Сашина

    - Тебе звонила женщина, - сказал отец, когда я вернулся вечером домой.
    - Женщина ? - деланно удивился я.
    - Она сказала : “ Придешь ?” - разглядывал он меня с интересом и, выждав несколько секунд, продолжил : - Я ответил :  “ Приду… А куда ?” - и тут она бросила трубку…”,  - закончил он, уже явно разочарованный.

         С моря прилетели ласточки и мельтешили весь день, появляясь вдруг то здесь, то там в небе, а то неожиданно исчезали совсем за порталами высоких соседних домов, протянувшихся линией вдоль обсаженной липами нашей широкой улицы.
Не хотелось никуда идти : ни к “женщине”, ни к Люлёк, звонившей с утра и приглашавшей на вечер…
Ласточки летали над головой, и только они привлекали внимание.
Тогда, тем летом, было хорошо…
         И на работе было хорошо тоже. Дни пробегали быстро и весело в бесконечной болтовне вперемежку с анекдотами и встречами с коллегами и всякими приходящими и уходящими людьми. Дел было мало, да и те привычные, набившие оскомину и за короткое время успевшие изрядно надоесть.
         Хотелось чего-то нового, яркого и необычного, такого, о чем бы можно было думать весь день, к чему весь день готовиться и потом заниматься с удовольствием вечером и, особенно, ночью.
         А пока “чего-то хотелось”, продолжалось лето, грело солнце, был в субботу пляж, а в будни - запах её стойких духов в коридоре, игривые взгляды у всех на виду, совместные отлучки на обед и бесконечное шушуканье работников за спиной.

    - Она годится тебе в матери, - упрямо бросала, проходя мимо и глядя куда-то вниз, машинистка Валя.

      Мужики без конца оценивающе оглядывали ее со стороны и посматривали на меня с недоброй завистью, но когда заехавший к нам “настоящий мужчина” - периферийный начальник, глядя долгим взглядом ей вслед, спросил Николай Иваныча : “Чья она ?”, тот, почему-то ни секунды не раздумывая, ответил : “Сашина”.

    - Сашина, - загадочно смеялась она потом, как бы с радостью удивляясь такой мысли, и тут же, по-привычке, сожалея про себя об упущенном потенциальном женихе : - Ну ты, блин, даешь...

        Хотелось ли и ей перемен, или она соглашалась отчасти с этим, коротким в жизни её, призрачным счастье и возможностью порадовать себя хоть и скрытой, но все же чистой любовью с этим еще пацаном и где-нибудь среди подружек похвастать молодым своим любовником...
        А я... чего еще надо было мне, когда это “неправильное” и неожиданное счастье было каждый день со мной рядом ?..

        Потом еще долго, но уже врозь, мы оба, я думаю, вспоминали ее первое появление на работе, наши заинтересованные - мельком - взгляды, ее слова однажды : “Мне сегодня после работы - к подруге, и, кажется, нам по пути…”
А потом уже - зимний вечерний парк, снег, ни души вокруг и дикий собачий холод. Мы идём рядом, зябко кутаясь в свои пальто, и держимся друг за друга, как бы пытаясь не поскользнуться... И она первая говорит : “Давай, поцелуемся…”