Сиреневая шаль

—Лиизз...Лиза! Ну пожалуйста... подари мне её обратно...—тоненький голосок задрожал, мокрые глаза смотрели умоляюще.
—Нет! Ты бросал её где попало. И вообще ты—дурак, —торжествующе заключила сестра и спрятала за спину видавшую виды куклу Рапунцель. У бывшей красотки был облуплен нос, и спереди сильно выстрижены волосы, но огромные глаза оставались прекрасны, как у настоящей сказочной принцессы. Рапунцель сто лет не нужна была Лизе, у неё этих кукол... Но отдавать эту бедняжку брату она не хотела из вредности.
Девочка оглянулась с поисках потайного места, чтобы спрятать игрушку, но в этот момент на неё обрушился сильный удар. Четырёхлетний Павлик яростно бил сестру по голове, в глазах сверкали слёзы и ярость. Лиза замешкалась только на секунду. В следующий миг она схватила брата крепкими руками и со всех сил швырнула  прямо на  шкаф. Мальчишка обмяк, опустился на пол и тоненько завыл на весь дом.
 В детскую заглянула мать с айпэдом в руках и недовольно нахмурилась: Ну что тут опять?
—Он меня ударяет! — дочь жаловалась с чувством правоты и превосходства.
—А она заби'гает у меня 'Гапунцель...—со всхлипами прокартавил сын и с надеждой посмотрел на мать.
 — Можно не орать, когда я с людьми общаюсь?— досада и нетерпение сквозили в голосе матери.
— Отдай ты ему эту куклу! А ты играй машинами и пистолетами.
Дверь закрылась.
Павлик забрался с ногами на кровать и сел, уткнувшись подбородком в колени. Он не хотел играть машинами и пистолетами. И вертолет, и  меч со щитом его не привлекали. Он хотел куклу. Потому что у неё длинные волосы. И платье можно сделать из носового платка или старого шарфа. А еще иногда мама разрешала брать сиреневую шелковую шаль, что осталась от бабушки. О, это были лучшие моменты! Потому что... тссс... только никому! Потому что эту шаль можно было обвязать вокруг пояса, и получалось отличное сиреневое платье! Вокруг его, Пашкиного пояса. Юбка была длинной, до пят, шелковая бахрома волочилась по полу, и щупленький белокурый Павлик становился похож на девочку. Он подходил к зеркалу, поворачивался то одним, то другим боком и, постепенно забывшись, начинал кружиться по комнате, как Золушка на балу.
Он знал, что так нельзя. И в садике всегда играл с противными мальчишками в их противные игры. Когда он был совсем маленьким,  он забывался и говорил о себе: я гуляла, я хотела. И дети смеялись над ним и дразнили девчонкой. А он горько плакал, но вовсе не из-за дразнилок.
Теперь он уже большой, ему четыре года, и он отлично научился притворяться.
Тем временем Лизе стало скучно. Она походила по квартире, сделала неудачную попытку стащить из вазы печенье и вернулась в детскую.
— Ну ладно... На, держи свою Рапунцель, — и протянула брату облезлую красотку. Пашка был счастлив. Он прижал к себе своё сокровище и благодарно прильнул к рослой  сестре- первокласснице.
— Но за это ты отдашь мне свою конфету. Понял? Если мама даст.
Павлик был согласен. Он отдал бы не только конфету, но даже и сосиску из ужина.
Раньше, когда была бабушка, она часто кормила их сосисками и котлетами, когда приезжала в гости. А еще она водила их гулять в парк и покупала мороженое. И никогда не говорила: "Отстаньте, вы мне надоели!" Бабушка часто ссорилась с мамой и потом всегда плакала.
Однажды бабушка уехала и больше не приезжала. Мать с отцом ненадолго оставили детей у соседки, а когда вернулись, были хмуры и чем- то озабочены. Звучали незнакомые слова: кладбище, завещание, наследство. Мама злилась и возражала, а папа кричал и убеждал.
"Зато долги закроем", — слышалось из-за прикрытой двери.
