Горящее сердце

Немолодой человек, почему-то сидящий в солнцезащитных очках в своей квартире, нащупал на столе конверт. Он осторожно открыл его, пощупал и повертел письмо, выругался матом и положил его обратно на стол.

«Ааа, точно!» — подумал я, достал из штанов иголку и начал будто бы беспорядочно протыкать ею письмо. Закончив, я аккуратно вложил листок в руки хозяину квартиры. Он вздрогнул, машинально огляделся по сторонам, а потом стал водить пальцами по отверстиям.

— Е, с, л, и... в, ы... ч, и, т, а, е, т, е... э, т, о... Так. Т, о.. в, ы... у, ж, е... п, о, л, у, ч, и, л, и... Так. П, о... е, б...

Я потерял терпение и прыгнул в лицо человека ногами вперёд.

— Это ты писал, что у меня в рассказах мало репрезентации?
— Нет, ты кто? Я перестал читать художественную литературу, когда ослеп. Не убивай только, красть у меня и так нечего, — ответил мужчина, пытаясь подняться с пола.
— А, тогда извините, пожалуйста.

Мне даже стало немножко неудобно, и я уже собрался выходить, но до меня дошло, что старик принял меня за какого-то бандита, и я стал закипать, но драться не хотелось. Я решил, что рассудить нас может лишь Бог, поэтому выкрутил на максимум все конфорки на газовой плите. Всё честно: он же слепой, а не безнюхий, заметит — закроет.

На улице я вроде бы успокоился, но что-то продолжало грызть на сердце. «Я не читаю художественную литературу»? Не, ну я понимаю, что оно так называется, но всё равно неприятно. То есть я пишу, вкладываю душу, реальные переживания, реальные чувства, реальных героев, а кто-то берёт и называет художественным, будто это какая-то выдумка от слова «худо»!

Я услышал звук вырванной чеки — я как обычно крутил на пальце гранату (помогает от нервов), и она как обычно оторвалась. Я поднял гранату, покрутил головой по улице, не нашёл мусорник и бросил её в открытое окно на втором этаже. Оттуда мгновенно высунулись три головы.

— Ну и чего ты добиваешься? Дурак, что ли? Совсем голову потерял? — наперебой заверещали они.

Мне стало стыдно. День действительно не ладился, но это меня не извиняет. Я сделал кучу нехороших дел без причины и без повода. Я побежал прочь, пока дурные голоса не испортили моё настроение окончательно, и пообещал себе сходить к психологу, проконсультироваться по поводу моей раздражительности.

За спиной раздался взрыв, меня даже лягнуло взрывной волной. Я посмотрел на пожар, потом на кольцо на моём указательном пальце, вспомнил про газ. Весь негатив сняло как рукой, и я наконец вспомнил, почему я этим занимаюсь. Когда отдельные фрагменты того, над чем ты так старательно работал, начинаются складываться в цельную картину, в голове наступает ни с чем не сравнимый порядок.

***

— Мда, ну и рассказ, — сказал мой психоаналитик. — Ты никогда не думал, что у тебя не всё с головой в порядке?
— А ты никогда не думал, я — это горящее сердце, которое не может пройти мимо несправедливости?
— Мы об этом обязательно ещё поговорим. Но почему у тебя всегда такие темы? Насилие, убийства, агрессия...
— Конфликт — эссенция нарратива, — со сталью в зубах произнёс я, сжимая в кармане карманный арбалет.