Нить времени Глава 28 Ложь во спасение

     Специфика решаемых задач и явлений, с которыми приходилось сталкиваться в период службы в информационном управлении, приучили меня подходить к оценке сложных случаев с точки зрения логики и холодного расчета.  Меня трудно чем-то удивить, но Борису Уварову удалось это сделать, причем, с легкостью.
    После выполнения сеанса ретрогипноза в Институте мозга, нас, в принципе, ничто уже не задерживало в Питере и можно было возвращаться в Москву.  Оставалось согласовать с Такаси Эндо время отъезда и решить вопрос с билетами. Я собирался сделать это после завтрака, но Борис опередил меня.               
  - Есть идея, Юрий Сергеевич, - начал он издалека.               
  -  И что за очередная идея посетила тебя с утра? – спрашиваю, уверенный, что сейчас он предложит посещение Эрмитажа или Русского музея.               
  -  Что ты думаешь о “наперсточниках”? - спрашивает он, якобы, без задней мысли.               
  -  Что-что, мошенники в чистом виде! Если хочешь увидеть их, поезжай в Апраксин двор – там их всегда можно увидеть на входе на рынок, где они тусуются. Так что за идея тебя посетила?               
  -  Воспользоваться технологией обмана нормальных, доверчивых людей,  которую применяют наперсточники. Тут в чем дело? Абсолютное большинство нормальных людей знает, что это развод, обман в чистом виде, но поток клиентов у “наперсточников” не иссякает.               
  -  Ты к чему клонишь? Давай ближе к делу!               
  -  Хочу сыграть на доверчивости нормальных людей, - отвечает он, не моргнув глазом.
               
   И Борис выложил свою идею, пришедшею ему в голову.
  -  Это общеизвестный факт, что наш мозг – это “вещь в себе”. Он автономен и функционирует по одному ему известным законам. Конечно, он информирует (правда, не всегда) своего "хозяина" о принятых решениях, и человек пребывает в уверенности, что это он сам додумался до такого шага. Я допускаю, что конкретная жизненная ситуация, независимо от желания человека, заставляет мозг вырабатывать программу работы организма в сложившейся обстановке. Это может быть программой преодоления каких-либо трудностей или программой решения какой-то научной проблемы, а может быть и ошибочной командой на снижение иммунитета к какой-нибудь опасной болезни. Во всяком случае, вероятность существования подобного сценария я бы исключать не стал.               
  -  И что из этого следует? –  снова спрашиваю Бориса, не догадываясь о том, что пришло ему в голову.               
  -  Вот в чем моя идея, - отвечает он, - надо организовать консультацию для Норико у авторитетного специалиста-онколога, который подтвердил бы, что у нее рак, но рак не агрессивный, не смертельный, а, именно, тот вид, который поддается лечению на любой стадии.  Её мозг, получив информацию, что прежний диагноз может оказаться ошибочным, с некоторой долей вероятности, отреагирует изменением программы жизнедеятельности организма. Любая болезнь – это сбой в работе иммунной системы, а мозг, получив импульс на корректировку работы иммунитета, поможет нам изменить ситуацию. Во всяком случае, - это будет шаг в нужном для нас направлении, который облегчит нам работу с Зеркалом Козырева.               
  -  А с чего ты решил, что мозг захочет плясать под нашу дудку? –спрашиваю Бориса.               
  -  Ситуация, конечно, спорная, но надежда все же сеть. Вот чем реальность отличается от галлюцинации? Возьмем для примера случай шизофрении: больные могут видеть галлюцинации, которые для них являются самой настоящей реальностью. Если больной видит черта, то он может описать его внешний вид, размер, ощущения от прикосновения к нему и ужасный запах. Для шизофреника -  это самая настоящая реальность, нарисованная его мозгом. Для человека больного раком механизм работы мозга должен работать аналогично описанному, т.е. поступающую извне информацию он может рассматривать, как реальность и соответствующим образом на нее реагировать.
  - Ну, что же, - говорю, - на первый взгляд, идея заумная, но в этом что-то есть, почему бы не попробовать, тем более, что в нашей ситуации все средства хороши. Но где ты найдешь такого специалиста, который обнулит выводы зарубежных клиник?  Кроме того, кто рискнет своим добрым именем, утверждая, что уважаемые зарубежные клиники выдали неверный диагноз? Не та ситуация, дорогой мой Борис Николаевич!               
  -  Есть такой человек, - отвечает Борис, - это главный хирург Северо-Западного региона, а обитает он в военном госпитале им. Соловьева на Суворовском проспекте. Если он на месте, то мне, я надеюсь, удастся с ним договориться. Мы с ним познакомились, когда я винтами для подводных лодок занимался.               
  - Ну, что же, давай попробуем, - ответил я, - чем черт не шутит, когда Бог спит!


  Отчет  №  5
  Тема:    проект “Кимон”               
  Исполнитель – Уваров Б.Н.               
  Дата  -  22.07.2007 г.