А вечером, как всегда, пришли гости, и была доставка из японского ресторана, и говорили много, и закусывали, и выпивали. Детям тоже дали вкусного, а полутрезвая мать говорила, что бабушка теперь на небе, и размазывала  по щекам черные слёзы.
Потом их отправили в детскую, и Павлик долго не мог уснуть, глядя на тёмный кусок неба в окне. Он пытался представить бабушку на небе и никак не мог. Тем более, что Лиза сказала, что бабушка умерла, и она теперь в земле. Наверное, там было так же холодно и одиноко, как и маленькому мальчику в своей  постели.
Засыпая, он слышал из- за прикрытой двери возбуждённые голоса гостей, смех матери и знакомое: Пасс...пас...каре...флеш.
 В тот день они долго гуляли на площадке у соседнего дома. Лиза  бегала с подружками, ей было жарко. Пашку в игру не принимали, потому что он маленький и вообще— мальчишка. Он сидел на  трубе ограждения, тщетно пытаясь натянуть на кулачки короткие рукава курточки.
— Девочка, нельзя сидеть на холодной железке!— чужая пожилая тётя проходила мимо.
— Да это Лизин брат!— закричали девчонки нестройным хором и засмеялись.
— Мальчик? — женщина оглянулась ещё раз. Надо же!
Пашка молча зачерпнул ладошками мёрзлый песок из песочницы и швырнул в девчонок. Потом быстро, как только мог, побежал к своему подъезду.
Лиза, конечно же, рассказала матери, как "этот дурак" засыпал глаза её подружкам, и как ругались чужие мамы. Мать отмахнулась: "Нечего слушать этих куриц ",— но все же оставила сына без сладкого на ужин.
Он сидел в своём углу, положив на колени Рапунцель и закутавшись в сиреневую шаль. Запах бабушки успокаивал. Казалось, она сейчас сядет рядом, обнимет его и начнет рассказывать:
— А на Луне живут лунатики. Они бросают вниз звёзды, которые исполняют желания. Только нужно загадывать, пока звезда летит. Чтобы сбылось. А ещё лучше— поймать звезду! Тогда уж точно желанье исполнится.
Хлопнула входная дверь— пришел отец. Мать принялась накрывать ужин. Павлик слышал, как в ванной льётся вода. Вот отец вытирает руки, вот входит в детскую. Высокий, в стильных очках и новом костюме, с широкой довольной улыбкой.
— Ну что, чувачок, иди сюда! Дай пять.
Сын робко протянул худую ладошку, но родитель неожиданно сжал его голову там, где уши, и приподнял над полом.
— Ааааа...— завопил ребенок, отчаянно и беспомощно болтая  ногами. Из глаз полились слёзы.
— Ты что— баба? Что ты ноешь?— отец загоготал и поставил мальчика на пол.
В следующий момент сын получил удар в грудь. Потом ещё. Папа боксировал шутя, слегка... Закончив "мужское воспитание", отправились ужинать.
— А Пашка опять наряжался в юбку — доложила Лиза, с надеждой глядя в вазу с конфетами. Но отец так сверкнул стеклами очков, что она поспешила уйти к себе.

Мальчик долго ждал, пока все уснут. Лиза сопела  в своей постели. В комнате родителей работал телевизор. Стараясь не скрипнуть дверью, не выпуская из рук сиреневую шаль, на цыпочках прошел он в гостиную. Высокие панорамные окна были открыты настежь— осенний ветер выдувал остатки табачного дыма.
Вот оно— небо! Совсем рядом. И совсем близко крыша соседнего дома. Павлик ступил на холодный подоконник и посмотрел вниз. С высоты пятнадцатого этажа видны были далёкие рекламы и жуки- автомобили со светящимися усиками. А вверху— луна и такие близкие звезды. Только бы упала хоть одна! Только бы упала... Он бы обязательно поймал её и загадал желание.

В соседнем доме праздновали день рождения и решили устроить салют. Золотые шары фейерверка  прямо с балкона летели в небо и расцветали  волшебными звёздами. Никто из ликующей шумной компании не заметил, как долго планировала вниз, подрагивая на ветру шелковой бахромой, легкая сиреневая шаль.