. Быстро пообедав после вахты, я помылся, привёл себя в порядок и был готов к высадке на берег. Чибо я знал весьма неплохо, ориентировался в нём хорошо, поэтому я предупредил ребят идущих со мной, каким автобусом и куда поедем. Отход назначен на пять часов вечера, так что у нас всего три часа. Покупки нам придётся совершать оперативно.
    Как только подошли к автобусной остановке, подъехал автобус под номером 175 именно тот, что нужен нам. Мы оплатили водителю проезд, стоимость которого была 85 иен. Я сказал водителю, до какой остановки нам ехать и мы тронулись. Автобус был почти пустой, поэтому мы расселись по всему салону. Один японец пристально нас разглядывал.
- Are you Americans? (Вы американцы?) – спросил наконец он.
- No, no! We are Russians. (Нет, нет! Мы русские), - ответили мы дружно. 
     В этот момент к нам присоединился ещё один японец.
- О, я говорю по-русски.
- А откуда Вы знаете русский язык? – удивились мы.
- После войны я копал уголь в Артёме. Был военнопленным жил в лагере. В 50-х годах вернулся домой.
     Мы прониклись сочувствием к этому мужчине, к его нелёгкой судьбе. Так за тёплой беседой мы подъехали к нашей остановке. Дружески распрощавшись с пассажирами, мы вышли из автобуса.
   Подошли к красивому большому торговому центру. Договорившись ровно в четыре встретиться внизу у эскалатора, все разбежались по магазину в поисках подарков своим родным. Ведь идём домой! Я в основном покупал детские товары, уж слишком хотелось девчонок своих красочными подарками порадовать, но и про Галочку не забыл. Через час я весь был загружен пакетами, денег оставалось только на жвачку. Спустился вниз, оставил пакеты возле парней, а сам пошёл на первый этаж за жвачкой и шоколадками. Дочки мои очень их любят. Мне кажется, что из-за красивых упаковок. Но дети – есть дети. Расплатился на кассе и вот добавился ещё один увесистый пакет.
   Подошли к остановке и смотрим наш автобус. Однако внимательно рассмотрев его, я заметил, что иероглиф другой, хотя номер тот же. Достаю из кармана смятую бумажку, взятую у агента с номером автобуса и его иероглифом. Точно не наш! Да и цвет другой. Наш был жёлтый, а этот розовый. Спустя пару минут пришёл наш, и водитель тот же. Мы отправились в порт. А вот наш «Айхал» во всей своей красе, готовится к отходу. Закончилось оформление и ровно в 17-00 мы покинули причал.


    Домой! Скорее домой! Бежим порожняком. Судно, как с цепи сорвалось, несётся по двенадцать миль в час. 31 июля вошли в Сангарский пролив, а здесь и до Находки рукой подать.
     Вот и долгожданная Находка. Пришли 1 августа в 11 часов утра. Как жаль, что на моей вахте. А на флоте существует закон: чья вахта оформляла приход, тот и стоит первую суточную вахту. Все с нетерпением ждут катер, на нём должны приехать наши жёны и дети. А вот и наш «Дельфин»! Еле заметная маленькая точка на морской глади стремительно увеличивалась. Все жадно смотрели на него. «Дельфин» подходил всё ближе и ближе. На палубе много женщин и детей. О, а вот и мои! Уже могу различить их из толпы. Стояли они впереди рубки. Я радостно помахал им рукой, но они меня не заметили. Вдруг маленькая Маришка повернула голову и увидела меня, она стала дёргать Галю за руку, показывая на меня. Наконец-то меня заметили. Жена заулыбалась и начала махать мне. Я побежал к трапу. Женщины, помогая друг другу, сходили на трап, а там мы их подхватывали и высаживали на палубу. Все были счастливы. На лицах не сходили улыбки. Сердце переполнялось радостными эмоциями долгожданной встречи. По правде говоря, в такой длинный рейс я ходил впервые. И длился он ровно 10 месяцев, прошли мы более 216 000 морских миль. Этого хватило бы десять раз обогнуть земной шар по экватору. Ну, конечно мы устали, но усталость была приятная. Мы дождались этого момента, о котором так долго мечтали. Момента возвращения к родным берегам.

    После жарких объятий провёл я своих в каюту. Дочки обрадовались подаркам, особенно жвачке и шоколадкам, как я и предполагал. Набили ими полный рот. Вскоре объявили по трансляции, чтобы четвёртый механик готовил машину. Это я. Расцеловав ещё раз своих девчонок, я быстро спустился в машину. Через десять минут машина была готова. Цепь поползла в клюз. В машине этот процесс очень хорошо слышен. У вахтенного штурмана спросил направление и место назначения. Он ответил, что будут ставить нас в нефтепорт у борта «Можайского». Это старое списанное пассажирское судно, стояло на мёртвом якоре у причала на мысе Астафьева. Вот мы и подошли к нему. Пришвартовались быстро и я смог опять выскочить из машины. Стремглав бросился в каюту. Девчонки уже переворошили все подарки, перемерили наряды и остались довольны. Вот так я стоял вахту, немного времени с женой и детьми и какое-то время в машине. Душу грела мысль, что после восьми часов утра я буду свободен. Сменившись утром, я быстро сдал все дела, получил у третьего помощника расчёт и в полдень катером уже прибыли на морвокзал. Хорошо, что наша контора находилась на морвокзале, и ехать далеко не нужно было. Мне отпуск оформили довольно быстро, я получил деньги, и мы все вместе отправились на автовокзал, удачно поймав такси возле морвокзала, в которое с трудом запихнули все наши сумки. Таксист поинтересовался, куда мы едем. Я ответил, что на автовокзале надеюсь найти такси до Владивостока. На наше счастье таксист согласился отвезти нас прямо во Владивосток. Мы остановились на обочине, водитель из вещей сделал такое кубло, как назвала его Галя, чтобы в нём удобнее разместились Инна и Марина. Ведь ехать нам предстоит почти двести километров. Таксист попался нам хороший, опытный. Доехали мы быстро и без приключений. Подъехали к дому. Вышли из машины. Я огляделся вокруг и вдохнул полной грудью родной воздух. Вот я и дома. Обычная кирпичная пятиэтажка на Корнилова двенадцать, совсем непривлекательного вида, но какая милая моему сердцу потому, что в нём мой дом – уют и тепло родных рук, которых мне так не хватало. Запрокинув голову вверх, я увидел окна своей маленькой квартирки на четвёртом этаже. Да уж, высоковато таскать вещи! Но ничего, как говорится, своя ноша не тянет. Все вместе перетаскали мы сумки, каждый помогал по мере своих сил.

     И вот он долгожданный момент - я дома. Как долго я об этом мечтал. Я не мог поверить, что у меня не будет больше вахт, не будет зачисток, не будет изнурительной работы. Только сейчас, переступив родной порог, я осознал, как же я сильно люблю свой дом! Это самый лучший уголок на земле.


                К О Н Е Ц

Спасибо за чтение!