Ведьма или ангел, гл. 6

… Да, произошло то, что должно было произойти: осенью вновь возникла необходимость уезжать в город – кончались накопления, а пенсии на двоих не хватало. К тому же, Майк горел желанием сделать для Мисоль сюрприз: подарить небольшой спортивный автон. Он уже присмотрел новёхонький, ярко-красный Йото-супериа ИЭС-500. Можно было бы для начала купить подержанный, и обойтись меньшей суммой, но Мисоль стоит большего.

Майк устроился на частный космодром мастером-механиком на четыре часа в сутки, и через день, но, учитывая дорогу, отсутствовал фактически по 6-7 часов, часто – с внеурочными. Вот до какой степени простиралось его доверие. Конечно, червячок сомнения грыз и подтачивал изнутри, но – если он хочет строить отношения на взаимном доверии и любви – не может быть места подозрительности и ревности.

Майку пришлось выудить из сарая старого любимого зверя – архивный мотоцикл: усовершенствовать, чтобы экослужба не придралась – и вполне сгодится: слетать до космодрома и обратно. На ходу, скорость достаточна, а его умения хватит с лихвой – всё-таки он бывший пилот, а не клерк.

Майк привозил Йото по частям, тщательно упаковав, а монтировал в Монфе, собираясь однажды въехать на нём по подъездной аллее к самому крыльцу и торжественно вручить Мисоль, символически отметив этим действом день её земного рождения. Майк предполагал  сделать это к весне, но потом рассудил, что тянуть не стоит – пусть насладится в последние дни перед тем, как с вершин далёких западных гор лавиной скатится зима.

А пока Мисоль с шиком раскатывала на его перепрограммированном Мацеле по предгорным дорогам, по склонам без троп и по тропам на склонах, учась брать препятствия и бездорожье, точно заправский мотогонщик, пугая редких осенних туристов, сопровождаемая надёжным и безотказным Повиком, даже и не задумываясь, каких жертв стоила Майку её прихоть.

Она научилась разогревать готовые блюда, варить макароны и жарить яичницу. И Майк мог не бояться остаться голодным, а главное – мог обойтись без кухарки. Зачем ему лишние соглядатаи? Мисоль почти ничего не ела – но каждое утро залезала на холм и стояла там, нагая, не обращая внимания на холод и непогоду, раскинув руки и закрыв глаза. Майк старался ей не мешать: самый первый раз, взобравшись следом за ней, чтобы пригласить к завтраку, он услышал, как она, обратившись к взошедшему солнцу, бормочет странные и непонятные слова вперемежку со звуками, похожими на свист и скрежет радиопомех, словно читает мантру, заклинание, колдовскую молитву. И Майк застыл в замешательстве, боясь её спугнуть…

Однажды, после работы, Мисоль не вышла его встречать, и Майк, встревоженный, побежал наверх. Он застал её какой-то вялой и грустной. Лоб пересекала ссадина.

- Обед готов, Майк, - сказала Мисоль, слабо улыбаясь.

- Что-то стряслось?

- Не знаю. Ничего не стряслось. Чуть-чуть разболелась голова, - Мисоль виновато постучала себя по лбу тонким, изящным пальчиком.

- Это серьёзно?

- Н-не думаю…

- Признавайся, что ты опять накуролесила? – сурово спросил Майк, сдвинув брови: угораздило же его связаться с экстремалкой!

- Ничего особенного! – пожала плечами Мисль. – Просто прыгала через камни у брода…

- Но ты часто это делаешь… Может быть, тебе это вредно?

- Н-не думаю…

- А о чём ты вообще думаешь?

- Майк, ты не ругайся – я скатилась с горы!

- Что?? – Майк подскочил от неожиданности. – Какого…

- Какой! – поправила Мисоль. – Доломитовой. Там, где трамплин.

 Майк без сил рухнул в кресло. Ругаться было бесполезно.

- Как ты ухитрилась – на минимальной скорости?

- Он разбежался, - сообщила Мисоль с гордостью. – И мы перепрыгнули!

- И ты приласкала лбом камушек. Маленький такой булыжничек. Валунчик. Горку! И без защиты.

- Нет, корягу. Майк, ты всё-таки сердишься?

- Немного. Тебе повезло, что отделалась царапиной. Мисоль, ты… ты покажешь мне этот трюк?

- Конечно! – оживилась Мисоль.

- Только не теперь. Давай подождём до выходных. Обещай, что без меня не станешь отлучаться так далеко. Не станешь прыгать. Иначе я заблокирую управление.

- Хорошо, до выходных, - согласилась Мисоль.

- Ты поешь со мною?

- Чуточку…

Через десять минут Мисоль уже смеялась, как прежде, и этот досадный случай забылся. Однако Майк ещё раз проверил комп на Мацике – Доломитовая гора была отсюда в двадцати пяти километрах. Мисоль ещё никогда так далеко не забиралась. Что ж, двадцать пять так двадцать пять. И ни пядью больше! И Майк – на всякий случай - решительно внёс очередную поправку в программу.

Через неделю Мисоль и впрямь продемонстрировала ему свой головокружительный трюк – спуск с Доломитовой горы и прыжок с огромного плоского валуна. Прямо на другой берег Тонки, в середину мшистого берегового выступа. Фонтан брызг прыснул в небо, Мисоль, прижавшись к рулю и почти сливаясь с мотоциклом, подобная маленькой ведьме, вопила, её волосы развевались, великоватая куртка раздувалась.

