Маме

Всю мою жизнь ты всегда находилась рядом, даже если была очень далеко.

Твои нежные руки заботливо пеленали меня, пока мои руки пытались заботливо запеленать кота.

Твоя еда всегда была самой вкусной: я попробовал весь песок в нашем дворе и знаю, о чем говорю. А твои оладьи – самые аппетитные оладьи в мире! Только бабушке не говори, хорошо?

Ты научила меня искать компромиссы: с тобой я ходил за ручку, даже когда не хотел ходить за ручку. Любовь к твоим оладьям поистине способна творить чудеса.

А еще тебе всегда было интересно, что в школе сказали про мою новую куртку. Возможно, потому что ты просто хотела, чтобы я выглядел по-человечески. А возможно, потому, что это ты ее выбирала.

Ты никогда ничего не боялась. Но перед родительским собранием все равно спрашивала меня, насколько близко надо садиться к учителю.

И у тебя всегда было на меня время. Иногда мне кажется, что двадцать процентов своей жизни ты просто ждала, пока я переоденусь после секции.

Ты была единственной, кто всегда позволял мне делать то, что я хотел. Но только после того, как доем борщ.

Ты как никто другой, умела хранить мои самые страшные секреты. Но почему-то всегда готова была показать первому встречному мои детские фотографии, где я голенький.

Ты всегда помогала мне разобраться во всем, а взамен просила только помочь разобраться с телефоном.

Как всегда, ты была рядом, когда я в первый раз влюбился, и была рядом, когда я расстался. Да, насыщенный тогда выдался денек.

Ты всегда волновалась по любому поводу. Если мой телефон не доступен – значит я в беде. А если нет – значит буду, когда ты дозвонишься.

Когда пришло время, именно твоя фраза: «Тик-токер в трудовую тебе никто не напишет!» помогла мне определиться с выбором профессии.

Но все равно ты всегда доверяла мне, хоть и не до конца. Это я понял на выпускном, когда мне дали аттестат во взрослую жизнь, а ты сказала: «Дай сюда, а то потеряешь!».

Мама, я люблю тебя. Прости меня за то, что первые девять месяцев у тебя из-за меня болел живот, а всю остальную жизнь – сердце.