Озеро

      Трудно описать то блаженство, которое может испытывать человек, заночевавший в тёплую летнюю ночь на сеновале. А если он ещё и молод вдобавок, да, ко всему прочему, и студент художественного вуза… И лежит он на чердаке сарая, доверху наполненном благоухающим сеном, а рядом девушка, и, скорее всего, любимая, так надо понимать, а как по-другому? И то сокровенное уже произошло. И произошло это ещё днём. По сути, сразу по приезде к Настиной бабушке в деревню, в дальней комнате на диване. А ты попробуй удержись?! Воздух такой чистый — с ног сшибает… И тянет тебя сразу на сближение душ и тел, конечно. Нет сил устоять перед соблазном.

     А что бабуля — она рада без памяти, что внучка внезапно нагрянула, да и паренёк доверие внушает, то, что они оторваться друг от друга не могут, всё в обнимку ходят, словно голубки по двору, — так и пусть себе на здоровье, на то она и молодость! Пускай себе воркуют — на всё своё время в этой жизни отведено. Сейчас упустил момент — потом поздно будет.

   - Серый, скажи честно, ты меня хоть немножечко любишь?.. А?..

     Сергей молчал, уставившись в крышу сарая, и, найдя там маленькую светящуюся точку, стал изучать её. Он не сразу понял вопроса Насти. Ему было тепло и радостно на душе. Тем более после серых каменных нагромождений города, после душных, пропахших краской мастерских, вырваться на пару дней в этот брошенный и почему-то никому не нужный рай было великим счастьем. Что-либо добавлять к этой восторженности он считал совершенно лишним. Зачем усложнять жизнь, если и так всё прекрасно! Ведь за любовь сразу придётся платить: вниманием прежде всего и внутренней свободой, а просто добрые отношения, где царят уважение и взаимопонимание сторон, уже ничто заменить не сможет.

   — Ну что ты спрашиваешь, глупенькая, конечно, люблю?! — он произнёс первое, что пришло в голову. При этом удивился красоте фразы, но вспомнил: фильм недавно посмотрел, она оттуда...

     Затем было утро с парным молоком и чёрным хлебом. Чертовски вкусно — вот так пить, и чтобы по усам текло, а по-другому никак нельзя из крынки, по-другому не получится. Обязательно хоть немного, но всё равно прольёшь. Надо же, здесь, во Владимирской области, ещё и крынки сохранились, поискать, и прялки найдутся, возможно, иконы есть. Время искателей «старины» давно прошло, но мало ли?

   — Серёж, давай бабуле дров наколем, пускай и лето на дворе, но когда мы ещё приедем? Сам понимаешь, я тебя за уши вытянула, ты сейчас из мастерской бы не вылезал, а тут раздолье! Вот пиши глазами, и придумывать нечего: всё, что надо, вокруг тебя, только голову успевай поворачивать.

     Старый колун поначалу казался неподъёмным, но Сергей старался как мог. Лишний раз показать свою силу всегда приятно. В юном возрасте прекрасный пловец, но впоследствии со спортом как-то не сложилось, хотя торс сохранил прежнюю красоту и теперь играл на солнце.

     Потом ходили гулять в поле. Красотища, глаз не оторвать. Рожь золотая, а в ней белые с жёлтым ромашки и небесной синевы васильки кругом. Одним словом, сказка! Настя с увлечением плела венки, получалось.

   И когда ты этому научиться успела, городская вроде? — спрашивал Сергей, поправляя спадающий на лоб венок. — Ну, Олеся Купринская, вылитая! Глаз не оторвать. Тебя писать надо. Жалко, красок не взяли.

     Откуда-то с юга над полем вырастала синяя туча, сначала погрузив в тишину всю округу. А потом ветер волновал поле. Тут молния сверкнула, ударил гром. Такая мешанина началась, не предвещая собой ничего хорошего. Бежать надо, по-другому никак. Лихо укладывались под ноги и рожь, и цветы полевые. Надо домой успеть! Калитку только открыли, как с неба хлынуло потоком. Но восторженное настроение оставалось нетронутым. В дом вбежали практически сухие.

