Ниигата

   Река Синано делит Ниигату на две части – западную и восточную. В западной (да и на восточной стороне устья тоже) лежит историческая часть города со всеми атрибутами – торговыми центрами, парками, храмами, каменные садами, университетами, музеями, прудами с почти ручными рыбами, во второй – в основном, предприятия и офисы, и еще городская деревня. Так же делится и порт: Западная и Восточная гавани. Основная часть грузов обрабатывается в Восточной.

    В выдавшиеся свободными часы, пока судно стояло в западной части, я заторопился посмотреть город. Поехал по улице вверх вдоль реки, если можно так сказать, поскольку от реки дорога отстояла достаточно далеко. В каком-то магазинчике купил два больших яблока и засуетился в поиске – где вымыть. Продавец долго не мог понять, что я ищу – думаю, не мог предположить, что я хочу их съесть немедля. Вероятно, такое в Ниигате встречалось не часто. А догадавшись, здесь же вытащил шланг. А мог бы найти еще и мыло.

    Конечно, седой европеец в белой рубашке, в белых шортах и гольфах, на велосипеде, с большущим яблоком в зубах, для японцев смотрелся, мягко говоря, непривычно. Но у меня было очень мало времени. 

    Река с благоустроенными берегами, отгороженная высокой, метров в десять ширины, поросшей ухоженной травой насыпью, дорога с идеально ровно уложенными решетчатыми плитами ливневки; в расчете на тайфуны высокие фундаменты домов – продуманная планировка спускающегося к дороге склона.   

     Вверх по склону, в нескольких кварталах от дороги, город больше напоминал пригород: домами, теплицами, небольшими грядками, садами в пяток деревьев. Еще выше – участки становились бОльшими, при этом сады и грядки растений от проезжей части часто отгораживались лишь полоской неброских, вровень с участком, керами-ческих решеток. И это тоже была ливневка.

    И хотя центр города застроен многоэтажными домами, традиционные двухэтажные доминировали даже в двух-трех кварталах от центра, иногда же, какой-то квартал весь лепилсяд в два этажа, но домиками простыми, как на детских рисунках, и компактными, как пенал. И в их первых этажах почти всегда имелось стойло автомобилю, лишь иногда стойло заменял выступавший для него навес.

    Скромное в метр-полтора пространство у дома порой сокращалось до двух пядей. И даже встречались дома-столбцы: впритык к стене ящичек с цветами в пядь шириной, дальше – асфальт проезжей части и колеса бесконечных авто. Но и в этом случае для авто находилось место где-то с другой стороны домика. 

    Не пропустил небольшую стройку. В Японии традиционный дом делают каркасным – в землетрясение повышается шанс уцелеть. (Японские архитекторы исповедуют заповедь, что убивают людей не землетрясения, а здания.) В некотором смысле, вся жизнь японцев – подготовка к землетрясениям, землетрясения и ликвидация последствий.

    Каркас собирают из комплекта брусков. В начальном виде дом напоминает обглоданные ребра выброшенного на берег кита. Брусья соединяют каким-то древним японским способом – соединение подвижно при землетрясениях и притом прочно.   

    Фундамент дома или отсутствует, или крайне легкий. В полуметровой высоты подполья запихивают инженерные системы: отопление, вентиляцию и даже газовые котлы. Добавляют перекрытия, утеплитель внешних стен и тонкие панели обшивки.               

    Никаких фундаментальных коммуникаций – легкие пластиковые трубы: вода в дом и она же – ага – обратно. В доме, надо понимать, не будет диванов со слониками и шкафов типа "Гей, славяне!”. Но уже не сказать, что в стройках в городе тонко сочетаются тщательно оберегаемые древние традиции и суперсовременные технологии и материалы. Это больше относится к нуря или пригороду.   

   Японцы очень внимательно относятся к пространству в большом и малом. При, казалось бы, ограниченности пространства, в городе нет ощущения тесноты строений, дорог, парков. Улицы просторны, хотя полосы движения и у же европейских, большие автостоянки, много парков, большие площади синтоистских и буддийских храмов, университетов, в парках и скверах много оригинальных скамеек и фонарей.

    Для безопасности пешеходов всё огорожено и разгорожено. И ни одного метра металлических ржавых ограждений – на улицах везде нержавейка или что-то похожее по виду. Радуют водители. Ощущение такое, что, выехав на улицу, они больше беспокоятся об удобствах пешеходов и других водителей, чем о себе. И ни за какие деньги незнакомый водитель частной машины не согласится везти ни в городе, ни за городом – “нет патента”. Для меня это оказалось прискорбным, когда в лесу сломался велосипед – такси для нас дороговато.

    Жизнь сельской Ниигаты, ее отнесли к городу недавно, внешне красива: традиционные дома, доказывающие своим возрастом, что деревня здесь была уже давно, до указа о городе; просторные дворы с сараями – жизненное пространство в Японии всегда считалось главным богатством; семья вечером во дворе, скажем, обрывающая стручки фасоли, – так и хочется увидеть в этом японское иэ; старик-фермер за рулем маленького грузовичка с подъемником, в кузове агрегат не больше канцелярского стола – выехал за город к участку, опустил подъемником агрегат и начал на нем обрабатывать рядки.  Или картина маслом: старушка, лет восьмидесяти на вид, неожиданно взобравшись в кабину грузовичка, – у нас глаза блюдечками – также неожиданно лихо укатила.  Или с разных сторон описанная хрестоматийная сцена: в поле неспешно катит маленькое авто, под стать ему маленькая женщина в кузове, на корточках, держится рукой за кабину, живо жестикулируя свободной рукой, громко что-то обсуждает с высунувшимся водителем. 

    Местные “поля” небольшие, часто – прямоугольные участки. В созревающих посевах зерновых, разгоняя эскадроны птиц, сутками взрываются хлопушки. Особой наглостью отличаются цветные “воробьи” – ткачики. При взрывах птицы взлетают, но вскоре снова садятся. Свою часть урожая они все-таки уносят.

    Вокруг города обилие яблоневых садов – плантации. Урожай собирают без стремянок. Все плоды – каждый плод запихнут в пергаментный пакетик – можно достать вытянутой рукой: большинство ветвей обрезаны очень низко, под рост невысоких по природе японцев, а часть ветвей, привязав к бамбуковым палкам, заставляют расти горизонтально.

    Вдоль дороги (японцы не знакомы с нашей технологией полевых дорог – за городом поля расчерчены асфальтом), на сколоченных из обрезков подобиях столиков, в упаковках, лежат по несколько помидор, огурцов или яблок. Те, что вырастили рядом. И немудренные ценник и ящичек с прорезью для иен…

    Затеряться бы между всем этим, потеряв счет времени.
    1994