Как то в нашем дворе

               

    Жил Володя в угловой квартире на первом этаже. Когда-то у него была жена, была дочка и сын. Это ещё при советской власти.  Тогда на углу Краснооктябрьской и Крестьянской, в полуквартале от дома, стоял «Голубой Дунай». Забегаловка. Там всегда, хоть днём, хоть ночью можно выпить 100 граммов настоящей водки и закусить бутербродом с чёрной икрой. Это стоило 1 рубль. Хлеб был всегда свежий, икра лежала толстым слоем.
    И этой икры, осетровых пород, было валом в каждом магазине, и дёшево.
    Теперь советской власти нет, жены нет, дети разъехались, «Голубой Дунай» снесли, водки настоящей не стало, а икра так подорожала, что продают не на вес, а поштучно за каждую икринку.
    Но руки у Володи золотые, как были так и остались. И как он был без корысти, так и это  не изменилось.
    Вечерами, после трудов, Володя брал бутылочку, садился под своим окошком на им же и сооружённую широкую скамейку,  ставил пару стаканов, которые всегда лежали в ящичке при скамейке и ждал. Вдруг кто покажется на горизонте и разделит с ним вечернюю трапезу.
    Один пить он не мог. Не положено. На Руси самый - самый забулдыга и тот никогда в одиночку не допустит употребить, а Володя и не забулдыга, а просто с трудов граммулю принять.
    Когда повезёт, а когда так и отправляется пара стаканов и бутылка в ящичек.
    Кроме всех постсоветских изменений и погода стала неустойчивой. Пять–семь раз выпадает снег за зиму. Падёт и стает. Падёт, полежит недельку, и стает. Вот и в эту зиму десять раз уже стаяло, но на одиннадцатый так навалило, что у многих навесы провалились, что над дворами, и Володины золотые руки были край, как востребованы.
    Вот наработавшись до упаду, вечерком, когда зажглось уличное освещение, Володя, с бутылочкой в кармане, булкой хлеба и парой селёдок, Белореченского рыбного завода, что от моря стоит за полторы сотни километров, а от места ловли этой селёдки - на 8000 километров, потихоньку шёл домой. Он был слегка под градусом, поэтому не спешил.
    Около подъезда остановился, хотел присесть на скамейку, но… Такой снег.
Вровень со скамьёй, а на самой сидушке больше 70 см. Взял лопату и приступил к уборке.
    Как человек обстоятельный, он не бросал снег куда попадя, а складывал кучей. Больше, больше, выше, выше. Получилась прямо копна. Он  распарился, снял перчатки. Посмотрел на эту Пизанскую башню и рассмеялся. Идея!
    Так со смешком, работая лопатой, половником и ножом, Володя из кучи снега сделал великолепную  снежную … нет не бабу, а достаточно стройную снежную.., Ну, пусть будет,  королеву.
    На голову  повязал платок с кокошником, на плечи - нечто вроде панчо, а вот бедра и, этакое круглячее место, обтянул тканью со старых автомобильных чехлов. Время от времени он прихлёбывал из горлышка, зажёвывал хлебом и занюхивал селёдкой, которую некогда было разделывать.
    К полуночи красавица осчастливила двор. Вовка обошёл несколько раз вокруг. Притрамбовал снег у основания, для устойчивости. Посмотрел на остатки в бутылке.  Там совсем на донышке. Вот те раз, сам, один, какой позор!
    Тогда Володя вставил в ротик красатуле горлышко, наклонил, влил немного, остальное допил и пошёл домой. Но вернулся. Через плечо повесил сумку красавице, положил туда бутылку и только тогда улёгся в свою постель.
    По вечерам теперь стала собираться компания. Рассаживались на скамейке, хвалили золотые Вовкины руки, доставали из её сумки бутылочку и весело проводили стариковское время.
    Очередной раз случилось потепление. Все детские снежные сооружения потекли, а Вовкина пока держалась. Одета ж ведь.
    Заработался как-то Володя до темна. Приходит во двор, а он как бы и почищен. То ли  городские власти проснулись, то ли начальство решило посмотреть на город. Но снега во дворе нет. Хоть Вовка и под градусом, но в конце проезда, на своём штатном месте он красавицу узрил.
    Моя лапушка, заворковал старый холостяк. Ты одна меня любишь. Вишь, никого, всё чисто, а ты стоишь, как новая.
    Полез Вовка в сумку, пошарил. О! Есть! Но как одному пить то? Стыдоба, что люди подумают? Совсем бусурман какой.
    Стоп! Почему один. Мы с красоткой напару. Влил ей в ротик немного, она как бы и проглотила и причмокнула. Во! Совсем живая стала. Вишь, что любовь то делает. Так на пару и допили. Не помнит точно, как и в квартиру добрался. Сны всю ночь кошмарные снились. То падал с крыши, то засыпало землёй в окопе. То с девчонкой в копне целовался. А она горячая, раззадоривает. Как тут устоишь то.
    Проснулся, как всегда секунда в секунду - шесть ноль-ноль. Особой тяжести ни в голове, ни в теле. Но решение твёрдое: больше ни капли спиртного. Никогда!
    Пахнет вкусно. Умылся. Побрился. На кухню. О!!!
    На столе стопочка. Корочка хлеба с чёрной икрой. Две горячие, с огня, котлетки. Из мяса. Румяные.
    Вовка чешет затылок. Припоминает свою вечернюю пьянку. Снега не было. Факт. Красавица стояла. Факт. Сумка была. Факт. Пили вместе. Факт. Пошёл домой. Факт. Сны снились всякие. Факт.
    О! А это что на спинке стула? Одежда моей красавицы. Выстиранная, выглаженная. Это.. это..тоже факт.
    А кто заглядывает через дверь, с лестничной площадки?
    Соседка. Со смежной квартиры. Вера?
    Теперь Вовка не употребляет совсем, а когда приходят друзья-приятели, то сидят  на большой Вовкиной кухне, которая в два раза больше обычной. Ибо смежные квартиры разделяются только перегородкой на кухне.

     Протоиерей Игорь Бобриков