     Потом сидели в комнате за большим столом и ели окрошку, замешанную на крепком квасе. За окном потемнело, впору свет включай. Молнии резали небо, окутывая мир призрачным свечением, отчего становилось жутковато глядеть на такое. Настя поёживалась и считала секунды, чтобы потом определиться — далеко ли молния жахнула?! Бабуля молилась в соседней комнате: «Свят, свят…» — доносилось оттуда.

     Затем уставшие и разомлевшие от еды сидели на диване и смотрели в окна. А на книжной полке, что висела здесь же, между окон, теснились Жюль Верн с Майн Ридом и Герберт Уэллс, подпираемый Джеком Лондоном, и кто-то там ещё, но разглядеть не представлялось никакой возможности. Интересно, кто и когда читал эти книги, которые так и останутся теперь здесь и уже совершенно никому не нужные.

     Обнявшись, так и заснули сидя. Проснулись вместе, не сговариваясь. Светило солнце, клонившееся к закату. Было жарко и душно от обильного испарения влаги. Июнь. Дню конца и края нет. Хотя ночь и подтягивает своё тёмное покрывало, осторожно переступая через длиннющий вечер, при этом немного убавляя жару, но вот справиться с духотой ей сил не хватает. Решает её до следующей грозы оставить. А их в июне предостаточно будет.

   - Серый, а давай ночью на озеро сходим. Искупаемся, как мы с ребятами в детстве делали. Покажешь класс, а я посмотрю, не разучился ли ты плавать за это время?

   - Чего-то не очень хочется. И не забывай, это ты в детстве со здешними сорванцами по ночам пропадала, а я в это время в Москве ни одной тренировки не пропускал. Ну, что ты на меня так смотришь? Конечно, сходим! Я хотя бы на ваше озеро хвалёное полюбуюсь. Ты мне столько о нём рассказывала, золотое оно у вас что ли?

     Не сговариваясь, ближе к одиннадцати вышли. Бабулю предупредили, что гулять идут. Та перекрестила в дорогу. Но мало удивилась: «Чавой-то вздумали на ночь глядя?!» Дорога шла тем же полем и подсохнуть успела насколько можно. А потом, если срезать, то через кладбище быстрее будет, но Сергей предложил в обход: куда спешить, всё равно ничего не видно.

     Трудно было назвать этот средней величины водоём, озером. Но это романтическое, красивое обозначение дали местные жители: так красивее будет. Вот и пошло с тех пор: пошли на озеро?! Ай-да!

     Подход к нему через сосновые посадки. Когда-то небольшие пушистые сосны представляли собой зелёную колючую стену, непроходимую, сквозь которую, вихляя из стороны в сторону, пробиралась тропинка. Сейчас они все ввысь ушли, оставив внизу мягкий наст из хвои, словно ковёр персидский, и тут же совсем голые стволы. Они отполированные стоят, как колонны в храме; а тропинка утеряла своё первоначальное значение, зеркальную гладь, и так видно — иди в любую сторону, путь свободен.

     С этой стороны берег песчаный — хорошо. Нет никого, раздолье. Вроде темно, и в то же время видно всё. Летние ночи такие. Солнце только на время прячется за горизонт, чтобы в три уже восток золотить. Вода как зеркало и тёплая в придачу, словно парное молоко.

   — Серёж, я что-то расхотела купаться. У меня и купальника нет. Ты сам наплавайся вдоволь, а я здесь на берегу побуду, на тебя посмотрю. Такое не часто увидишь: бывший мастер по плаванью в деревенском пруду плавает.

     Сергей не заставил себя долго ждать. Кокетничать и набивать себе цену — не в его характере. Быстро скинув одежду, без трусов — в чём мать родила, разбежался и в воду. И пошёл мастерски кролем к дальнему берегу отмерять. Порой напоминая собой акулу, что плавником воду режет. Дух захватывает на такое смотреть.