К несчастью, на туристической тропе в этот самый момент её торжества показался горный ретро-велосипед, нынче модный у экологистов, с немолодым всадником, а следом – другой, с женщиной, тоже далеко за средний возраст. И ливень обрушился на них с чистого неба.
 
Велосипедисты едва не свалились от неожиданности.

- Хулиганы! – рявкнул мужчина.

- Это панкесса с крайнего участка, я её знаю, - заявила женщина, нервно утираясь. – Давно пора в полицию заявить. Не иначе, панки здесь собираются гонки проводить. Я это так не оставлю. Безобразие какое! Это зона отдыха, а не зона бесчинства.

- Простите, пожалуйста, - пробормотал Майк. – Не надо никуда заявлять. Мы больше не будем… - он вскочил на Мацель, и они рванули прочь.

Вечером приступ мигрени повторился, и опять Майк списал это на реакцию после прыжка. И он запретил ей эксперименты в его отсутствие. Мисоль не успела обидеться:  на следующий день Майк взял выходной и сам повёз её вдоль Тонки.

Удивительное дело, прогулка с ветерком не принесла ей радости. С полпути Мисоль почему-то захныкала и запросилась обратно. Она объяснила это тем, что ей становится худо, «голова кружится и круги перед глазами». Доломитовая гора оказалась поистине заколдованным местом: у её подножия Мисоль почему-то начинала чувствовать недомогание и головную боль, и огорчённый Майк повернул назад.

А ведь он собирался проложить для Мисоль новый маршрут в этот тихий и ясный день – прогноз обещал на днях резкое похолодание и снег. Майк поначалу собрался списать произошедшее на обычное женское недомогание. Но после разговора с Мисоль понял, что оно здесь не при чём: Мисоль не была той самой обычной женщиной.

Возможно ли такое, что понемногу она ею становится? На земную болезнь это не было похоже – слишком быстро проходило. А на инопланетную, инициированную земными условиями жизни? Мисоль яростно отрицала наличие у себя инопланетной болезни. Ведь плохо ей становилось только у Доломитной горы! Значит, виноват… доломит! Это парадоксальное объяснение всех удовлетворило. Но ненадолго.
А через два дня пришла зима.

Зима выбелила мир, но он не стал от этого менее приветливым или несимпатичным. Теперь Майк любил любую погоду и любое время года. Его Мацель по-прежнему легко летал по снегу и по льду после того, как Майк поставил универсальные колеса, однако вылазки в горы прекратились ввиду слишком глубоких и рыхлых сугробов – он так и не удосужился прикупить антигравы или усовершенствовать пневматику. Просто не было необходимости.

Поэтому Майк забрал Мацель для поездок на космодром, и теперь катал Мисоль исключительно по выходным, правда, недалеко. Доломитовая гора внушала обоим опасения и смутную тревогу, о которой оба молчали.

Очередной приступ недомогания обрушился внезапно. Мисоль отказалась от очередной поездки далеко в горы, и они ограничились недолгим совместным походом на лыжах – до Тонки и влево, вдоль ручья. Мисоль так устала, что на обратном пути Майку пришлось подключать мини-мобиль, и лыжи сами везли Мисоль по лыжне до самого дома. Самое удивительное и тревожное – Мисоль замёрзла, и Майку пришлось отогревать её в горячем душе. Майк сходил с ума и терялся в догадках. Не пришлось бы приглашать доктора, или везти её в «Анонимный Диагност»...

В отсутствие Майка Мисоль развлекалась универс-лыжами, правда, несколько устаревшей конструкции – но Майк был этим доволен: далеко она на них не уйдёт, силёнок на самом деле у неё имелось маловато. Пожалуй, к лету он приобретёт для неё кибер-уборщиков и виртуального привратника.

Мисоль была в восторге от снега, и часто порывалась бегать по снегу голышом, утопая в сугробах, пыталась по утрам забираться на холм, но Майк пресёк и эти попытки и развлечения, категорически запретил выходить раздетой на мороз. В конце концов, она могла обойтись и обыкновенной пищей. А если простынет, что тогда делать? Ведь ни он, ни она сама до сих пор не знали как всех возможностей её организма, так и запаса прочности её хрупкого на вид тела…

Мисоль упрямилась и плакала, и Майку пришлось сдаться. Компромисс был найден. Майк оборудовал на холме около своей заброшенной обсерватории закуток с подогревом, отгороженный от посторонних взглядов и обращённый на восход. И теперь ему приходилось после каждого снегопада заниматься тщательной расчисткой лестницы. Заодно – неплохая физзарядка, рассуждал он.

Зато теперь в его отсутствие Мисоль больше сидела дома. Она запоем читала книги и журналы – Майк привозил ей целую кипу каждую неделю, слушала музыку, смотрела новые фильмы про любовь, играла с Повиком и гонялась на лыжах по саду. Иногда Майка встречал град снежков из-за кустов или из-за старой сторожки. Мисоль не выказывала скуки, недовольства, маеты, упрёков или страха, и Майку казалось, что так будет вечно: наконец-то установилось равновесие, ну хотя бы внешне, а там, глядишь, оно пустит корни и прирастёт окончательно и глубоко…