Человек этого века

Без дорог и без вёсен, без бедных, голодных нужд
Ты ступаешь теперь, хоть и вновь февралём простужен.
И везде, где бы ни был, в конечном итоге чужд,
Забывая, что значит простое, губами "нужен".
 
Кашемировый шарф снова тянет морским узлом.
Не петлёй, как ни странно. Соври, что они не схожи.
Посмотри на других сухо, пламенно, даже зло,
Воротник вздёрнув там, где терновая синь на коже.
 
Всё с иголочки: мнения, мысли, костюм, пальто.
Отутюжено, скроено, сшито, почти стерильно.
Только вот, что-то, кажется, с сердцем давно не то.
Доктора проверяли: вмешательство их бессильно.
 
Может, требует больше на полке пустых побед?
Громче звона в бумажнике медным, фальшивым счастьем?
Ты когда-то храбрился, что скажешь системе "нет",
А сейчас стал её неотъемлемой, лживой частью.
 
Улыбаешься: так ведь положено и должно.
Ты в толпе - не теряй по карманам родную маску,
Засыпай с колыбельной: на улице вновь темно,
И представь, что вокруг - не фатально слепая сказка.
 
А с утра, продирая на замкнутый мир глаза,
Не заглядывай в зеркало - это тебя расстроит.
В отражении встретит чужак, с сединой, в слезах.
Он увидел финал. Но тебе же, пока, не стоит.