     Вдруг тишину разрезал непонятный звук, чем-то напоминающий сирену, скорее на тоскливый вой похожий. Настя вскочила на ноги, вглядываясь в ровную гладь воды. Вроде бултыхнулось что-то. Круги пошли. Сергей плывёт себе, не останавливаясь, увлёкшись скоростью, он явно ничего не слышал. Звук пропал, а потом повторился с новой силой. Девушка начала кричать, звать Сергея, хорошо понимая, что такой леденящий душу вой не мог нести в себе ничего хорошего.

     Наконец, Сергей остановился, повернулся к ней, не понимая, что она от него хочет. И в тот же момент скрылся под воду. Всплыл вновь, размахивая руками, а потом резкими гребками направился в сторону Насти. Выскочив на берег, смог произнести только одно слово: бежим! Схватив одежду, они двинули домой, не разбирая дороги, ни о чём не думая, бежали, как заправские атлеты, а этот отвратительный звук так и стоял у них в ушах, как бы подгоняя и не давая времени опомниться. Только на середине поля решили остановиться, и Сергей оделся. На вопрос Насти: а что это было, в конце концов?.. — он ничего не ответил, показав рукой в сторону дома: потом расскажу. Входили в калитку, чуть отдышавшись...

   - Ну, как погуляли, сердешные? – приветствовала их бабуля.

   - Отлично, устали немного. Так, мы на сеновал, бабуль, а то еле ноги волочим…

     Долго просидели на сене, укрывшись одеялом, хотя было тепло, но зуб на зуб не попадал.

   - Насть, ты только не сочти меня за труса, но так жутко было: в пустом озере, когда вокруг тебя ни души, гладь зеркальная, вдруг тебя хватает кто-то за ноги и на дно тащит, ну, может, и не на дно, но то, что меня в водоросли хотели запутать, так это точно. Кто это мог быть? Руки такие скользкие... Может, и не руки, но тогда что же меня хватало и тянуло вниз?

     Настя сама, переживая о случившемся, вся тряслась, но гладила Сергея по ещё влажным волосам, жалела.

   - Ну, ничего, всё пройдёт. Всякое бывает.

   - Насть, ты пойми, ведь завтра расскажем кому-нибудь, никто не поверит. Скажут, что привиделось всё. Или смеяться начнут.

     Горизонт порозовел рассветом. Первые петухи пробовали за ночь охрипшие голоса. Настя и Сергей спали. Может, впервые за последнее время так сильно сжимал девушку в своих объятьях, или просто холодно стало под утро. Кто их поймёт?

  - Чёрт бы подрал эту Нюрку, угомониться никак не может, а пора бы, чай, лет тридцать с гаком, как утопилась, и как раз в том месте, про какое вы сказываете. Её ведь и по сей день не нашли. Мужики бреднем заходили, и водолазы приезжали поначалу — всё толку никакого. Потыкались немного и уехали, а им что, больше всех надо? А хоронить некого.

      День уже. Солнце высоко. Ребята сумки собрали — уезжать собрались. Сидят на лавочке, с бабулей прощаются.

    - Ба, а ты скажи, чего эта Нюрка топиться вздумала? Чего ей не жилось спокойно? – поинтересовалась Настёна.

    Так как же по-другому, когда у неё дочь там же утопла, а той всего пять годков минуло. Вот мамаша прямо с кладбища, вместо того чтобы на помины пойти, на озеро прямёхонько. Сперва никто внимания не обратил. Потом схватились. Где искать, кто знал? Под вечер додумались к воде сбегать — так, галочку поставить... Вот там на берегу её чёрный платок и нашли. Догадались... Да, поздно уже руками махать. Вот с той поры она и мечется. К своим не пристаёт, а как новый кто появляется, так обязательно попугать норовит, о себе напомнить хочет...

      Потом прощались. Сергей благодарил бабушку за гостеприимство, а та, в очередной раз перекрестив их, долго стояла у калитки, ждала, когда их фигуры скроются за поворотом, идущим на станцию...

                Февраль 2021 г.+к)