    Я заручился согласием шефа на встречу с главным хирургом северо-западного региона и ознакомление его с проблемой Норико Эндо.  В этот день госпиталь был закрыт для посещений, но начальник госпиталя Всеволод Александрович захотел встретиться со мной. Оказывается, он много слышал о нашей войсковой части 10003 и некоторые его офицеры прошли у нас переподготовку. Мне повезло, что и главный хирург северо-запада полковник Тренев Леонид Ильич тоже был на месте и через несколько минут мы уже встретились с ним, как старые знакомые, в кабинете начальника госпиталя. Далее последовал разговор, представляющий интерес для обеих сторон. Перспектива воочию познакомиться с “широко известным в узких кругах” бывшим командиром легендарного подразделения, а ныне Президентом "Академии 21 век" только порадовала моих собеседников. Я рассказал о нашем эксперименте с Норико Эндо и ознакомил обоих моих собеседников с заключением клиник, где проходила обследование больная. Не сговариваясь, они оба высказались одинаково: “Это смертный приговор”. К моей просьбе - психологически поддержать Норико в сложившейся ситуации - Леонид Ильич отнесся без энтузиазма. Пришлось рассказать о роли Такаси Эндо в проекте по борьбе с шумностью наших подлодок и о нашем моральном долге в сложившейся ситуации.               
  - Ладно, привозите вашу больную! Через час я буду готов принять её, - был его ответ.
    Через час перед хирургическим корпусом состоялась встреча заинтересованных сторон. Взаимно представились, пожали друг другу руки и Леонид Ильич предложил пройти в его кабинет, расположенный на втором этаже хирургического корпуса. Нам пришлось одеть белоснежные халаты и бахилы, так как наш путь лежал через операционный блок. Здание было постройки начала прошлого века и производило впечатление своей монументальностью: высоченные потолки, большие светлые окна, а операционный блок отделен был от коридора стеклянной стеной. Старшей операционной сестре, стоявшей у двери блока, Леонид Ильич коротко сказал: “Через пять минут жди меня в смотровой и пусть подготовят установку для экспресс-анализа крови”.
   Леонид Ильич пригласил Норико следовать за ним в смотровую комнату и предупредил, что нужно будет сделать анализ крови, а потом, уже после осмотра, состоится общий разговор в кабинете. Пока их не было, я рассказал Такаси о госпитале, о высококлассных врачах и, особенно о Леониде Ильиче  - универсальном хирурге высочайшей квалификации, выполняющем самые сложные операции на подведомственной ему территории, насчитывающей 35 хирургических объектов. Всеволод Александрович подтвердил, что так оно и есть, и что я ничего не приукрасил. Прошло 15, потом 20, потом 30 минут и, наконец, в кабинет вошли Леонид Ильич и Норико. Вид у Леонида Ильича был весьма довольный, а глаза Норико сияли.

  - Вот, посмотри Всеволод Александрович, картина такая же, как у нашего Романа Ивановича, - сказал он и подал начальнику госпиталя экспресс-анализ крови Норико. Пока Всеволод Александрович изучал его, Леонид Ильич рассказал печальную историю:               
  - Полгода назад они похоронили ведущего хирурга госпиталя Романа Ивановича. Он был “хирург от Бога”. Пять лет назад он сам диагностировал у себя рак. Потом прошел серьезное обследование и было установлено, что у него далеко не самая опасная форма рака, а легко поддающаяся лечению. Лечь в госпиталь для лечения он не пожелал, а продолжал, как и раньше, ходить на службу и выполнять плановые операции. Конечно, можно было жить и с этой болячкой и надеяться, что все само собой рассосется, но был Роман Иванович человеком мнительным и подверженным меланхолии. Видимо, он сам себе внушил, что у него опасная форма рака и вот результат – полгода назад пустяковая форма рака переродилась в опасную, которая привела к печальному итогу. Всеволод Александрович во всем согласился со своим коллегой: ”Да, Роману из возможных 37 видов рака досталась не самая агрессивная форма, но он недооценил опасность. Нужно было тогда же довести до конца курс лечения и все было бы хорошо. Вот и тебе, Норико, пока есть возможность, нужно сделать вывод из этой истории и со всей серьезностью отнестись к своему лечению.”

   Леонид Ильич объявил, что, опираясь на свой многолетний практический опыт, считает диагноз зарубежных клиник спорным, а, скорее всего, ошибочным. Исходя из этого, он предлагает ограничиться щадящим диагнозом и считать, что у Норико такая же легкая форма болезни, как у их бывшего коллеги. Все это позволяет надеяться на благополучный исход при правильном лечении. Свои рекомендации по лечению он передаст мне как руководство к действию. Закончив свою речь, Леонид Ильич достал из книжного шкафа мензурку с прозрачной жидкостью, отлил из нее грамм 20 в небольшой стакан, разбавил водой и протянул его Норико.               
  -  У нас, хирургов, так принято: когда самое страшное позади – нужно выпить за здоровье пациента. Пейте, сударыня!               
  -  Это что, водка? – спросила удивленная Норико.               
  -  Помилуйте, королева, разве я позволили бы себе налить даме водки? Это чистый спирт! Если Вы читали “Мастера и Маргариту”, там звучит такой же вопрос в похожей ситуации.
   От приглашения вместе поужинать наши хозяева вежливо отказались, “но у нас с собой было”. Я достал из своего пакета бутылку хорошего коньяку и коробку шоколадных конфет, и мы с чувством выполненного долга выпили по чуть-чуть за здоровье Норико. “Красной стрелой” мы вернулись на следующий день в Москву.

                Конец отчета